Развитие боевых кораблей до 16-го века.

Струг.

Самым первым судном используемым в военных целях, вероятно, была еще пирога мезолитической эпохи, но если не забираться в такую глушь, то начать можно со струга, называемого также однодревкой, ладьей, чайкой и ушкуем. И это только русские названия. Струги появились за 3000 лет до нашей эры, но продолжают использоваться до сих пор, - под названием баркасов. Как военные корабли они использовались казаками для набегов на Анатолию еще в 17-м веке. Ранее, но с теми же намерениями, на таких судах к берегам Анатолии подходили греки-ахейцы. Струг представлял собой большую лодку с веслами по бортам. На каждом весле работал один гребец, кроме того в экипаж входил рулевой. Длина струга обычно составляла 15-20 метров, редко больше, и находиться в нем, соответственно, могло от 25 до 33 человек команды. Кроме того, могло быть еще сколько-то пассажиров, - всего до 80 человек могло помещаться в струге. Технология изготовления могла быть разной. В частности однодревкой струг назывался, если борта выдолбленной их одного дерева лодки наращивали досками, - так, что сама долбленка превращалась в киль. Так поступали древние славяне.
Возможности струга были крайне ограничены, - двигался он медленно и только пока работали гребцы. То есть по нескольку часов в день. Если в струге было столько народу, что гребцы могли меняться на веслах, это мало помогало делу, так как скученность очень ухудшала условия обитаемости и увеличивала вес. Обычно струги на ночь приставали к берегу. В редких случаях мореходы рисковали потерять берег из виду. Разве что при идеальной погоде струг мог решиться преодолеть 100 километровый пролив, - такой переход занял бы почти сутки. Плавание на стругах по морю было более отчаянным предприятием, чем можно предположить. Плавучий якорь в ту эпоху еще не был изобретен, и в случае если начинался шторм, струг оставался на плаву ровно столько времени, пока у экипажа хватала сил удерживать его носом на волну. При этом как-то осмысленно двигаться, - например, что бы укрыться в ближайшей бухте, струг не мог. Как сказали русичи Игорю: "С морем не сговоришься, захочет, погубит всех". Пришлось сговариваться с греками.
Для нападений на другие суда струг также имел мало возможностей. Экипаж был очень уязвим и слишком занят веслами, чтобы вести бой. Однако, струг ни когда и не предназначался для морского боя, - это было средство передвижения войск по воде. Хотя случались и исключения, - во время набега на союзную России Персию казаки Стеньки Разина разбили персидский флот в море, причем, как известно, была захвачена персидская принцесса (в последствии брошенная в набежавшую волну). Менее известны в отношении этого сражения те обстоятельства, что персы также были на стругах (специально построенных для десанта на занятый Разиным остров), а принцесс в штате персидского ВМФ в ту пору вовсе не числилось.
Кроме абордажа и стрельбы из ручного оружия, при нападении на корабль большего размера экипаж струга прибегал к таким приемам, как прорубание борта топорами или проламывание его специальным ручным тараном. Осуществлять эти мероприятия находясь на струге было очень неудобно.
Но были у струга и положительные качества, обусловившие его способность пережить тысячелетия. Струг был незаменим для плавания по рекам, - роль которую он сыграл в русской истории трудно переоценить. Новгородцы всю пехоту называли судовой ратью, - в отсутствии дорог их функции выполняли реки. Передвижение на стругах имело то преимущество по сравнению с пешим передвижением, что "речной пехотинец" вез не только самого себя, но еще и солидный груз. Если же водной магистрали в необходимом направлении не мелось, то было три решения проблемы: разгрузить струги и перетащить их на плечах экипажа через водораздел (ни какое иное судно не могло двигаться таким образом), сделать переволоку из бревен и перетащить струг вместе с грузом за один раз (отсюда Волоколамск - "Волок Ламский" и другие "Волоки"), плюнуть и бросить струг, - не велика потеря. Фокус в том, что струг сооружался силами экипажа при наличии подходящего леса (в виде деревьев), инструментов и опыта, буквально за несколько дней. Правда такой "моментальный" струг из непросушенных досок и служил в хорошем случае один сезон, но он, обычно, на такой срок и был нужен. Без такого средства передвижения не возможна бы оказалась колонизация Сибири.
Если рассмотреть период 17-18 веков, то окажется, что струги применялись в военных целях отнюдь не только казаками. Петровская армия шла на стругах брать Азов, активно они использовались и на шведском фронте, - особенно в Финляндии, где могло не быть иных возможностей для переброски войск. Широко известен случай морского (точнее речного) боя стругов с двумя шведскими фрегатами, закончившегося захватом последних. Правда здесь надо отметить, что шведы сами загнали себя в ловушку, - фрегаты не могли маневрировать.
В этот период струги также использовались в качестве высадочных средств во время десантов, выполняли сторожевые функции на морских границах (наблюдение велось с берега, и если бывал замечен корабль контрабандистов, пограничники садились в струг и гребли на перехват), работали в качестве буксиров (в отсутствии ветра или в порту парусный корабль двигался на буксире собственных баркасов).
Иногда на струге мог быть один фальконет (но не более, чем однофунтовый). Собственно весу в фальконете с тумбой и боекомплектом было как в паре человек, но на струге не было удобных мест для установки артиллерии, кроме носа. Устанавливать даже самую маленькую пушку на борт такой посудины было бы несколько через чур, да и борт был занят веслами, на корме находился рулевой, по центру место было, но расположенный по оси струга фальконет должен был бы стрелять через головы гребцов. Хоть фальконет и был самой легкой артиллерией, но его дульная энергия была достаточна, что бы оторвать эти головы акустическим ударом. Люди на струге могли иметь несколько затинных пищалей.
Иногда струг мог быть оборудован мачтой с парусом, но, учитывая его преимущественно речное назначение, особой пользы от нее не предвиделось.

Ладья.

