Предсказания не сбываются

Было время, когда нас пугали: дети ваши "из болезней не будут вылезать", и

"руки-ноги они обязательно себе переломают", и "в школе им будет трудно

учиться", и "вырастут они недисциплинированными", и "на шею вам скоро сядут"

и т.д. и т.п., и все из-за того, что слишком уж странными, непривычными

казались многим наши методы воспитания, наш образ жизни.

- Зачем все эти спортснаряды и таблицы в комнате? Зачем читать в три года?

Зачем босиком по снегу? Зачем все эти фокусы? Вы искалечите детям жизнь!

Шли годы, дети подрастали один за другим, а страшные прогнозы не сбывались.

Болели они редко, простуды им вовсе были не страшны, а инфекционные болезни

они переносили легко, чаще всего без лечебных процедур и лекарств. Годам к трем они становились крепкими, сильными и ловкими, даже сбитого носа мы у них не видели, а вывихов или переломов ни у кого из них не было ни разу за все 18

прошедших лет.

И в школе им учиться совсем не трудно: за домашними заданиями не засиживаются, а учатся в основном на "четыре" и "пять". Школу кончают раньше срока на год-два-три ("перескакивая" через классы) и никаких хлопот не доставляют нам с поступлением в средние или высшие учебные заведения: ни особых условий, ни протекций, ни репетиторов, как и должно быть.

От работы не бегут: старший уже в 14 лет работал почтальоном, а в 16 лет был

принят на должность техника в лабораторию и проработал два года, получив

перед поступлением в институт четвертый разряд регулировщика радиоэлектронной

аппаратуры. И чем старше становятся наши ребята, тем чаще мы слышим похвалы в

их адрес: "Хорошие у вас помощники растут". Да, косые взгляды сменяются

теперь доброжелательными улыбками, а недоумение и раздражение - интересом:

письма, гости, встречи, лекции - и уйма самых разных вопросов и просьб:

- Расскажите, как и чем вы занимаетесь с детьми... Покажите свои игры,

учебные пособия, мастерскую, спортивные снаряды... Напишите о том, как вы

обращаетесь с новорожденным... Пожалуйста, о закаливании!.. И о своих ошибках

не забудьте, чтобы их не повторить нам...

И среди других обязательный вопрос:

- А откуда вы все это взяли? Как не побоялись воспитывать детей так необычно?

Как мы начинали.

Иногда считают, что мы все обдумали заранее, наметили, так сказать, план

действий, а потом уж стали его осуществлять в жизни. Ну и наделали бы мы

беды, если бы так случилось - мало ли ломается ребячьих судеб из-за

тщеславных замыслов их родителей и педантичного проведения их в жизнь. Да,

многое в нашей жизни сложилось иначе, чем у других, и все это не само собой,

а по нашей доброй воле (и тоже, конечно, не без тайных надежд на это

самое-самое... - кто из родителей этим не "переболел"?!), но никаких заранее

намеченных планов у нас и быть не могло по той простой причине, что мы оба о

дошкольном детстве представление имели довольно примитивное, а о младенческом

возрасте вообще ничего почти не знали.

Мы, конечно, могли обложиться учебниками, популярными брошюрами, учеными

трудами и, проштудировав их, отобрать, наметить... и т.д. Но тогда, к

счастью, это оказалось нам не под силу: загруженность работой, неблагоустроенное жилье, бытовые заботы отнимали все время. Мы добрались до книг всерьез лишь тогда, когда у нас было уже двое сыновей, четыре или пять исписанных толстых тетрадей с результатами наблюдений за ними и уйма самых житейских, а не теоретических проблем.

Признаемся и еще в одном нашем "грехе": мы сами по себе люди не очень

организованные и к планам тяготения не испытываем. И в данном случае это

оказалось полезным: нам не понадобилось подгонять жизнь под свои намерения и

установки. Так мы убереглись от одной крайности в воспитательном деле - излишне жесткого руководства этим сложным и тонким процессом. А другая крайность - равнодушие - нам не грозила: мы оба задолго до знакомства друг с другом увлеклись проблемами воспитания. Мы и встретились-то (вот судьба!) на совещании, посвященном "Программе воспитательной работы в школе". Случай усадил нас рядом, но разговорились мы уже не случайно: оба жили учениками, школой и ее многочисленными бедами, оба мечтали о преобразованиях в школьном деле, много думали об этом.

