ТЕМА 7. Миротворческие доктрины ведущих держав мира

В рамках данной темы будут рассмотрены лишь некоторые миротворческие доктрины, прежде всего, это стратегические разработки ведущих мировых держав, таких как США, Великобритания и Франция. Доктрины этих государств были серьезно пересмотрены в связи с окончанием «холодной войны» и распадом Советского Союза. Кроме этого в тему включены доктрины Канады и Австралии, так как оба государства активно участвуют в процессах миротворчества и урегулирования конфликтов, хотя в основном их миротворческая деятельность ведется совместно с другими организациями или государствами.

Доктрина Святого Престола включена в тему как пример активности негосударственных акторов в данной сфере, так как деятельность Ватикана в этом направлении хорошо иллюстрирует те изменения, которые происходят во взглядах европейского общества на проблему урегулирования конфликтов.

Подходы Российской Федерации к миротворчеству будут рассмотрены в рамках СНГ, так как на сегодняшний день, доктрина нашего государства еще до конца не сформирована, в то время как ее эволюция происходит, прежде всего, в условиях урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве.

Соединенные Штаты Америки[79]

Развитие миротворческой доктрины США тесно связано с многочисленными дебатами об использовании военной силы вообще в этих целях. Большое влияние на исследования в этой области оказали, безусловно, войны во Вьетнаме и в Персидском заливе. Основные характеристики миротворческой доктрины США с применением военной силы можно сформулировать следующим образом: использование силы возможно только в том случае, когда успех гарантирован, и использование силы возможно лишь на краткий период, как только операция проведена, военные силы должны быть отозваны[80].

Юридическим основанием для проведения миротворческой деятельности служат два закона – Закон об участии в операциях ООН (1945) и Закон помощи иностранным государствам (1961). Однако в 1994 г. президент Б. Клинтон принял так называемую Президентскую директиву PDD - 25. «Об основных направлениях политики США в области реформирования многосторонних миротворческих операций»

Согласно этой директиве США выделяют войска для миротворческих операций ООН, если:

1. Участие в операции соответствует национальным интересам США;

2. в наличии имеется необходимое количество военного персонала, достаточное финансирование и другие ресурсы;

3. участие США необходимо для успеха операции;

4. если можно определить предварительно сроки завершения и конечный результат операции

5. если существует достаточная поддержка операции среди населения США и членов Конгресса;

6. если для США приемлемы условия командования и управления операцией.

Впоследствии Дж. Буш отменил действие этой директивы, которая, однако, по мнению некоторых экспертов, неформально берется за основу при решении об участии США в миротворческих операциях ООН[81].

В различных документах посвященных миротворчеству говорится о возможностях для вооруженных сил США самостоятельных миротворческих операциях и об участии американского контингента в составе многонациональных сил. Однако при этом, на практике, командование другого государства или международной организации не допускается. То есть миротворческая деятельность осуществляется в рамках мандата, но при обязательном согласовании с командованием вооруженных сил США. Никакие серьезные изменения в работе американского военного контингента не могут быть осуществлены иностранными командующими без консультаций с США, за исключением командующих многонациональными силами НАТО[82].

Решение о направлении американских вооруженных сил для участия в миротворческой операции принимается совместно Президентом и Конгрессом, путем принятия резолюции, где определяются задачи, численность контингента, срок пребывания, условия применения оружия и финансирование.

При этом учитываются следующие факторы: именно американский контингент должен диктовать ход и исход событий; любое вмешательство в защиту второстепенных интересов США не может быть осуществлено за счет контингента, подготовленного для защиты жизненно важных интересов страны; военные силы, осуществляющие вмешательство не могут быть задействованы в другой или других операциях[83].

Предполагается, что США должны быть готовы к участию в двух крупных региональных конфликтах одновременно, с контингентами не превышающими 50 тыс. человек.[84]

В разработках генерального штаба США, посвященных использованию военной силы, различаются «война», широкомасштабные действия, поддерживаемые боевыми операциями и «военные операции», которые сочетаются с угрозой силы. В первом случае цель – сражаться и побеждать, во втором - отстаивать национальные цели, сдерживать войну, возвратиться к состоянию мира. В условиях войны основной задачей является разрушение стратегически важных объектов, и только поражение одной из сторон ведет к миру. Что же касается военных операций миропринуждения, то главным условием тут является сведение к минимуму человеческих потерь среди гражданского населения, а мир при этом достигается при условии взаимных уступок и компромиссов[85].