Во втором тысячелетии до нашей эры на Средиземноморье появились военные корабли нового типа, более приспособленные для морского плавания, и называемые в разных культурах ладьями, дракарами, моноремами и просто длинными кораблями (в противовес кораблям круглым - торговым). В тот же период похожие корабли были в Индии и Китае, а спустя 2000 лет они появились и в северных морях. Длинный корабль представлял собой вытянутый до 30 (+-10%) метров струг с мачтой. На мачте помещался двигатель нового рода - прямой парус. Остальное же осталось почти неизменным, - на борт приходилось по 25 весел, и каждый матрос был гребцом. Кроме гребцов на борту могло находиться всего несколько человек. Во всяком случае, если предполагалось морское плавание. Корпус был более высоким чем у струга и очень узким по отношению к длине, - порядка 4-х метров. Скорость возросла существенно, причем как максимальная, так и крейсерская, - в случае если ветер был попутным, поднимался парус. В остальных случаях движение происходило усилиями гребцов. "Круглые корабли", имеющие только прямой парус, иногда месяцами ждали пока ветер задует в нужном направлении.
Мореходность ладей была выше, кроме того на финикийском и греческом вариантах впервые стало устанавливаться вооружение - таран. Так разрешился конфликт между необходимостью для экипажа грести и готовиться к абордажу одновременно. Однако, ладья имела очень ограниченную автономность и на ночь стремилась пристать к берегу. В порту ладью вытаскивали на сушу.
Самым совершенным видом ладей были скандинавские дракары. У них за счет формы корпуса была достигнута удивительная плавучесть и устойчивость на волнах. Переходы викингов в открытом море иногда (редко) длились несколько суток, но производились только летом, когда вероятность шторма была минимальной. Дракар также мог быть построен силами экипажа, но его постройка требовала заранее просушенного дерева нескольких пород. Для защиты гребцов перед боем на борта дракара навешивались плакинеты.
Кроме тарана, практикуемого только греками и финикийцами, основными видами боя были абордаж и перестрелка из луков. Горящие стрелы имели еще небольшое распространение, так как гореть на ладье было особо нечему, да и потушить стрелу было легко. Кроме того, главные ладейные мореходы - греки, финикийцы и викинги луками вообще не злоупотребляли.
По поводу открытия Америки викингами следует, однако, отметить два обстоятельства. Во-первых, "викинг" по-норвежски - "бандит", отморозок обдолбаный мескалином. В самой Норвегии человеку характеризуемому как "викинг" безо всякого базара ломился вышак. В 8-м 11-м веках Норвегия была "мировым извозчиком", сама она ни чем не была богата, не имела городов и существовала (во всяком случае в неурожайные годы, а в Норвегии иных и небывало) на прибыль от посреднической торговли осуществляемой "круглыми" кораблями. За ними-то викинги и охотились на дракарах. Берегов Америки достигли "круглые" корабли норвежцев. Причем норвежцев в разбое ранее не замеченных. То есть не викингов. Обогнули Африку финикийские мореходы на египетской службе также на круглых кораблях, а не на ладьях.
Ладьи, в общем, имели много недостатков унаследованных от стругов, но не имели их преимуществ, так что полностью сошли со сцены с появлением кораблей более совершенных типов.
В северных морях ладьи господствовали до 13-го века. В частности и новгородцы не строили более совершенных кораблей, - сказывалось расположение самого Новгорода вдали от моря. Морские сражения в ту пору были неизвестны, - только бои между отдельными группами ладей случайно встретившихся в море, - ладьи больше использовались для переброски войск морем. Ладейные флоты собирались или строились специально для похода, из расчета, чтобы все наличествующее войско могло поместиться. Поскольку средневековые армии на Севере Европы считались на тысячи, то и количество ладей едва ли могло превышать сотню. Для переброски кавалерии и военных грузов привлекались круглые корабли.

Трирема.

