Владимир Алексеевич Гиляровский

Владимир Алексеевич Гиляровский – один из самый интереснейших людей не только в русской, но и в мировой журналистике. Его творчество, его книги поражают и удивляют читателя своей яркостью, живостью, насыщенностью. Они интересны и сегодняшнему читателю. Но не менее интересна биография и самого Владимира Алексеевича. Этот человек – легенда в среде журналистики.

Родился Гиляровский в глухих Сямских лесах Вологодской губернии. Любовь к литературе была привита ему с самого детства. Мать Владимира долгими зимними вечерами иногда читала вслух Лермонтова и Пушкина, да и сама писала стихи. Отец тоже часто читал вслух стихи, а бабушка, сидя по вечерам за работой, пела казачьи песни.

В 1871 году Гиляровский ушёл из дома после неудачного экзамена, и началась его жизнь, полная приключений и скитаний. Позднее он напишет книгу о своей жизни и так и назовёт её – «Мои скитания». А писать ему действительно было о чём, ведь чего он только не видел в своей жизни! Был и бурлаком, и циркачом, и актёром, работал на белильном заводе, объезжал диких лошадей в степях… Но во всю эту насыщенную событиями жизнь Гиляровский смог уместить и профессию журналиста.

Вплотную он занялся писательством в 1881 году, после того, как забросил театральное поприще. Сначала он печатался в «Русской газете». Но вскоре ушёл оттуда, так как работы там практически никакой не было. И вот, что пишет сам Гиляровский об этом издании: « «Русская газета» - было весьма убогое, провинциального вида издание, почти не имевшее подписки, не имевшее розницы и выплакивавшее у фирм через своих голодных агентов объявления, номинальная цена которых была гривенник за строку, а фирмы получали до 70 процентов скидки»⁶. Сразу после «Русской газеты» Владимир Алексеевич перешёл на работу в «Московский листок». Эта газета относилась к разряду изданий с сомнительной репутацией, серьёзная публика такого не читала. Но недостатка читателей у неё не было. Главной причиной этого были репортажи и заметки, которые появлялись на страницах газеты сразу же после происшествий. «Уже в первый год издания «Московский листок» заинтересовал Москву обилием и подробным описанием множества городских происшествий, как бы чудом на другой день попадавших на страницы газеты»⁷, - пишет об этом в своей книге Гиляровский. И опытный, хотя и безграмотный, редактор Н. И. Пастухов в скором времени вывел газету на нужный уровень и поставил её выше прочих бульварных изданий. Газету любили, ей доверяли, хотя основной аудиторией и оставались охотнорядцы, лавочники, извозчики и прочий люд. Репортажи Гиляровского неизменно производили фурор. Он зачастую писал о том, о чём не осмеливались упоминать в других газетах. Поэтому после серии репортажей о пожаре на фабрике Морозовых редактор газеты был вынужден скрывать настоящее имя автора, все материалы печатались лишь под псевдонимами. В конце концов Владимир Алексеевич был вынужден покинуть газету и в 1884 году начал работать в «Русских ведомостях».

«Русские ведомости» была газетой особого типа, она не принадлежала к бульварным изданиям и абсолютно не была похожа на них.

« – Наша профессорская газета, - называла её либеральная интеллигенция.

- Крамольники! – шипели черносотенцы.

- Орган революционеров, - определил департамент полиции.»⁸

Единого мнения об этой газете не было, но она и не принадлежала для широкого круга читателей в отличие от того же «Московского листка». Её создателями и читателями была интеллигенция. Основал газету писатель Н. Ф. Павлов, но после смерти основателя она перешла к секретарю редакции Н. С. Скворцову, который с достоинством продолжил начатое. «Русские ведомости» с самого начала была идейной газетой, а не случайным рекламным коммерческим проектом. Газета являлась противовесом правительственным «Московским ведомостям». И поэтому цензура просто наседала на неё, преследовала и следила за каждой буквой, за каждым напечатанным словом. Зачастую запрещали розничную продажу, безо всяких на то причин и объяснений.

