Глава 9. школа и педагогическая мысль в россии в xviii в

и все должны руководствоваться его указами. В каждой губер­нии он предлагал открыть одну или две «академии», исполь­зовав для этого доходы монастырей; в эти «академии» пригла­сить иностранных ученых и набирать учеников дворянского и других сословий, обязав отцов отвечать за образование своих детей от 6 до 23 лет. Выпускники «академий» должны были переходить на гражданскую или военную службу.

Содержание обучения мыслилось им достаточно широко: языки — латинский, греческий, немецкий, английский, фран­цузский; грамматика русского языка, риторика, поэтика; фи­лософия, богословие, общая история; арифметика, геометрия, тригонометрия, навигация, фортификация, артиллерия, ме­ханика, статистика, оптика, музыка, скульптура, рисование. Обучение родному языку Ф. Салтыков советовал прово­дить не по церковным книгам, как это было принято в то время, а используя светскую литературу. Ф. Салтыков считал необходимым развивать и женское образование. Кроме того, он предлагал учреждать ремесленные и торговые училища. По мнению Ф. Салтыкова, если в каждой из «академий» бу­дет обучаться по 200 студентов, то через 17 лет Россия срав­няется с европейскими государствами во всех «свободных науках» и опередит их в дальнейшем.

Особое место в кругу «ученой дружины» Петра I занимал Феофан Прокопает (1681—1736). Идеолог и интеллектуальный наставник этой «дружины» Феофан (в миру Елисей) Проко-пович родился в Киеве в купеческой семье. Образование полу­чил в Киево-Могилянской коллегии и Коллегии св. Афанасия в Риме. В годы обучения он подолгу жил в университетских городах Швейцарии и Германии, в частности в Лейпциге и Йене. В 1704 г. Ф. Прокопович вернулся в Киев, где в это время ректором академии был его дадя, в честь которого, приняв монашеский постриг, он получил имя Феофан. Ф. Прокопович был профессором, проректором, а затем ректором Киево-Мо-гилянской академии. В ней он преподавал поэтику, риторику, философию, этику. Уже в эти годы Ф. Прокопович снискал себе славу выдающегося ритора, проповедника, убежденного сторонника широкого просвещения. Именно в Киево-Моги-лянской академии услышал о Ф. Прокоповиче Петр I, и его идеи просвещения понравились царю. После победы русских войск под Полтавой (1709) Петр 1 все чаще стал обращаться к Ф. Прокоповичу за советами, а в 1715 г. взял его в Санкт-Петер­бург, где тот руководил Святейшим синодом, участвовал в создании Санкт-Петербургской академии наук и Московской духовной академии. В эги годы Ф. Прокоповичем были написа­ны важнейшие сочинения, в которых давалось обоснование идеи

Просвещение в России в начале XVIII в.

просвещенного абсолютизма: «Правда воли монаршей», «Сло­во о власти и чести царской».

По поручению Петра I и при личном его участии в 1721 г. Ф. Прокопович составил «Духовный регламент», который царь незамедлительно утвердил. Этот «Регламент» закрепил ко­ренные изменения в положении церкви: как опасная в по­литическом отношении отменялась единоличная власть пат­риарха и учреждался «духовный коллегиум» — соборное уп­равление, напоминавшее государственное учреждение, лишенное права инициативы и самостоятельного развития; члены коллегиума обязаны были давать присягу царю.

Утверждая главенство государства над церковью, Ф. Про­копович признавал необходимость образования для духовен­ства и нравственных наставлений для народа, но понимал их иначе, чем прежде. В его трактовке государственная, светская идея преобладала над религиозной.