Крайне интересным моментом в развитии американской миротворческой доктрины являются документы, разработанные бывшем госсекретарем США К. Пауэллом, где говорится о разнице между миротворчеством и миропринуждением. К. Пауэлл считает, что миропринуждение имеет место только в том случае, когда миротворцы неправильно оценивают цели и задачи, и тем самым заставляют население принять невыгодное для них решение проблемы. Все остальные же случаи принуждением обозначить нельзя[86].

Данная концепция, которую часто определяют как «подавляющей силы» конфликтует с другим подходом к необходимости вмешательства, с концепцией «ограниченных целей». Если для первой характерно широкомасштабное вмешательство в конфликт, при условии непосредственной угрозы стратегическим интересам США, ясности военных задач и использовании силы как крайней меры, то второй подход предполагает возможность вмешательства с помощью «точечных ударов» с целью внутриполитических изменений, то есть осуществление ограниченных политических целей ограниченными военными средствами. При этом, первая концепция поддерживалась военным сообществом, а вторая гражданским[87].

Все миротворческие доктрины США пересматривались после окончания «холодной войны» и завершения действия Варшавского пакта. Многие американские политики пытались преобразовать существующие доктрины в более мощное оружие вмешательства во внутренние конфликты других государств, мотивируя невозможностью для СССР оказывать сдерживающее влияние на США. Однако, руководство США не пошло на столь широкие изменения, ограничившись включением новых категорий операций, так, например, туда вошли угрозы по применению силы, борьба с терроризмом, с мятежами, с контрабандой, с трафиком наркотиков, операции по эвакуации гражданского населения и т.д.[88].

Если сначала военное руководство ограничивалась поправками к Полевому Уставу, то в 1994 г. был принят новый Полевой устав -100-23, который дает следующую классификацию миротворческих операций:

	Поддержка дипломатии	Мироподдержание	Миропринуждение
Согласие	Высокое	Высокое	Низкое
Сила	Низкое	Низкое – самозащита и защита мандата	Достаточное для подчинения, для принуждения
Беспристрастность	Высокое	Высокое	низкое

Источник: Findlay T. The use of force in UN peace operations. Solna : SIPRI; Oxford : Oxford univ. press,2002.,P.394.

Комментарии к таблице[89]:

Поддержка дипломатии включает в себя миротворчество, постконфликтное миростроительство, превентивную дипломатию:

Миротворчество - это процесс медиации, переговоров или других попыток прийти к мирным соглашениям с целью решения конфликтной ситуации. Военная поддержка здесь выступает гарантом безопасности для участников переговорного процесса.

Миростроительство состоит в попытках восстановления гражданских инфраструктур и институтов с целью не допустить повторения конфликта. Миростроительство также включает в себя экономические и политические реформы. Вооруженные силы гарантируют безопасность граждан страны, помогают в проведении выборов, референдумов, плебисцитов.

Превентивная дипломатия представляет собой дипломатические усилия, направленные на предотвращение или ограничение насильственных действий в ходе конфликта. Превентивная дипломатия может включать в себя превентивное развертывание вооруженных сил, с целью продемонстрировать готовность к действию, если конфликт не будет решаться мирными средствами.

Данный тип операций требует, во-первых, согласия государств вовлеченных в конфликт, а, во-вторых, не допускает силовых мер как таковых. Возможна лишь поддержка порядка и безопасности или демонстрация возможностей миротворцев, в зависимости от операций.

Мироподдержание - это военная или паравоенная операция, предпринимаемая с согласия основных конфликтующих сторон, где главные направления деятельности будут следующими: исследования возможного пути соглашения и поддержка дипломатических усилий, преследующих долгосрочные стратегические цели. Мироподдержание включает в себя наблюдение за соглашениями о прекращении огня, мониторинг и наблюдение за соблюдением всех достигнутых соглашений о перемирии.

Миропринуждение представляет собой применение силы, обычно с согласия международного сообщества. Целью данной операции может являться принуждение к выполнению резолюций или санкций, поддержка дипломатических усилий с целью достижения долгосрочных политических соглашений, а также поддержка мира и стабильности в зоне конфликта, помощь гуманитарным миссиям, установление и контроль над зонами безопасности, насильственное разделение воющих сторон,

Нужно также отметить, что военная доктрина США пересматривается каждые четыре года. Последний пересмотр датируется февралем – мартом 2006 г., в ходе которого не было внесено коренных изменений в подход к миротворческим операциям. Комментарии, касательно проблем региональных конфликтов в основном сводились к проблеме отсутствия демократических режимов в некоторых государствах, проблемам геноцида и гуманитарного вмешательства.

