Окружение, генерирующее возможность

Для того чтобы уверенно чувствовать себя в изобильной Вселенной возможности, человек, следующий своему кредо, создает вокруг себя определенную обстановку общения. Он склонен верить, что в таком окружении нет виновных и никто не сплетничает за спинами у других, и нет разделения между "нами" и "ними". Такая атмосфера общения приводит к поразительным результатам и увлекает людей в совершенно неожиданных для них направлениях, — возможно, оттого они не запирают свои ворота, — приглашая нас резвиться на просторных лугах общей Вселенной.

Небо — еще не предел

Бен. Свой мастер-класс, который я провожу по понедельникам в Walnut Hill, я часто начинаю с темы, которая имеет к музыке лишь косвенное отношение. Я стараюсь побудить своих студентов к тому, чтобы они научились размышлять о своей жизни в более широком контексте, чем ежедневная рутина репетиций, занятий и периодических выступлений. Я — педагог, и потому каждый раз, когда я беседую со своими студентами, у меня есть удивительный шанс создать и подарить новую возможность. На одном из занятий мы затеяли беседу о риске, опасности и прорыве барьеров. Поскольку на следующий день мне предстояло выступить в НАСА с беседой о лидерстве, я решил попросить студентов написать о том, что роднит программу НАСА с их музыкальной жизнью. Они знали, что я имел в виду следующее: "Напишите о единстве мечты и вдохновения, напишите о полете души, напишите о бытии". Но я совершенно не был подготовлен к встрече с тем мастерством, которое они проявят, рассказывая и о музыке, и о космической программе, как о возможности. Вот несколько выдержек из их писем, адресованных людям из НАСА.

Так же как НАСА применяет математику и механику, мы, музыканты, используем звук. Звук позволяет изучить душу, обнаружить мечты и возможности, которые прежде были затеряны в кромешной тьме. Прекрасная соната вырывается из оков земного притяжения. Мы не очень отличаемся — вы и я. Одна минута жизни каждого из нас — ничего не значит, но наши жизненные дороги способны проходить через другие галактики. НАСА получает на свои исследования миллиарды долларов, но благодаря тем убедительным возможностям, которые она дарит миру, эта организация, несомненно, достойна каждого своего цента.

Аманда Бурр, 16 лет

Вы — послы в Космосе, вы — представители всего нашего мира. Вы отправляетесь в неизвестность, чтобы заниматься исследованиями и радоваться малейшему намеку на открытие. Вы побуждаете нас к открытиям, исследованиям, к поиску способов, позволяющих выбраться из коробки, именуемой Земля, и проникнуть настолько далеко, насколько это возможно. Вы взяли на себя ответственность за то, чтобы мысли и идеи, преодолев сдерживающие их барьеры, очутились в небесах и превратились из ничего в нечто определенное... Музыка подобна Космосу. Музыка — это исследование, это — ответственность за то, чтобы, оттолкнувшись от нотных страниц, каждый из нас мог унестись так далеко и так быстро, как позволяет и способна мысль...

Дэйв Ланштейн, 16 лет

Мир рассчитывает на то, что вы откроете новые возможности и обнаружите неизвестные раньше способности человека... И музыка, и Космос имеют границы только в том времени, когда человек создает их. Спасибо за то, что возможности все еще живы.

Эшли Либерти, 14 лет

Придя на встречу с сотрудниками НАСА в Центр космических полетов имени Роберта Годдарда, я взобрался на сцену, окинул взглядом море лиц и увидел перед собой именно тех людей, которым были адресованы письма моих студентов. Во время выступления я рассказал своей аудитории о юных музыкантах из Walnut Hill School, прочитал вслух письма и подарил их оригиналы сотрудникам НАСА. В скором времени я получил письмо от руководителя программно-проектного управления НАСА. Он писал, что встреча произвела огромное впечатление на всех сотрудников, придала им новые силы и помогла многим из них вспомнить о том, с какими первоначальными стремлениями они шли работать в НАСА.

Все мы были ... невероятно взволнованы, прочитав удивительные "письма в НАСА", принадлежащие перу юных талантливых учащихся. В этих письмах нашла отражение простая и красивая мысль о том, для чего существует НАСА. Студенты говорили нам такие вещи, которые никто из нас, работающих здесь, никогда не пытался выразить словами. Как Вам известно, каждый сотрудник взял себе на память копии этих писем. Всех нас поразила их невероятная сила, как, впрочем, и талант ваших студентов.

