Приоритеты некоммунистических стран региона

Джон Велфилд, автор работы о месте Японии в американской стратегической системе, заметил, что ситуация во Вьетнаме вызывала сочувствие в Восточной Азии аналогично тому, как в 20-е годы ХIХ в. романтизированная борьба Греции за независимость от Оттоманской Порты пленяла воображение публики в Европе16. И если прозападно настроенная часть местной элиты относилась к происходящему прагматично, то ее патриотическому слою «казалось, что на Северный Вьетнам и Вьетконг снизошел свет апостольского благословения... То, как западная сверхдержава, защищая марионеточный режим, к которому даже сама она относилась с презрением, обрушила все ужасы современного технологичного оружия на маленькую, развивающуюся азиатскую страну, действовало на ... консерваторов так же возмущающе, как и на сторонников левых взглядов. К тому же, необычайное подвижничество вьетнамских буддистов в их борьбе против режима Нго Дин Дьема убеждало в правоте» буддистов всех, кто разделял их верования17.

С точки зрения стран региона, война во Вьетнаме, выражая противоречия между «свободным миром» и «коммунизмом», все же была борьбой угнетенного Востока с сильным и высокомерным Западом. Китай, представляющий крупнейшую цивилизацию региона, должен был быть предрасположен к азиатизированному восприятию региональных реалий. Но он сконцентрировался на стремлении «на равных» включиться в структуру межлидерских отношений СССР и США. Высокая степень идеологической детерминированности этих отношений усиливала ориентацию КНР на видение мира сквозь призму оппозиции «коммунизм - антикоммунизм». Побочным итогом отрыва Китая в лидеры оказались утраты, во-первых, способности к культурно-цивилизационному видению, а во-вторых, этических оснований к нему апеллировать. Носителями культурно-цивилизационного сознания оказались преимущественно малые страны региона.

Война во Вьетнаме имела для них важные последствия. Создав благоприятную экономическую конъюнктуру, военный бум вызвал подъем экономики некоммунистических стран, подтолкнул их к пересмотру приоритетов в пользу хозяйственного развития. Япония, Тайвань, Южная Корея и Гонконг в эти годы наращивали объемы внешнеторговых операций, подавая пример другим странам. По многим параметрам Япония - промышленно развитая, многонаселенная - не относилась к малым и средним странам, с которыми обычно ассоциируется представление о «пространстве». Но с точки зрения функциональной роли в 60-х годах эта страна представляла собой пример «затвердевающей» среды.

Содействовав принятию Японией мирной конституции 1947 г., США дали японскому правительству возможность юридически обосновывать нежелание становиться активным проводником американской политики. В 1961 г. японский парламент ратифицировал новый японо-американский договор безопасности, который отличался от договора 1951 г. меньшей асимметрией взаимных обязательств по сотрудничеству в области обороны. Договор был заключен на 10 лет и включал в себя формулировку о том, что вооруженное нападение на одну из сторон «будет представлять собой угрозу миру и безопасности другой». Подготовка договора вызвала раскол в японском обществе. Социалисты и коммунисты, выступавшие за нейтральную внешнюю политику, были не согласны с подтверждением Японией ориентации на союз с Вашингтоном. Ультраправые были возмущены нежеланием правительства добиваться ревизии мирной конституции и создания независимого военного потенциала.

Значительным было и недовольство части умеренно консервативного слоя общества, обеспокоенного возможностью расширения военных обязательств Японии. Эти настроения не были связаны с послевоенным пацифизмом. Дело было в национализме в той своеобразной форме, которая была характерна для японской элиты. Сознавая невозможность реставрации независимой военной силы, и, возможно, не желая этого на основании предшествовавшего опыта, с одной стороны, и оценивая перспективы использования средств от экономии на военных расходах, с другой, японские политики не были склонны считать создание независимого оборонного потенциала актуальной задачей в ближайшей перспективе. Идея временного союза с США, впервые введенная в оборот премьером Сигэру Иосида (1946-1947 и 1949-1954 гг.), казалась в этом смысле по-прежнему значимой.

Японская элита исходила из необходимости обеспечить возможность реальной самостоятельности в сфере внешней и оборонной политики в более отдаленной перспективе. Было принято считать, что чем более обширными станут функции Японии в рамках стратегической системы США, тем сильнее страна будет в нее интегрирована и тем труднее будет Японии освободиться от американского контроля в будущем. Выполнение вспомогательных функций сегодня считалось залогом независимости в выполнении основных функций в будущем18. Принимая идею партнерства с Соединенными Штатами, основное течение умеренных консерваторов в правящей партии и деловых кругах было против «полноценного» союза с США, который бы позволил Японии создать мощную военную машину, но и подчинил бы ее американскому контролю.