Мы начинали свою семейную жизнь единомышленниками - видимо, это и послужило

основой для всего, что было дальше. Конечно, впрямую школьные проблемы с заботами о новорожденном не связывались. Это лишь потом мы обнаружили между ними самую тесную связь, а тогда и не догадывались об этом. Зато твердо знали, что в школу дети уже приходят очень разные по уровню развития, и от этого зависит их дальнейшая школьная жизнь. Значит, много надо сделать до школы, но не с пеленок же начинать?

Когда родился наш первенец, мы просто радовались ему и любили каждую свободную минутку быть с ним: играть, разговаривать, смотреть на него и удивляться всему. Он чихнул? Он нахмурился? Он улыбнулся? Кому из родителей не знакомо это ощущение чуда, имя которому Мой Ребенок? Но вскоре к этой родительской радости прибавилось любопытство. Почему он плачет по-разному? Почему он напружинивается, когда берешь его прохладными руками? Почему он сопротивляется надеванию чепчиков? И т.д. и т.п. А сынишка рос, и вопросов этих все прибавлялось. Мы стали записывать свои наблюдения, предоставляли малышу все больше свободы действий, дали ему возможность самому определять, например, сколько ему есть, когда спать, как долго гулять - словом, во многом доверились природе. И наблюдали, и записывали все, что казалось нам наиболее интересным, а потом сопоставляли записанное с тем, что к тому времени удалось уже прочитать, и обнаруживали интереснейшие вещи: малыш, оказывается, мог гораздо больше, чем об этом было написано в популярной литературе. Это поразило нас и вызвало еще больший интерес к сынишке. А когда родился еще сын, мы с самого начала обращаться с ним так, как научил нас его старший братик: давали ему пальцы, чтобы он мог уцепиться за них своими крошечными пальчиками, и в первую же неделю он мог висеть на них несколько секунд. С первого месяца стали его держать над горшочком, избавили его от всяких платков и чепчиков и разрешили ему лежать голеньким сколько захочет...

Споры, ссоры...

Первыми, кто был возмущен таким "варварским" отношением к ребенку, были, конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами и просто видеть спокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их натиску. Малыши были веселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили диатез, и мы настаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать соседи. Прохожие на улицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми малышами, осуждающе бросали нам в спину:

- Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите?

Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже полегче, но

реплик от этого не убавилось:

- Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а отец хоть бы шаг

поубавил.

- Ушки, ушки-то ему прикройте - застудите!

- Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь - напечет ведь.

Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием малыша

и в своих действиях исходить прежде всего из него. Вот здесь мы и допустили

первую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не всегда

обращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были за это наказаны

градом новых замечаний, наставлений, упреков.

А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил полуторагодовалому Алеше кубики с буквами. Но буквы-то ему еще ни к чему, подумали мы, но кубиков у сына не отобрали. И были немало удивлены, когда обнаружили месяца через три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв. К двум годам он уже знал чуть ли не весь алфавит, а в два года восемь месяцев прочитал первое слово. Для самого Алеши это было как будто так и надо, а для нас это стало целым открытием: так вот уже когда человек может читать! А как же в остальном? Так начались наши пробы не только с обучением грамоте, но и в физическом развитии малышей, в овладении различными движениями и даже в укреплении их здоровья. Пробы эти были чаще всего чисто интуитивными попытками разобраться, что малыш уже может. Мы ведь не знали, что ему по силам, что уже можно, а чего нельзя, и пробовали осторожно, играя. Никакого давления, никакого обязательного урока, но и не сдерживали, если ему самому хочется. Удалось что-то малышу - мы рады, не получилось - значит, пока

отложим.

Мы жили тогда в небольшом щитовом домике, сами его оборудовали, сами топили

печи, ходили к колонке за водой и делали массу других хозяйственных дел. А дети были рядом. Вот Алеша видит, что папа забивает гвозди, и требует себе молоток. Мама подметает пол - он тянется к щетке или венику. И вот тут-то мы, кажется, сделали еще один правильный шаг к дальнейшим нашим педагогическим открытиям: впустили детей в мир взрослых хлопот и занятий, постарались дать им большой простор для собственной их деятельности.