Финикийские конструкторы много думали над тем, как увеличить скорость боевого корабля. Для этого, очевидно, требовалось увеличить количество гребцов, но так, чтобы не возросло лобовое сопротивление судна. Решение пришло, - скорее, впрочем, оригинальное, нежели гениальное, - если корабль при той же ширине нельзя сделать длиннее, то гребцов надо посадить в несколько ярусов (мысль посадить на одно весло несколько человек пришла позже). Так появились всяческие "ремы" - многоярусные гребные суда. В эпоху греко-персидских войн стандартом были корабли с тремя рядами гребцов. В эпоху пунических войн использовались преимущественно 4-х - 5-ти рядные корабли, но уже с примесью 6-ти - 7-ми рядных. Разведка велась 2-х рядными либурнами. Трирема была значительно крупнее более примитивных кораблей, - длина ее превышала 40 метров, водоизмещение достигало 120 тн (у ладьи с полной загрузкой - в пятеро меньше), на борту могло быть до 250 человек.
Суть предприятия была в том, что трирема оказывалась неуязвима для ладьи. С борта на абордаж или на таран не пойти, - помешают весла в три ряда. При лобовом столкновении - таран у триремы длиннее. Сзади не подобраться, - трирема быстрее двигается. Дальнейшая эскалация была связана с тем, что атаки 3-х рядного корабля на 5-ти рядный были обречены точно таким же образом.
Главным оружием греко-финикийской триремы был таран - железный трезубец весом в несколько центнеров. Перестрелка и абордаж не практиковались. Обычно, экипаж триремы состоял из 180 гребцов, дюжины моряков (включая флейтиста) управлявших рулем и парусом (который был не более эффективен, чем у ладьи), и дюжины морских пехотинцев - гоплитов и лучников. Учитывая, что моряки и гребцы были вооружены только кинжалами, идти на абордаж и стрелять было просто некому. Основная нагрузка в бою ложилась на гребцов, - трирема в бою должна была резко бросаться вперед, подаваться назад, вертеться на месте, отпихиваться веслами и при этом еще и не запутаться в них. Гребцы были профессиональными воинами и получали такую же плату, как и гоплиты. Характерно, что в тот период они составляли не менее трети всех войск греческих и эллинистических государств.
Другой разновидностью триремы была транспортная. Причем от боевой она отличалась только составом экипажа. В транспортном варианте вместо гребцов оказывались посажены те же гоплиты. Так они сами себя перевозили. Учитывая, что после реконструкции триремы обнаружилась неспособность не имеющих достаточной практики людей грести сразу всеми тремя рядами весел, вероятно, триремы "гоплигадос" двигались используя не более одного ряда весел одновременно и были небоеспособны.
На базе трирем, впрочем, строились и специального устройства корабли предназначенные для перевозки кавалерии. Кавалерийские транспорты на базе трирем принимали 20 всадников, но имели только треть гребцов, - на один ряд. Численность триремных флотов была значительна. Афины в период максимального могущества имели 300 таких кораблей (в том числе половина - "гоплигадос"). Эллинистические государства обычно ограничивались одной - двумя сотнями, но транспортные функции возлагались на круглые корабли. Иногда транспорты буксировались триремами.
Корабли действующие в бою только тараном были характерны исключительно для средиземноморья и только в период, пока оно находилось под влиянием финикийских технологий. Римская трирема имела 150 гребцов и двигалась не так быстро, зато на ее борту располагались еще 90-100 человек, в том числе 80 морских пехотинцев. Соответственно, главным приемом боя стал абордаж, который осуществлялся по специальному мостику. Таран, как способ боя, стал терять свое значение, так как получившие распространение в этот период 5-ти рядные корабли уже были слишком неповоротливы для тарана и слишком хорошо защищены от него лесом весел. В дальнейшем, когда появились шести, семи и даже десятирядники старый принцип "один человек - одно весло" уже перестал прокатывать. В действительности, количество ярусов на которых располагались гребцы ни когда не превышало 5-ти (и то спорно, точно, что по крайней мере часть пентер, имела фактически 3-4 яруса, но в одном или двух ярусах на весле было по два человека).
Надо сказать, что борьба между Римом и Карфагеном по масштабам задействованных ресурсов, обширности театра военных действий и численности действующих армий приблизительно соответствовала войне между объединенными силами европейских государств и Османской Турцией продолжавшейся на протяжении 16-го века. Римляне и пуны отвешивали друг другу удары, после каждого из которых Францию 16-го века пришлось бы сгребать в совочек. Не имея в начале флота, кроме некоторого количества двухрядников (либурн) предоставленных союзниками, римляне захватили карфагенскую пентеру, модифицировали для абордажного боя ее, а так же 3-х и 4-х рядные греческие суда, и построили для захвата господства на море в общей сложности 1000 кораблей - по 50 в год, - причем преобладали именно пятирядные корабли. Водоизмещение римской пентеры достигло 450 тонн, она потеряла в скорости, но несла кроме 300 гребцов еще до 300 десантников, таран, абордажный мостик (ворон) и еще два вида вооружения, - журавль и метательные машины в двух башнях, - на носу и на корме.
Журавль представлял собой фактически крановую стрелу, которая в транспортном положении укладывалась вдоль палубы (как и мачта и абордажный мостик). В бою к ней подвешивали сосуд с жидким или порошкообразным зажигательным составом (или просто камень), выводили далеко за борт и, подняв над палубой вражеского судна, сбрасывали груз. Метательные машины у римлян имели приблизительно следующие характеристики:

Когда по приказу императора Наполеона III античные (римляне к их созданию не имели отношения) торсионные машины были реконструированы, было установлено, что они превосходили по эффективности бомбарды 15-го века, причем автоматический арбалет, в котором все операции по взведению и заряжению были механизированы (но двум мужикам надо было постоянно крутить ворот), ко всеобщему ужасу действовал. Однако, все эти устройства имели ничтожную удельную мощность, в частности древняя легкая баллиста по своей эффективности мало превосходила мушкет весом несколько килограммов, - только точность была лучшей. Тяжелая баллиста весила почти как 12-ти фунтовое морское орудие 17-го века, имела много большие габариты, а метала снаряд весом в 4-5 фунтов и с вчетверо меньшей начальной скоростью. Кинетическая энергия этого снаряда была недостаточна для разрушения борта корабля. Самое мощное орудие того времени - катапульта - метала снаряды приличного размера, но не имела механизма наведения по дальности. По своим боевым качествам она приблизительно соответствовала тяжелой мортире 16-го века, но в разы превосходила ее по габаритам и весу. Как известно, когда римский флот подвергся обстрелу из катапульт установленных на стенах Сиракуз, римляне решили подойти ближе, - катапульта стреляла только на одну и ту же дистанцию. Баллисты же аналогичной мощности представляли собой циклопические сооружения. По этому в полевой войне влияние доогнестрельной артиллерии было ничтожным, хотя в римских легионах одна легкая баллиста приходилась на 120 солдат и одна катапульта на 600 солдат. Любопытно, что катапульта в полевых сражениях использовалась для настильной стрельбы рикошетами.
Автоматический арбалет все-таки едва ли мог быть массовым оружием, хотя упоминается именно в качестве вооружения кораблей, - круто было обстреливать из такой штуки вражескую палубу, где яблоку негде упасть. Легкая баллиста не могла быть особенно эффективна в морском бою, так что методом исключения вооружались пентеры тяжелыми баллистами, - по одной в башне. Кроме того, в башнях могли быть и лучники. Метательные машины в морских сражениях эпохи пунических войн применялись широко, но эффективность такого вооружения была не настолько значительна, что бы оно существенно влияло на ход сражения.
Тем не менее, в римскую эпоху производились (хоть и в считанном количестве) и специальные корабли для боя преимущественно с помощью метательных машин. Это были шести- и даже десятирядники водоизмещением от 700 до 2000 тонн. Вооружение шести- семирядного дрендноута состояло из 7-8-ми баллист во вращающихся башнях (надо надеяться, деревянных), 2-4-х катапульт на палубе (для стрельбы по береговым целям) и еще какого-то количества легкой артиллерии. Такие корабли также имели тараны, но они просто торчали на направлениях, откуда мог подойти противник с абордажными намерениями.
Более-менее достоверно, что римляне в морских боях применяли ручные огнеметы той же конструкции, что имелись позже у византийцев, арабов и китайцев, - труба набитая слабым, с низким содержанием селитры, порохом. Когда порох поджигали со ствола, получалось что-то вроде ракеты наоборот, - метра на три вырывался язык пламени, - секунд 10, пока порох не выгорал.
Многоярусные корабли использовались только на Средиземном море и ограниченное время. Большими их недостатками была большая сложность конструкции, большие расходы на содержание (профессиональные гребцы) и низкая автономность. Пентера, как и ладья, на ночь стремилась пристать к берегу. Парусное вооружение оставалось символическим - один прямой парус. Триремы в мирное время хранились вытащенными на сушу.