Эта позиция определяла подход страны к региональным отношениям. При общей «вписанности» ее внешней политики в политику США, Япония в ряде случаев успешно отстаивала право на специфику видения региональных реалий. Она первой из азиатских стран провозгласила приоритетность хозяйственного развития, считая экономику фундаментом восстановления международного статуса. С 1960 г. кабинет Хаято Икэда (1960-1964 гг.) приступил к разработке плана перестройки промышленности и сельского хозяйства. Правительство оказывало поддержку частному сектору, вмешиваясь в экономику с целью концентрации средств в приоритетных отраслях. В результате темпы роста ВНП в 1960-1969 гг. превысили десятипроцентную отметку, оказавшись самыми высокими в мире. В среднем на 17,5% в год рос японский экспорт, значительная доля которого направлялась в США.

Нельзя сказать, что американская администрация была совершенно лояльна к японским успехам, выливавшимся в дисбаланс американо-японской торговли. Но политические и стратегические соображения смиряли Вашингтон. Как отмечалось в установочном докладе СНБ о политике в отношении Токио, «если в торговле Японии с Соединенными Штатами наступил бы значительный спад, японскому руководству пришлось бы рассмотреть вопрос о переориентации на коммунистический блок как о единственной альтернативе»19.

Отношения с Китаем были автономным, по отношению к США, направлением японской политики с 1960 г. Шаги к их оживлению правительство Х.Икэда предпринимало по линии культурных и экономических связей с КНР. В ноябре 1962 г. японские и китайские представители (отставной министр внешней торговли и промышленности Японии Тацуноскэ Такасаки и председатель китайского комитета стран Азии и Африки Ляо Чэньчжи) подписали «меморандум Ляо-Такасаки», который не носил характер официального межправительственного соглашения и предусматривал развитие торговли по линии «дружественных фирм» и организаций. Несмотря на негативную реакцию США на японо-китайскую торговлю, она продолжала развиваться. Но Япония следовала за США в том, что касалось блокирования принятия КНР в ООН, и протестовала против проведения Китаем ядерного испытания в 1964 г. Приход к власти вскоре после этого в связи с болезнью Х.Икэда кабинета Эйсаку Сато (1964-1972 гг.), который не был сторонником улучшения отношений с КНР, не позволил продолжить линию на нормализацию отношений с Пекином. «Культурная революция» в Китае усугубила ситуацию.

Известную самостоятельность Япония проявляла и в корейском вопросе. Соединенные Штаты полагали возможным рано или поздно возложить на Токио обязательство оказать помощь Сеулу в случае нового конфликта на Корейском полуострове. Но нежелание японской стороны принимать на себя эту функцию, равно как и антияпонские настроения южнокорейского руководства не позволяли Вашингтону подвигнуть двух его партнеров к взаимному сотрудничеству, которое могло бы стать первым шагом к формированию НЕАТО (по аналогии с СЕАТО) в составе Японии, Южной Кореи и Тайваня. Только после почти четырех лет сложных японо-южнокорейских переговоров, инициированных Вашингтоном, в июне 1965 г. Договор об основах отношений Японии и Республики Кореи был подписан.

При его заключении японская сторона смогла отстоять ряд позиций, противоречивших рекомендациям США. Токио отказался безоговорочно признать Сеул единственным законным представителем корейского народа. В договоре было сказано, что южнокорейское правительство признается таковым «в соответствии с тем, как это конкретизировано в резолюции ООН». В этой резолюции предусматривалось признание законности власти южнокорейского руководства в пределах той территории, на которую эта власть реально распространялась20. Иными словами, резолюция исходила из существования в Корее двух режимов, каждый из которых обладал властью на своей территории. Таким образом в Токио обозначили признание факта существования государства на Севере, с которым Япония развивала торговые отношения. В договоре не получил разрешения также спор об о-вах Такэсима, на которые претендовал Сеул. Японское правительство отклонило и требование признать южнокорейскими гражданами 500-тысячное корейское меньшинство в Японии, при том что политические симпатии проживающих здесь корейцев в основном тяготели к Пхеньяну.