Мы не только обзавелись маленькими молотками, пилами, топориком, веничком и

многими другими инструментами, но и дали возможность малышам самостоятельно

постигать свойства вещей и явлений. Даже опасные вещи (спички, булавки, иголки, ножницы и т.п.) мы не прятали, а знакомили детей с ними. Малыши рано узнали, что утюг горячий, иголка острая, спички могут обжечь, а нож порезать пальчик. Сначала нами руководило лишь желание, чтобы занятый делом малыш не лез на руки, не приставал, не мешал работать, но при этом сам был бы осторожен - ведь следить за детьми, не спуская глаз, нам было совершенно некогда, мы оба работали. И только значительно позже мы поняли, какие большие возможности для развития получают дети при таком самостоятельном исследовании окружающего мира. Со временем у Алеши и Антона появились целые наборы столярных и слесарных инструментов, конструкторы металлические и деревянные, пластилин и бумага, проволока и гвозди. Так же естественно вошли в мир малышей буквы на кубиках и буквы на картонках, азбука на стене и касса букв, карандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда и башни из кубиков, но и свободно плавали в этом "азбучно-цифровом" море, писали буквы и не подозревали, что это "абстракции". А мы не делали разницы между вещами, числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди ДВЕ буквы М, разрежь яблоко на ЧЕТЫРЕ части...

Азбука и счет, опущенные с высот "возрастной недоступности" и вошедшие в

ребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось, усваиваются

столь же легко и просто, без всяких уроков, как слова "ложка", "хлеб", "дай"

и "молоко". В самом деле, что такое три десятка букв и цифры среди многих

сотен слов, которые малыши узнают в первые два года жизни?!

Но снова мы слышали:

- Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не знаете

методики, вы неспециалисты, вы изуродуете детей?

Трудное наше счастье.

Вот так, в спорах, мы начинали... Сначала мы воевали с бабушками и соседями,

потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" - спрашивали мы в своей книжке, газетной статье, фильме. Многие с нами не соглашались: "Нет, они не

правы? Раннее развитие опасно? Раннее развитие вредно?"

А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших малышей,

недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" - и погружались в изучение книг,

брошюр, статей - всего, где можно было добыть сведения об этом страшном раннем развитии.

Мы узнали, что еще в начале нашего века у М.Монтессори дети (причем дети умственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфически

писали, что в Японии создана школа для одаренных детей и принимают туда

четырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует институт по исследованию человеческого потенциала, где сделали вывод: самый "правильный" возраст, в каком следует учить ребенка читать, - это полтора-два года. Петра I дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года. Мария Кюри была на два года моложе своих подружек в гимназии, Н.В.Гоголь в три года писал слова, а в пять пробовал сочинять стихи. В семье Ульяновых все дети к четырем-пяти годам уже читали.

Все это поддерживало нас в наших поисках. Но главным подтверждением правильности выбранного пути были наши дети. Они поражали нас своими возможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались в своих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило нас увязнуть в проблеме раннего развития всерьез.

За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков начала

развития детей, но теперь мы слышали новые возражения:

- Ну хорошо, действительно, дети могут развиваться намного быстрее, но нужно

ли это, не лишаете ли вы своих детей счастливого беззаботного детства?

Так говорят и думают многие, пока... не побывают у нас в гостях. А когда увидят все своими глазами, поговорят и поиграют с нашими ребятами да еще и привезут своих малышей в наш "детский сад", а потом никак не могут их вытащить домой, вот тогда, расставаясь с нами, признаются:

- Счастливые у вас дети...

А иные вздыхают:

- Счастливые вы родители...

А мы и не отказываемся - действительно счастливые, только счастье наше не само по себе к нам пришло, нет, не само...

Вот мы и решили написать обо всем, что узнали сами, с единственной целью:

может быть, наш опыт поможет кому-нибудь стать счастливее.

В своем рассказе мы постарались учесть те вопросы, которые нам чаще всего задают в письмах, на встречах, во время посещения нашего дома. Когда слышат, что мы оба работали, детей в ясли и садик не отдавали, няни у нас никогда не было, а бабушки живут отдельно, нам непременно задают один и тот же вопрос:

- Как вы успеваете? Откуда берете время на воспитание? Тут с одним не знаем,

как управиться, а у вас семеро.

Ответом на этот вопрос служит вся наша книга. Мы расскажем вам, на что мы

тратим время, а на что не тратим, за счет чего экономим, а на что не жалеем

ни минут, ни часов, ни дней, ни целых лет.

И так же, как в беседах, мы, конечно, говорим не хором, а по очереди, так и в книге каждый из нас будет рассказывать о том, в чем он больший "специалист".

А в случае надобности мы будем комментировать или дополнять друг друга и даже

иногда можем поспорить, как это бывает у нас и в жизни.

Наши рекомендации