Галера.

Параллельно с пентерами в Риме производились либурны - небольшие суда водоизмещением 50-100 тонн и длиной 19-28 метров с двумя ярусами гребцов. Либурна, кроме 50-80 гребцов, вмещала еще несколько человек команды и 20-40 морпехов. Вооружение состояло из тарана, журавля и ворона (понятно, это был не такой журавль, как на пентере). В варианте "гоплигадос" либурна, соответственно, могла перевозить до 120 человек.
По мере того, как Римское государство устраняло других претендентов на господство на Средиземном море, римский флот все менее нуждался в пентерах и все более в либурнах, более пригодных для локальных войн с варварами. Когда же во время гажданских войн иные римские императоры пытались заново создать армады пентер, они встречали совершенно неожиданное препятствие, - невозможно было укомплектовать команды. На каждую пентеру требовалось по 300 гребцов профессионалов. На 200 пентер - 60 тысяч. А откуда им быть? Торговый флот не нуждался в гребцах. В Афинах гребцы в мирные периоды тоже бедствовали, но там была возможность наняться в какой-нибудь другой флот, - спартанский, македонский, персидский, карфагенский, римский. Когда флот остался только один, к тому же бездействие стало затягиваться на целые десятилетия (обычно Риму требовались лишь пара сотен либурн, да, к тому же, по большей части - "гоплигадос"), эта разновидность наемников просто вымерла. Пентэры же укомплектованные всякими случайными людьми едва могли двинуться с места. Эффективность использования журавля, ворона и тарана полностью зависела от ловкости гребцов. В результате, либурны с обученными экипажами стали бить численно превосходящие их отряды пентер. Кроме того, либурна дешевле стоила, легче управлялась (все-таки научиться грести двумя рядами весел было проще, чем даже тремя), ее можно было содержать и в мирное время. Потом у римлян просто не стало денег ни на что, кроме либурн. Еще потом - и на либурны тоже. Типа, - так проходит земная слава. Вот, sic transit, - и все.
Византийский ВМФ не исчез, хоть на время и откатился к использованию ладей, но потом воспрял и вернувшись на некоторое время к либурнам (византийские либурны даже были больше римских, чуть не с трирему размером), наконец, выродил что-то оригинальное, - галеру. На галере гребцы располагались не в два яруса, а в один, - но по два на весло. Это позволило существенно упростить конструкцию и удешевить производство. Исчез таран. Так как исчезли и гребцы способные им эффективно пользоваться, - на византийских галерах все еще не использовались рабы, но служили там те же варвары, что и в сухопутной армии. Исчез ворон, - в отличие от римлян, византийцы избегали ближнего боя, полагаясь на луки и арбалеты. Исчез также и журавль, хотя на кораблях других типов византийцы продолжали им пользоваться.
Помещение двух гребцов на одно весло привело к снижению скорости (КПД меньше) и маневренности. Но на носу галеры стал устанавливаться огнемет (вроде ручного римского, но с жидким порохом и большего размера). При приближении к противнику огнемет начинал работать несколько секунд выбрасывая на 6-7 метров струю пламени и брызг горящей нефти.
Арабы захватили много византийских галер и наладили свое производство, но с существенным улучшением, - вместо прямого паруса, стали ставить косой треугольный парус. Косой парус (как на современных яхтах), расположенный не поперек, а почти вдоль оси судна, имел то преимущество, что позволял двигаться галсами против ветра. Но, понятно, при попутном ветре его эффективность была существенно ниже, по этому судно чаще имело не менее 2-х мачт. Изобретены такие паруса были, видимо, в Китае, где-то за 1000 лет до нашей эры. Затем корабли с косыми парусами появились в Индийском океане. В римское время косой парус проник на средиземноморье, где стал именоваться артемоном. Римские купцы восприняли эту технологию с энтузиазмом. На рубеже новой эры миллионное население Рима снабжалась продовольствием и другими товарами с помощью многомачтовых кораблей уже со смешанным парусным вооружением (прямые и косые паруса) водоизмещением до 2000 тонн соответствовавшими ни как не менее, чем концу 16-го века. Но для военного флота косой парус тогда применен не был, - мачта пентеры вообще была складной. Римляне не видели пользы в парусных боевых кораблях, - парусники были менее пригодны для тарана и абордажа, более уязвимы для зажигательных снарядов, маленькое Средиземное море со слабыми и переменчивыми ветрами затрудняло использование парусного флота, а главное, Рим сначала был мало заинтересован в совершенствовании вооружений (особенно морских), а скоро затем потерял способность их совершенствовать.
Косой парус снова появился на Средиземном море в 10-м веке. Все считали его изобретением арабов, хотя христианские купцы на Средиземном море так же иногда пользовались им (европейцы отбили у арабов часть территорий, например, Сицилию, Балеарские острова, часть Испании, жившие там арабские мастера продолжали делать корабли уже для христианских купцов). Но приживался артемон в Европе с большим трудом. Каравеллы Колумба все еще были вооружены только прямыми парусами, и потому его матросы оказались близки к панике, когда оказалось, что ветер на широте Канарских островов неизменно дует с Востока. Это был конкретный билет в один конец, - даже бунтовать было бесполезно, - повернуть-то все равно нельзя. Плавание португальцев в 15-м, начале 16-го века на Острова Пряностей было сопряжено с двумя двухмесячными остановками для ожидания устойчивого попутного ветра. Вообще, когда Васко да Гама обогнув Африку достиг побережья Мозамбика, негры слезли с пальм и засмеяли его, - говорили, что на их Индийском океане на таких галошах ни кто уже не плавает. Индийские, арабские и китайские корабли, которые могли до этого видеть мозамбикцы, в ту пору были лучше.