Но, несмотря на все гонения и невзгоды, «Русские ведомости» были любимы своими читателями. И в 80-е годы газета переживала свой расцвет, в газете работали самые известные люди русской литературы, в том числе пригласили и Гиляровского, чтобы оживить московский отдел газеты. «Счастливое время моей работы было тогда в «Русских ведомостях», которое я вспоминаю с удовольствием»⁹, - говорил сам репортёр. Гиляровский весь отдавался этой газете, его репортажи были всегда интересны и на шаг вперёд других, поэтому зачастую «Русские ведомости» были вне конкуренции. Владимира Алексеевича не зря прозвали московским королём репортажей. Он всегда знал все последние городские новости, что и где произошло. И это неудивительно, ведь с кем он только не водил знакомств и ото всех умел получать нужную информацию. В трущобах, в том числе и на Хитровом рынке, среди его знакомцев были самые отчаянные бродяги, которые сообщали ему сенсации преступного мира. О пожарах, по приказанию брандмайора С. А. Потехина, он узнавал из повесток, да и среди работников железной дороги у Гиляровского тоже были свои агенты, которые сообщали обо всех происшествиях и крушениях поездов. Зачастую репортажи Гиляровского пытались оспаривать, подавали в суд, но из обвинителей так ни одного дела никто и не выиграл, так как все публикации были основаны на одной лишь правде без малейшего вымысла. Один из самых известных его репортажей «Ходынская катастрофа» вызвал множество кривотолков и пересудов. Никто не мог поверить, что человек, побывавший в самом центре этого кошмара, вышел оттуда живым и невредимым, да ещё и написал об этом.

Помимо серьёзных репортажей Гиляровский писал и юмористических изданий «Осколки», «Будильник», «Развлечение». Также он публиковался в «Русской мысли» и писал книги. И уже в 1887 году была готова для печати его книга «Трущобные люди». Но в ходе обыска её изъяли и не пустили в печать. После Октябрьской революции Гиляровский пишет для газет «Известия», «Вечерняя Москва», «Прожектор», «Огонёк». В 1922 году издаёт поэму «Стенька Разин». В этот же период вышли его книги: «От Английского клуба к музею Революции», «Москва и москвичи», «Мои скитания», «Записки москвича», «Друзья и встречи».

Заключение

В конце XIX – начале XX века газет выпускалось множество, но лишь немногим удавалось снискать любовь широкой аудитории. Большинство газет были известны лишь небольшому кругу читателей. Например, несмотря на то, что «Московские ведомости» были правительственным органом, их читали в основном люди из сословия повыше, чем простые рабочие и ремесленники. «Русские ведомости» были газетой интеллигенции и имели широкую известность только в своих кругах. Множество бульварных, рекламных газет то появлялись, то исчезали, не заостряя на себе пристального внимания читателя. «Россия»… Да «Россию» любили, ценили, но из-за острого фельетона Амфитеатрова ей не пришлось долго радовать своего читателя. Пожалуй, из всех существующих в то время газет особо ярко вырисовывался «Московский листок». Всего через три года после выхода первого номера его тираж составил более сорока тысяч экземпляров, в то время как «Московские ведомости» печатались тиражом в четыре тысячи, а «Русские ведомости» - в десять тысяч.

Но газеты сами по себе не появлялись. За рождением каждого номера стояла работа множества людей. В начале XX века были действительно талантливые писатели и журналисты. Они любили своё дело, полностью отдавались работе. Да и постоянные перемены, революционные настроения народа давали множество тем для творчества. И благодаря всему этому сложилась совершенно особая атмосфера тех времён - атмосфера запрещённой свободы. Даже под страхом ссылки люди писали книги, статьи, письма, издавали газеты. И они были действительно счастливы, несмотря на притеснения власти и цензуры.

М. Горький в провинциальной печати

В 90-е годы с развитием провинциальной журналистики все больше крупных авторитетов и начинающих писателей сотрудничают в провинциальной печати. Так произошло и с А. М. Горьким.

Весной 1894 г. по рекомендации Короленко он переезжает из Нижнего Новгорода в Самару и становится сотрудником«Самарской газеты». Он выступает как обозреватель провинциальной прессы, ведет городской фельетон «Между прочим», печатает отдельные статьи, рассказы и художественные произведения («Старуха Изергиль», «Песнь о Соколе»).

