От непосредственных эмоций и чувств - к богатому художественно-эстетическому опыту. От эмоциональной "дремоты" - к многообразию и полноте чувственно-эстетических реакций

Почти две с половиной тысячи лет человечество занимается философским осмыслением процесса взаимодействия человека с миром, основанного на следовании гармонии и опирающегося на присущее роду человеческому стремление к совершенству и красоте.

Это стремление не свойственно больше ни одному из живущих на земле существ, и все эти века человечество пытается понять - как, каким образом на тех или иных этапах жизни любого индивида подобное стремление дает о себе знать, как оно проявляется, формируется и "работает" на его благо, а также что может и должно сделать общество (род, племя, семья, народ, государство), чтобы обеспечить каждому индивиду наиболее полное и свободное проявление, вовлечение "в работу" этого высшего человеческого качества - самого стойкого, самого жизнетворческого и добродетельного.

На уяснение этой проблемы было направлено в течение многих веков внимание мудрецов всех эпох и народов. И тут главный вопрос, до настоящего времени так еще полностью и не выясненный, состоит в раскрытии тайны: что же такое есть в человеке, что делает его способным производить классификацию явлений, их отбор по эстетическим, нравственным или каким-либо иным критериям, делает иногда спонтанно и неосознанно, а в другю случаях на вполне осознанном чувственно-эмоциональном и умственно-интеллектуальном уровне.

Исследователи XX века, пожалуй, ответили на вопрос Ф. Шиллера - каким образом природа выводит человека из состояния "чувственной дремоты" и поворачивает весь процесс его становления, формирования и развития к деятельности "свободного интеллекта". Современная эстетика пришла к выводу, что в каждое человеке самой природой заложено "родовое" чувство красоты точнее стремление к красоте, к эстетическому восприятию мира. И не вина отдельного конкретного индивида в том, что это стремление в нем подчас не проявляется, "не работает".

Выход человека из состояния "чувственной дремоты" это длительный процесс прижизненного развития, который не всегда увенчивается успехом: при всем накопленном человеком опыт< взаимодействия с окружающим миром на его жизненном пуп может и не возникнуть ощущений, чувствований, переживаний да и мыслей, способных вывести его из состояния "чувственно! дремоты". Это, можно сказать, беда, если не трагедия каждой оказавшегося в таком положении индивида. Разумеется, тут виноват не только внешний мир бытия человеческого, но и душевное состояние самого индивида, духовная наполненность его жизни. Но корни все-таки нужно искать и в самом характере накапливаемого в чувственных взаимодействиях опыта человека - опыта его многосторонних взаимоотношений с окружающие миром.

Вся история эстетического развития человечества с несомненностью доказывает, что даже в самых неблагоприятных материальных и иных условиях, как правило, не рождаются люди с заглушенным напрочь стремлением к красоте. Ибо каждому представителю рода человеческого, как уже говорилось, присуще от природы стремление к совершенствованию окружающего мира и самосовершенствованию.

Арсенал культурных ценностей современного мира включает огромное число выдающихся творений, созданных людьми, рожденными отнюдь не в самых благоприятных условиях и не всегда воспитывавшимися под наблюдением высокообразованных родителей.

У людей ищущих, стремящихся к самосовершенствованию и расширению своего духовного кругозора, опыт общения с миром будет постоянно, на протяжении всей их жизни пополняться все новыми и новыми впечатлениями, чувствованиями и переживаниями, которые станут материалом бесконечного совершенствования, "возгоняясь" до эстетических чувств и эстетического вкуса, вырастающего из эмоций и рациональных способностей, из умения вынашивать в себе и высказывать определенные эстетические суждения. Важно понять основное: речь сейчас не о врожденности эстетического чувства - эта проблема достаточно широко обсуждалась в истории развития человечества. Речь идет пока лишь о природности человеческой чувственности, в том числе и эстетического чувства, - природности, которая всегда была предметом внимания философов и эстетиков. Для выявления, пробуждения ее в каждом городе-государстве, по словам С.С. Аверинцева, был свой стиль жизнеотношения, свой вкус и такт, свои традиции, которые тщательно культивировались, и в которых был сфокусирован эстетический опыт предшествующих поколений, становящийся исходным, первоначальным опытом каждого рождающегося и входящего в жизнь человеческого существа. Сказанное позволяет понять, почему в истории философско-эстетической науки практически не было исследователя, так или иначе не обратившего бы внимания на чувства человека, с которыми тот рождается и с которыми вместе формируется, воспитывается и развивается, добиваясь нередко права занять в истории осмысления жизни свое незатмеваемое временем место.