Огнеметы арабы использовали редко, хоть византийцы и считали, что получили эту технологию именно от них. Только гранадские мавры не пренебрегали этим оружием. Арабы же стали использовать на веслах рабов. Некоторый проигрыш в физической пригодности гребцов искупался лучшей конструкцией, а так же тем, что гребцы требовались ограниченное время. В основном арабская галера шла под парусами. Благодаря этому автономность арабских галер возросла, - магрибцы даже как-то раз устроили набег на Исландию. Но это, конечно, было исключение. Основными приемами боя были абордаж и перестрелка из луков.
С 13-го века появились европейские и азиатские галеры увеличенного размера, - с тремя гребцами на каждом весле. Водоизмещение этих галер достигло 200 тонн, а длина 43-44 метров. На борту находились 180 гребцов и 150-200 человек экипажа. Однако, тогда таких галер еще было мало, они размножились в 15-м - 16-м веках. С этого периода "греческий огонь" уже перестал быть монополией византийцев (да и не был ни когда), огнеметы устанавливались на носу галер всех европейских народов… То есть венецианцев и генуэзцев, - у других европейцев еще не было на чем установить. Турецкие галеры имели 2-3 мачты с косыми парусами (как на венецианском "галеасе" в игре), европейские до 16-го века вооружались только прямыми парусами.
Крупные флоты галер были характерны в 6-м - 11-м веках для Византии (до 200 вымпелов), в 9-м - 16-м для арабских государств Средиземноморья и Турции (иногда по 200-300 вымпелов, но трехрядные только у турок), в 12-16-м веках для Венеции и Генуи (до 100 вымпелов), в 16-м веке для Испании (до 150 вымпелов на Средиземном море) и Португалии (штук 30 на Индийском океане).
С середины 15-го века на носу галеры вместо огнемета стали устанавливать бомбарду. Бомбарда крепилась жестко - обручами - к палубе. Иногда бомбард было несколько. Заряжались он с казенной части. Огонь открывался с дистанции несколько десятков метров каменными ядрами. В 16-м веке галеры стали вооружаться пушками систематически, хотя их призванием оставался абордажный бой. Проблема была уже в том, что удобных мест для размещения пушек на галере было мало, - только корма и нос. На крупной (трехрядной) галере могло быть несколько (обычно 5) пушек, но меньших, чем на парусных кораблях - по 12 фунтов. На маленьких галерах имелось по 5-7 пушек, включая и фальконеты. Например могла быть одна курсовая 12-ти фунтовка и 6 фальконетов на тумбах.
В 16-м веке европейские галеры наконец получили косые паруса. И стали отходить в историю, так как парусное судно с комбинацией прямых и косых парусов приобрело уже решающее преимущество над галерой. В 1571 году произошла последняя великая битва эпохи гребного флота, - венецианский, испанский и генуэзский флоты при Лепанто столкнулись с турецким, - ни кто не выжил. Почти все галеры Средиземного моря в этом сражении были уничтожены либо получили неустранимые повреждения. Производство галер почти прекратилось в странах Средиземноморья, - они устарели.
В этом сражении кроме галер участвовали и галеасы, - увеличенного размера галеры с основательным парусным вооружением - венецианское изобретение. Галеас был больше турецкой галеры (от которой первоначально заимствовал три мачты с косыми парусами), -350 тонн. Вооружался он также примерно пятью пушками, но более мощными, чем на галерах. Вообще, для галер была характерна удельная мощность артиллерии не более чем 1 фунт на 3 тонны. На борту могло находиться до 550 человек, в том числе 270 матросов и солдат. При полном отсутствии ветра преимущество галеаса перед парусником было очевидно, но сказывалось слабое пушечное вооружение. Да и дороговат он был, - в комплект ведь входили гребцы. В Англии 17-го века раб стоил до 400 фунтов, а свободного можно было даром похитить, если он требовался для комплектации экипажа.
Галеасы использовались в 17-м веке испанцами для охраны американских колоний и портов. Голландцы использовали их для береговой обороны, а французы, как адмиральские яхты, - если дело принимало крутой оборот адмирал мог свалить независимо от направления ветра. Но галеасов было сделано мало, - они испытывали сильную конкуренцию со стороны чисто парусных судов. Можно сказать, что галеас - крупная галера 17-го века.
Галеры тоже не исчезли совсем. Маленькие двухрядные галеры хорошо прижились на Балтийском море. Таки, галера могла много такого, что было в принципе не под силу паруснику, - например, давать задний ход, тормозить, разворачиваться на месте. Эти ее способности были не актуальны в открытом море, но полезны там, где имелись рифы и мели, береговая линия была очень изрезана, необходимо было заходить в устья рек, а ветры были ненадежны. Именно таковы были условия на Балтике. В 17-м веке Балтийское море было внутренним шведским, балтийский флот был неактуален для шведов вообще, но в 18-м к нему прорвалась Россия. Во время Северной войны с обеих сторон действовало по несколько десятков небольших галер (положительные качества галеры проявлялись тем сильнее, чем меньше она была, так что балтийские галеры имели водоизмещение 50 -100 тонн, экипаж 100-200 человек, в том числе 60-100 гребцов, и 12-ти фунтовую пушку и несколько фальконетов, - но необязательно, пушек могло и вовсе не быть). Галеры с успехом действовали против парусников, когда те оказывались застигнуты штилем, высаживали десанты (в т. ч. и десант на территорию Швеции решивший исход войны), орудовали в шхерах, на финских озерах и реках, могли при необходимости переволакиваться по суше. Еще 6 галер поддержали второй Азовский поход Петра. В течение 18-го века несколько галер имелось у России для охраны Азовского моря, а позже и Днепровского лимана. На Балтике Россия и Швеция держали галеры до 19-го века. Русская галера всегда была "гоплигадос" - то есть гребли на ней моряки, которые потом могли участвовать в абордаже или десанте. Шведские галеры приводились в движение каторжниками.
Турция перестала строить галеры в конце 16-го века, арабские страны Северной Африки - в течение 17-го.