Пользуясь либеральным характером газеты, Горький остро критикует недостатки самарской жизни: приниженное положение женщин, отсутствие высоких идеалов у местной интеллигенции, эксплуатацию детского труда, грязь в городе, некультурность городского обывателя, при этом постоянно выступая защитником беднейших слоев населения. Печать он рассматривает как «арену борьбы за правду и добро». Так называлась и одна из его статей.

В 1896 г. журналист возвращается в Нижний Новгород в качестве корреспондента газеты «Одесские новости» на открывшейся в городе Всероссийской выставке промышленности и художеств. Одновременно пишет статьи и очерки для газеты «Нижегородский листок».

М. Горький оказался одним из немногих русских журналистов, кто скептически отнесся к замыслу и экспозиции выставки. Такие выставки проводились приблизительно раз в десять лет начиная с 1872 г. Выставка 1896 г. должна была по замыслу правительства показать особые успехи, достижения русского капитализма за последние годы. Но Горький увидел за размахом, экспонатами выставки многие недостатки, несовершенства русской жизни конца XIX в. Машины, представленные в павильонах, не облегчают труд рабочих: не машина служит человеку, а человек служит машине. На выставке не были замаскированы факты эксплуатации рабочих, бросались в глаза засилье в промышленности иностранных предпринимателей-капиталистов, ложный патриотизм устроителей, которые хотели некоторые образцы кустарных производств выставить в качестве национальных достижений (велосипед, пианино, сделанные вручную кустарями-одиночками).

Не принесла журналисту полного удовлетворения и культурная программа выставки. Горький высоко оценил выступления Малого театра, чешского дирижера Главача, русской сказительницы Ирины Федосовой, некоторые картины художников-реалистов (Маковского, Репина), но весьма критически отнесся к представителям «нового искусства» – импрессионистам, в частности к картинам Врубеля, выставленным в особом павильоне. Изобразительное искусство, по мнению журналиста, как и печать , должно непосредственно служить правде и добру, быть понятно простому человеку, воспитывать оптимизм, а не повергать его в уныние и недоумение. Негативно оценивал в эти годы писатель и русских поэтов-декадентов: Мережковского, Гиппиус и др.

Не мог пройти журналист и мимо того, что купцы, богатые предприниматели, съехавшиеся со всей России на выставку, превратили ее в арену пьяного кафешантанного разгула. «Разгром» – так назвал Горький свой заключительный очерк о закрытии выставки, подчеркнув ее практическую бесполезность. Такая негативная оценка была, конечно, односторонней, но Горький стремился оценить выставку и развитие России с точки зрения рядового человека, человека труда.

Не вполне справедливы были и некоторые упреки публициста в адрес «нового искусства», живописи и литературы.

30. Участие Чехова и Горького в отечественной периодической печати

_{НАЧАЛО ЖУРНАЛИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ М. ГОРЬКОГО}

В 90-е годы с развитием провинциальной журналистики все больше крупных авторитетов и начинающих писателей сотрудничают в провинциальной печати .

На рубеже нового революционного подъема в середине 90-х годов, когда началось «массовое рабочее движение с участием социал-демократии» в России, на поприще журналиста-профессионала вступил М. Горький . Ранняя публицистика великого пролетарского писателя продолжала лучшие традиции революционно-демократической печати . Работая в 1895–1896 гг. в провинциальных газетах Поволжья и Юга России – «Самарской газете», «Нижегородском листке» и «Одесских новостях», – он неизменно защищал интересы народа. Правда, в то время его мировоззрение окончательно еще не сложилось; отвергая помещичье-буржуазный строй, Горький не видел реальных путей его замены. И, тем не менее, появление Горького в легальной печати явилось важным событием в русской журналистике.

Весной 1894 г. по рекомендации Короленко он переезжает из Нижнего Новгорода в Самару и становится сотрудником «Самарской газеты».

«Самарская газета» представляла собой типичное либерально-буржуазное провинциальное издание. В ней были широко развернуты отделы хроники, обозрений (столичной и провинциальной печати, местной жизни), печатались корреспонденции, фельетоны, беллетристика. В 90-е годы в газете сотрудничали: Н.И. Ашешов, С.С. Гусев, Н.Г. Гарин-Михайловский, С.Г. Петров (Скиталец). Тираж газеты составлял две-три тысячи экземпляров.

Горький выступает как обозреватель провинциальной прессы, ведет городской фельетон «Между прочим», печатает отдельные статьи, рассказы и художественные произведения («Старуха Изергиль», «Песнь о Соколе»).

