Нашей вольной жизни нет проклятья

Мы избрали сами светотень.

Мы избрали Зло как путь познанья,

И законом сделали борьбу.

Уходя в тяжелое изгнанье,

Мы живем, чтоб кончить жизнь в гробу.

Но когда с застывшими чертами,

Мертвые, торжественно мы спим,

Он, Незримый, дышит рядом с нами,

И, молясь, беседуем мы с Ним.

И душе таинственно понятно

В этот миг беседы роковой,

Что в пути, пройденном безвозвратно,

Рок ее был выбран ей самой.

Но, стремясь, греша, страдая, плача,

Дух наш вольный был всегда храним.

Жизнь была решенная задача,

Смерть пришла — как радость встречи с Ним.

К. Д. Бальмонт.

ВЕТЕР

Я жить не могу настоящим,

Я люблю беспокойные сны,

Под солнечным блеском палящим

И под влажным мерцаньем луны.

Я жить не хочу настоящим,

Я внимаю намекам струны,

Цветам и деревьям шумящим

И легендам приморской волны.

Желаньем томясь несказанным,

Я в неясном грядущем живу,

Вздыхаю в рассвете туманном

И с вечернею тучкой плыву.

И часто в восторге нежданном

Поцелуем тревожу листву.

Я в бегстве живу неустанном,

В ненасытной тревоге живу.

К. Бальмонт.

* * *

- Как сказочно светят созвездья,

Как звезды бессмертно горят!

До 1903

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение,

Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле.

Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления,

Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах,

Ни во мгле.

Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,

Я тебя увидал - как слепой вдруг расширит глаза

И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна,

Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза.

Помню. Книгу раскрыв, ты чуть-чуть шелестела страницами.

Я спросил: "Хорошо, что в душе преломляется лед?"

Ты блеснула ко мне, вмиг узревшими дали, зеницами.

И люблю - и любовь - о любви - для любимой - поет.

<1932>

ЧАЙКА

Чайка, серая чайка с печальными криками носится

Над холодной пучиной морской.

И откуда примчалась? Зачем? Почему ее жалобы

Так полны безграничной тоской?

Бесконечная даль. Неприветное небо нахмурилось.

Закурчавилась пена седая на гребне волны.

Плачет северный ветер, и чайка рыдает, безумная,

Бесприютная чайка из дальней страны.

К.Бальмонт.

Осип Мандельштам

* * *

Дано мне тело - что мне делать с ним,

Таким единым и таким моим?

За радость тихую дышать и жить

Кого, скажите, мне благодарить?

Я и садовник, я же и цветок,

В темнице мира я не одинок.

На стекла вечности уже легло

Мое дыхание, мое тепло.

Запечатлеется на нем узор,

Неузнаваемый с недавних пор.

Пускай мгновения стекает муть

Узора милого не зачеркнуть.

Роза и человек

Я смотрю на розу грустно:

Красота среди шипов,

И чиста, и безупречна,

Словно образ дестких снов.

Красоту оберегает

Лишь уродство тех шипов –

Ведь в природе не бывает

Безупречных образцов!

Тонкий стан, изящность линий,

Райский запах лепестков;

Нет черты в той розе лишней,

Даже в грубости шипов.

Лишь росою роза плачет,

Слегка голову склонив.

Так уродство охраняет,

Честь её не посрамив.

Люди часто с ней похожи:

Чудный лик, уродство душ,

И во лжи своей погрязли.

А цена той жизни - грошь!

Много, о много, нежных и скучных

В мире печальном вянет цветов,

Двухлепестковых, чётносозвучных...

Счастье сирени - в пять лепестков!

Кто понимает ложь единений,

Горечь слияний, тщетность оков,

Тот разгадает счастье сирени -

Темное счастье в пять лепестков!

Тоска по родине! Давно

Разоблаченная морока!

Мне совершенно все равно —

Где — совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошелкою базарной

В дом, и не знающий, что — мой,

Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди

Лиц ощетиниваться пленным

Львом, из какой людской среды

Быть вытесненной — непременно —

В себя, в единоличье чувств.

Камчатским медведем без льдины

Где не ужиться (и не тщусь!),

Где унижаться — мне едино.

Не обольщусь и языком

Родным, его призывом млечным.

Мне безразлично, на каком

Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн

Глотателем, доильцем сплетен...)

Двадцатого столетья — он,

А я — до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно,

Оставшееся от аллеи,

Мне все — равны, мне всё — равно;

И, может быть, всего равнее —

Роднее бывшее — всего.

Все признаки с меня, все меты,

Все даты — как рукой сняло:

Душа, родившаяся — где-то.

Так край меня не уберег

Мой, что и самый зоркий сыщик

Вдоль всей души, всей — поперек!

Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И всё — равно, и всё — едино.

Но если по дороге — куст

Встает, особенно — рябина ...

Ты долго тоскуешь на свете,

А всё же еще не постиг,

Что молнии долго не светят,

Лишь вспыхивают на миг.

* * *

Наши рекомендации