Наши сотрудники были настолько тронуты, что решили написать Вашим студентам ответные письма. В своих посланиях они высказали персональное "спасибо", обнаружив тем самым скрытую сторону НАСА — теплую, эмоциональную сторону, которая позволяет докопаться до сути и понять, почему мы избрали делом своей жизни исследование Космоса.

Пожалуйста, сообщите своим студентам, что, когда мы показали письма одному из главных менеджеров нашей космической станции, он принял решение подключить ребят к участию в последующих космических миссиях. Письма будут размещены на CD-ROM, который готовится для строителей и обитателей космической станции. Слова Ваших студентов будут вдохновлять наших исследователей, которым придется длительное время сталкиваться с теми трудными задачами, которые ставит перед ними Космос.

От имени всех сотрудников НАСА прошу Вас передать нашу сердечную благодарность вашим студентам за их вдохновенные письма.

Искренне Ваш, Эд Хоффман,

руководитель программно-проектного управления,

штаб-квартира НАСА

CD-ROM с письмами от студентов Walnut Hill School был отправлен в Космос. Их искренние слова, мечты и пожелания вращаются сейчас вокруг Земли вместе с международной космической станцией.

А я, тем временем, познакомлю вас с некоторыми из многочисленных писем, которые послали сотрудники НАСА молодым людям из Walnut Hill School.

Я очень признателен вам за отзывы о нашей работе в НАСА, взволновавшие мое сердце. Нам зачастую приходится слышать о тех фантастических финансовых затратах, которых требует подготовка космического полета, и мало кто говорит об этом с позитивной стороны. Вы трогательно указали на положительные моменты нашей деятельности, и потому многие из нас были взволнованы до слез.

Вы напомнили мне о том, зачем я здесь, и я благодарен вам за это. Я буду помнить: "Я пришел сюда сегодня затем, чтобы перейти болото, а вовсе не затем, чтобы перебить всех крокодилов". Спасибо.

Спасибо вам за ваши прекрасные и выразительные слова, сказанные в поддержку космических исследований. Вы так поэтично и изысканно напомнили нам о нашей высокой цели. Созданные вами образы — "исследователи звука" и "хранители будущего" — особенно удивительны. Каждый из нас, в меру своих сил и способностей, трудится над тем, чтобы достичь глубокого понимания нашего прошлого, настоящего и будущего. Пусть ваши звуки донесутся до самых звезд.

При создании структур, порождающих возможность, мы не прибегаем к помощи интуиции. Мы мыслим терминами того окружения, которое направляет нас в больше, чем очевидные факты. Благодаря этому мы учимся быть бдительными к новой опасности, характерной для современной жизни, — опасности того, что незримые определения, предположения и структуры могут незаметно ограничить нас спиралью, направленной вниз, и создать условия, которые мы захотим изменить.

Но взгляните на ту магическую силу, которой мы обладаем! Мы можем сознательно подбирать необходимые слова для определения новых структур возможности, обнаруживающих ту часть нас самих, которая больше всего склонна к сотрудничеству, больше других свободна и открыта к участию. И почему бы не сказать, что это и есть те мы, кем мы являемся на самом деле?

Ниже мы знакомим вас с лидером, создающим структуры возможности, предлагающим нам по-новому взглянуть на самих себя. Говорят, что Нельсон Мандела адресовал эти слова Марианны Вильямсон людям всего мира²:

Наш глубочайший страх не в том, что мы не всемогущи,

Наш глубочайший страх в том, что мы беспредельно сильны.

Наш свет, а не паша темнота, пугает нас больше всего.

Мы спрашиваем самих себя: "Кто я такой, чтобы быть выдающимся, великолепным, талантливым и фантастическим?"

Но на самом деле, кто ты такой, чтобы не быть именно таким?

Ты — дитя Бога.

Твоя незаметная игра не поможет миру.

Не стоит отказываться от того, чтобы другие люди

² Marianne Williamson, A Return to Love (New York: Harper Collins, 1992).

Чувствовали себя надежно рядом с тобой.

Мы живем для того, чтобы проявлять великолепие Бога, живущего в нас.

Он —не В избранных;он — в каждом,

И когда мы позволяем вспыхнуть собственному свету, то неосознанно

Даем возможность другим людям сделать то же самое.

