III. Приемы изучения актов

Изучение документов договорного характера в России имеет длительную историю. Еще до того времени, когда источниковедение в конце XIX в. оформилось в самостоятельную отрасль исторической науки, сложилась вспомогательная историческая дисциплина, предметом изучения которой были акты. Эту дисциплину называют дипломатикой (от лат. «diplomatika», что означает «относящаяся к дипломам»). В настоящее время предмет дипломатики вошел в источниковедение, и теперь в рамках источниковедения продолжается изучения происхождения, формы и содержания этого вида исторических источников.

Одной из важных задач источниковедческого анализа средневековых актов является их датировка, поскольку документы до начала XVI в. не имели указаний на время их создания, также не несут датировок и их позднейшие копии. Датировка документа является одним из первоначальных этапов изучения источника. Лишь после установления твердых хронологических оснований допустимо приступать к выяснению обстоятельств и причин возникновения актов.

Определить время написания оригинала акта или его списка, не имеющих точной даты, можно несколькими способами. Прежде всего учеными используются относительные шкалы датировок. В настоящее время основательно разработаны две такие шкалы: одна – с временными изменениями графики письменных знаков (этим занимается палеография – вспомогательная историческая дисциплина, предметом изучения которой является графика рукописных источников), другая – с временными изменениями водяных знаков бумаги (этим занимается филигранология – вспомогательная историческая дисциплина, предметом изучения которой являются водяные знаки бумаги). При датировке рукописных источников на бумажном носителе информации, в том числе и актов, обычно бывают задействованы обе эти шкалы. Анализ писчего материала, на котором сохранился текст, и графики документа дает не абсолютную, а относительную дату возникновения списка акта или создания подлинника, если мы имеем дело с оригиналом. Например, в копийной книге представлены разновременные акты. Если нет абсолютной даты создания самой книги, то списки актов, в нее входящих, датируются на основе палеографических и филигранологических примет. Если книга создана [113] единовременно, то, следовательно, списки всех разновременных актов будут датированы одинаково.

Если приходится датировать не время создания списка, а время создания текста договора, то в этом случае используется индивидуальная информация каждого акта. Сочетание, во-первых, имен исторических персонажей, во-вторых, наименований географических объектов, в-третьих, условий договора встречается только в этом и никаком другом документе. Именно эта индивидуальная информация позволяет датировать текст конкретного акта. Например, многие акты датируются по годам игуменства и княжения тех или иных лиц, выступавших одной из договаривавшихся сторон. В свою очередь, необходимая индивидуальная информация об этих людях извлекается из источников иных видов, чаще всего летописей, где есть привязка события и его участников к абсолютной дате, или актов с абсолютной датировкой.

Датировать грамоты помогает и сфрагистика - вспомогательная историческая дисциплина, изучающая печати. Так, в одной из двух духовных грамот великого князя Дмитрия Ивановича даты нет. Ее датировку основывают, во-первых, на упоминании в тексте грамоты сына Дмитрия Ивановича Василия, который родился 30 декабря 1371 г., во-вторых, на печати митрополита Алексея, которой скреплена грамота. Митрополит скончался в 1378 г. Следовательно, грамота была составлена между 1371 и 1378 гг.

В настоящее время уточняется методика датирования не единичных текстов, сохранившихся в оригинале или списках, но совокупности актов, происходящих из одного региона. Эту методику стали разрабатывать еще на рубеже XIX-XX вв. на базе 157 частных актов, происходящих из Двинской земли и возникших в период независимости Новгорода. Крайние хронологические пределы их появления - с конца XIV в. до 1478 г. На основе многих наблюдений (упомянутых в актах событий, имен, печатей и т.д.) внутри совокупности актов были выделены хронологические группы. Однако более внимательное изучение состава лиц, упомянутых в грамотах по нескольку раз, уточнение времени их деятельности позволяет составить относительную временную шкалу имен этих лиц. В конечном счете в распределение грамот по хронологическим группам удается внести значительные коррективы. Источниковедение выработало общевидовой метод изучения актов, который называется дипломатическим (формулярным) анализом. Он подвергает изучению внутреннюю структуру и стилистические особенности текста источника. Этот метод основан на особенностях формы исторического источника – последовательном расположении устойчивых юридических формул, передающих существо договора.