Наиболее важным дипломатическим событием 60-х годов для Японии было восстановление суверенитета над Окинавой. Согласно Сан-Францисскому договору архипелаг Рюкю, главным островом которого и была Окинава, и о-ва Бонин были переданы под опеку ООН с предоставлением административных прав по ее осуществлению Соединенным Штатам. Вопрос о возвращении этих территорий Японии был важен с точки зрения репутации Соединенных Штатов в стране и позиций проамериканских фракций японской элиты. В начале 60-х годов американское руководство признавало, что вопрос об Окинаве «должен быть пересмотрен с учетом его политической деликатности с точки зрения американо-японских отношений»21. По мере приближения окончания срока действия договора безопасности США стали более чувствительны к пожеланиям японской стороны. Предполагалось, что американский контроль над островами может стать аргументом против продления договора, а урегулирование проблемы позволит легче решить вопрос о пролонгации. На Окинаве имелось американское ядерное оружие, а в соответствии с тремя безъядерными принципами Япония отказалась от права иметь его на своей территории. В марте 1969 г. Э.Сато официально заявил, что будет добиваться восстановления прав на Окинаву и вывода с нее ядерного оружия.

Доктрина Никсона вызывала в Токио тревогу, так как она могла предвещать рост давления на Японию в пользу наращивания военной мощи. Но в январе 1969 г. СНБ США пришел к выводу о необходимости перевода ядерного оружия на собственно американскую территорию. Это избавляло от необходимости хранить его на Окинаве. 3 июне 1969 г. стало известно о решении США вывести ядерное оружие с Окинавы. В ноябре 1969 г. было подписано коммюнике Сато-Никсон, содержавшее обязательство США передать Японии права на Окинаву в 1972 г.

Пример Японии в 60-х годах был характерен как образец партнерского взаимодействия США с региональной средой. В тенденции такой тип отношений, налагаясь на объективно лидерские данные Японии, означал обособление страны от «пространства» и ее эволюцию в сторону «квази-лидерского» положения. Индонезия, напротив, иллюстрировала случай, когда отстраненность от взаимодействия с каким-то одним лидером и лидерами в целом результировалась в закреплении за собой роли элемента «среды» и стремлении использовать преимущества такого положения.

В начале 60-х годов влияние США в Индонезии оставалось слабым из-за недоверия А.Сукарно, вызванного поддержкой Соединенными Штатами антипрезидентских сил. СССР оказывал стране крупную помощь, поставляя технику и вооружения (бомбардировщики дальнего радиуса действия, подводные лодки). Эти поставки укрепили военный потенциал Индонезии и стимулировали ее попытки оказать давление на Голландию, сохранявшую контроль над Западным Ирианом. Голландия располагала силами, достаточными, чтобы противостоять Джакарте. Кроме того, ее поддерживала Австралия, не желавшая появления у своих границ сильной и озабоченной расширением территории Индонезии. Однако США и Британия, опасаясь за свою репутацию, не хотели поддерживать Голландию, а на стороне Джакарты была Москва, с которой предстояло, к тому же, заключить Договор о запрещении ядерных испытаний. В результате закулисных маневров в мае 1963 г. Голландия мирно передала контроль над Западным Ирианом Индонезии. На этом, однако, объединительные планы Джакарты не были исчерпаны, поскольку почти сразу возник ее территориальный спор с Малайзией.

Федерация Малайзия была провозглашена в сентябре 1963 г. на территории прежней Малайской Федерации на материке и двух британских колоний на о. Борнео - Саравака и Сабаха. Смысл объединения, инициатива которого принадлежала Британии, состоял в том, чтобы не позволить китайскому населению прежней Малайи, в которой оно уже стало составлять большинство, подчинить себе коренное население в условиях либерализации политической системы. Присоединение к федерации преимущественно малайских в этническом отношении островных территорий могло придать межэтническому балансу в едином государстве большую соразмерность.

Но правительство Индонезии, в состав которой входила большая часть о. Борнео, считало расположенные на нем британские колонии потенциальными частями своей территории. А.Сукарно обвинил Малайзию в имперских амбициях. Еще до официального провозглашения Федерации Малайзии на территорию Саравака и Сабаха стали совершать рейды индонезийские «добровольцы». В обстановке военной конфронтации Индонезия разорвала дипотношения с Британией, ее граждане были высланы, а их собственность национализирована. В августе 1964 г. на Борнео были направлены индонезийские войска, и конфликт перешел в открытую стадию.