ЗАНЯТИЕ 12

История о НАС

Бен. В конце первого рабочего визита в Америку мне удалось договориться, что группа американских студентов поедет со мной в Англию и на протяжении одного года будет обучаться там музыке. Главы учебных заведений США, из которых были эти студенты, согласились предоставить своим подопечным кредит на время их пребывания в Англии. Я арендовал для студентов дом в Лондоне и разработал полный курс обучения, включающий уроки музыки, искусства, философии и английского языка. По моей инициативе каждую неделю студенты устраивали у себя званый обед, куда мы приглашали кого-нибудь из интересных людей, чтобы послушать их рассказ о той специфической области, в которой они трудятся.

Как-то я пригласил на такую встречу своего отца — Уолтера Зандера, который всю свою жизнь думал и писал о конфликтах, особенно о конфликте между евреями и арабами. Мы зажгли свечи и приступили к обеду, который с особым усердием приготовили студенты. Отец начал свой рассказ с истории еврейского народа, чьи истоки уходят во времена Авраама. Он говорил невероятно увлеченно — о Библии, средних веках, достижениях науки и искусства, о еврейской диаспоре и трагедии Холокоста. Отец привел слушателей своей саги в 1947 год на крошечный клочок земли под названием Палестина, напомнив о том, что год спустя эту территорию разделили между арабами и евреями. Так у евреев появилась своя родина.

Затем он опять углубился в прошлое и затронул историю арабского народа. Отец снова упомянул Авраама — общепризнанного прародителя как арабов, так и евреев. Он рассказал о науке и образовании у арабов, о грандиозной библиотеке в Александрии, о великих достижениях в искусстве: прекрасных декоративных тканях, архитектуре, музыке, литературе и знаменитом фольклорном шедевре — книге сказок "Тысяча и одна ночь". При этом, о чем бы отец ни говорил, он постоянно делал акцент на легендарной арабской учтивости.

Но самым поразительным было то, что отец с одинаковым энтузиазмом рассказывал и о евреях, и о арабах. Когда его сага об арабах, охватившая временной промежуток длиной в четыре тысячелетия, подошла к тому же крошечному клочку земли под названием Палестина и к тому же 1947 году, один из студентов воскликнул:

— Что за прекрасная возможность! Иметь общую землю и общую историю — это же честь для обоих народов!

Представьте, к чему бы мы пришли, если бы подобное мнение возобладало в арабо-еврейских отношениях на Ближнем Востоке еще в том далеком 1947 году!

Но чаще всего история рассказывает о конфликтах между "нами" и "ними". Этот шаблон можно обнаружить где угодно: отношения между нациями, политическими партиями, между рабочими и их начальством и, конечно, отношения в очень интимных сферах нашей жизни. Какая структура возможности сможет изменить нас самих и тех, чьи претензии по поводу ресурсов, территории и "истины" противоречат нашим собственным? Что нам придумать, чтобы на смену укоренившейся враждебности пришли энтузиазм и глубокое уважение?

Чтобы приблизиться к решению этого вопроса, мы должны ввести новую сущность, олицетворяющую наше с вами "духовное единение", а еще точнее, "духовное единение" всех людей. Эту сущность, называемую МЫ, можно обнаружить в любой паре, в любом обществе или организации, а, прибегнув к языку поэзии, ее можно сравнить с мелодией, которая проходит через сердца всех жителей земли. Эта сущность возникает таким же образом, как складываются в единую мелодию отдельные ноты; как случайные мазки на полотне импрессиониста превращаются в пейзаж, когда вы смотрите на него с расстояния; подобно тому, как с появлением на свет первого ребенка рождается "семья". МЫ возникает в тот момент, когда отодвигаются в сторону истории, связанные со страхом, соперничеством и борьбой, и рассказывается история о нас.

В истории о НАС приводится специфическое определение людей: она гласит, что каждый человек со своим центральным Я (см. главу 6) стремится к сотрудничеству, естественному участию и хорошим отношениям с другими. История о НАС посвящена скорее отношениям, чем людям; моделям, жестам и динамике общения в ней уделяется больше внимания, чем отдельным объектам и личностям. Она рассказывает о связи. Подобно свету, обладающему двойственной, квантово-волновой природой, МЫ является одновременно и живой сущностью, и непрерывной линией развития. Когда мы пытаемся найти эту новую сущность — МЫ, она обязательно бросается нам в глаза: жизненно важное ядро компании или общества, или влюбленной пары. Затем главное действующее лицо нашего рассказа, сущность по имени МЫ, делает шаг вперед и начинает самостоятельную жизнь.