Дромон.

Все корабли упомянутые выше представляли собой развитие идеи "длинного корабля", - узкого низкобортного судна рассчитанного на максимальную скорость движения на веслах. Но галеры были существенно ограничены в своих возможностях и не могли решать многих боевых задач в принципе. Автономность галеры не позволяла патрулировать ею открытое море (этот недостаток был в известной степени преодолен только в арабских вариантах и после появления галеасов), галера не могла перевозить ценный груз менее компактный, чем сундук с золотом, не могла и конвоировать транспортные корабли на значительное расстояние. Наконец, на галере имелись гребцы, - рабы или не рабы, но ее нельзя было засунуть до случая в ангар и предать инцидент забвению. Галерные флоты надо было содержать в мирное время. По этой причине, кстати, галерные флоты были совершенно нехарактерны для варварских государств, чья армия состояла только из феодального ополчения, собираемого в военное время. Франция в 14-15-м веках нанимала не только генуэзских арбалетчиков, но и генуэзский флот.
В дополнение к галерам в Византии стали производиться дромоны - парусно-гребные суда созданные на базе обычного круглого транспортника. Дромонами я их называю для краткости, - на самом деле они имели свое название у каждой нации в каждом столетии и это название еще и менялось в зависимости от парусного вооружения и устройства корпуса. Но ТТХ были сравнительно стандартны. Брался крупный (по тем временам) - около 200 тонн - торговый корабль с одной или двумя мачтами (соответственно с одним-двумя прямыми парусами). В средней части корпуса высокие борта транспортника вырезались таким образом, чтобы можно было посадить гребцов. Иногда гребцы располагались на приделанном к бортам закрытом балконе. Весел было не много, - по 10 или 20 на борт, и на каждом находился всего один гребец. На носу и корме сооружались площадки защищенные плакинетами, на которых размещались стрелки. Собственно византийские нефы ранних серий имели вооружение, - на носу располагался журавль, а на корме баллиста. Кроме того, могло быть до 4-х огнеметов. Однако, журавль мало мог быть полезен неповоротливому и медлительному судну, а технология создания эффективных метательных машин скоро была утеряна византийцами, так что, обычно, дело сводилось к одному огнемету на носу. Дромоны прочих наций обходились без вооружения.
Весла служили дромону только для маневрирования в порту и в бою, переходы он делал исключительно за счет паруса. Специальных гребцов не имелось, - по необходимости их выделяла из своей среды команда, - всего на борту могло быть до 200 человек. Перед галерой дромон имел ряд преимуществ, он был автономнее, высоко расположенные башни давали преимущество в перестрелке, его труднее было взять на абордаж. Но маневренность и скорость были плохи, - даже когда ветер был, в половине случаев он дул не в ту сторону. Дромон мало подходил для активных операций.
Главным же преимуществом дромона было то, что он был дешев в производстве, - транспортник, 10 плотников, три бочки пива, три дня времени, - и готово. Когда он становился не нужен, его можно было продать. Он более подходил для условий средневекового финансового и организационного убожества. На Средиземном море, кроме Византии, дромоны имелись и у всех прочих христианских государств, в том числе и у государств крестоносцев. Но в очень небольшом количестве, - фактически только как средство перевозки глав государств и других ценных грузов. На северных морях дромоны тоже появились, и ввиду отсутствия конкуренции со стороны галер, имели большее распространение (но не слишком, из-за конкуренции со стороны коггов, о которых будет упомянуто ниже), но только с 13-го века, до этого их не из чего было делать.
Когда выше говорилось о норвежской торговле в северных морях 8-го 12-го веков, то надо подчеркнуть, что это не была еще торговля в обычном понимании. Скорее - образ жизни, подобный тому, что вели финикийцы во времена Гомера. Бралась скорлупка водоизмещением 20-80 тонн, на нее садились несколько человек, набивали трюмы чем-то подходящим и отправлялись в произвольно выбранном направлении. Заметив берег они приставали и, убедившись, что аборигены не пытаются их сразу убить, начинали обменивать свой товар на местные сокровища. Дело могло продолжаться месяцами. Если торговля шла плохо, дислокация менялась. Если хорошо, - то трюмы заполнялись местными товарами, которые здесь уже было не продать, - все равно приходилось сваливать. На остановках обычно велось какое-то подсобное хозяйство, иногда обрабатывалась земля и собирался урожай, на круглых посудинах обычно имелись и овцы. Часто торговцы продавали то, что сами же и добыли, - например, моржовые клыки. На Руси такие плавучие торговцы (на северных и сибирских реках) назывались ушкуйниками и считались людьми крутыми, - приставая к берегу они не могли заранее знать, будут ли им рады. То есть "круглых" норвежцев было очень много, - так много, что норвежские короли специально принимали меры к тому, чтобы их страна вовсе не обезлюдела, но толку от них (в смысле оживления экономики) было мало.
В 14-м же веке, когда во время Столетней войны Франция решила создать флот для нарушения английских коммуникаций в Ла-Манше, во французских портах уже было достаточно торговых кораблей, которые можно было нанять и переоборудовать. Кроме того, французы наняли генуэзские галеры. Английский король, нанятый вместе со всей своей Англией фламандскими городами воевать за их вольности, на правах субподряда привлек Ганзу. Ганзейцы наделали дромонов и коггов из своих торговых судов, посадили на них кондотьеров и вытеснили из Ла-Манша французов, а за одно и своих итальянских конкурентов.
Собственно, это один их очень немногих случаев применения большого числа дромонов и коггов в морских сражениях. Для Средиземного моря были не слишком характерны суда этих типов, для северных морей эпохи средневековья были нехарактерны морские сражения. Море использовалось для переброски войск, но обороняющаяся сторона обычно узнавала о нападении и начинала собирать ополчение только после высадки врага. Попыток перехватить противника в море не предпринималось. Борьба за торговые пути также не велась, так как после того, как они вообще появились, все они принадлежали Ганзе на правах частной собственности. Оспаривала эти права только Дания, взимавшая плату за проход через проливы, но и здесь войны сводились к десантным и сухопутным операциям.
Обычно каждое королевство имело несколько дромонов, используемых как патрульные корабли и VIP транспорты, а так же для борьбы с пиратством. Однако, после появления торговых приморских городов, собрать флот из таких судов было не сложно. Как и в случае ладей их количество регламентировалось только численностью войска необходимого для укомплектования экипажа. Дромоны использовались до начала 16-го века.