США и Британия поддержали Малайзию и стали оказывать ей помощь. На стороне Малайзии выступили британские и австралийские войска. Но единства среди держав не было. СССР продолжал поставлять Индонезии вооружения и блокировал в СБ ООН попытки провести резолюции с осуждением действий Джакарты. Наибольшую активность проявлял Китай, заявивший, что окажет ей помощь в случае ее конфликта с Британией или США.

Отношения КНР с Индонезией строились по линии межправительственных связей и межпартийных отношений с компартией этой страны. Теоретической основой сближения Китая с Индонезией по линии официальной политики могла служить идея А.Сукарно о создании в Азии «блока новых сил», под которыми подразумевались молодые освободившиеся государства. После того как индонезийское правительство заявило о выходе страны из ООН, в Джакарте обсуждалась и идея создания «альтернативной ООН». Подобные планы перекликались с настроениями в Пекине. Кроме того, первая половина 60-х годов была пиком влияния Китая в регионе, когда он работал над формированием регионального блока под своим руководством в составе КНР, Индонезии, ДРВ и КНДР22.

В 1965 г. этот план был разрушен неудачной попыткой индонезийских коммунистов совершить государственный переворот и революцию. Влияние КПИ в Индонезии было сильным еще с 50-х годов. В 1964-1965 гг. А.Сукарно, нуждаясь в поддержке коммунистов и будучи зависимым от помощи КНР, был внимателен к их рекомендациям. По требованию левых в стране были запрещены антикоммунистические и исламские партии, а также предпринимательские организации. Компартия полулегально формировала боевые группы, которые предполагалось вооружить оружием из КНР. Коммунисты требовали признать их военные формирования. Антикоммунистической силой в стране был генералитет.

Против него и был направлен организованный компартией путч 30 сентября 1965 г. Но ей не удалось сразу уничтожить все руководство вооруженных сил. Оставшийся в живых генерал М.Сухарто сумел организовать сопротивление и, опираясь на поддержку националистических, антикитайски настроенных слоев общества, недовольных усилением коммунистов, подавил мятеж. Последовал террор против компартии, в стране была установлена диктатура23.

Смена режима в Индонезии привела к быстрому урегулированию при посредничестве Таиланда индонезийско-малайзийского конфликта. Новое правительство также разорвало дипломатические отношения с КНР. Однако, закрепив страну на антикоммунистических позициях, события 1965 г. во внешней политике вылились, скорее, в более консервативное прочтение линии на неприсоединение, чем в отказ от нее. Генерал Сухарто не пошел на свертывание связей с социалистическими странами. Напротив, его правительство приняло меры к улучшению отношений с Москвой, которые были натянутыми в последние годы правления А.Сукарно, а также продолжило курс на развитие связей с ДРВ и КНДР24. Индонезия стала осторожно лавировать между сильными внерегиональными державами, уделяя все большее внимание сугубо региональным делам.

В 60-х годах после краткой вспышки нестабильности стали намечаться признаки устойчивости на юге Кореи. В марте 1960 г. под давлением оппозиционных сил и американской администрации, недовольной репрессивным режимом Ли Сын Мана, южнокорейское правительство решило провести в стране президентские выборы. Однако за месяц до них внезапно умер главный политический соперник Ли Сын Мана, и последний был обвинен оппозицией в причастности к его устранению. Выборы, тем не менее, состоялись. Они были проведены в апреле 1960 г. в обстановке полицейского террора и давления и, по утверждению их организаторов, принесли победу Ли Сын Ману. Их результаты не были признаны обществом, и в стране начались массовые выступления против Ли Сын Мана. Одним из лозунгов оппозиции было объединение с КНДР.

В этих условиях США отказались поддержать Ли Сын Мана и рекомендовали ему покинуть страну, что тот и вынужден был сделать. В стране было создано новое правительство во главе с доктором Чан Муном, которое однако было недостаточно сильным, чтобы сдержать общественное брожение. В мае 1961 г. выступления (в основном студенческие) были подавлены группой военных, фактически взявших власть в свои руки. Их руководителем был генерал-майор Пак Чжон Хи. Его режим принял курс на введение в Южной Корее «административной демократии» и «направляемого капитализма». Это означало создание законодательных основ авторитарного, но сосуществующего с легальной и активной оппозицией режима президентской власти. В 1962 г. военные провели через референдум поправки к конституции, в соответствии с которыми парламентская республика была преобразована в президентскую, а в октябре 1963 г. Пак Чжон Хи добился своего избрания президентом, с незначительным отрывом опередив соперника.