Ф. Прокопович хотел придать новой школе научный ха­рактер. Так, согласно «Регламенту» учебный план академии включал: 1) грамматику с историей и географией; 2) арифме­тику и геометрию; 3) логику и диалектику; 4) риторику с уче­нием о стихосложении; 5) физику с краткой метафизикой; 6) краткую политику; 7) богословие (время на его изучение сокращалось с 4 до 2 лет). Иностранные языки (латынь — обя­зательно; греческий и еврейский — если будут учителя) пред­полагалось преподавать в урочное время между другими пред­метами. Ф. Прокопович считал необходимым одновременное изучение различных предметов, так как постигать историю без географии — «как бы с завязанными глазами по улицам ходить». При обучении необходимо использовать наглядность; так, географию требовалось изучать с помощью карт и глобу­са, чтобы ученик «мог перстом показать: где Азия, где Афри­ка, где Европа, и к которым сторонам под нами лежит Аме­рика». В академии непременно должна быть библиотека, ибо «без библиотеки как без души академия».

Главную обеспокоенность вызывали у Ф. Прокоповича количество и качество преподавателей. Перед началом рабо­ты их надо испытывать: как они знают предмет, умеют ли его рассказывать ученикам и вызывать у них интерес.

Всего на учение отводилось 8 лет. По окончании курса выпускники могли поступать как на духовную, так и на граж­данскую службу.

Кроме академии и духовной семинарии в «Регламенте» говорилось и об элементарной школе, которую каждый епис­коп должен иметь при своем доме для детей священников, чтобы готовить из них также священнослужителей.

Глава 9. ШКОЛА И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В XVIII в,

Однако в целом идеи и замыслы Ф. Прокоповича не нахо­дили поддержки у большей части духовенства, препятство­вавшей петровским реформам. Для них «Духовный регламент» являлся «проклятой книгой», а его автор — еретиком и ан­тихристом. Фигура Ф. Прокоповича крайне интересна имен­но тем, что, являясь православным священником, с одной стороны, и европейски образованным человеком — с дру­гой, он воспринял зарождавшиеся идеи западного Просве­щения, осознал необходимость их внедрения в отечествен­ное педагогическое сознание и практику образования и пы­тался реализовать их, несмотря на все трудности того времени. В 1721 г. Феофан Прокопович открыл в своем доме шко­лу, при которой имелась обширная библиотека более чем в тридцать тысяч томов.

Для созданной им школы Ф, Прокопович написал устав — «Регулы семинарии преосвященного Феофана архиепископа Великоновгородского и Великолуцкого». Устав этот по стро­гости внутреннего распорядка напоминал уставы иезуитских школ Западной Европы, признанных в то время лучшими общеобразовательными учреждениями, но по содержанию обучения школа Ф. Прокоповича была русской школой, стре­мившейся решать одновременно задачи широкого общего об­разования и православного воспитания молодежи.

За 15 лет существования этой школы ее окончили всего 160 че­
ловек. Предпочтение при приеме отдавалось детям-сиротам или
детям бедных родителей. Распорядок дня был очень жестким:
подъем в 6 утра, в 7 — уборка, после — молитва, с 8 утра и до
8 вечера шли занятия. В школе изучались Закон Божий, ритори­
ка, логика, русский, латинский и греческий языки, арифмети­
ка, геометрия, музыка, история. Кроме того, учащихся обучали
рисованию, пению, поэтике. Школа была ориентирована на под­
готовку образованного человека, способного применять свои
знания в различных сферах деятельности. Поэтому, в отличие от
многих современных ей школ, «семинария» Ф. Прокоповича не
ставила цель какой-либо собственно профессиональной подго­
товки учащихся. После смерти Ф. Прокоповича часть учащихся
была отправлена для продолжения обучения в другие учебные
заведения, а часть — в различные канцелярии и ведомства.
Школьное дело^^{се п}Р^еД^{ставленнь1е на} рассмотрение

при Петре I Петра I проекты организации обра-

зования в полной мере реализованы не были. Однако под влиянием этих проектов единый тип обра­зования, характерный для допетровского времени, разделился на два направления — церковное и светское, причем в рамках последнего возникли различные профессиональные школы. Про-

Школьное дело при Петре I 241

фессиональная направленность новой организации образова­ния являлась его главной характеристикой. В новых учебных за­ведениях главное место занимали специальные предметы: ма­тематика, навигация, инженерия, артиллерия, медицина и т.д.