Важнейшим направлением миротворческой деятельности США остается миротворчество на африканском континенте. Так в 1996 г была сформулирована концепция «Африканских сил кризисного реагирования» – ACRF (African Crisis Response Force), которая, однако, не получила широкой поддержки и была переработана в «Инициативу кризисного реагирования в Африке» (African Crisis Response Initiative - ACRI). Основной целью провозглашалась помощь африканским государствам в обучении и подготовке собственных миротворческих контингентов, недостатками данной программы были: чрезмерная политизированность и недостаточное внимание к практической деятельности. В мае 2002 г. программа вновь была пересмотрена и новый проект, осуществляемый по настоящее время называется «Содействие странам Африки в подготовке к действиям в чрезвычайным обстоятельствах» (African Contingency Operations Training and Assistance - ACOTA), где важным нововведением является подготовка контингента к гуманитарным интервенциям и подготовка командного состава. Другим направлением помощи США Африке являются антитеррористические программы такие как «Trans-Sahara Counter-Terrorism Initiative» и «Pan Sahel Initiative», ориентированные на антитеррористическую подготовку[90].

Однако инициативы Вашингтона не ограничиваются африканским контингентом и в 2004 г. была утверждена программа «Глобальные миротворческие операции» (Global Peace Operations Initiative - GPOI), целью которой является формирование миротворческого контингента, вне рамок ООН, готового для исполнения любых миротворческих задач по всему миру. Реализация данной инициативы должна быть осуществлена до 2010 г. при активном содействии большинства государств, участвующих в международном миротворчестве[91].

Сегодняшние события в мире, прежде всего события 11 сентября 2001 г. заставляют США по новому взглянуть на важнейшую проблему миротворческого процесса – миростроительство и поддержку политической стабильности, «nation-building», как говорят американцы. Очевидно, что именно недостаток внимания мирового сообщества к ситуации в Афганистане, позволили Талибану обрести такую власть в стране и нанести террористический удар.

В своих выступлениях президент Дж. Буш-мл. неоднократно говорил о связи между проблемой отставания в развитии (underdevelopment), неудавшимися государствами (failed states) и терроризмом, подчеркивая, что подчас именно это сочетание может угрожать безопасности США. В своих последних разработках касательно миротворчества США стали подчеркивать важность постконфликтного урегулирования, где США могли бы оказывать как дипломатическую, так и финансовую поддержку.

Великобритания [92]

Современная доктрина Великобритании начала разрабатываться с 1988 г, с окончанием «холодной» войны, когда вышел документ «Операции по мироподдержанию», который уже представлял собой более расширенную кодификацию традиционного миротворчества. Однако сегодняшний подход сформировался несколько позже, в 1994 г, с публикацией «Расширенного Мироподдержания», где нашел отражение не только огромный опыт в урегулирования конфликтов, начиная с Северной Ирландии и колониальных владений, но и более современный, включавший участие Великобритании в миротворческих операциях в Камбодже, в Боснии, боле того, ряд исследователей считают, что в данной доктрине отразился печальный сомалийский опыт США.

Нужно отметить, что в сегодняшней военной доктрине Великобритании четко прослеживается приверженность к блоку НАТО, в частности акцентируется внимание на борьбе с международным терроризмом. Однако при этом участие в операциях в пользу мира или гуманитарных не ограничивается зоной ответственности НАТО. В доктрине присутствует следующая типология военных действий: всеобщая война, ограниченная война, региональный конфликт, гражданская война, повстанческие действия, терроризм. Причем в блок региональных конфликтов входят военные действия и на территориях, не имеющих отношения к Великобритании. Если экономические или политические последствия данного конфликта могут угрожать интересам Великобритании, то она может принять участие в его разрешении[93]. Таким образом, задачи, которые ставятся перед ВС Англии, кроме безопасности страны и региона следующие:

- поддержание британских интересов в мире в целях укрепления присутствия за рубежом и усиление своего влияния;

- поддержание мира и проведение гуманитарных операций – участие в операциях, отличных от войны, целью которых является защита британских интересов, а также поддержание международного порядка и проведение гуманитарных мероприятий (последнее наиболее вероятно под эгидой ООН)[94].

Для решения задач за пределами Великобритании были созданы объединенные силы быстрого реагирования, которые могут принимать участия в операциях по урегулированию конфликтов в разных регионах и под эгидой разных международных организаций. В состав включаются наиболее боеготовые части, количество которых варьируется от поставленной задачи

В рамках доктрины выделяют 3 типа операций – peacekeeping (мироподдержание), операции, ведущиеся с согласия сторон в поддержку усилий по установления мира и безопасности в областях потенциальных и уже существующих конфликтов; wider peacekeeping (расширенное мироподдержание) с теми же целями с согласием сторон, но в быстро изменяющейся обстановке, и peace enforcement (миропринуждение)– восстановление мира между воющими сторонами без согласия на вмешательство, возможность участия в военных действиях.