Инструментом формулярного анализа служит общая схема построения договорного документа. Все части (или компоненты) договора [114] представлены в так называемом условном формуляре. Условный формуляр можно назвать идеальной моделью договорного документа. Эта модель состоит из трех частей: начального протокола, основного текста и конечного протокола. Каждая из них, в свою очередь, дробится на ряд меньших частей – компоненты:

I Начальный протокол	1) инвокацио (посвящение Богу, Троице, Богородице); 2) интитуляцио (указание лица, от которого исходит документ); 3) инскрипцио (указание лица, к которому адресован документ); 4) салютацио (приветствие);
II. Основная часть	5) аренга (преамбула, сообщающая о внешних мотивах составления документа); 6) промулгацио (требование о том, чтобы изложенное в документе стало известно тем, кому следует это знать); 7) наррацио (описание обстоятельств, непосредственно предшествовавших составлению документа); 8) диспозицио (условия сделки); 9) санкцио (запрещение нарушать документ); 10) корроборацио (удостоверение о скреплении документа подписью, печатью);
III. Конечный протокол	11) датум (указание на место и время выдачи документа); 12) аппрекацио (удовлетворение по поводу совершения документа).

Тексты реальных договорных документов, безусловно, отличаются от условного формуляра. В них некоторые компоненты могут отсутствовать, а те, которые присутствуют, расположены в иной последовательности.

В формулярном анализе главной является проблема сопряженности условного формуляра с индивидуальным отдельно взятым конкретным текстом. В отличие от условного формуляра, который делится на компоненты, реальный индивидуальный акт распадается на статьи – законченные по мысли выражения. Статьей может быть одно или несколько грамматически самостоятельных простых или сложных предложений. По своему назначению статьи Делятся на сакральные, мотивировочные, содержащие обращение, уведомительные, описательные, договорные, указные, просительные, процессуальные, удостоверительные. Это деление соответствует делению условного формуляра на компоненты. Например, слова «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», начинавшие текст1 духовных, жалованных, купчих и ряда других грамот, соответствуют [115] богословию условного формуляра. Здесь одно предложение составляет статью. В то же время статья может состоять не из одного, но нескольких предложений. Например, корроборацио в ряде грамот может включать указания на печати, скреплявшие документы, и на свидетелей сделки. В подобном случае статья состоит из нескольких грамматических предложений: «И отец мои Олексеи, митрополит всея Руси, и печать свою привесил к сей грамоте. А послуси на сю грамоту: Тимофеи околничии... Федор Ондреевич. А грамоту писал дьяк Нестер» (из духовной грамоты великого князя Дмитрия Ивановича, около 1375 г.). Таким образом, сопряжение условного и конкретного формуляров по сути своей является смысловым и грамматическим разбором текста договора.

Предложения реального текста могут распадаться на более мелкие части – обороты, а обороты – на элементы, элементы – на характеристики, состоящие в свою очередь из штампов и реалий.

На основе изучения ряда одинаковых по условиям договора текстов выводится конкретный формуляр (т.е. схема построения) небольших однотипных групп документов внутри разновидности, например, жалованных несудимых грамот. Следующая ступень обобщения – создание абстрактного формуляра для определенной разновидности актов (жалованных грамот, предоставлявших податной и судебный иммунитет).

Таким образом, каждый из формуляров имеет свое назначение. Условный формуляр служит инструментом сравнительного анализа внутренней формы актов различных разновидностей, а конкретные формуляры выясняют изменения внутренней формы актов данной разновидности во времени и пространстве. «Членение текста на статьи и приведение этого членения в некоторое соотношение со схемой условного формуляра есть, разумеется, лишь начальная стадия анализа документа, но без нее невозможны какие-либо сравнения изучаемого источника с другими, а также исследование эволюции формы и содержание документов определенной разновидности»13.