Другой важнейшей чертой образования стало преоблада­ние сословности. Внутренняя политика Петра I характеризо­валась стремлением к возвышению дворянского сословия. В итоге все создававшиеся государством средние и высшие школы предназначались в основном для детей дворян, гото­вившихся к занятию главных должностей в государственном аппарате, в армии, на флоте, для руководства промышлен­ностью и торговлей. Однако нередко в эти школы принима­ли детей и из других сословий. В целом же для различных сословий создавались свои школы. Исключение составляло лишь крестьянство, ибо крестьянский труд, как считалось, не требовал какого-либо образования. Все школы создава­лись по указам Петра I и даже при личном его контроле.

Первой попыткой петровского правительства создать в России сеть государственных начальных школ, доступных до­статочно широким народным слоям, было открытие цифир­ных школ. Они учреждались согласно указу царя от 1714 г. для детей от 10 до 15 лет с целью подготовки части народа к госу­дарственной светской и военной службе в качестве низшего обслуживающего персонала, для работы на заводах, верфях. Цифирные школы рассматривались также как подготовитель­ный этап для последующей профессиональной подготовки. Поэтому первоначально предполагалось, что эти школы бу­дут посещать не только дети солдатские и посадские, но и дети духовенства, дворян, приказных. В содержание обучения входили грамота, арифметика, начальная геометрия. В каче­стве учителей использовались ученики московской школы ма­тематических и навигацких наук. Однако организация и рабо­та этих учебных заведений столкнулись с трудностями, по­скольку они располагались на большом расстоянии от домов учеников. Для предупреждения побегов из школы и прогулов занятий учеников нередко содержали под караулом, приме­няли жестокие дисциплинарные меры, набирали в школу си­лой. Поскольку военная и гражданская служба дворянина с этого времени требовала первоначального обучения, своего рода прохождения учебной повинности, без которой ему зап­рещалось даже жениться, то родители изыскивали причины, по которым дети могли бы не посещать эти школы. В 1716 г. Петр I разрешил дворянским детям обучаться дома или в сто­личных школах. Вскоре была удовлетворена аналогичная просьба купцов, а возвращения церковных детей в духовные

242 ^{Глава 9}- ШКОЛА И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В XVIII в.

школы потребовал синод. Таким образом, цифирные школы не получили поддержки практически среди всех сословий и не могли стать базовым типом новой русской школы. Трудно­сти материального плана постепенно привели к почти повсе­местному их закрытию. Однако опыт их создания, безуслов­но, обогатил отечественную педагогическую практику.

Для обучения детей солдат и матросов в начале XVIII в. от­крывались гарнизонные и адмиралтейские школы, цель кото­рых состояла в подготовке младшего командного состава армии и флота, мастеров по строительству, обслуживанию кораблей. Первая гарнизонная школа начала работу еще в 1698 г. при ар­тиллерийской школе Преображенского полка. В ней обучали гра­моте, счету, бомбардирскому (артиллерийскому) делу, а в 1721 г. вышел указ о создании такого рода школ при каждом полку. Первая адмиралтейская школа была открыта в Петербурге в 1719 г., затем аналогичные школы — в Ревеле и Кронштадте. Все эти новые школы назывались «русскими», так как там препода­вали чтение, письмо и счет на русском языке, в отличие от других — «разноязычных», где главным образом изучались ино­странные языки с целью подготовки переводчиков.

В это же время создавались горнозаводские школы, в ко­торых готовили квалифицированных рабочих и мастеров. Первая была открыта в 1716 г. на Петровском заводе в Каре­лии, куда собрали 20 детей из бедных дворянских семей и стали обучать их чтению, письму, геометрии, арифметике, артиллерии, горному делу. Здесь же учили горному делу юно­шей, уже работающих на заводах, а воспитанников Москов­ской школы математических и навигацких наук — доменно­му, кузнечному, якорному.