В «Очерках и набросках», к написанию которых Горький приступил тотчас по приезде в Самару весной 1895 г., он впервые получил возможность непосредственно обратиться к читателю и дать публичную оценку ряду явлений общественной жизни. «Очерки и наброски» строились главным образом на материалах провинциальной прессы.

Почти одновременно Горький под псевдонимом Иегудиил Хламида стал вести один из самых боевых отделов газеты – фельетон на местную тему под заглавием «Между прочим».

В отличие от многих провинциальных газетчиков Горький не раболепствует перед фактом: он для него важен не только сам по себе, сколько в качестве повода для беседы с читателем по острым проблемам жизни.

Пользуясь либеральным характером газеты, Горький остро критикует недостатки самарской жизни: приниженное положение женщин, отсутствие высоких идеалов у местной интеллигенции, эксплуатацию детского труда, грязь в городе, некультурность городского обывателя, при этом постоянно выступая защитником беднейших слоев населения. Печать он рассматривает как «арену борьбы за правду и добро». Так называлась и одна из его статей.

Горький глубоко верил в великую прогрессивную силу печати, но в статье писал, что в его время публицисты не выполняют своих обязанностей – служить правде и обществу, а работают на собственное благо и благо издателя, часто не понимают правды жизни или боятся ее рассказать.

Самое большое внимание уделено эксплуатации трудового народа. Не страшась административных и цензурных преследований, Горький разоблачает самарского фабриканта Лебедева, применяющего на своей фабрике детский труд («Между прочим»).

Ряд очерков и фельетонов посвящен положению крестьян. Горький не идеализирует мужика, он видит его неразвитость, забитость, подавленное чувство человеческого достоинства и понимает, что в этом виноват общественный строй, обрекающий народ на бесправное, полуголодное существование. Он осуждает нравы буржуазной провинциальной прессы, которая беды и несчастья одних людей делает развлечением для других.

Большое место в фельетонах отводится контрастам большого капиталистического города, критике отсталости провинциальной жизни, бескультурья.

К выступлениям Горького, затрагивающим вопросы искусст­ва, примыкают его статьи «Еще поэт» и «Поль Верлен и декаден­ты», опубликованные «Самарской газетой» в 1896 г. В последней наиболее полно вскрываются корни и социальный смысл дека­дентства как искусства, порожденного загнивающей буржуазией.

От статьи к статье крепнет публицистическое мастерство Горь­кого. Выходец из народа, много видевший «в людях» и во время странствований по Руси, писатель неустанно работает над собой, прислушиваясь к советам Короленко, Гарина-Михайловского. До конца жизни не прекращал он публицистической деятельности. Школа профессионального журналиста оказалась чрезвычайно полезной для будущего роста писателя.

Самарские темы под пером Горького звучали социально широко, далеко выходя за границы города и губернии. В фельетонах писателя, опубликованных в «Самарской газете», ясно проглядывает лицо всей самодержавной России.

Пребывание в Самаре – чрезвычайно важный этап в идейном и творческом росте Горького . Наряду с публицистикой здесь были созданы «Песня о Соколе», «Старуха Изергиль» и другие произведения. Работа в «Самарской газете» дала писателю обильный материал для разработки темы мещанства, «окуровщины».

