Сербы в монархии габсбургов

С начала османского нашествия сербы переселялись на земли Австрийской монархии (ок. 70 тыс. человек в 1690 г . — Великое переселение сербов). В XVIII в. австрийское правительство сочло це­лесообразным выдать новым подданным «Привилегии», гаранти­рующие им некоторые автономные права. Формально речь шла о создании церковной организации во главе с митрополитом, но в условиях той эпохи, когда церкви еще принадлежало особое место в политической структуре общества, это подразумевало и наличие определенных политических прав. Последующие события показали, что сербские митрополиты играли значительную роль в событиях, связанных с политической борьбой.

С разрешения венского двора сербы могли созывать саборы, избиравшие митрополита. Эти органы были организованы по со­словному принципу: в их деятельности принимали участие пред­ставители духовного, военного и так называемого «гражданского», или «поместного», сословий. На саборах обсуждалось внутреннее положение сербских общин, составлялись петиции, направляемые к императорскому двору в Вене, и разбирались жалобы сербского населения монархии Габсбургов. Часть сербских беженцев оказалась в свободных королевских городах, располагавших особыми приви­легиями. Все права их жителей, равно как и права населения сво­бодных военных общин, находившихся на австрийско-турецкой гра­нице, в полной мере распространялись и на сербов. При венском дворе в течение XVIII в. действовал специальный орган, занимав­шийся сербскими делами в пределах владений Габсбургов. В 1792 г . Венгерское королевство предоставило сербам, проживавшим на его территории, права гражданства, а православные митрополиты и епископы получили доступ в венгерский сейм.

КУЛЬТУРА

Со времени миссии Кирилла и Мефодия в сербских землях ши­рокое хождение получили византийские сочинения, переведенные на старославянский язык. Самую представительную их группу со­ставляют агиографические сочинения: жития св. Георгия Каппадо-кийского, св. Дмитрия, Алексея Божьего Человека, св. Марии Еги­петской. Самому св. Савве, первому сербскому архиепископу, млад­шему сыну Стефана Немани, приписывается перевод правил монастырской и церковной жизни («Кормчая»). Монах святогорско-го Хиландарского монастыря Исайя осуществил перевод творений Дионисия Ареопагита, символическое богословие которого вдохнов­ляло многих средневековых теологов. Кроме того, были переведены разного рода морально-дидактические и апокрифические сочинения (видения, легенды и пр.). Светская переводная литература была пред­ставлена византийскими сочинениями («Роман о Варлааме и Иоаса-фе») и рыцарскими романами («Роман об Александре Македонс­ком», «Тристан и Изольда», «Роман о Трое»), распространявшимися через Сербию в Болгарию и Россию. В позднесредневековой Сербии были известны в переводах византийские исторические сочинения («Краткая хроника» Георгия Амартола, «Хроника» Иоанна Зонары).

При Неманичах в монастырях Сербии и Святой Горы расцвела сербская агиография, создавшая целую галерею портретов святых сербских правителей из династии Неманичей и святых архиеписко­пов сербских. В ее творениях исторический материал гармонично заключается в рамки житийной литературы. Ранним произведением этого жанра в Сербии является «Житие св. Симеона» (Стефана Не­мани), написанное его сыновьями архиепископом Саввой и коро­лем Стефаном Первовенчанным. «Житие св. Саввы» было создано хиландарским монахом Доментианом, учеником св. Саввы, около середины XIII в., а затем в конце XIII в. переработано насельни­ком Хиландарского монастыря Феодосием, придавшим тексту слегка «беллетристический» вид. «Житие св. Саввы» пера Феодосия, од­ного из наиболее плодовитых и талантливых авторов, стало излюб­ленным чтением в средневековой Сербии. Наконец, в XIV в. вид­ный церковный деятель архиепископ Даниил II со своими учени­ками составил обширное собрание «Житий королей и архиепископов сербских» (от сыновей Стефана Первовенчанного до Стефана Ду-шана), тем самым придав книжное оформление культу святых сер­бских правителей. Со времен св. Саввы в их честь составлялись специальные тексты церковных служб с краткими житиями. В XVI в. эти тексты были объединены в собрании «Србляк».

В начале XV в. появляются первые сербские истории (хроно­графы и генеалогии), созданные по приказу деспота Стефана Лаза­ревича. В это время монахиня Евфимия, вдова деспота Углешы, сочиняет «Похвалу князю Лазарю» и золотом вышивает ее текст на шелковом покрове. В деспотовине Стефана Лазаревича нашли убе­жище болгары Григорий Цамблак, написавший «Житие Стефана Дечанского», и Константин Костенецкий, ставший первым свет­ским автором жития. Это было «Житие деспота Стефана Лазареви­ча». Большой интерес представляют памятники сербского народно­го творчества. Основное собрание «сербских песен» было издано лишь в начале XIX в., и проблема их датировки представляет боль­шую сложность.