Рассказывая историю о НАС, человек становится "соучастником" этой новой составной сущности; он пользуется ее глазами и ушами, чувствует ее сердцем, думает ее разумом, выясняя, что подходит наилучшим образом для НАС. Подобное упражнение указывает дорогу к тому виду лидерства, которое базируется не на квалификации, приобретенной в сражениях, а на смелости говорить от лица всех людей и во имя нескончаемой мелодии возможности.

Шаги упражнения, посвященного НАМ, таковы.

1. Расскажите историю о НАС— историю о невидимых нитях, которые соединяют нас всех, историю о возможности.

2. Прислушивайтесь и присматривайтесь к появлению новой сущности.

3. Спросите: "Каким МЫ хотели бы видеть будущее?" "Что будет для НАС наилучшим?" — для нашей группы и для всех-всех нас. "Каким будет наш следующий шаг?"

Алхимия понятия МЫ

Роз.Кто-то может подумать, что создать благоприятные условия для лечения детей с шизофренией и аутизмом так же невозможно, как и подготовить условия для появления МЫ. Тем не менее, сотрудничая в конце 1960-х годов с нью-йоркским детским центром Master's Children Center, я убедилась в обратном. Одной из моих пациенток была девятилетняя поэтически настроенная девочка Виктория Нэш. В любой момент она могла принять какую-то позу и оставаться в ней несколько часов, пока кто-нибудь не догадывался распознать ее телодвижения и интерпретировать их, например, так: "А-а, видимо, ты — Жизель, и тебе очень грустно!" Когда ее позу окружающие расшифровывали, она чаще всего застенчиво вертела одной ножкой.

— Сходи в магазин! — сказала она мне повелительным тоном, глядя при этом куда-то вдаль. — Пойди в магазин и купи мне то, чего я хочу.

Сдержав улыбку, я ответила ей в таком же духе:

— Да, Ваше Величество, — и отвесила поклон.

Я оставила Викторию в комнате и отправилась в маленький магазин, который находился на противоположной стороне улицы. Мне нравилась эта игра, в частности, потому, что я всегда гордилась своим умением находить то, что было нужно другим людям. "Это должно укрепить наши отношения с Викторией, — думала я с серьезным видом, окидывая взглядом полки магазина. — Но чего же она все-таки хочет? Какую-нибудь книгу? Нет. Что-то сладенькое? Нет, ее не отнесешь к сладкоежкам". И тут мне в глаза бросилась большая банка тушенки Dinty Moore. Пройдя вдоль полок с газированной водой и соками, которые располагались в холодильной секции магазина, я вернулась к стеллажам с консервами и остановила свой окончательный выбор на Dinty Moore.

В комнате с голубым ворсистым ковром и простыми белыми занавесками стояла Виктория и, задрав кверху подбородок, пристально смотрела на бумажный пакет, который я держала в руке. И тут вдруг я поняла: "Я — в ее власти. Она направляет наши с ней отношения. Все полномочия — в ее руках, и это — ее игра, в которой не находится места ни мне, ни моему таланту выбирать подарки. Дело тут даже не во мне. Речь идет о НАС". И я увидела ситуацию в целом: в то время как я размышляю о предмете собственной гордости, история о связи, соединяющей всех людей, не стоит на месте и продолжает разворачиваться во всей своей полноте. Я почувствовала, что мы с Викторией подошли к решающему моменту в этой истории. Виктория была готова к тому, чтобы высказать свое мнение о нас — одна мы с ней команда или каждый выступает по отдельности. Я смело посмотрела на нее. Она ответила тем же. Виктория взяла у меня бумажный пакет, осторожно открыла его и вынула банку Dinty Moore. Ее лицо залилось румянцем и она дружелюбно сказала:

— Ой, г-жа Зандер! А как вы узнали, что это как раз то, что я хотела?

Виктория сделала свой выбор в пользу истории о НАС, истории о хороших отношениях, хотя, возможно, ей было бы легче рассказать о своем разочаровании по поводу моих недостатков. Этот выбор постоянно возникает перед каждым из нас — когда нам долго не звонит любимый человек, когда нас подводит коллега по работе или когда кто-то другой лучше делает то или иное, — выбор между историей о НАС и историей о ДРУГИХ.