В обсуждение рассматриваемого вопроса, естественно, органично включались и естествоиспытатели, и художники, и музыканты, и даже общественные деятели. Не приводя высказываний представителей всех отраслей знания или сфер человеческой деятельности, можно заметить лишь, что вопрос о природной основе эстетического чувства занимает, очевидно, столь значительное место в жизни и мыслях людей, что они вновь и вновь возвращаются к нему, пытаясь все глубже проникнуть в его жизнестроительную, человекотворящую сущность. Так, известно, что много времени и сил отдали исследованию эстетического чувства Ч. Дарвин, И.М. Сеченов, И.И. Мечников, В.М. Бехтерев, В.И. Вернадский и другие крупные ученые. Почти невозможно назвать ни одного выдающегося физика или математика конца XIX - начала XX века, который не коснулся бы, хотя бы вскользь, этой проблемы.

При знакомстве с биографиями ряда деятелей науки и культуры неизбежен вывод, что эстетический опыт, пробудившись в человеке и выразив себя через стремление к красоте, начинает постепенно складываться в опытность (А.Г. Баумгартен), которая проявляется в умении индивида пользоваться своими жизненными "накоплениями", постепенно поднимаясь от чувственного познания к мышлению в образах и органически входя в культуру, которую Ф. Шиллер впервые обозначил термином эстетическая культура. Разумеется, Шиллер не отождествлял эстетическую культуру и культуру как таковую, он лишь выделял эстетическую культуру как высший уровень культуры, который только и может обеспечить целостность личности, не раздирая ее на разные культурные слои: политический, правовой, экономический, нравственный, экологический и др.

Разбуженное и начавшее свою длящуюся на протяжении всей жизни человека "работу" стремление к красоте не только "встраивает" индивида в наличную культуру человечества, но и направляет его развитие на обогащение культуры, на достраивание ее достижений во всех делах человеческих. Эту "работу" стремление к красоте осуществляет тем, что сначала оно формирует, вырабатывает в человеке эмоциональную отзывчивость ко всему в мире (в том числе и в самом себе), что содержит те или иные эстетические качества и что ценно не только для данного конкретного человека, но и для племени, рода, народа, государства, общества, человечества. Пусть эта отзывчивость еще не получает осознания, не всегда становится предметом рефлексии, хотя и дает для нее материал, но она постоянно расширяет поле таких взаимодействий человека с миром - взаимодействий, которые все больше подчиняются закону гармонии и направлены на внутреннее, духовное самосовершенствование человека. То есть самая главная, человекотворящая функция отзывчивости на красоту, обладающая гораздо большей энергией созидания, чем это принято считать, - именно она инициирует работу эмоциональных функциональных центров в человеке, являющихся катализатором мышления (точнее интеллекта), поскольку как бы изначально облагораживает ум, эстетизируя его.

Иначе говоря, эстетическая впечатлительность, восприимчивость, отзывчивость начинают культивировать, лелеять и возделывать в человеке его глубинные природные ресурсы, подводить под разум человеческий то, благодаря чему индивид может "иметь заслугу перед человечеством через культуру"¹, ставя перед собой

благородные и добродетельные цели. Другими словами, способность воспринимать, культивировать красоту в мире и в самом себе лежит в основании эстетической культуры личности, определяя культурное будущее этой личности в целом, трактуя ее духовную "работу" как "деятельное совершенство самого себя" (И.Кант).