В 1701 г. в Москве под руководством широко образованно­го ученого-математика, астронома, географа и видного го­сударственного деятеля J?«wa Вадимовича Брюса (1670—1735) начала работу государственная артиллерийско-инженерная школа для обучения «пушкарских и иных посторонних чи­нов людей детей их словесной письменной грамоте, цифири и иным инженерным наукам». Однако постепенно школу ста­ли посещать почти исключительно дворянские дети. Школа делилась на две ступени: нижняя, или «русская», учила пись­му, чтению, счету; верхняя — арифметике, геометрии, три­гонометрии, черчению, фортификации и артиллерии.

В начале XVIII в. преимущественно для дворянских детей последовательно открывались новые учебные заведения, та­кие как Московская инженерная школа (1703), Петербургс­кая инженерная школа (1719), Петербургская артиллерийс­кая школа и др.

Школьное дело при Петре I

В 1707 г. в Москве при военном госпитале была открыта школа для подготовки врачей — хирургическая школа. В со­держание обучения входили анатомия, хирургия, фармако­логия, латынь, рисование; обучение велось преимуществен­но на латинском языке. Теоретическая подготовка сочеталась с практической работой в госпитале. При школе имелся «ап­текарский огород», на котором учащиеся выращивали ле­карственные растения. Был свой анатомический театр.

Проблема профессиональной подготовки коснулась и го­сударственного аппарата. Для удовлетворения этой потреб­ности открывались школы, где готовились канцелярские слу­жащие (1721).

Все эти и другие новые «петровские» школы развивались, играя положительную роль в распространении грамотности и определенных профессиональных знаний и умений среди низших и высших сословий России.

Образцом для большинства из них служила Школа мате­матических и навигацких наук, открытая в Москве в поме­щении Сухаревой башни. Личным указом Петра I в 1707 г. здесь была введена жесткая система наказаний учащихся за провинности разного рода. За прогулы взимали денежные штрафы, которые пополняли школьную казну. В случае не­уплаты штрафов применялись телесные наказания; за побег из школы предусматривалась смертная казнь, за ходатайство об отсрочке от школы ученика могли отправить в ссылку. Вообще принудительный характер обучения в петровскую эпоху, когда казарма, канцелярия и школа одинаково явля­лись местом службы, подкреплялся еще и жесткой солдат­ской дисциплиной, применением к школам уголовного ко­декса. Такими варварскими методами Россия приобщалась к западноевропейской культуре. В 1715 г. школа была переведе­на в Петербург и переименована в Морскую академию.

При достаточно поспешном учреждении школ в петровс­кую эпоху организация их зачастую не была удовлетворитель­на. Часто это были, по сути, школы полурусские, так как русских учителей было мало и для преподавания приглаша­лось большое число иностранцев. Кроме того, первые про­фессиональные школы, несмотря на свою конкретную обра­зовательную задачу, выпускали «служилых людей на всякую государственную потребу», т.е. одновременно и военных и граж­данских чиновников, как, например, Навигацкая школа. От­сюда энциклопедичность образования, многопредметность, граничившая с хаотичностью: учебный курс мог включать ма­тематику, историю, географию, статистику, философию, тех­нологию, рисование и т.д. При этом сами по себе предметы

244 ^{Глава 9}- школа и педагогическая мысль в России в xvni в.

были весьма обширны, в философию, например, одно время входила логика, психология, эстетика, риторика, нравоуче­ние, право естественное, право народное. Такое положение приводило к тому, что курс за недостатком времени прохо­дился не полностью, уровень образования тем самым сни­жался. Вместе с тем акцент на профессиональную подготовку в начале XVTII в. привел к тому, что государственных школ действительно общеобразовательного характера в России долго не создавалось.

Эту задачу пытались решить школы частные. Пользовав­шиеся в то время субсидиями от государства, именно они во многом послужили основой для последующего развития школьного дела в России.