Журналистская деятельность А.П. Чехова .
Первые опыты литературного творчества Чехова в юмористическом духе относятся к гимназическим годам. Создание юмористического журнала «Заика», где он помещал первые придуманные им анекдотические сценки, открыли ему путь в большую литературу.
«Устраивал лекции и сценки, – писал А.П. Чехов в воспоминаниях, – кому-нибудь, подражая или кого-нибудь представляя » . Так он изображал старика профессора, читавшего свои лекции, почти слово в слово составившие потом содержание его самого первого рассказа «Письмо к учёному соседу».
Некоторые «мелочишки» из «Заики» начинающий писатель посылал брату Александру в Москву, который дал первую рецензию:
«Сегодня я отправляю в «Будильник» две твои остроты: «Какой пол преимущественно красится?» и «Бог дал (детей)», остальные слабы, присылай поболе коротеньких и острых».
Так еще в гимназические годы проявляется у Чехова тяга
к юмору и желание установить связь с юмористическими
журналами. Э то желание осуществилось, когда в 1880 году Чехов переезжает в Москву и поступает в университет на медицинский факультет, и в журнале «Стрекоза» был напечатан первый его рассказ «Письмо к учёному соседу».
Это произведение представляло собой тот материал, с которым будущий писатель выступал по вечерам в семье, когда приходили гости, и он представлял перед ними захудалого профессора, читавшего перед публикой о своих открытиях.
Задачи, которые предстоит рассмотреть в процессе изучения журналистской деятельности юного Чехова не только изучить, в каких журналах и газетах он публиковал свои рассказы, что они собой представляли. Главная цель – провести исследование идейного уровня товарищей
по перу и убеждений, по которым будущий писатель оттачивал своё мастерство.
Юмористические журналы, в которых помещал молодой Чехов свои рассказы: «Стрекоза», «Будильник», «Осколки», «Свет и тени», а так же «Петербургская
газета», газета «Новое время» приспосабливались к условиям общественно политической жизни начала 80-х годов XIX
века.
В юмористике преобладали шутки, каламбуры, комические сценки – лёгкое зубоскальство над глупыми обывателями, серым простым людом, над пьяными купцами, избитые остроты над обманутыми старыми мужьями и л
егкомысленными молодыми жёнами.
«Петербургская газета» была типичной «бульварной»
газетой, снабжавшей обывателя «лёгким чтением»». Тут были и политические новости, и городские происшествия, и дачная жизнь, и «театральное эхо», и
«летучие заметки в стихах и прозе», и уголовные романы.
«Я помню, как он… накупил разных юмористических журналов, в числе которых была и «Стрекоза» – писал брат писателя М. Чехов . В ней был напечат ан его первый рассказ, и именно она преподнесла ему первый урок несправедливости. Чашу терпения молодого писателя переполнил, после того, как он, поместив в ней около десятка статеек и его статьи стали возвращаться, ехидный ответ в «Почтовом ящике»: «Не расцвев, увядаете. Очень жаль. Нельзя
ведь писать без критического отношени я к делу». Антона сильно обидело это, несправедливое по своей сути, замечание, и он стал искать другое издательство.
К «Будильнику» и «Развлечениям» Чехов относился недоверчиво.
В литературном сборнике «Бес», к участию, в котором его пригласили, он собирался, да так и не успел опубликовать ничего.
Как писал М. Чехов : «… его вскоре выручил «Зритель». Как потом оказалось, журнал этот стал специально «чеховским», так как в нём всё литературно-художественное производство целиком перешло в руки сразу троих братьев
– Александра, Антона и Николая…». Редакция напоминала клуб: «сходились
каждый день её члены, хохотали, курили, рассказывали анекдоты, ровно ничего не делали…».
Не смотря на то, что Антон, писал, не скупясь; брат Николай, с утра до вечера
рисовал красочные иллюстрации к журналу, особенно следует отметить его
иллюстрацию Большого театра во время приезда Сары Бернар, журнал не шёл.
Причиной в том, что редакция не в состоянии была выпускать его три раза в неделю по три рубля, в малом количестве подписчиков, в недостатке средств
у издателя – Давыдова. «Зритель», своими новациями,
подтянул другие журналы. Так «Б
удильник», испугавшись конкуренции, стал печатать обложку золотой краской, «Зритель» был закрыт. Позже Чехов написал удивительно смешную сатиру на «Зрителя»
– «Храм славы» и подарил рукопись В.В. Давыдову.
«Будильник», когда в него перешёл А. Чехов , издавал Л.Н. Уткин.
Здесь Чехов доказал ,
на сколько велик его талант, когда решил попробовать себя в написании романа из иностранной жизни, и поспорил с редактором издательства, что напишет его не хуже появлявшихся тогда за границей и переводившихся на русский язык. Роман «Ненужная победа» оказался настолько интересен публике, что благополучно был доведён до конца, был не только вызван интерес к автору, но выдвигались предположения, что автор-иностранец – «не Мавра ли Иокая или,
не Фридриха ли Шпильгагена этот роман?».
Одновременно с «Будильником» Антон Чехов сотрудничал и с иллюстрированным художественным журналом «Москва» – И . И . Кланга, который впервые предложил изготавливать все иллюстрации в красках – это была довольно смелая, для того времени и оригинальная затея.
Вопреки ожиданиям Чехов выступил сначала с рецензией, а затем «смилостивился и дал туда целую повесть «Зелёная коса», которую отлично ил
люстрировал брат Николай». Н едостаток
средств, для рекламы, и равнодушие публики не дали «Москве» окрепнуть, и она увяла.
Оригинальный выход для решения финансовых проблем, привлечения подписчиков сделала газета «Новости дня», или как их называл Чехов – «Пакости
дня», публикуя тотализатор. В уголовном
роман е, «Драма на охоте», который он опубликовал в этом издании, Чехов , проявил величайшее искусство, говоря языком следователя.
Были еще журналы в Москве, в которых сотрудничали Антон и Николай Чеховы
– это «Свет и тени» и «Мирской толк», в котором Антон поместил повесть «Цветы запоздалые». Но этому журналу, чутко реагирующему на все события, не
только в общественной, но и в политической жизни, особенно за рисунок, изображавший виселицу с надписью «Наше оружие для решения насущных вопросов», была запрещена розничная торговля и приостановлена деятельность.
На фоне всей этой безыдейной серости выделялся журнал «Осколки», редактором и издателем которого был Н.А. Лейкин, в 60-е годы сотрудник «Современника» и «Искры». Возможно, поэтому Чехов тяготел к этому журналу.
Случай, или сама судьба, свела Чехова с этим издателем.
Когда Лейкин, услышав от поэта Л. И . Пальмонова: – «Вот идут два талантливых брата», остановил извозчиков и , окликнув, пригласил работать в «Осколках». Так случился переход в литературе из Москвы в Петербург молодого автора Антона Чехова .
Журнал «Осколки» мало, чем отличался от других журналов: «разгул пьяных
купцов, злоключения дачных мужей или современных Менелаев и прекрасных
Елен – всё то, что отвечало вкусу обывателя – в «Осколках» занимало главное место». Но Н.А. Лейкин понимал, что такой незатейливой юмористики было мало. Он умел считаться с требованиями времени: в конце 70-х, начале 80-х годов в стране происходила обострённая борьба народовольцев с царизмом, кульминацией, которой было 1 марта 1881 года – убийство Александра