Когг.

Северная Атлантика славится своим крутым нравом. Даже сейчас, для плавания в ней зимой корабли должны иметь специальные сертификаты. Вырезание борта в средней части дромона ни как не способствовало его мореходности и живучести. По этому кораблестроители севера делали это неохотно, - боевые возможности, конечно, расширялись, но шансы отправиться на корм крабам еще до боя возрастали многократно. Если же переделка транспорта ограничивалась только устройством защищенных плакинетами площадок на носу и на корме, а весел не устанавливалось, - получался когг (название такое же условное, как и дромон). Взять когг на абордаж было еще труднее, но назвать его просто неповоротливым было бы мало, - такой маневр, как поворот на 180 градусов для него был невыполним в принципе. Руль у корабля эффективен, только пока есть скорость. Разворачивающийся корабль с прямым парусом неминуемо ветер потеряет, руль перестанет действовать и разворот прекратится.
Маневрировал когг на буксире собственной шлюпки. Однако, в единственном известном сражении толпы коггов против толпы галер победили когги. Французское командование распоряжалось генуэзскими морскими наемниками также бездарно, как и сухопутными. Французский флот прижался к берегу и позволил ганзейцам атаковать со стороны моря и, пользуясь попутным ветром, навязать ближний бой. В абордажной схватке и перестрелке более высокий когг, превосходящий галеру численностью экипажа, побеждал.
С середины 15-го века бомбарды стали устанавливать и на коггах. И тут обнаружилось еще одно их преимущество, - борта не заняты веслами, следовательно больше места для артиллерии. Вплоть до этого момента, боевой корабль всегда атаковал развернувшись к противнику носом.

Джонка.

Европейская цивилизация переживала замечательные взлеты и фантастические падения, но всегда имела то свойство, что моря играли в жизни европейцев исключительную роль. Недаром античную цивилизацию также называют и Средиземноморской. Цивилизации Китая и Индии, в силу географии этих стран, были сугубо сухопутными. Даже во время войн между китайскими или индийскими государствами (а чаще эти страны составляли единые империи) господство на море существенных преимуществ не давало. Соответственно, за него и не боролись. Япония, более заинтересованная в морях, развивалась синхронно с Западной Европой, только роль античного наследия и азиатских технологий для нее играло китайское влияние. Стала она что-то представлять из себя только в 16-м веке. Военные флоты в Азии создавались от случая к случаю и только на короткий срок. Опыт не накапливался.
На самых древних изображениях найденных археологами видны китайские и индийские корабли подобные европейским ладьям, - с веслами и одним прямым парусом, но еще за 1000 лет до нашей эры в Китае появились джонки, - корабли с несколькими мачтами и косыми парусами. С тех пор прямой парус в Азии совершенно вышел из употребления. В Индии до 18-го века использовались корабли с треугольными косыми парусами (от индусов такие паруса попали сначала к римлянам, а потом к арабам), очень широким - "круглым" - корпусом и иногда значительного размера. В 19-м веке англичане охотно пользовались услугами индийской касты мореходов - ласкаров. Но в плане военного искусства индусы не заходили далее самообороны от пиратов в абордажных схватках.
Китайцы остались верны джонкам. Современные джонки сохранили традиционную форму корпуса (еще один шедевр древних мастеров, - джонки имеют корпус совершенно иной, нежели у дракара, но дающий тот же загадочный эффект устойчивости на волне), но парусное вооружение у них европейского типа. Настоящие джонки не имели бушприта и прямых парусов, но имели до пяти вертикальных мачт с косыми парусами из циновок, складывающихся по принципу веера. Размер их доходил до 1000 тонн. Скорость, однако, была посредственной.
Джонка была первым океанским судном. По недоразумению она досталась китайцам, которые за океаном как раз ни чего не искали. Однако известно, что китайцы достигали Мексики (по некоторым источникам даже умудрились притащить туда живого слона, - но это вряд ли), систематически посещали восточное побережье Африки, - у них там были торговые фактории. Потом китайцев из Африки выбили арабы, а уже арабов - португальцы.
К боевым действиям джонки привлекались редко. Когда в 16-м и 17-м веке у побережья Китая стали пиратствовать португальцы, голландцы и японцы, Китай так и не принял ни каких мер. Война на море была слишком далека от китайских традиций, - не удалось отыскать в архиве древнего трактата с инструкциями на этот случай. Аналогичны были и действия индусов, - пиратство они считали исключительно проблемой купцов, по этому, когда португальцы ввели в Аравийское море пусть маленькие и примитивные, но военные корабли, им легко удалось обложить индийские города данью.
При переоборудовании джонки в боевой корабль она получала фальшборт защищавший экипаж от стрел и аркебузных пуль, матерчатый парус вместо складного (матерчатый был легче и менее пожароопасен), на палубе могло устанавливаться до 7-ми 12-ти фунтовых пушек. Водоизмещение военных джонок составляло обычно около 200 тонн, а экипаж мог достигать 200 человек. В конце 16-го начале 17-го веков Япония имела до сотни боевых джонок, но в основном они использовались как транспортные корабли без вооружения. Всего десант в Корею обеспечивало не менее 500 таких транспортов. Корея со своей стороны вооружила несколько десятков джонок. В эту эпоху произошли первые сражения за господство над дальневосточными морями.