Значительные преобразования произошли в петровское время и в традиционных для России духовных учебных заве­дениях, через которые еще в XVII в. в страну стало прони­кать западноевропейское образовательное влияние. Именно оно способствовало расширению целей обучения и измене­нию образовательных курсов и тем самым косвенно положи­ло начало российским просветительским реформам. Однако жесткая политика Петра I по отношению к церкви, стрем­ление полностью подчинить ее царской власти и государ­ству, желание иметь духовенство, поддерживающее преоб­разования в стране, а также появление нового, светского направления в обучении и воспитании не могли не отра­зиться на духовно-церковных учебных заведениях.

Сначала доступ в епархиальные школы и духовные семина­рии был достаточно открытым. Однако по мере возникновения светских, профессиональных школ эти учебные заведения ста­ли восприниматься как профессиональные. Кроме того, прави­тельство стало требовать, чтобы в духовные школы принима­лись лишь дети духовенства, для чего даже составлялись специ­альные списки. Наборы в школы происходили в неопределенные сроки в зависимости от количества учеников. Поступившие ис-пытывались в течение года, а затем решался вопрос об их воз­можности учиться, однако исключали крайне редко: «буде по­кажется детина непобедимой злобы, свирепый, до драки ско­рый клеветник, непокорив». Принятый ученик должен был оставаться в школе до конца учения, о чем давал письменное обязательство. В школах были распространены суровые наказа­ния, однако ученики, несмотря ни на что, часто убегали. За укрывательство беглецов из школы духовенство подвергалось денежным штрафам, лишению места и телесным наказаниям. Таким образом, постепенно устанавливался новый порядок образования духовенства: все дети этого сословия должны были

Деятельность Л. Ф. Магницкого и дальнейшее развитие школ

учиться в духовных школах, в ином случае по указу 1708 г. их

велено было отдавать в солдаты.

В первой четверти XVIII в. была создана сеть новых духов­ных школ. Они получили название архиерейских, были толь­ко начальными и открывались по инициативе тех духовных служителей, которые поддерживали преобразования в госу­дарстве. Такие школы были созданы в Чернигове, Тобольске, Ростове, Смоленске. Вскоре епископов обязали открывать школы для подготовки священников при всех архиерейских домах. Предполагалось, что в них будут обучать детей чтению, письму, славянской грамматике, арифметике и геометрии.

Наиболее значительной была деятельность Новгородской архиерейской школы, Она давала ученикам широкий курс об­разования и, по сути, являлась повышенной школой. Она была открыта в 1706 г. братьями Лихудами, которые работали в ней учителями. По примеру Московской славяно-греко-латинской академии в Новгороде изучали греческий и латинский языки. Петр I использовал эту школу для подготовки к государствен­ной службе дворянских детей. За 20 лет работы в ней было обучено большое количество православных россиян.

Новгородская школа являлась образцом при создании но­вых духовных школ и одновременно готовила учителей для них. 8 20-е гг. XVIII в. под началом этой школы было открыто 15 «мень­ших школ», в которых работали ученики из Новгорода.

Выдающимся деятелем просвеще-
Деятельность _{ния в} петровскую эпоху был вид-

Л.Ф. Магницкого _ны^ _{математик} преподаватель шко-

и дальнейшее математических и навигации

развитие школ ., _w „ ^

наук в Москве Леонтии Филиппович

Магницкий (1669—1739). Он внес огромный вклад в методику светского школьного обучения своего времени и в дело раз­вития профессионального образования. По традиции, шедшей еще от мастеров грамоты Московской Руси, он создал соб­ственный учебник — «Арифметика сиречь наука числитель­ная», опубликовав его после двухлетней практической про­верки в 1703 г. Эта учебная книга знаменовала собой рожде­ние действительно нового учебника, соединявшего в себе отечественную традицию с достижениями западноевропейс­кой методики преподавания точных наук. «Арифметика» Л.Ф. Магницкого являлась основной учебной книгой по математи­ке до середины XVHI в., по ней учился М.В. Ломоносов.

Учебник Л.Ф. Магницкого имел характер прикладного, собственно, даже утилитарного пособия для обучения всем основным математическим действиям, включая алгебраичес­кие, геометрические, тригонометрические и логарифмичес-

Глава 9. ШКОЛА И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В XVIII в.