Канта, как известно, интересовала этическая сторона совершенствования человеком самого себя; и физическое, и интеллектуальное самосовершенствование он рассматривал прежде всего в этом ключе. Но когда философ переходил к физическому совершенству как культуре "всех вообще способностей для содействия поставленной разумом цели"¹, а логическое совершенство отождествлял с высокой культурой разума, ставящего возвышенные цели, он так или иначе подвигался к эстетическому совершенству, т.е. гармонизации всех человеческих сил и способностей, превращающих индивида в эстетически развитую или эстетически культурную личность. Недаром же ученый последовательно рассматривал физическое, нравственное, логическое и эстетическое совершенство личности, в котором все достигшие уровня эстетического и культурного развития способности в единстве дают совершенного человека, личность, совершенствующую мир.

Если же при этом все составляющие способностей человека - сознание, комплекс знаний, умений и т.д., вырастая на основе природных задатков индивида, впитали в себя и спрессованный опыт предшествующих поколений, т.е. окультурены, - получается творец, который в результате творчества может добиться эстетического уровня материализации поставленной перед собой цели. Вряд ли нужно доказывать, что в эстетически реализованной цели личность как раз и выполняет свой высший долг - совершенствует себя через совершенствование окружающего мира. А через самосовершенствование и совершенствование окружающей ее среды личность естественно достигает и гармонизации своих взаимодействий с миром.

При таком взгляде на эстетическую культуру на первый план выступает одна ее самая сильная и действенная социальная особенность - развитая эстетическая культура обеспечивает личности, обладающей ею, свободу проявления всех задатков и развитых на их основе способностей и талантов. Прежде всего она обеспечивает внутреннюю свободу, которая проявляется даже в самых неблагоприятных социальных, материальных и духовных условиях. Ведь внутренняя свобода побеждает, преодолевает внешнюю несвободу, ибо торжествует в результатах прежде всего эстетически значимого для творящей личности творчества, ценность которых в итоге неизбежно раскрывается и перед обществом.

Внутренняя свобода - свидетельство того, что в человеке начинает "работать" великая Божественная сила, которая прежде всего преодолевает "страх, древний и изначальный" (Н. Бердяев), пробуждает "желание быть самим собой" (С. Кьеркегор). Такое желание, освобождающее личность от страха и превращающее ее в свободно чувствующего себя субъекта, оказывает решающее влияние на выработку воли, нравственной силы для творчества вопреки неблагоприятным внешним обстоятельствам.

Учения выдающихся мыслителей, российских и зарубежных, подводят к необходимости рассмотрения творчества (акта торжества культуры) как неразрывного триединства истины, добра и красоты; творчество не только покоится на познании и знании, оно не только есть утверждение добра и достижение красоты, - оно знаменует собой особое состояние духа человеческого, при котором достигается гармонизация личности с миром, наслаждение своим собственным миром и достигнутой гармонией с миром внешним, хотя бы и на краткое мгновенье.

Вся история культурного развития человечества убедительно демонстрирует наивысшее торжество человеческого духа в актах художественного и эстетического творчества. И на всех исторических этапах, во всех условиях социального бытия различных народов, стран и континентов высшие победы человеческого творческого духа воплощены в художественных, эстетических ценностях, составляющих арсенал человеческой культуры.

Не последнюю роль в создании этих ценностей играет осознание необходимости в процессе творчества как совершенствования и гармонизации мира и человека. "Сущность художественного творчества, - писал Н.Бердяев, - в победе над тяжестью необходимости. В художестве человек живет вне себя, вне своей тяжести, тяжести жизни. Всякий творческий художественный акт есть частичное преображение жизни. В художественном восприятии мир дан нам уже просветленным и освобожденным, в нем прорывается человек через тяготу мира. В творчески-художественном отношении к миру уже приоткрывается мир иной. Восприятие мира в красоте есть прорыв через уродство "мира сего" к миру иному. Мир, принудительно данный, "мир сей" - уродлив, он не космичен, в нем нет красоты. Восприятие красоты в мире есть всегда творчество - в свободе, а не в принуждении постигается красота в мире"¹.