Чаще всего "мы" принято отождествлять с "я + ты", поэтому вопросы вроде "Чем мы займемся?" или "Что будет для нас полезным?" — обычно приводят к компромиссу между тем, чего хотите вы и чего хочу я. Люди привыкли считать, что каждый человек — уникальное и неизменное существо, чьи запросы остаются постоянными на протяжении всей его жизни. Отсюда следует, что кто-то будет всегда побеждать, но кто-то проигрывать, и, вероятно, ни тот, ни другой не получат всего того, чего они хотят. Соревнование, возникающее в таком случае, влияет на нас двояко: во-первых, оно побуждает нас преувеличивать значимость собственных взглядов и отдаляться от правды; во-вторых, вынуждает занимать наступательную и оборонительную позицию, что довольно скоро приводит нас к ультиматумам и борьбе за свою территорию.

"МЫ-подход" предлагает взглянуть на конфликты с другой точки зрения. Так, если всему тому, о чем человек думает и что чувствует, находится место в диалоге, его не посещают ни навязчивые идеи, ни упрямые желания.

Вот несколько примеров того, насколько контрастируют между собой подход "Я + Ты" и "МЫ-подход".

Он говорит: "Увеличьте мне жалование, в противном случае я увольняюсь".

В ответ на это начальник или увеличивает ему зарплату, или попытается успокоить его, или говорит ему неправду, или поступает таким образом, что подчиненный забирает свои слова обратно.

А теперь посмотрите, как будет выглядеть этот же диалог при "МЫ-подходе", согласно которому сущность МЫ, посредник между "я" и "ты", постоянного развивается и движется. Очень часто слово мы приводит к тому, что беседа принимает совершенно иное русло.

"МЫ-подход":

Он говорит:

— По-видимому, мы оба весьма довольны моей работой, и я чувствую, что наша преданность общему делу взаимна. И все-таки моей зарплаты не хватает на то, чтобы я справлялся с остальными своими обязанностями. Что МЫ можем изменить в этом случае? Как НАМ поступить, чтобы все заработало?

А вот пример другого разговора "Я + Ты":

Она говорит:

— Расстанься с этой женщиной, иначе я подам на развод.

Он врет ей, либо старается ее успокоить, либо пытается переубедить и упросить ее, чтобы она дала ему время на размышления.

Тот же разговор при "МЫ-подходе":

Она говорит:

— Мне плохо в этой ситуации, и, видимо, тебе тоже. Я настолько расстроена, что не знаю, как поступить. Но я люблю тебя. Какого развития событий хотим МЫ? Что будет лучше для НАС?

"МЫ-подход" дает нам возможность переименовать "других" в тех, кто становятся "одними из нас".

Традиционные методы разрешения конфликтов — все эти подходы "Я + Ты" — лишь увеличивают разногласия, поскольку направлены скорее на то, чтобы разграничить позиции, а не способствовать расширению диапазона стремлений. Методы "Я + Ты" лишают людей возможности желать чего-то нового. Они не оставляют им шанса стремиться к тому, что лежит в основе человеческой природы: к связи с другими людьми на основе общей мечты.

Несмотря на то, что "МЫ-подход" способен улучшить любую сторону вашей жизни, он таит в себе и некоторый элемент риска. Это не просто метод принятия решений, основанный на известных величинах, а интеграционный процесс, подводящий к следующему шагу. "МЫ-подход" предлагает поверить в то, что развитие, в котором вы участвуете, поддержит вас на протяжении всего пути. А то, что случится потом, уже не будет подвластно вашему контролю, поскольку естественно последует из существующего МЫ.

Пропажи находятся

Роз.После смерти нашей матери несколько месяцев мы с сестрой относились друг к другу весьма сдержанно. В силу своего характера я сгорала от нетерпения взяться за дело и уладить с ней некоторые спорные вопросы. Но моя сестра не любила пускаться в дискуссии и потому предпочитала держать между нами дистанцию. Много раз мне приходилось разъезжать по судам Бостона и, прибегая к убедительным аргументам, объяснять нашу с сестрой ситуацию, в то время как она спокойно занималась своими делами в соседнем штате.

Прошел мой день рождения, а мы с сестрой по-прежнему не разговаривали друг с другом. Разумеется, это все больше беспокоило меня. Наконец я спросила себя: "Что между нами происходит?" — и уловила легкий проблеск нашего с сестрой МЫ. Вся энергия, которую я направляла на поиски убедительных аргументов, на самом деле, отдалила нас с сестрой друг от друга. А я сильно скучала по ней. Я подумала, что если бы мы увиделись, мы непременно нашли бы решение наших спорных вопросов. Поэтому я позвонила ей и напросилась на завтрак. На следующий день я проснулась до рассвета и уже к семи утра была в штате Коннектикут. Она стояла на кухне в ночной рубашке и казалась самой любимой сестрой на свете.