кие. Ученики навигацкой школы на аспидных досках копи­ровали содержание учебника, формулы и чертежи, осваивая практически различные отрасли математики.

Математические знания изучались последовательно по принципу от простого к сложному; математические расчеты были тесно связаны с профессиональной подготовкой спе­циалистов в области фортификации, геодезии, артиллерий­ского дела и др.

Широко применялись Л.Ф. Магницким разнообразные средства наглядности. К учебнику прилагались различные таблицы и макеты. В процессе обучения использовались на­глядные пособия — модели кораблей, гравюры, чертежи, приборы, рисунки и т.п.

Уже титульный лист «Арифметики» был своеобразным символическим наглядным пособием, отображавшим содер­жание учебника. Сама арифметика как наука была изображе­на в виде аллегорической женской фигуры со скипетром — ключом и державой, восседавшей на троне, к которому ве­дут ступени лестницы с последовательным перечислением арифметических действий: «счисление, сложение, вычита­ние, умножение, деление». Трон был помещен в «храме наук», своды которого поддерживают две группы колонн по четыре в каждой. Первая группа колонн имела надписи: «геометрия, стереометрия, астрономия, оптика» и покоилась на фунда­менте, на котором был написан вопрос: «Арифметика что дает?» Вторая группа колонн имела надписи: «меркатория (так именовали в те времена собственно навигацкие науки), география, фортификация, архитектура».

Таким образом, «Арифметика» Магницкого по своей сути являлась своеобразной математической энциклопедией, но­сившей ярко выраженный прикладной характер. Этот учеб­ник положил начало принципиально новому поколению учебных книг. Он не только не уступал западноевропейским образцам, но и был составлен в русле русской традиции, для русских учеников.

Л.Ф. Магницкий осуществлял руководство всей учебной ра­ботой школы начиная с первой ее ступени. Для подготовки учеников к обучению в собственно навигацкой школе при ней были организованы два начальных класса, носивших на­звание «русской школы», где учили чтению и письму по-рус­ски, и «цифирной школы», где детей знакомили с началами арифметики, а для желающих преподавали еще фехтование. Все учебные предметы изучались в навигацкой школе по­следовательно, переводных и выпускных экзаменов не было, ученики переводились из класса в класс по мере выучки, а

Деятельность Л. Ф. Магницкого и дальнейшее развитие школ 247

Титульный лист книги Л. Ф, Магницкого «Арифметика»

248 ^{Глава 9}- ШКОЛА И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В XVIII в.

само понятие «класс» означало не элемент классно-урочной системы, которой в России еще не было, а содержание обу­чения: класс навигации, класс геометрии и т.п. Выпускали из школы по мере готовности ученика к конкретной госу­дарственной деятельности или по требованию различных ведомств, остро нуждавшихся в образованных специалистах. На освобождавшиеся места сразу набирали новых учеников. Учение в навигацкой школе приравнивалось к службе, поэтому ученики получали так называемые «кормовые день­ги». Ученики при поступлении обеспечивались книгами и необходимыми учебными пособиями, которые обязаны были вернуть по окончании класса в сохранности. Ученикам выда­вались таблицы логарифмов, географические карты, для за­писи вычислений — аспидные доски, грифели, карандаши, а также линейки и циркули. По сути дела, школа была пол­ностью на государственном обеспечении.

Жили ученики кто в самой школе, кто на квартирах не­подалеку от школы. В 1711 г. число учеников школы выросло до 400.

Л.Ф. Магницкий ввел в практику выделение из числа луч­ших учеников «десятских», которые в своей десятке следили за поведением.

Выпускники навигацкой школы служили не только на флоте; в указе Петра Iот 1710 г.говорилось, что выпускники этой школы пригодны для службы в артиллерии, в граждан­ских ведомствах, в качестве учителей начальных школ, ар­хитекторов и т.п. Отдельных выпускников навигацкой шко­лы отправляли за границу для продолжения образования.