В экономике линия правительства состояла во введении государственного регулирования в форме пятилетнего плана развития, в результате осуществления которого Южная Корея должна была создать современную промышленность. Благодаря удачной стратегии экономического роста во второй половине 60-х годов экономическая ситуация в стране стала улучшаться, что отчасти нейтрализовало негативный заряд общества25.

В условиях авторитарности развивался и Таиланд, бывший передовым рубежом некоммунистической Азии по отношению к КНР и ДРВ. Только полоса территории Лаоса шириной в 200 км отделяет таиландские земли от китайской провинции Юньнань, в которой проживает 200-тысячное тайское меньшинство. В 1953 г. Пекин создал в Южной Юньнани автономное тайское правительство, что обеспокоило Таиланда, решивший, что КНР рассматривает вопрос об использовании китайских тайцев для «освободительной миссии» в Таиланде26. Опасения в отношении Китая и Вьетнама усиливали антикоммунистический компонент политики Бангкока. Из страха перед ними Таиланд вступил в СЕАТО. Но условия Манильского договора не устраивали его. Между США, с одной стороны, и Британией и Францией, с другой, не было единства по поводу положения в Индокитае. Париж и Лондон избегали обвинений в «империалистическом вмешательстве» в дела азиатских стран. Естественно было ожидать, что они будут проявлять колебания при необходимости принять решение об оказании помощи Таиланду.

Источником беспокойства для Бангкока была ситуация в Лаосе. В 1959 г. Таиланд пытался добиться поддержки СЕАТО в связи с постоянным «транзитом» вооруженных отрядов вьетнамских коммунистов с севера на юг Вьетнама через Южный Лаос. Дипломатическая поддержка Таиланду была оказана, поскольку США заявили о возможности принятия военных мер в случае усиления вьетнамского проникновения в Лаос. Потребность во внешней помощи снова возникла в 1960 г. После переворота, вернувшего к власти в Лаосе Суванна Фуму, Таиланд, поддерживавший во внутрилаосском конфликте правые группы, потребовал от СЕАТО оказать совместное давление на Вьентьян. Лондон и Париж, поддерживавшие Суванна Фуму, выступили против этой идеи. Только в мае 1962 г., когда лаосский кризис достиг пика, в Таиланд были введены части вооруженных сил США, Австралии, Новой Зеландии и Британии общей численностью 10 тыс. чел., которые оставались там до конца 1962 г.27

Ситуация 1959-1962 гг. утвердила Таиланд в представлении о ненадежности военных гарантий СЕАТО и вынудила его искать дополнительные возможности для укрепления безопасности. Основным направлением его усилий было стремление добиться односторонних гарантий от США. В 1962 г. эта работа принесла результаты. По итогам визита в Таиланд государственного секретаря США Д.Раска было подписано совместное коммюнике (коммюнике Раск-Танат), которое имело характер американо-таиландского военного соглашения. В соответствии с ним, Соединенные Штаты обязались оказывать помощь Таиланду в случае возникновения угрозы, как она была определена в тексте Манильского пакта, независимо от того, какое решение будет принято другими странами СЕАТО по этому поводу.

Разочарование в СЕАТО способствовало еще большей компроментации в Восточной Азии идеи стабилизации обстановки на базе привлечения западных государств и внерегиональных держав в целом. Отражая растущую экономизацию мышления местных лидеров, 8 августа 1967 г. в Бангкоке было провозглашено создание Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в составе Индонезии, Малайзии, Сингапура (в 1965 г. ставшего независимым государством в результате отделения от Малайзии), Таиланда и Филиппин. Это была первая региональная организация, созданная на чисто азиатской основе - без участия США или европейских держав28. АСЕАН сразу же декларировала свою ориентацию на экономическое и культурное взаимодействие. Правда, в 1968 г. встречи были приостановлены возобновленными претензиями Филиппин на Сабах. Но в 1969 г. этот вопрос был улажен, а деятельность организации оживилась.