Мы весело разговаривали за чашкой черного итальянского кофе. Потом мы долго гуляли вдоль забросанных листвой дорог городка Эшфорд, и все это время шоколадный Лабрадор по имени Хло, подобно вечному двигателю, радостно носился вокруг нас то в одну сторону, то в другую.

О чем мы беседовали? Об архитектуре, о сельской местности, о кошках на соседней ферме, которых порывался навестить Хло. Мы вспоминали разные случаи с нашей жизнерадостной мамой. Мы говорили о моей работе и о той статье, которую предстояло подготовить моей сестре. При этом мы ни разу не упомянули "дело", то самое, по которому я консультировалась у различных юристов. Видимо, оно затерялось где-то на лесных дорогах, по которым мы гуляли в то утро, потому что к тому времени, когда я садилась в машину, оно утратило свою актуальность.

Решились ли наши спорные вопросы? Конечно, нет. И все-таки, независимо от того, какое количество боли показывает счетчик, проблемы редко оказываются такими, какими они кажутся. Мы гуляли вместе с сестрой, бодро жестикулировали, радовались солнечному свету и свежести осеннего утра. В тот момент между нами не существовало никаких барьеров. Я чувствовала, что наши разногласия совсем легко уладить.

Конечно, у нас с сестрой были расхождения во взглядах, но они не шли ни в какое сравнение с той враждебностью людей и наций, когда раздражение, страх и чувство несправедливости достигают невероятного масштаба. "Отложить в сторону" подобные моменты не получается. На краю отчаяния и на вершине гнева мы нуждаемся в новом изобретении, которое пришло бы к нам на помощь и вывело из неприятного положения.

Никаких врагов среди людей

Именно такое средство "изобрелось" при необычном взаимодействии с одной супружеской парой, посещавшей мои терапевтические сеансы. Эта пара находилась на грани развода. Муж, который сам настаивал на посещении сеансов в первую очередь, устроился в самом дальнем углу моего офиса, хотя и недалеко от меня. Жена злилась на своего супруга за его привычку уходить в сторону и за то, что он часто оставлял ее одну. По мере того как напряжение увеличивалось, она пререкалась с ним и обвиняла его во всех смертных грехах, и в какой-то момент буквально простонала: "ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ МЕНЯ!"

Я услышала свой внутренний голос, крикнувший ей в ответ: "Разве можно тебя любить, когда ты так поступаешь?" — и поняла, что поставила себя между ними. Это испугало меня, поскольку я всегда старалась входить в положение своих пациентов. Ее лицо было совсем рядом, лицо женщины, с которой я тесно сотрудничала, которую очень хорошо знала и которая говорила сейчас самые не-терапевтические вещи, какие только можно вообразить. Я словно очутилась за бортом. Преодолев страх, я посмотрела ей в глаза и внезапно встретилась взглядом с ее центральным Я.

— Это говоришь не ты, — вдруг вырвалось у меня, — а кто-то совсем другой: твоя месть. Месть говорит твоим голосом. Это — Существо, сидящее на твоем плече, которое собирается, во что бы то ни стало, доставить боль твоему мужу, даже если Мести придется уничтожить тебя саму.

И прямо перед нашим коллективным взором у нее на плече возникло это Существо.

Вдруг каким-то поразительным образом я перестала сердиться и уже не чувствовала себя загнанной в угол. Утерянная прежде связь целиком восстановилась. Более того, обнаружился целый ряд неожиданностей. Я поняла, что этой женщине гораздо сложнее, чем другим, справиться со своей Местью. Мне представился тот порочный круг, бредя по которому, она обвиняла бы мужа в своем скандальном поведении исключительно для того, чтобы сохранить свою психику, в то время как Месть праздновала бы свою победу. Но я была уверена и в том, что Месть села к ней на плечо не так давно и потому не успела прижиться. И еще я знала, что все это — только метафора.

Мужчина вышел из своего угла и встал рядом с женой. Одна за другой стали выясняться важные детали.

— То, что мы сейчас увидим, может оказаться не очень приятным, — сказала я женщине. — Нам необходимо обнаружить скрытые прежде моменты, поэтому, по привычке, вы можете снова накричать на своего мужа.