Литературоведы и историки в основном придерживаются деле­ния этих песен на циклы, восходящие к автору упомянутого издания Вуку Стефановичу Караджичу. При этом особое значение придается историческим реалиям — упоминаниям о конкретных фактах и лич­ностях, известных из письменных источников. Однако применительно к фольклору такой подход не выдерживает критики, так как по чисто формальному признаку одна и та же песня в различных изданиях относится к разным циклам. Более рациональной пред­ставляется попытка классифицировать «сербские песни» исходя из анализа идейного содержания. Такой подход (отчасти уже осу­ществленный Караджичем, но впоследствии практически игнори­ровавшийся) позволяет выделить две основные категории: сред­невековую и «новую».

Для песен средневекового происхождения характерны конф­ликты, так или иначе связанные с проявлением чувства долга, будь то долг благочестия или верности (супружеской, вассаль­ной), взаимных обязанностей родителей и детей, братьев или побратимов.

Деление героев на положительных и отрицательных просле­дить трудно, ибо конфликты зачастую возникают не вследствие индивидуальных склонностей персонажа, но или по роковой слу­чайности, или вследствие вражеских козней, или из-за вмешатель­ства некоей иррациональной силы. Таким образом, человек высту­пает слепым орудием судьбы, а осознав содеянное, раскаивается и искупает свою вину («Предраг и Ненад», «Муйо и Алия», «Милан-бег и Драгутин-бег»).

Этические воззрения Средневековья также нашли отражение в песнях: в них есть и идеальный герой — образец благочестия и верности, и его антагонист, воплощающий в себе порочное начало. В связи с зтим особый интерес представляют женские образы.

Героини средневековой литературы — это в основном пороч­ные типы. По крайней мере, именно порочные образы выписаны наиболее ярко — женщины с сильным характером, но одержи­мые жадностью, тщеславием или сластолюбием, наконец, просто некие фантастические существа женского пола, которые вопло­щают в себе злое начало. Характерна и судьба этих героинь — их постигает лютая казнь: кони разрывают тело красавицы Видосавы («Женитьба короля Вукашина»), разбивается о камни другая роковая красавица («Милан-бег и Драгутин-бег»), сгорает в про­смоленной рубахе коварная царица («Иван и дивский старейши­на»). В качестве справедливых мстителей выступают мужчины, став­шие жертвой любви к этим демоническим созданиям. Гораздо слабее очерчены положительные женские образы (Ефросима в «Женить­бе Вукашина»).

Весьма ярко представлен образ неверного вассала или слуги-предателя. Наиболее характерный — образ Вука Бранковича в пес­нях так называемого «косовского цикла», посвященных знамени­той битве на Косовом поле.

«Косовские песни», традиционно считающиеся выражением пат­риотических чувств сербского народа, принято выделять в особый цикл. Между тем они, подобно сказаниям о Нибелунгах или о Ро­ланде, представляют собой типичное порождение средневековых пред­ставлений, где на первом плане не воспевание героических подви­гов, а все тот же конфликт между верностью и предательством, в качестве же роковой силы выступает соперничество двух женщин.

Еще один пример — образ везира Тодора («Смерть короля Де-чанского»). В данном случае неверный слуга действует по собствен­ной инициативе, и мотивы его предательского поведения неизвест­ны, но образ достаточно типичен. Тодор подстрекает сына против отца и осуществляет коварное убийство последнего. Присутствует здесь и мотив справедливого возмездия: Тодор и его приспешники обращаются в камень под взглядом одного верного слуги, который затем докладывает о случившемся королевичу, и тот исполняет свой христианский долг — предает земле тело отца.

Таким образом, большая часть «докосовских» и «косовских» легенд указывает на их средневековое происхождение. К этой кате­гории относятся и некоторые так называемые «неисторические пес­ни», равно как и некоторые из тех, где речь идет о королевиче Марко или о событиях первой половины XV в., хотя в этих цик­лах намечаются уже и черты Нового времени.

Первый взлет сербской архитектуры приходится на период правления Стефана Немани и его преемников, когда начинается строительство церквей и монастырей в Рашке. Архитекторы этого периода часто использовали для строительства материалы ранне­христианских сооружений. Так, одна из церквей Стефана Нема­ни, церковь Богородицы близ Куршумлии, возведена из матери­алов находившейся на этом месте церкви VI в. Очевидно сильное влияние византийской архитектуры на Балканах в эпоху Раннего Средневековья.

В XIII в. в сербской архитектуре возникает свой собственный, рашкский, стиль, вольно сочетающий византийские и романские элементы. В этом стиле построены монастыри Жича, Милешева, Сопочаны и выполнены их фрески. Со значительным расширени­ем границ Сербского королевства в XIV в. на юге возникает серб­ско-византийская школа, мастерами которой создана церковь Богородицы в Пече. Фресковая живопись этого периода отличается сложными композициями, часто включающими портреты сербс­ких правителей, аристократов и духовных лиц. После битвы на р. Марице возникает моравская школа, для которой в большей степени, чем для ее предшественниц, характерны единые приемы как в архитектуре, так и в живописи. В период турецкого наше­ствия появляется необходимость в развитии крепостной архитек­туры, прекрасным образцом которой служит крепость Бранковичей в Смедереве.