1 Цит. по: Clough R. Оp. cit. P. 13.
2 Dommen A. Conflict in Laos: the Policy of Neutralization. New York: Praeger, 1964. P. 221.
3 Lach D., Wehrle E. Оp. cit. P. 331.
4 Glaubitz J. Relations Between Communist China and North Vietnam // Vietnam and the Sino-Soviet Dispute / Ed. by Robert Repen. New York: Praeger, 1967. P. 63.
5 Thompson R. Оp. cit. P. 99-100.
6 The Department of State Bulletin. Vol. 51. N 1313. August 24, 1964. P. 268.
7 Min Chen. The Strategic Triangle and Regional Conflicts. Lessons from the Indochina Wars. Boulder; London: Lynne Rienner Publishers, 1992. P. 31.
8 Thompson R. Op. cit. P. 101.
9 Kattenburg P. The Vietnam Trauma in American Foreign Policy. 1945-1975. New Brunswick: Transaction Books, 1980. P. 127.
10 McIntosh M. Op. cit. P. 21.
11 Min Chen. Op. cit. P. 41-43.
12 Response of the Department of State to National Security Study Memorandum 1. National Security Study Memorandum 1. Vietnam Questions. January 21, 1969. 2nd Supplement. P. 5.
13 Nixon R. Asia After Vietnam // Foreign Affairs. Vol. 46. N 4 (October 1967). P. 121.
14 Responce of the Department of State to National Security Study Memorandum 1. National security Study Memorandum 1. 2nd Supplement. P. 5.
15 Scalapino R. Asia and the Major Powers. Implications for International Order. Washington: American Enterprise Institute for Public Policy Research, 1972. P. 78.
16 Welfield J. An Empire in Eclipse. Japan in the Postwar American Allience System. A Study in the Interaction of Domestic Politics and Foreig Policy. London-Atlantic Highlands, NJ: The Athlone Press, 1988. P. 211.
17 Ibidem.
18 Welfield J. Op. cit. P. 137-160.
19 US Policy Toward Japan. NSC Documents. NSC 6008/1. June 11, 1960. P. 4.
20 Watts W., Packard G., Clough R., Oxman R. Japan, Korea and China. American Pereptions and Policies. Lexington: Lexington Books, 1979. P. 68.
21 NSC Documents. NSC 6008/1. June 11, 1960. P 7.
22 Garver J. Foreign Relations of the PRC. P. 150-151.
23 Из русских работ события 1965 г. в Индонезии освещаются в книге известного отечественного специалиста Н.П.Малетина (издана в соавторстве с М.С.Капицей). См.: Капица М.С., Малетин Н.П. Сукарно. Политическая биография. М.: Мысль, 1980. Интерес представляет и написанная по секретным документам ЦК компартии Индонезии (но в силу многих, в том числе политических, причин с 70-х годов не цитируемая) работа В.А.Костина «События 30 сентября 1965 г. и установление военного режима в Индонезии» (В кн.: Проблемы укрепления коммунистического движения и борьбы против оппортунизма /Материалы научной конференции/. Вып. I. М.: Мысль, 1972. C. 207-230).
24 Scalapino R. Asia and the Major Powers... P. 43-45.
25 Elliot J., Heaton W. The Politics of East Asia. China, Japan, Korea. Boulder: Westview, 1978. P 259.
26 Randolph S. The US and Thailand: Allience Dynamics, 1950-1985. Berkeley: Instirute of East Asian Studies, 1986. P. 20.
27 Randolph S. Op. cit. P. 44.
28 Ibidem. P. 20.

Раздел III. КРИЗИС ЛИДЕРСТВА. КОНФРОНТАЦИОННАЯ CТАБИЛЬНОСТЬ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ (1970-1991 гг.)

Глава 6. УПАДОК ЛИДЕРСТВА США И СССР И ПОПЫТКИ ЕГО УКРЕПЛЕНИЯ (1970-1979 ГГ.)

Как отмечалось в одном из американских исследований стратегических взаимоотношений СССР и США, за годы конфронтации «обе сверхдержавы научились некоторым фундаментальным правилам 'благоразумия', с тем чтобы регулировать свое соперничество и вести себя во время периодических вспышек конфронтации таким образом, чтобы не прибегать к оружию»1. Начало этому было положено в 60-е годы. Однако пик кризиса советско-китайских отношений, вылившийся в «военную тревогу» августа-сентября 1969 г., сыграл для региональных отношений роль, аналогичную той, которую выполнил для мировой системы Карибский кризис 1962 г. Угроза конфликта между СССР и Китаем с его ядерным измерением и возможность косвенного подключения США - все вместе это было близко к тому, чтобы быть названным региональным вариантом балансирования СССР и США на грани общей войны. Тем самым были выявлены пределы эффективности концепции «гибкого реагирования», призванной подобную опасность элиминировать.

1 US-Soviet Security Cooperation. Achievements, Failures, Lessons / Ed. by Alexender George, Philip Farley, Alexender Dallin. New York: Sharpe, 1988. P. 581

Наши рекомендации