Женщина повернулась к мужу и сказала:

— Она права. На самом деле, я ненавижу злиться!

По интонации ее голоса он понял, что это действительно так. Она жалобно спросила меня о том, как ей избавиться от Мстительного существа, поселившегося в ней.

Как эксперт по порождениям Мести, я уверенно заявила этой женщине, что ей не удастся легко распрощаться с существом, живущим в ней. Но фактически, поскольку Оно распознано, я могла предвидеть его поведение. Я знала, что если женщина будет сопротивляться этому существу, ее Месть только увеличится, но если она вынесет ее на солнечный свет, Месть утратит свою силу.

— Просто называйте это существо по имени, — сказала я женщине. — Представьте, что оно прячется где-то в тебе. Спроси себя: "А чем сейчас занимается моя Месть?"

И произошло чудо. Это было отчасти изобретением и отчасти открытием, но оно устранило барьеры между нами и уступило дорогу потоку сочувствия и участия, не зависящего от нашего поведения. Это еще раз подтверждало, что искренность между людьми всегда возможна. Я знала, что если мы усматриваем в мести, жадности, гордыне и страхе главных отрицательных героев пьесы, а к самим людям относимся с надеждой, то нам удается сконцентрировать наши общие усилия на создании возможности. Благодаря изобретательной силе нашего разума мы можем относиться друг к другу и ко всему живому в мире искренне и с душой. Нам никогда не стоит смотреть на людей как на врагов.

В нашем мире терроризм стал одним из крайних проявлений мести, сотрясающих общество и подрывающих доверие между людьми. Как нам рассказывать историю о НАС вопреки этому процессу, который кажется таким неотвратимым? Как продолжить "МЫ-подход" в обществе, пострадавшем от террористических актов?

Сторонник "МЫ-подхода" начинает с того, что генерирует в своем сознании историю о НАС: о том, что люди тождественны своим центральным Я, что общество всегда стремится к интеграции и что вовсе не с людьми нужно бороться, как с врагами. Он приветствует каждую идею, в которой, по его мнению, нуждается та или иная группа людей, и формулирует ее не как проблему, которую необходимо решить, а как утверждение, которому найдется место среди остальных. Он бережет созданную им структуру возможности и постоянно держит в голове вопрос: "Что будет самым лучшим для НАС?"

В ответ он слышит много различных голосов:

— Террорист, бросивший бомбу, должен умереть за совершенное им злодеяние.

— Это даже больше чем преступление.

— Его и подобных ему людей надо отлучить от общества.

— Как нам прийти в себя после этих событий?

— Как нам положить конец подобным атакам?

— Как помочь семьям пострадавших и возместить их потери?

— Возмущение местных жителей достигло предела.

— Страх завладел нашим обществом.

— Что будет с нашими детьми?

— Как такое могло произойти?

— Какое развитие событий будет желательным для нас?

И начинает звучать история о НАС, рассказанная одним человеком или многими людьми. Голос МЫ говорит следующее: "Если мы хотим, чтобы наше общество справилось с антигуманными силами, давайте подключим террориста к нашему обсуждению, наряду с семьями пострадавших, жителями города, органами безопасности и правительством. Давайте послушаем его мнение о том, почему все это произошло и как с ним следует поступить в интересах общества. Все-таки он остается одним из НАС".

Сим-фон-и-я

Рози Бен.По любезному приглашению нашего друга, с которым мы познакомились на мировом экономическом Форуме в швейцарском городе Давосе, мы, Роз и Бен, а также Александра, дочь Роз, посетили Южную Африку летом 1999 года. Наряду с потрясающей красотой местного ландшафта и богатым разнообразием жизни, нас удивил один примечательный момент: все наши разговоры повсюду сводились к обсуждению проблем Южной Африки. Все чрезвычайно оживленные беседы, которые у нас были с министрами в Кейптауне или художниками в Йоханнесбурге, с бизнесменами в Претории или музыкальными педагогами в Соуэто, были посвящены исключительно Южной Африке. С кем бы мы ни говорили—с водителем, с руководством кейптаунского симфонического оркестра, с поваром или с прачкой, — так или иначе речь шла обязательно о Южной Африке. Южная Африка выступала олицетворением симфонии, совместного звучания самых разных голосов, живой, дышащей сущностью.