Одновременно с навигацкой школой, в том же 1701 г., по ее образцу в Москве была открыта артиллерийская, или пушкарская, школа, которая должна была готовить специа­листов для армии и флота. Учащихся в нее набирали в возра­сте от 7 до 25 лет, обучали русской грамоте, счету и сразу же начинали готовить к профессии инженера. Учителей и в на­вигацкой, и в пушкарской школах готовили прямо на месте из наиболее способных и соответствующих этой функции учеников.

Помимо государственных школ, ставивших задачу быст­рого начального образования и профессиональной подготов­ки, в петровскую эпоху стали открываться частные школы, во многом послужившие образцом для последующего разви­тия школьного дела в России.

Еще в XVII в. в Москве на реке Яузе сформировалась Не­мецкая слобода, где переселенцы из Западной Европы орга­низовывали для своих детей школы по европейскому образ-

Деятельность Л. Ф. Магницкого и дальнейшее развитие школ

цу. Жители этой слободы оказали определенное образова­тельное воздействие на молодого Петра I и его ближайшее окружение.

В июле 1701 г. пастор и руководитель школы при немец­кой церкви в Ново-Немецкой слободе в Москве Николай Швиммер царским указом был назначен переводчиком ла­тинского, немецкого и голландского языков при Посольс­ком приказе — государственном органе международных от­ношений. Одновременно ему было вменено в обязанность создать школу, в которой учились бы все желающие незави­симо от чинов. Вноябре 1701г. Н.Швиммер начал обучение первых шести учеников латинскому и немецкому языкам на основе западноевропейской методики. Сначала он учил их чтению и письму по-немецки, затем разговорной речи, а уже затем — латыни, открывавшей путь в науку.

Учебным пособием была книга самого Н. Швиммера «Вход латинскому языку», свидетельствующая о его знакомстве с известным учебником латинского языка Я.А. Коменского. Однако в 1703 г. эта школа была закрыта, а учеников его передали пастору Эрнсту Глюку.

Э. Глюк был образованным человеком, хорошо знакомым с новейшими педагогическими идеями Западной Европы. Еще в 1684 г. он разработал проект системы обучения на родном языке в среде русских старообрядцев в Лифляндии, где тогда жил и он сам. Для них он перевел на разговорный русский язык славянскую Библию, написал русскую Азбуку и ряд школьных учебников. В ходе русско-шведской войны Э. Глюк был взят в плен и доставлен в Москву, где в начале 1703 г. ему было поручено Петром I обучать русских юношей не­мецкому, латинскому и другим языкам. Несколько позже, в !705 г., в Москве, на углу улицы Маросейки и Златоустинс-кого переулка, в палатах боярина Василия Федоровича На­рышкина по царскому указу была открыта собственная шко­ла Э. Глюка. В ней должны были учиться дети бояр, чиновни­ков, купцов. Из государственной казны на содержание школы выделялось 300 руб., по тем временам огромная сумма. В школе обучали географии, этике, политике, истории, поэтике, философии; латинскому, французскому и немецкому язы­кам. Уделялось внимание и «светским наукам» — танцам, светским манерам, верховой езде. Кроме перечисленных пред­метов, изучение которых было обязательным, желающие мог­ли изучать шведский и итальянский языки.

Занятия в школе начинались в 8 часов утра и заканчивались в 6 часов вечера для младших классов и в 8 часов вечера для старших. Распорядок дня школы позволяет сделать вывод, что

Глава 9. ШКОЛА И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В XVIII в.

В. Н. Татищев и начало профессионального образования в России

здесь применялись элементы новой для российских школ фор­мы организации обучения — классно-урочной, при которой дети одной возрастной группы объединялись для изучения того или иного предмета; практиковались уроки для повторения и запоминания уже изученного материала, являвшиеся обязатель­ной формой учебной работы для учителей и учеников.