Именно установление факта гармонизации в личности всех ее духовных, душевных и телесных состояний и дает основание говорить о том, что эстетически развитые в индивиде чувства, ум и воля в наибольшей степени обеспечивают свободу самопроявления

личности, поскольку для такой личности любая форма деятельности, любой способ жизнедеятельности неизбежно будут творческими. Естественной предполагается активность и действенность чувств, мысли и воли. А единый разум, подкрепленный чувством и волей, переведет человека из сферы существования в сферу бытия. Ф. Шиллер писал: "Человек поймет тем большую часть мира, тем больше форм создаст он вне себя, чем большей силой и глубиной будет обладать его личность, чем большую свободу приобретет его разум"¹.

¹ Кант И. Соч.: В 6 т. - М., 1966. - Т. 5. - С. 113.

¹ Кант И. Соч.: В 6 т. - М., 1966. - Т. 5. - С. 113.

¹ Бердяев И.А. Смысл творчества // Из истории отечественной мысли. - М. 1989. - С. 437 - 438.

¹ Шиллер Ф. Собр. соч. - М., 1957. - Т. 6. - С. 292.

59 :: 60 :: 61 :: 62 :: 63 :: 64 :: 65 :: Содержание

Через обогащение, одухотворение эмоций и чувств - к внутренней, духовной зрелости человека. Эволюция вкусов и художественно-эстетических запросов в русле возрастных изменений личности

По-настоящему талантливая музыка не предполагает разделение слушателей на возрастные категории. Ей, как говорится, все возрасты покорны, ее воздействие на человеческие эмоции, чувства, настроения, образ мысли всегда благотворно. Это доказывается, в частности, хорошо известным фактом, что у большинства людей по мере взросления и духовного роста наблюдается тенденция возрастания интереса к "серьезной", классической музыке.

С возрастом человек постепенно отдает предпочтение более спокойным ритмам и уравновешенному эмоциональному тонусу, присущему в основном классической музыке, - не отказываясь совсем и от легкой музыки. Это можно объяснить и духовным созреванием личности, выработкой высокого художественно-эстетического вкуса, обусловливающего предпочтение музыки, которая дарит истинно духовное наслаждение. Взрослый человек оценивает свои чувства и мысли, погружаясь, как говорили в Древней Индии, в состояние раса. "Раса, - отмечает И.А. Герасимова, - не есть простая чувственная эмоция, а эмоция, преображенная в интуитивно-духовное состояние ума, именуемое "высшим блаженством". Оба состояния - логическое и эстетическое - оказываются тождественными глубинному смыслу, являясь лишь различными формами его выражения. Отсюда музыкальное понимание составляет лишь аспект глубинного внутреннего понимания"¹.

Вряд ли найдется человек, испытавший душевное блаженство и не желающий испытать его заново. Именно на этом и зиждется характерный почти для каждого культурно развитого человека

переход от увлечения легкой, повседневной музыкой к музыке серьезной, "просветляющей" душу (В. Асафьев), наводящей на размышления о жизни, о себе, о пережитом, настоящем и будущем. Это относится ко всем видам искусства, т.е. ко всей художественно-эстетической жизни человека. Художественное и эстетическое чувство и вкус, возникнув и развившись под влиянием встреч с подлинно высокими образцами искусства, стимулируют интерес человека к искусству, духовной стороне своей жизни.