В доктрине Великобритании наиболее интересной концепцией является расширенное мироподдержание, которое может быть рассмотрено и как часть мироподдержание, и как часть миропринуждения, но, между тем, выделено в отдельный тип операций. Здесь основным ключевым элементом в разделе операций на типы является согласие, то есть мироподдержание от миропринуждения отделяет не столько уровень применения силы, сколько уровень согласия конфликтующих сторон. Отсюда появляется идея расширенного мироподдержания, при котором, хотя согласие должно иметь место, оно во многом зависит от изменчивости ситуации. Также возможно согласие лишь частичное (отдельных сторон) или просто толерантное отношение сторон к присутствию на территории миротворцев.

Однако этот подход, основанный на согласии, достаточно размыт, и реальная возможность различия между расширенным мироподдержанием и миропринуждением: это тактический и операционный уровень. Так как согласие на тактическом уровне изначально предполагает как будущие изменения, так и мобильность и слабую определенность границ между типам операций, согласие же на операционном уровне, которое всегда оговаривается на более формальном уровне, и не может далеко уходить от достигнутых ранее соглашений.

Важным пунктом доктрины Великобритании является беспристрастность, которая связана с согласием на миротворческую деятельность, поскольку считается, что на тактическом уровне беспристрастность может определенным образом заменять согласие и быть точкой опоры для мироподдержания.

Значимым вопросом, оговаривающимся в этой доктрине, является проблема использования силы. Неограниченное использование силы в условиях расширенного мироподдержания, считают англичане, должно быть закреплено в документах. Однако при этом необходимо избегать договоров, в которых право на использование силы исключалось бы вовсе. Более того, если в договоре, вооруженная оппозиция получает статус бандформирований, то использование силы по отношению к ним возможно и вне основного договора. Документ предупреждает, что возможен неумышленный переход от мироподдержания к миропринуждению, и здесь возникает следующая сложность, что можно воспринимать поддержку одной стороны или использование силы как отчуждение поддержки вообще, так как миротворческие операции теряют свои функции, если нарушают законность и безопасность. Всегда есть только один вариант, возврат после чрезмерного использования силы невозможен. Это всегда нужно понимать и соответственно применять. Однако, пишут исследователи, это не значит, что миротворческие силы не могут или им не следует применять миропринуждения с самого начала, поскольку возможно развернутая миссия расширенного мироподдержания будет неспособна перейти к миропринуждению. Наибольшая опасность состоит в неумышленном переходе от одного типа операции к другому.

Развитие миротворческой доктрины Великобритании проходило не в изоляции, а в условиях международного сотрудничества, на этом авторы и исследователи делают особое ударение, и именно по этому в доктрине много сходных подходов с доктринами других стран, например с США. Однако есть и различия, например, такие понятия как «терпение» и «пассивное ожидание» возможное для миротворческих сил, находит гораздо большее отражение в доктринах Великобритании, нежели США. Кроме этого важнейшим различием здесь является граница между типами операций, поскольку некоторые исследователи считают, что «миропринуждением» США и «расширенным мироподдержанием» Великобритании обозначается один и тот же тип операции, однако при этом США, в основном фокусируют внимание на операционном уровне и непредвиденном использовании силы, тогда как Великобритания опирается, при проведение разделительной линии между типами операций, прежде всего на уровень согласия. Сама доктрина часто критикуется за чрезмерно политический подход и нехватку военных аспектов.

Нужно также отметить, что расширенное мироподдержание – это тип операций, предусмотренный в основном для внутригосударственных конфликтов. В 1998 г. концепция расширенного мироподдержания была несколько пересмотрена. Часть недостатков этого типа операций была исправлена.

Что же касается миростроительства, то не так давно, в 2005 г. в Великобритании был сформирован межведомственный подкомитет постконфликтного восстановления, при котором существует управление постконфликтного восстановления, задачами которого является:

• создание стратегии действий по стабилизации обстановки
• план координации гражданских и военных структур
• создание системы контактов между местными органами власти и международными организациями.
• общая координация

При данном управлении также существует мобильная группа быстрого реагирования, куда входят и эксперты, и вооруженный контингент и представители Министерства Внутренних дел[95].

Согласно доктрине Великобритания, ее объединенные силы быстрого реагирования могут принимать участие либо в одном крупном вооруженном конфликте, либо в более длительной, но менее масштабной и интенсивной операции при сохранении возможности отправки еще одной бригады в еще одну кризисную зону.

