Глава 43. Королевство Слепых 6 страница
Красный глаз отключил свой СтелсБак, появляясь на мостике на расстоянии меньше двух ярдов. Он подошёл и слегка толкнул копытом выведенного из строя командира Анклава.
— Замечу, что ты удивил меня, — великодушно объяснил Красный Глаз. — Мне было нужно, чтобы Анклав отправил несколько пегасов в зону моей досягаемости, но твоя сумасшедшая реакция полностью застала меня врасплох. — Красный Глаз наклонил голову к шлему Отэм Лифа. — Я провёл больше времени, с трудом приспосабливаясь к массовым убийствам Анклава, чем рассчитывал.
— А чего, во имя того, что ты там считаешь святым, ты ещё ожидал, — раздражённо проворчал Отэм Лиф, пойманный в ловушку внутри своей брони, так же, как СтилХувз, когда я впервые разговаривала с ним. — То, что ты планируешь — не что иное, как уничтожение посевов целой страны. Твоя мания величия угрожает пегасам огромным дефицитом и голодом. Ты стремишься стать величайшим массовым убийцей в истории Эквестрии только для того, чтобы заявить о своём праве на благодарность за солнечный день!
О Богини. Я тоже собиралась сделать это? Мой собственный план не так уж сильно отличался. Такова цена? По сравнению с такой жестокостью, помощь, которую я оказывала пони пустоши, бледнела от своей ничтожности.
— Воскрешение Эквестрии, — ответил Красный Глаз прямо, — требует жертв.
Бессердечность его слов поразила меня. Да, я тоже планировала взять под контроль Проект Одного Пегаса. Анклав должен быть остановлен. И Вельвет Ремеди была права: нельзя положить конец чему-либо, пока существует причина этого. Более того, пони пустоши заслужили вновь увидеть солнце Селестии. Чтобы познать тепло и надежду, которые может принести лишь солнечный день.
Но я не была таким же холодным, бессердечным созданием, которых я видела в обоих пони передо мной. Я знала то, чего не знали ни Красный Глаз, ни Отэм Лиф, фактор, меняющий игру, который делал возможным исполнение моего плана без совершения чудовищного зла. Я знала о Садах Эквестрии.
— Хотя, в конце концов, действия Анклава… так сказать, твои действия… хорошо послужили выполнению моего замысла, — спокойно злорадствовал Красный Глаз. — Вы превратили самих себя в таких ублюдков, что после того, как я уничтожу вас, наше новое Божество будет встречено как спаситель.
Полковник Отэм Лиф начал материться.
— Может быть, я буду одним из тех, кто прикончит тебя!
— Интересный факт, — сказал Красный Глаз, прерывая цепочку проклятий Отэм Лифа. — Четыре пони стали образцами, из которых состояла Богиня, но они не формировали её равномерно. Богиней управлял один разум, одна воля. И не самый могущественный из всех четырёх. Нет, тогда им стала бы Твайлайт Спаркл. Вместо неё им была Трикси. И не просто Трикси, а Трикси–шоупони. Самая харизматичная из всех четырёх. Я разделю Божество с мучеником, желающим спасти всех пони, и безвольной марионеткой. — Он ухмыльнулся. — Я верю в свой успех.
Красный Глаз посмотрел вверх на клетку.
— Теперь ты можешь выйти.
Что? — запнулась маленькая пони в моей голове. — Я… но… да ну нафиг. — Её голова поникла, признавая поражение. Я отключила СтелсБак и уставилась вниз на другого Выходца из Стойла.
Красный Глаз улыбнулся мне.
— Ни единого шанса, — резко сказала я.
— Решать тебе, — ответил он, удивив меня.
— Подожди... ты даёшь мне выбор?
Красный Глаз подошёл к перилам мостика, положил на них свои копыта и вгляделся в круговорот красок в цистерне внизу.
— Конечно, даю.
— Почему? — Я должна была знать.
— Потому что меня и так ожидает тяжёлая борьба с ним, — кивнул он головой в сторону обездвиженного Отэм Лифа. — И я не хочу бороться сразу с двумя образцами. К тому же, если ты сейчас согласишься, то я уверен, что с куда большей вероятностью ты станешь использовать Божественность для помощи пустоши, великодушно правя, нежели будешь пытаться меня уничтожить из мелочной мести. И, наконец, потому…
Красный Глаз остановился, казалось, обдумывая свои следующие слова.
— …Потому что, в отличие от него, — сказал он, хлестнув хвостом в сторону Отэм Лифа, — это не обязательно должна быть ты.
Я моргнула. Раньше я была очень важна для него, а теперь он говорил, что не особо нуждается во мне? Что, в конце концов, я не была особенной? Я была уязвлена и одновременно почувствовала облегчение.
— В той клетке двадцать пять единорогов, — заметил он. — Двадцать пять отборных кандидатов на роль единорога-образца. Одного из них будет достаточно. Но ты… — Он смущённо фыркнул. — В тебе я не сомневаюсь. Представь моё удивление, когда судьба подбросила тебя в самый последний момент. Единорога, который не только имеет все необходимые качества, чтобы стать сильным образцом, но добровольно захочет быть частью Божества, и чьё правление действительно сделает Новую Эквестрию лучше и богаче. Я всегда знал, что рискую. Не важно, как тщательно я изучал, планировал и создавал, непредвиденные обстоятельства неизбежно сводили все мои усилия лишь к броску игральной кости. Ты позволила мне застраховаться от возможных потерь лучше, чем когда-либо.