31. Публицистика Меньшикова и Розанова (по выбору)

Меньшиков Михаил Осипович (1859 - 1918)

Александр Репников, Москва

"Реакционный публицист", "черносотенец", "мракобес", "махровый реакционер", "самая ненавистная фигура в дореволюционной печати" - как правило, именно такими эпитетами награждали долгие годы Михаила Осиповича Меньшикова - известного публициста "Нового времени". В последние годы переоценки ценностей в некоторых публикациях наметилась иная тенденция - представить Меньшикова в качестве одного из ведущих философов "русской идеи"...

Подобные колебания вполне закономерны для нашего неспокойного времени. Не случаен и пробудившийся интерес к этой весьма неоднозначной фигуре. Ряд изданий познакомил читателей со статьями из обширного публицистического наследия М.О. Меньшикова [1]. За короткий период вышло несколько его книг [2]. Четвертый выпуск серии "Российский Архив (История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.)" был целиком посвящен М.О. Меньшикову и содержал его дневники и материалы к биографии [3]. И, наконец, нельзя не отметить, появление монографии П.И. Шлемина — исследователя, плодотворно работающего над изучением наследия забытого публициста [4]. Так кем же был Михаил Осипович Меньшиков? Ответить на этот вопрос в небольшой публикации невозможно, и мы постараемся только выделить основные вехи его непростой жизни.

М.О. Меньшиков родился 25 сентября 1859 г. в городе Новоржеве Псковской губернии. С детства он воспитывался в религиозном духе, чему немало способствовали его родители. В 1873 г. Меньшиков окончил Опочецкое уездное училище и поступил в Кронштадтское морское техническое училище, по окончанию которого был произведен в кондукторы корпуса флотских штурманов. Молодой человек рано проявил склонность к литературному труду. Наряду с участием в морских экспедициях он писал и публиковал очерки, издал несколько работ по специальности. Знакомство с А.П. Чеховым и Н.С. Лесковым, дружба с С.Я. Надсоном — все это сильно влияло на Меньшикова и в 1892 г. он, выйдя в чине штабс-капитана в отставку, посвящает себя литературному труду, и становится постоянным корреспондентом, а затем секретарем и ведущим публицистом газеты "Неделя".