Франция[96]

В рамках своей военной доктрины, Франция выделяет следующие сценарии: «региональные конфликты, не угрожающие национальным интересам страны; региональные конфликты, затрагивающие ее жизненные интересы; конфликты, представляющие угрозу территориальной целостности страны, а также безопасности ее заморских департаментов и территорий; вмешательство в вооруженные конфликты для выполнения обязательств по двусторонним соглашениям об обороне; операции по поддержанию мира и защите международного права; крупномасштабный конфликт, обусловленный военной угрозой Западной Европе в целом со стороны государства (коалиции), обладающего значительным арсеналом ядерных и обычных вооружений и проявляющего стремление к гегемонизму»[97].

Таким образом, мы можем отметить, что большая часть указанных сценариев может являться базой для миротворческой деятельности Франции.

Французская миротворческая доктрина выделяет три типа операций – peacekeeping, restauration de la paix, peace enforcement. И здесь, конечно, интересен второй тип - restauration de la paix, так как он предполагает вмешательство уже в ведущиеся военные действия, но не принуждение к мирному соглашению. Это участие в продолжающемся конфликте, где есть серьезные нарушения прав человека, и где сила должна быть применена наравне с попытками убеждения. Важнейшим условием организации этого типа миротворческой операции является отсутствие агрессора, то есть эта операция является не миропринуждением, а реставрацией мира в условиях, когда агрессор не установлен. Сами французские военные определяют этот подход как берущий начало в VII главе Устава ООН, в которой идет речь об угрозе безопасности, с одним только отличием, неопределенным агрессором. Что же касается миротворчества, то «это глава VI Устава ООН и половинка», нечто среднее между VI и VII главами, тогда как миропринуждение, по мнению французов, это военный действия против конкретного агрессора.

Происхождение французской доктрины в основном связаны с опытом французских миротворцев в Руанде и Сомали, где определить агрессора было практически невозможно, и именно отсюда возникла эта идея восстановления мира. При этом отмечается убежденность французских миротворцев в необходимости подразделений, способных, даже в условиях активных военных действий, заставить подписать соглашение о прекращении огня. Нужно отметить, что подобный подход очень часто критикуется зарубежными исследователями и политиками, которые считают, что французская миротворческая доктрина может характеризоваться «чем угодно, только не беспристрастностью», более того, в большинстве случаев она описывается как более бедная по средствам и целям, чем доктрины других держав. Американские исследователи серьезно критикуют Францию, говоря о том, что Франция, и в доктринальном и в практическом плане, кажется готова и использовать принуждение, и не следовать мандату, и забывать о беспристрастности в процессе операции[98]. То есть, так как французская доктрина основывается на VI главе (мирное урегулирование споров) и одновременно на VII главе (о силовых действиях), то в своих доктринах они пришли к возможностям использования силы в операциях, которые не квалифицируются как миропринуждение. В своих исследования французские специалисты подчеркивают, что миротворчество- это, прежде всего, практическую деятельность, а не поиск философского обоснования данной деятельности. Основная задача французских миротворцев, как они сами это определяют, – это не классификация операций и изменения их природы, а соблюдение прав человека, не смотря на различные политические трудности.

Некоторые исследователи считают, что именно французы ответственны за доктрину «активного пристрастия», возникающую в ходе восстановления мира, требующую или небольшой степени согласия, или не требующей оного. Французское представление о беспристрастности базируется на создании правил, обязательных для всех сторон, и в системе наказаний для нарушающих эти правила, несмотря на обязательные в этом случае обвинения в пристрастности.

Одновременно Франция пытается придать своим доктринам все больший оттенок гуманитарности. Французский подход к миротворчеству можно охарактеризовать как дипломатические усилия, одновременно с защитой мирного населения, если нужно военными средствами. Большое внимание Франция уделяет созданию «зон безопасности» для беженцев, где гарантируется гуманитарная помощь, а также создание коридоров для беженцев и переправки гуманитарных грузов.

Франция допускает участие либо 50 тысячного контингента в крупном региональном конфликте (при условии многонациональности операции и ее длительности не менее года), либо участие 30-тысячного контингента, в более длительной, но менее интенсивной операции, и одновременной отправкой 5 тысяч военных в другую конфликтную зону. Военный контингент практически полностью профессиональный и называется «Силы по управлению насилием»[99].

Интересным моментом является подход к национальной безопасности государства, так как Франция считает важным моментом укрепление авторитета своей страны, достигаемое через выполнение международных обязательств и участие в миротворческих операциях. Возможно, именно поэтому в военной доктрине Франции есть такая концепция как «передовое присутствие», предполагающая развертывание французского миротворческого контингента в Африке, где основной задачей является предотвращение конфликта на ранних стадиях. Стратегия «предупреждения и активного реагирования» представляется Франции наиболее действенной[100].