Кобуксон.

На продолжение всего 16-го века Японию сотрясали гражданские войны, которые велись не только на суше, но и на море, - Япония располагалась на нескольких островах. Японцы наловчились вооружать джонки (были бы пушки) и приобрели опыт в морских сражениях (который позже с успехом использовали для пиратства). В результате Тоетами Хидэеси (который был уродлив как мартышка и не терпел лжи) получил мощное централизованное государство населенное нищими самураями. Часть из них удалось сплавить за границу (японцы в качестве португальских наемников рубились с турками за Аравийское море, а для голландцев завоевывали Индонезию), но основная масса ошивалась на родине. Получалось, что самураев много, а риса - мало. С этим надо было что-то делать. В 1592-м году японцы высадились в Корее. Японцы имели полевые и осадные орудия, и несколько сотен пушек для вооружения кораблей и крепостей. Правда, это были плохие пушки. В основном, - по несколько фунтов. Японцы имели отличную панцирную кавалерию, пехота имела европейские и китайские фитильные мушкеты, японские аркебузы и луки. Концентрация огнестрельного оружия была приблизительно такой же, как и в европейских армиях того времени. Самураи (кавалерия) имели доспехи. Пикинеров не было. При этом надо заметить, что Япония еще не представляла собой ни чего в экономическом отношении, - во время гражданских войн все ее национальное богатство было конвертировано в оружие. Теперь японцы пытались проделать обратный маневр, - захватить золото (ну, хоть немного риса, на худой конец) силой оружия. Номер не прошел. Япония оклималась только спустя пару столетий.
Корейская армия представляла собой ополчение без боевого опыта. Огнестрельного оружия было мало, а полевых пушек вовсе не имелось. Все должно было кончиться очень быстро. Почти кончилось. Но за Кореей стоял Китай. Китайцы послали в Корею армию добровольцев-интернационалистов и дело стало затягиваться. Для того, что бы переломить ход войны в свою пользу китайцам и корейцам надо было нарушить японские коммуникации в проливе. Это была совершенно новая задача, до того флот рассматривался только как средство транспортировки. Для ее решения были созданы корабли принципиально нового типа - кобуксоны. Делали их в Китае, но идея, видимо, была корейской.
Кобуксон представлял собой плоскодонное двухмачтовое низкобортное судно водоизмещением около 300 тонн, на котором располагалась надстройка - бронированный каземат на 14 орудий, в числе которых было 10 48-ми фунтовых (по европейской терминологии "двойных") пушек и 4 12-ти фунтовых "полупушек". Экипаж составлял около 40-ка человек. Каземат действительно был бронирован, - не только борта, но и двухскатная крыша были покрыты железной броней. До этого только римские пентеры имели защиту их медного листа покрывающего палубу, - только от зажигательных снарядов. Все участки палубы и крыша каземата, на которые противник мог спрыгнуть во время абордажа, были покрыты гвоздями остриями наружу. В каземате располагались еще и 20 весел, - по 10 на борт. Пользоваться одновременно и веслами и пушками было нельзя, да и вообще - пользы от этих весел для передвижения было мало. Назначение у них было иное, - пока кобуксон вел огонь с одного борта, весла другого борта использовались для поворотов корпуса, - других механизмов горизонтальной наводки тогда не было.
Кобуксоны имели плохую автономность, были очень медлительны и немореходны, но когда 10-12 кобуксонов застигали японский флот в порту, где джонки грузились или разгружались, эффект был ужасный, - 50-60 мощных орудий быстро превращали японские корабли в мусор. Японские джонки в теории могли нести 12-ти фунтовые орудия, но на практике артиллерии у японцев не хватало, по большей части корабли вооружались пушками по 3-6 фунтов (или небольшими бомбардами), - и то, пушки были только на части джонок. Но и 12-ти фунтовые ядра не причиняли вреда кобуксонам. Когда японцы попытались развернуть против них осадную артиллерию, это также не дало эффекта. Японские осадные пушки были слабоваты и их ядра (скорее всего, по большей части каменные), выпущенные с большой дистанции, не пробивали брони кобуксонов. Даже если попадали. На абордаж кобуксон не брался, да и действовали они группами, прикрывая друг друга, а от попадания 48-ми фунтового ядра джонка если и не разваливалась, то сотрясалась так, что у нее падали мачты. Японцы не смогли вывести из строя ни одного такого корабля.
Сделано было около 20-ти кобуксонов, которые методически расстреляли все японские плавсредства в водах Кореи и вынудили Японию просить мира. Явив, таким образом, чуть ли не единственный пример успешного применения "чудо оружия". После этого кобуксоны отступили в не установленный порт, где и сгнили. У Китая не было регулярного флота, а у Японии и Кореи не было ни денег, ни технической возможности строить кобуксоны (или, хотя бы, двойные пушки для них). Считается, что, подловив на стоянке, кобуксон разобрал бы на части европейский линейный корабль 17-го века.
Индийские торговые корабли в 16-м 18-м веках также были вооружены пушками.