После посещения медицинской клиники в одном небольшом местечке, созвучном ее имени, Александра сказала:

— Удивительно, что никто здесь ничего не скрывает. Все проблемы общества лежат на поверхности и бросаются в глаза,— например, ужасные условия обитания в палаточных лагерях переселенцев и шикарная жизнь зажиточных людей. Все открыто взору. И все приемлемо, поскольку чувствуется, что это вовсе не то, к чему стремятся эти люди. Все выглядит так, словно каждый из них знает, что они хотят изменить свою жизнь. Переломанная кость остается бедой ее хозяина, и, по аналогии с этим, они рассматривают проблему той или иной группы людей как проблему общества в целом. Видимо, все это в немалой степени связано с той работой, которую проделала Комиссия правды и примирения.

Правда и примирение

Правительство Нельсона Манделы, возглавлявшее вполне представительную постапартеидовскую Южную Африку, столкнулось лицом к лицу с той дилеммой, которая всегда возникает перед нацией, выходящей из длительного периода безграничной жестокости. Какой подход вы применили бы к правонарушителям — людям, само существование которых лишь усиливает горечь и ненависть в стране, и без того страдающей от ран? К какой политике вы прибегли бы для того, чтобы привести в чувства нацию?

Для решения этого вопроса южно-африканское правительство учредило структуру возможности, приспособленную для интеграции всех аспектов общества, и назначило ее главой Арчбишопа Десмонда Туту. Комиссия правды и примирения (Truth and Reconciliation Commission — TRC) предложила амнистировать тех людей, которые согласятся публично рассказать всю правду и доказать, что в основе их противозаконных действий лежали политические мотивы. Если человек решал не являться на заседание Комиссии, тем самым он или она давали свое согласие на то, чтобы их деятельность рассматривалась на общепринятой юридической основе. В конституции Южно-Африканской Республики записано, что создание TRC связано с "потребностью в понимании, а не в мести, с потребностью в компенсации, а не в возмездии, с потребностью в убунту (братстве), а не в преследовании"¹.

Может показаться, что учреждение Комиссии правды и примирения было довольно рискованным замыслом со стороны правительства Манделы. После всей той жестокости, которая была в стране, не лучше ли просто воззвать к справедливости? Нельзя ли использовать закон каким-то другим образом? Но TRC задумали для того, чтобы рассказать совсем другую историю, историю о том, что мы тождественны нашим центральным Я, стремящимся к связи с другими людьми и находящимся в поиске структуры, помогающей избавляться от барьеров, которые препятствуют этой связи. Складывается впечатление, что TRC базировалась на такой идее: когда все-все мы достаточно откровенны друг с другом и наша способность ладить с реальностью как реальностью увеличивается, социумы начинают естественным образом двигаться к интеграции. Комиссия правды и примирения послужила примером структуры возможности, развитие которой, как это всегда происходит в подобных случаях, не поддавалось прогнозированию.

Обнаружилось гораздо больше "правды", чем кто-либо мог вообразить; истина постепенно выходила на свет на протяжении всей деятельности TRC. По мере того как различные истории всплывали одна за другой, дуалистические определения жертвы и преступника отходили в сторону. Им на смену приходили новые образы, исполненные более глубокого понимания и, возможно, того основного чувства причастности, которое мы наблюдали своими глазами в ЮАР. Вероятно, люди привыкли к ситуациям, когда правонарушители заливаются слезами, описывая свои действия тем семьям, по отношению к которым он совершили преступления.

¹ Anthony Sampson, Mandela: The Authorized Biograthy (New York: Knopf, 1999), p. 521.

Одна молодая женщина, выслушавшая рассказ полицейского о том, как тот убил ее мать, пришла к следующему выводу: "TRC никогда не рассматривалась как организация, занимающаяся справедливостью. Она имеет дело только с правдой"² . Правдой обо всех-всех нас. Созданная для того, тобы отодвинуть в сторону стремление к мести и желания считать врагами людей, остающихся частью НАС, Комиссия правды и примирения была именно структурой возможности, преобразующей общество.

По словам самого г-на Манделы, Комиссия правды и примирения "помогала нам уйти прочь из прошлого, чтобы сконцентрироваться на настоящем и будущем"³. Она предоставил: обществу свободу в выборе следующего шага.

В то время как лозунги сменяют друг друга, МЫ остается вмещая в себе наши сердцебиения, давая импульс длинной мелодической линии человеческой возможности. Превращение из Я в МЫ — это заключительное упражнение и, в то же время длинная мелодическая линия этой книги: намеренное, постоянное устранение разделяющих нас барьеров, чтобы мы могли расслышать свой уникальн<