Как средство предотвращения конфликтов на африканском континенте Францией осуществляется программа «Усиление потенциала африканских государств по поддержанию мира» - RECAMP (Renforcement des capacites africaines de maintien de la paix), созданной в 1994 г в тесном сотрудничестве с ЭКОВАС (Экономическое сообщество государств Западной Африки). Программа предусматривает подготовку миротворческого контингента, оказание материальной и финансовой помощи. Основными целями, помимо обучения миротворцев, является развитие сотрудничества между государствами в условиях совместной деятельности по урегулированию конфликтов. В программе принимают участия и другие государства-члены Европейского Союза, а также США.[101]

Австралия[102]

Австралийская миротворческая доктрина появилась сравнительно недавно. Изначальная медлительность в ее разработке была связана с противлением руководства австралийских вооруженных сил, которые придерживались мнения, что любое подразделение австралийской армии должно быть подготовлено к любому типу операции, так как миротворческий подход снижает боеспособность войсковых частей и их возможности по защите Австралии и австралийских интересов. Именно по этим причинам в австралийской миротворческой доктрине присутствует важный момент, основанный на стремлении избежать любого терминологического смешения. В доктрине есть четкое различие между вооруженными силы Австралии и военным контингентом, участвующем в миротворческих операциях, причем любого типа.

Сама доктрина была сформулирована в 1994 г. Она включает ранжирование миротворческих операций, прежде всего через различие между мироподдержанием, и миропринуждением, а также девять подвидов операций по мироподдержанию, разница между которым тоже весьма расплывчата. Эти девять подвидов начинаются с миссии наблюдателей и заканчиваются миропринуждением. При этом четко выделяются три уровня деятельности: традиционное мироподдержание, расширенное мироподдержание и миропринуждение. Нужно отметить, что для австралийской доктрины характерно понимание миротворчества как продолжающейся непрерывной деятельности, хотя военный ответ запланирован только на уровне расширенного мироподдержания и миропринуждения.

Мироподдержание определяется австралийцами как инструмент дипломатии, не включающий принуждение, где легитимные, международные гражданские и/или военные силы развертываются с согласия конфликтующих сторон, в условиях беспристрастности, с целью формулирования превентивных и/или регулирующих конфликт соглашений. Миропринуждение представляет собой принудительное введение гражданских и военных санкций, а также действия по обеспечению коллективной безопасности, проводимых в условиях легитимного международного вмешательства и заключающихся в поддержке дипломатических усилий по предотвращению военного конфликта, его эскалации, а также усилий по восстановлению мира между воюющими сторонами, без их согласия на вмешательство. Миропринуждение отличается от войны по следующим признакам: цель войны – поражение четко определенных врагов, цель миропринуждения – заставить враждующие стороны (или потенциально враждующие стороны) избежать или прекратить вооруженный конфликт и начать мирные переговоры. Ключевым моментом в различении миропринуждения и мироподдержанием, как и в английской доктрине, является уровень согласия сторон. Однако, здесь есть небольшая оговорка. Различие между этими видами миротворчества может быть осложнено наличием политического, стратегического и операционного согласия, и, по разным причинам, отсутствием согласия на местном тактическом уровне. Что же касается вопроса самозащиты, то австралийцы считают, что каждый участник операции имеет право на самозащиту, более того это понятие может быть расширено. В некоторых случаях понятие самозащиты может включать и защиты самой миссии. Ключевым моментом в использовании силы в этом случае, будет ее пропорциональность как задаче, так и возможностям конфликтующих сторон. То есть применение силы ни в коем случае не должно изменять сам миротворческий характер деятельности.

Важную роль в доктрине Австралии занимает и миростроительство, однако основное внимание в этой фазе миротворчества будет уделяться мерам, не позволяющим конфликту повториться вновь.

Австралия участвует в миротворческих операциях с 1947 г, однако в апреле 1986 г правительство приняло решение сократить участие Австралии в миротворческой деятельности. Несмотря на то, что Австралия продолжает участвовать в миротворческих миссиях, последнее десятилетие наибольшее внимание уделяется государствам Азиатско-Тихоокеанского региона. Миротворческие бригады Австралии работали и работают в таких странах как Папуа - Новая Гвинея, Восточный Тимор, Соломоновы острова.

Канада[103]

Как это не удивительно, Канада, несмотря на рекорд по участию в миротворческих операциях с начала их основания, а также, несмотря на твердое убеждение канадцев том, что именно они являются основателями миротворческой деятельности, крайне мало внесла в развитие доктрин, особенно с точки зрения применения силы. До середины 1990-х, канадской миротворческой доктрины как таковой не существовало, и все операции носили адхократический характер. Этот доктринальный пробел был пересмотрен, и в 1995 г. был создан Международный Миротворческий Центр в Новой Шотландии, где миротворчество разрабатывалось с самых разных сторон. В 1995 г. в Канаде уже появилась сформулированная доктрина, где также как в доктрине США основное упор делался на отличии миротворческих операций от войны.