После того, как "Неделя" прекратила свое существование Меньшиков перешел в "Новое время" А.С. Суворина. Являясь с 1901 по 1917 гг. ведущим публицистом этой газеты он обращался к широкому кругу общественно-политических и социальных вопросов. С легкой руки недобросовестных критиков Меньшиков был зачислен в разряд черносотенцев. Безусловно, многое из написанного Меньшиковым весьма спорно и вызывает неприятие, но это не значит, что нужно огульно вычеркивать его из истории русской публицистики. Другой сотрудник "Нового времени" — В.В. Розанов, так же обвиненный некогда в "черносотенстве" уже давно вернулся к нам в своих трудах. О нем пишут книги, изучению его мировоззрения посвящают диссертации. Выходит и собрание сочинений Розанова, а вот М.О. Меньшиков только- только возвращается из небытия.

Вместе с тем, националист и монархист Меньшиков крайне негативно относился к личности Николая II. После отречения самодержца Меньшиков писал: "Для русского цезаризма война эта в неожиданном ее развитии все равно обещала гибель. Может быть, это и служило одною из главных причин, парализовавших нашу подготовку к войне и энергию ее ведения... Спрашивается, стоит ли нам жалеть прошлое, если смертный приговор ему был подписан уже в самом замысле трагедии, которую переживает мир?.. Не мог же несчастный народ русский простить старой государственной сухомлиновщине того позора, к которому мы были подведены параличом власти... Жалеть ли нам прошлого, столь опозоренного, расслабленного, психически — гнилого, заражавшего свежую жизнь народную... Весь свет поражен внезапностью русского переворота и взволнован радостью, взволнована радостью и вся Россия..." [5].

Весной 1917 года, когда Петроградский Совет попытался закрыть "Новое время", Меньшиков был отстранен от работы в газете. В последней статье, подписанной Меньшиковым, которая появилась в газете 19 марта, он подводил грустные итоги: "Трагедия монархии состояла в том, что, отобрав у народа его волю, его душу, — монархия сама не могла обнаружить ни воли, ни души, сколько-нибудь соответствующей огромной и стихийной жизни. Энергия народная веками глохла... в центре своей власти... Великий народ обречен был на медленное вырождение, подобно азиатским соседям, от атрофии своих высших духовных сил — сознания и воли" [6]. Зиму 1917-1918 гг. он провел с семьей в Валдае, где у него была дача. Страницы дневника Меньшикова за 1918 год полны горьких записей. По накалу самобичевания рассуждения Меньшикова напоминают "Апокалипсис нашего времени", написанный Розановым: "Чтобы убить Россию по — дьявольски, т. е. с наименьшими средствами и с наибольшим соблюдением приличий, достаточно предоставить Россию самой себе. В самой России сложился губительный яд, сжигающий ее медленно, но верно: народная анархия, развязанность от культуры, религии и совести. Идет великое самоистребление народное..." [7]. Растерянный Меньшиков винил в происходящем русскую литературу, которая "есть не столько лечение, сколько сама болезнь", ругал А.С. Пушкина, за то, что тот не "загремел еще тогда против анархии, влекшей нас к народному бунту", обличал революционных — демократов. Досталось и Николаю II. Узнав о расстреле бывшего самодержца, Меньшиков писал: "Жаль несчастного царя — он пал жертвой двойной бездарности — и собственной, и своего народа" — и далее рассуждал по поводу отречения — "не мы, монархисты, изменники ему, а он нам... Тот, кто с таким малодушием отказался от власти, конечно, недостоин ее. Я действительно верил в русскую монархию, пока оставалась хоть слабая надежда на ее подъем. Но как верить в машину, сброшенную под откос и совершенно изломанную?.. Мы все республиканцы поневоле, как были монархистами поневоле. Мы нуждаемся в твердой власти, а каков ее будет титул — не все ли равно? К сожалению, все титулы у нас ложны, начиная с бумажных денег. Все подделка!" [8].

14 сентября 1918 г. он был арестован, а 20 сентября расстрелян чекистами на берегу Валдайского озера. Только семьдесят пять лет спустя родные смогли добиться реабилитации опального публициста.