Если формулярный анализ нацелен в первую очередь на изучение внутреннего построения актов, то с помощью текстологического анализа выясняется социальное и политическое происхождение отдельно взятого акта определенной разновидности или нескольких актов. Сравнение текстов показывает, что возникновение нового, например, публично-правового акта, в средневековье было связано с переработкой предшествующих актов. Текстологический метод позволяет проследить развитие текста определенной разновидности и соотношение этого развития с эволюцией смежных формуляров, а также установить степень новизны или устойчивости формуляра каждого конкретного акта. Например, сравнение формуляров и содержания жалованных грамот рязанского князя Олега Ивановича последней четверти XIV – начала [116] XV в. и рязанской княгини Анны последней четверти XV – начала XVI вв. показывает их схожесть по структуре и формулированию податного и судебного иммунитета. Таким образом, рязанские публично-правовые грамоты, какими являются жалованные, не свидетельствуют о каких-либо серьезных изменениях в политической и социально-экономической жизни Рязанского княжества в течение столетия.

Источники

Акты Российского государства: Архивы московских монастырей и соборов. XV – начало XVII в. М., 1998.

Акты Русского государства 1506–1526 гг. М., 1975.

Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XTV - начала XVI в. В 3 т. М.; Л., 1952–1964.

Акты феодального землевладения и хозяйства: В 3 частях. М., 1951–1961.

Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949.

Документы Печатного приказа (1613–1615 гг.). М., 1994.

Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI веков. М.; Л., 1950.

Марасинова Л.М. Новые псковские грамоты XIV–XV вв. М., 1966.

Памятники русского права. Вып. 1-8. М., 1952–1961.

Литература

Андреев В.Ф. Новгородский частный акт XII–XV вв. М., 1986.

Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XV вв. // Проблемы источниковедения. Вып. 6. М., 1958.

Каштанов СМ. Из истории русского средневекового источника: Акты X-XVI вв. М., 1996.

Каштанов СМ. Интитуляция русских княжеских актов X–XIV вв. (Опыт первичной классификации) // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 8. Л., 1976.

Каштанов СМ. Русская дипломатика. М., 1988.

Маньков А.Г. Записные книги крепостей на крестьян Поместного приказа второй половины XVII в. // Исследования по отечественному источниковедению. Сб. статей, посвященных 75-летию профессора С.Н.Валка. М.; Л., 1964.

Панеях В.М. Проблемы дипломатики частного акта в трудах С.Н.Валка//Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 10. Л., 1978.

Свердлов М.Б. Древнерусский акт X–XIV вв. // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 8. Л., 1976.

Семенченко Г.В. Завещания церковных иерархов XV в. как исторический источник // Источниковедение отечественной истории: 1984. Сб. статей. М., 1986.

Хорошкевич А.Л. Источники по истории полного холопства конца XV – начала XVI в. // Советские архивы. 1974. № 4.

Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XTV–XV вв. Ч. 1-2. М.; Л., 1948-1951.

Примечания

[1] Каштанов СМ. Очерки русской дипломатики. М, 1970. С. 9.

[2] Там же. С. 22.

[3] Цит. по: Плигузов А. Текст-кентавр о сибирских самоедах. М.; Ньютон виль, 1993. С. 150.

[4] Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и собо ров. XV - начало XVII в. [М.], 1998. С. 237. № 101.

7 Щапов Я.Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI–XIV вв. М., 1972. С. 293.

8 Акты Российского государства. С. 67.

9 Васильев Ю.С. Порядные записи северной монастырской вотчины XVII в. // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 86. Сноска 26.

10 Документы Печатного приказа (1613–1615 гг.). М., 1994. С. 1

11 Памятники русского права. Вып. 4. М., 1956. С. 68-69.

12 Полное собрание законов (первое). Т. 3. СПб., 1830. № 1732.

13 Каштанов СМ. Русская дипломатика. М., 1988. С. 190.