Таким образом, сформулировано три типа операций, где принимают участия вооруженные силы: собственно боевые действия, операции по стабилизации обстановки, оказание помощи гражданским властям страны пребывания или на территории собственной страны.

Канадский подход предполагает использование термина «миротворческие операции» как общего для обозначения четырех типов операций: миропринуждение, миротворческие силы, миссии наблюдателей и гуманитарная помощь. Что же касается использования силы, то оно представляется возможным в случае, когда это оправдано и соразмерно провокации, а также не подрывает доверие к миротворцам. Допускается использование силы как меры устрашения. Для Канады чрезвычайно важным моментом является доверие конфликтующих сторон. В связи с этим, канадская доктрина может быть охарактеризована скорее как политическая, нежели военная, где основной упор делается на цель, проводимых операций, на дееспособность завершения мандата, а не на победу в войне.

Важной особенностью канадской военной стратегии является заявление о нежелании Канады выступать самостоятельно на глобальном уровне. Вооруженные силы этой страны действуют только в составе коалиционных группировок и участвуют только в локальных миротворческих операциях.

Святой Престол[104]

Интерес Святого Престола к вопросам войны и миры не является случайным или новым. Римская Католическая Церковь всегда уделяла серьезное внимание этим вопросам, достаточно вспомнить труды теолога и философа Франсиско де Виториа, посвященные вопросам международного права. В своих трудах де Виториа рассматривал такие правовые аспекты как ius gentium, и нужно отметить, что его трактовка была чрезвычайно близка к современной. Именно де Виториа определил человечество как универсальное сообщество, в которое входят представители самых разных культурных групп, имеющие одинаковые права и обязанности.

Сегодняшние доктрины РКЦ во многом основываются на учении де Виториа. Большое количество энциклик ХХ века, такие как “Ad Beatissimi apostolorum principis”, “Pacem dei minus”, “Summi Pontificatus”, “Pacem in terris” и другие, включают в себя послание уважать права человека и сохранять мир. Подобный интерес к мирским делам сегодня, кончено обусловлен и новой социальной доктриной католицизма, предполагающей включенность РКЦ в дела международного сообщества. Поэтому поддержка РКЦ новой доктрины права-долга вмешательства в гуманитарные катастрофы не кажется такой уж неожиданной, хотя, возможно, и не совсем согласующейся с общепринятыми взглядами на религию.

Именно Святой Престол сегодня является основным защитником доктрины права-долга вмешательства в гуманитарные катастрофы и подобная позиция РКЦ основана на следующих подходах. С одной стороны, РКЦ стремится быть «истинным примером высокой моральности современного общества», то есть ее взгляды совпадают со взглядами большинства населения государств Европы и Северной Америки, с другой стороны, Церковь сложно обвинить в преследовании своих корыстных интересов в продвижении этой доктрины, и последнее постоянно подчеркивается. Святой Престол, прежде всего, согласно большинству заявлений, стремится к соблюдению заветов Иисуса Христа, как основателя Церкви, а не к экономическим и стратегическим целям.

Основные доводы РКЦ следующие: нельзя оставаться индифферентными по отношению к страданиям людей, нельзя поддерживать молчанием преступления, которые происходят во многих государствах, нельзя оставаться безучастными к нарушению справедливости. В публикациях Ватикана постоянно появляются призывы не совершать «грех умолчания» по отношению к трагедиям[105].

«Церковь, которая определяет себя как эксперта по проблемам человечества, выполняет свою миссию служения, когда констатирует, что удручающая потерянность человека, который часто не знает ни кто он есть, ни откуда пришел, ни куда идет, ведет лишь к саморазрушению; когда проявляется обесценивание человеческой жизни и насилие над правами человека, когда разрушаются блага необходимые для достойного существования; когда, и это самое ужасное, человек сомневается, что только в вере может обрести спасение», - заявил Иоанн Павел II, в своей речи перед епископами Колумбии 30 апреля 1996 г[106]. Доктрина права-долга вмешательства в гуманитарные катастрофы, по мнению РКЦ, есть не что иное как современная интерпретация основного принципа Святого Престола – христианского милосердия.