Василий Никитич Татищев (1686—
В.Н. Татищев ₁₇₅₀^ _{автор многотомной} «Исто-

Ироф^сеионального ^рии Российской», философ, соста-

образования в Реесии ^вита? энциклопедического слова­ря «Лексикон Российский», был создателем и ряда интересных педагогических сочинений, таких как «Записка об учащихся и расходах на просвещение в России», «Разговор двух приятелей о пользе наук и учи­лищ», «Духовная моему сыну», «Учреждение, коим поряд­кам русским школам имати поступать», «О порядке препо­давания в школах при уральских казенных заводах» и др.

В 1721 г. по его инициативе была открыта первая про­фессиональная горнозаводская школа, а затем возникла це­лая сеть подобных училищ. В г. Екатеринбурге, возникшем на базе основанного В.Н. Татищевым металлургического заво­да, была организована центральная горнозаводская школа, явившаяся своеобразным административным и методическим центром для всех подобных школ. Можно даже утверждать, что уральские профессиональные школы, видоизменяясь, но сохраняя первоначальное назначение, существовали до кон­ца XIX столетия.

В.Н. Татищев был ярким представителем светского направ­ления в русской педагогической мысли XVIII столетия. В его педагогических воззрениях деловой характер петровской эпо­хи отразился более, чем у кого-либо другого, отразилась идея практицизма и профессионализма. В сочинении «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ» (1733) он одним из пер­вых поставил перед образованием сугубо светские, более того, утилитарные цели, вынося за пределы школьной жизни зада­чи религиозного, духовно-нравственного воспитания.

Школы, по его мнению, должны были формировать у учащихся светское сознание, воспитывать для жизненного благополучия, формируя «разумного эгоиста». В его понима­нии «разумный эгоизм» должен был предполагать в первую очередь осознание человеком самого себя, своего внутрен­него мира, понимания, что ему во вред, а что на пользу, т.е. уметь различать добро и зло и идти по пути добра.

Естественный закон человеческой природы — желание бла­гополучия себе и божественный закон любви к Богу и ближне-

му, по мнению В.Н. Татищева, не противоречат друг другу: первое включает в себя второе, так как без любви к Богу и ближнему челове­ческое благополучие невозможно. Точно так же не являются противо­положными нравственность и лич­ное счастье: разумное удовлетворе­ние потребностей справедливо по­лезно — оно и есть добродетель; тогда как зло — чрезмерное удовлетворе­ние потребностей или излишнее воз­держание от них. Потребности чело­веку даны от природы, т.е. Богом, главное — соблюдение меры.

В.Н Татищев

В «Разговоре о пользе наук и учи­лищ» В.Н. Татищев высказывал убеж­дение в необходимости для каждого

просвещенного человека познания самого себя: внешнего, те­лесного и внутреннего, духовного, а это познание возможно только с помощью науки. Оно также помогает правильно пони­мать веру, не противоречит религии: истинная философия нуж­на для познания Бога и служит на пользу человечеству, помогая разумно управлять государством. Незнание или глупость только вредят обществу, личности, народу; от них, по мнению В.Н. Та­тищева, случаются все бедствия в государстве, народные бунты.

Сама сущность науки состоит в ее практической полезнос­ти, потому что знание — это умение различать добро и зло. В результате В.Н. Татищев делил все науки: 1) на нужные (до­моводство, врачевание, Закон Божий, умение владеть оружи­ем, логика, богословие); 2) полезные (письмо, грамматика, красноречие, иностранные языки, история, генеалогия, гео­графия, ботаника, анатомия, физика, химия); 3) «щеголь­ские» (стихотворство или поэзия, живопись, музыка, танцы, верховая езда); 4) любопытные (астрология, физиогномика, хиромантия, алхимия); 5) вредные (гадания и волшебства разного рода). Эта, пожалуй, первая в отечественной педаго­гике классификация наук сделана В.Н. Татищевым исключи­тельно с утилитарной точки зрения, так как в ней соединены вместе и науки, и искусства, и языки, и гадания с волшеб­ством. Главное же в ней — польза или вред, которые они при­носят. С этой же точки зрения В.Н. Татищев рассматривал со­держание школьного образования.

Общее образование, по его мнению, должно было пред­шествовать профессиональному. Главная задача обучения на