В процессе жизни человека его врожденные биоритмы претерпевают изменения. Поэтому отмеченный переход интереса человека от легкой, развлекательной музыки к музыке серьезной соответствует глубинным жизненным закономерностям. Более того, изменение самого музыкального ряда от дисгармонии к гармонии отвечает естественному стремлению человека достигнуть чувственно-гармоничного взаимодействия с окружающим миром. Вполне логично заключить, что по мере взросления человека, обогащения жизненного опыта его духовные критерии меняются в сторону достижения все большего удовлетворения своим положением в мире. Стремление человека к красоте служит стимулом для реализации им потенций самосовершенствования, гармонизации своего внутреннего мира с миром внешним. Только так могут быть раскрыты высшие творческие начала человека.

Достигнув состояния способности творить прекрасное, человек уже руководствуется не только и не столько разумом, сколько творческой волей, которая гармонично сочетает его эмоционально-чувственный настрой и интеллектуальную мощь. Только в этом состоянии личность обретает свободу действий. Человек начинает творить, руководствуясь своими высшими устремлениями, и этот творимый им мир, разумеется, будет нести отпечаток его душевных устремлений. А музыка и есть, отмечал А.Ф. Лосев, движение души, выраженное в движении мелодии, интонационном строе музыкального ряда. И.А. Герасимова безусловно права, говоря, что "душа, настроенная на космический лад, способна улавливать ритмы Вселенской гармонии и созерцать сущность вещей земного плана, об этом свидетельствуют все древнейшие учения"¹.

Что касается музыкальных предпочтений, то в этом вопросе так же, как и в религиозных верованиях, надо предоставить каждому человеку свободу выбора. Ведь любой запрет приводит к прямо противоположным результатам, ибо "запретный плод сладок". Споры о том, какая музыка лучше, идут постоянно: одни предлагают запретить молодежную музыку вообще и готовы насильственно навязывать современникам только классическую музыку; другие, наоборот, утверждают, что только в молодежной музыке есть жизнь, которая отсутствует в классической музыке; третьи предлагают убрать из классики оперную и балетную музыку; четвертые ратуют за хард-рок и хеви-металл, и т.д.

Еще Платон в "Законах" утопически предписывал древним грекам, какие песни и какую музыку можно или нельзя использовать в воспитании подрастающих поколений, какие песни возбуждают воинственный дух, укрепляют мужество и волю, а какие расслабляют человека, делают его изнеженным. И в наши дни находятся "законотворцы" от музыки, культуры, которые занимают по существу ту же утопическую позицию, хотя Платона можно понять: он жил в то время, когда многих наук, предметом изучения которых был бы человек, еще не существовало.

Самым важным и самым эффективным фактором подготовки новых поколений людей к творчески-созидательной жизни является обеспечение условий свободного, непринужденного, добровольного вхождения молодого человека в культуру, цивилизацию. Насчитывается множество способов создания условий свободного развития личности, и все они исключают насильственное погружение в арсенал духовных богатств человечества.

Это отнюдь не означает, что надо все пустить на самотек, отдать во власть стихии, - это означает только, что окружающие ребенка взрослые - родители и педагоги - должны умело изменять духовную, нравственную атмосферу, в которой он формируется, обучается, воспитывается, получает образование. Если в обществе будет создано слуховое пространство, вбирающее в себя разнообразные ритмы, мелодические, интонационные образования, можно рассчитывать на то, что растущий индивид будет естественно и закономерно переходить с одного уровня на другой, т.е. менять свои предпочтения в соответствии с движениями своей души. Конечно, кто-то из молодых людей может остановиться на той или иной ступени своего развития - тогда ему потребуются какие-то дополнительные усилия, соответствующие его индивидуальным особенностям, но ни в коем случае не за счет ломки индивидуальности, насильственного принуждения - это чревато психологическим срывом, последствия которого могут быть непредсказуемы.

¹ Герасимова И.А. Музыка и духовное творчество // Вопросы философии. - 1995. - №6. - С. 91.

¹ Герасимова И.А. Музыка и духовное творчество // Вопросы философии. - 1995. - №6. - С. 91.

65 :: 66 :: 67 :: Содержание