Подобная позиция РКЦ, базирующаяся на понятии «международного универсального сообщества и семьи наций» проявляется в доктринах Святого Престола начиная с Второй Мировой Войны, а точнее с радиопослания 24.12.1941 г., сделанного Папой Пием XII. В этом послании содержится не только призыв к мирному решению всех противоречий, но и допускается возможность как экономических санкций, так и военного вмешательства в конфликты. Именно с этого момента можно говорить о стремлении РКЦ подчеркнуть наднациональный характер Церкви, или как подчеркнул в своей речи на заседании Второго Ватиканского Собора Папа Павел VI, «Мы чувствуем себя ответственными за все человечество»[107]. Эту же идею ответственности выделял и Папа Иоанн Павел II, который в своей энциклике “Evangelium Vitae” напоминает библейский сюжет о Каине и Авеле, «разве я сторож брату моему?» и говорит о том , что каждый человек сторож своего брата, потому что Бог доверил человека человеку. Таким образом, несмотря на осуждение войны, Святой Престол, в некоторых случаях, считает возможным допустить военные действия, и здесь находят свое отражение как доктрина «справедливой войны», так и современное понимание права-долга вмешательства в гуманитарные катастрофы.

Наиболее интересные заявления Святого Престола в отношении права-долга вмешательства в гуманитарные катастрофы относятся уже к 1990 –м годам и связаны с проблемами на Балканах. Так, например, в августе 1992 г. Папа Римский официально поддержал действия ООН и ЕС не только в отношении миротворческой деятельности, но и особое внимание уделил необходимости расследования и принятие мер в отношении виновных. Это был первый шаг РКЦ на пути признания возможности вмешательства во внутренние дела государств с гуманитарными целями, и данное заявление имело огромный резонанс. Иоанн Павел II подчеркивал, что не существует права на индифферентность, а существует долг разоружения агрессора, и в этих случаях принцип суверенитета не должен учитываться. Вслед за понтификом появились различные заявления и других представителей клира РКЦ, так в ноябре 1993 г. Конференция епископов США опубликовала документ, осуждающий неспособность международного сообщества покончить с «этнической чисткой» на территории бывшей Югославии, документ, где оправдывалось военное вмешательство и использование силовых мер для спасения гражданского населения, как в случаях с Сомали или Боснии. Гуманитарное вмешательство, предполагает Святой Престол, является моральным обязательством, и основой ему может служить Евангелие. Так в 1995 г. в журнале «Osservatore Romano” вышла статья, посвященная бомбардировкам НАТО. Статья была озаглавлена «Решающие часы для восстановления надежд народов-мучеников», и поддержка действия НАТО была очевидна.

Таким образом мы можем констатировать политику РКЦ как полностью поддерживающую доктрину права-долга вмешательства в гуманитарные катастрофы, хотя, возможно, с точки зрения религиозных основ, подобное вмешательство Церкви не совсем согласуется с основными догматами.

Активность дипломатии Ватикана в миротворческой деятельности является на сегодняшней день обычным явлением. Основным средством Святой Престол избирает посредническую дипломатию, которая не раз уже приносила положительные результаты. Примером может служить предотвращение вооруженного конфликта между Чили и Аргентиной из-за пролива Бигл. (Договор подписан в 1984 г.). Изначально участие Ватикана обозначалось как «добрые услуги», которые впоследствии переросли в «посредничество». Основными средствами РКЦ является мобилизация католических кругов, массовые шествия, молебны и мессы в защиту мира, и в некоторых странах, где большинство населения исповедует католицизм, подобные мероприятия играют положительную роль.

Важную роль в миротворческой деятельности Ватикана играют ордена, светские институты и католические общины, члены которых всегда активно участвовали в гуманитарных операциях разного плана (за исключением гуманитарного вмешательства). Наиболее известной в этой области является община Сант-Эджидио, заслуги который были отмечены ООН.

Вопросы и задания:

1. Какие изменения произошли в сфере миротворчества после окончания «холодной войны»?
2. Сравните миротворческие доктрину США и Великобритании?
3. Охарактеризуйте следующие типы миротворческих операции: «восстановление мира» и «расширенное мироподдержание».
4. Расскажите о программах сотрудничества США и государств Африки в области миротворчества.
5. Какие позитивные и негативные моменты в миротворческой деятельности РКЦ вы видите?

Рекомендуемая литература:

1. Иноземцев С. Деятельность Франции по укреплению миротворческого потенциала Африки // Зарубежное военное обозрение. 2005. № 11. С. 15–18.
2. Исраэлян Е.В. Канада и миротворчество // Канада: взгляд из России (экономика, политика, культура). / Отв. ред. В.И. Соколов. М., 2002.
3. Findlay T. The use of force in UN peace operations. Solna; Oxford, 2002.
4. Schwartz E.P. US Policy Toward Peace Operations // Peace operations after 11 September 2001 / Ed. T. Tardy. London; New York, 2005.