Благополучное выздоровление

Вопреки предписаниям врачей, которые на­стаивали на том, чтобы я ел только рисовую кашу и суп, Уехара прописала мне приготовлен­ный на пару неочищенный рис и соленые овощи. Хотя меня это и удивило, я поверил ей и ее ме­тоду лечения, поскольку все равно находился на пороге смерти. Спустя неделю я начал вставать, а не более чем через месяц уже стал понемногу выходить на улицу.

Таким образом, познакомив меня с замеча­тельным врачом, Мисако Койке спасла меня от смерти, я жив до сих пор и рассказываю вам эту историю.

Еще до полного выздоровления я вновь свя­зался с принцем Токугавой, благодаря которому я из фабричного клерка стал музыкантом. Пока я приходил в себя, мне удалось изобрести новую систему арифметических подсчетов, включав­шую в себя не только умножение, но и деление, сложение и вычитание. Я решил: «Если я по­правлюсь, то это изобретение войдет в мою про­грамму воспитания талантов». Начальная школа Хонго в 50-е годы провела эксперимент с моей арифметической системой, и она после одобре­ния Министерства образования входит сейчас в программу обучения многих начальных школ в Японии.

Взращенные с любовью

Взращенные с любовью

Когда-нибудь принцип воспитания талантов, основанный на процессе освоения ребенком род­ного языка, изменит всю систему образования. Ни один ребенок не останется в стороне от нее. Эта система, основанная на любви, будет вос­питывать в детях стремление к истине, радость и красоту как неотъемлемые качества их харак­тера. Даже если она не даст никаких других ре­зультатов, то достаточно и того, что после девя­ти лет школьного обучения дети будут добрее и бережнее относиться друг к другу.

Таким образом, этот период выздоровления не только продлил мою жизнь. С ним связаны и многие другие события, которые нельзя назвать иначе как судьбой.

Мой отец Масакити Судзуки и его скрипки

Я родился в Нагое в 1898 году в семье Ма­сакити Судзуки, основателя крупнейшей скри­пичной фабрики в мире. Мы не выбираем себе родителей, это не зависит от нашего желания и находится в Божьих руках. Мы не можем ска­зать: «Пожалуй, я выберу себе другую семью, мне там лучше». Нам приходится жить с этим, такова уж судьба.

Еще начиная со времен моего прадеда, вся семья Судзуки занималась изготовлением сами-

сенов (японских национальных трехструнных инструментов, похожих на банджо). Это был побочный заработок обедневшего самурайско­го рода. Мой отец родился в 1859 году, в конце эпохи Токугава, и, прежде чем переехать в Эдо (ныне Токио), чтобы стать там учителем англий­ского языка, он тоже помогал семье изготавли­вать самисены. Уже одно то, что в начале эпо­хи Мэйдзи отец решил преподавать английский язык, показывает, что он был человеком доволь­но прогрессивных убеждений. Постепенно отец заинтересовался западными музыкальными ин­струментами и начал изучать скрипку, у кото­рой, по его мнению, был общий предок с сами-сеном под названием «рубанострон». Еще пять тысяч лет назад в Древнем Египте, где процве­тала богатая культура, один из таких струнных инструментов был положен в саркофаг фараона. Примерно четыреста лет назад один из христи­анских миссионеров играл на предшественни­це скрипки — виоле — перед принцем Нобуна-га Одо в Оцу на озере Бива. Но после того как в эпоху Токугава христиане были подвергнуты гонениям и преследованиям, звуки скрипки не были слышны в Японии вплоть до начала эпохи Мэйдзи. Люди полюбили скрипку, и она вскоре стала использоваться повсеместно. Однако в то время, когда мой отец был еще совсем молодым,

Взращенные с любовью

Взращенные с любовью

вряд ли хотя бы у одного человека была своя собственная скрипка. Однажды ему удалось най­ти коллегу-учителя, у которого была скрипка, и он упросил его дать ему инструмент на ночь для изучения. Той ночью он сделал первые чертежи скрипки.

Пора поисков

В 1888 году после ряда неудач отец изгото­вил свою первую скрипку. Вслед за этим была основана скрипичная фабрика. Качество скри­пок постоянно улучшалось. Когда дела пошли в гору, фабрика в состоянии была производить до 400 скрипок и 4000 смычков в день. На фабрике Судзуки трудились 1100 рабочих, в то время как на крупнейшей аналогичной фабрике в Германии в Маркнойкирхене работало всего 200 человек. Мой отец никогда специально не изучал механи­ку, но разработал ряд станков и приспособлений для изготовления скрипок. Он продолжал свои исследования всю жизнь, и закончились они только с его смертью в возрасте восьмидесяти шести лет. В то время он был уже обладателем двадцати одного патента.

С самого детства отец ежедневно учил меня многим вещам и в моральном, и в материальном плане. Несмотря на занятость, он находил вре­мя, чтобы учить меня жизни, как он ее понимал.

Хотя фабрика была очень крупной, в двадцатые годы дела пришли в упадок вследствие миро­вой депрессии. И сейчас еще в Нагое сохранился квартал, в котором три параллельные улицы — Уме-мати, Угуйсу-мати и Хаяси-мати — пере­секаются улицей Судзуки-тё, ведущей прямо к скрипичной фабрике Судзуки. Весь этот квартал был заложен моим отцом. В то время фабрика владела обширными землями и недвижимостью, но все это постепенно пришлось распродать вви­ду финансовых затруднений.