Мой разум ухватился за одно слово из его речи. Добровольно?
— Какого чёрта я бы...
— Потому что ты боишься возможных последствий своего отказа, — сказал он просто. — Ты уже знаешь, какой он. Ты не станешь рисковать тем, что может появиться Божество с ним во главе. Или другим пони, которого ты не знаешь и который может быть столь же безжалостным.
— Ты сказал, что он не сможет оспорить твоё господство, — напомнила я грустно.
— Совершенно верно, — ответил Красный Глаз. — Но Эквестрией я буду править не один. Я говорил тебе до этого, для мира, который мы создаём, я — монстр. Мне нет места в нём. Это будет твоя работа, ты помнишь? — Он усмехнулся. — Кроме того, я буду полностью поглощён контролем солнца, луны и погоды.
У меня отвисла челюсть.
— Ох, дорогая, — засмеялся Красный Глаз. — А как, ты думала, я собираюсь передать тебе моё дело? Мои силы и мои последователи не будут верны новому лидеру просто потому, что я им прикажу. Но они будут верны новому мне и любой части меня.
Я колебалась.
— Серьёзно, Литлпип, ты когда-нибудь задумывалась об этом? Или ты просто считала, что я лгал?
Я оцепенела, отстранилась от мира, будто он был где-то далеко. Как коконом, я была окутана сомнениями, смотря на реальность затуманенным взором.
Я очнулась, когда Красный Глаз перекинул заднюю ногу через перила.
— Стой! — приказала я, доставая Малый Макинтош и прицеливаясь.
— Да ты шутишь. — Красный Глаз посмотрел на меня. Шок сменился презрением. Он смотрел в дуло, направленное ему промеж глаз. — Ты ведь шутишь, да?
— Нет, — сказала я на полном серьёзе. — Я выберу третий вариант. Тот, при котором мне не придётся волноваться о том, какие пони станут частью Божества. Потому что не будет нового Божества.
— Стреляй уже! — закричал Отэм Лиф. Мы оба проигнорировали его.
— Честно, Литлпип? — спросил Красный Глаз. — Ты хочешь приговорить всех пони Эквестрии к Пустоши? Приговорить их к ещё двум сотням лет бессмысленных сражений, бедности и лишений... которые закончатся смертью по прихоти рейдеров или монстров? Они нуждаются в тебе, Литлпип. Что они будут делать без лидера? Что станет с ними без нашего руководства?
— Они не нуждаются в нас. Им не нужен Бог, чтобы спастись. Они сами могут спасти себя.
— Я восхищаюсь твоей верой, Литлпип. Она такая... искренняя. Но тебе пора повзрослеть.
Была ли... Была ли я просто слишком наивной?
— Нет, — сказала я медленно, пытаясь перевести мысли в слова. — Может... наверное... пришла пора всем им повзрослеть.
Я подумала об Обществе Сумерек, сидевшем на сокровищах магии и не использующем их для помощи другим. О Стальных Рейнджерах, охотившихся на других пони в своём стремлении к накоплению технологий из прошлого. О Новой Эплузе, готовой торговать с работорговцами и не поднимать копыта на ужасы, творящиеся в Старой Эплузе прямо под их дверьми.
— Для пони пустоши пришло время перестать быть такими эгоистичными и недальновидными. Начать заботиться о собратьях пони. Подавать копыто помощи и поддержки. Работать всем вместе, чтобы создать что-то большее и лучшее, не потому, что их вынуждают, а потому, что они сами хотят этого для себя и для своих потомков...
Я вспомнила слова Лайфблума: Это наша помощь.
— ...Пришло время, чтобы они сказали пустоши съёбывать отсюда!
Я подумала о Рейнджерах Эплджек и о словах СтилХувза в Стойле Два: Сегодня вы должны выбрать, кому ваша Клятва служит. Бросить эту позорную цель и перейти на мою сторону, подтверждая Клятву верности защиты жителей Эквестрии.
Я вспомнила слова Хомэйдж по радио: Ко мне поступает ещё множество сообщений. Герои сомкнули ряды от Разбитого Копыта до Хуфингтона, чтобы противостоять ужасам небес.
— И знаешь что? — Я продолжала говорить, потому что не могла остановиться. — Я думаю, что они хотят этого. Они уже готовы. Ты показал им, что можно всё восстановить. А я... — А кто я? Я знаю кто. Я пример для них. Я не могла слушать Хомэйдж без барабанной дроби в голове. Но говорить об этом и принимать это было совсем разными вещами. Я знала, что сама по себе не особенная, но моя репутация стала чем-то мощным.
— ...А я их Светоч, — сказала я наконец, переврав слова Хомэйдж и надеясь, что это не прозвучало тщеславно. — Мы сделали всё, что могли...
Нет, я ещё не всё сделала. Было ещё одно важное дело, которое надо было выполнить. А здесь я уже разобралась. И с ним тоже.
— ...А теперь пришло время для Папочки Красного Глаза и Мамочки Литлпип свалить на хуй с их пути.
Богини, о чём я только что подумала? Фи. Самая неблагополучная семья всех времён. Я уже мысленно развелась с Красным Глазом.
Красный Глаз хихикнул, а потом добродушно засмеялся, осмеяв мою причудливую, короткую речь.
— Моя дорогая Литлпип. Ты же сама не можешь в это верить. Не после всего увиденного. Если бы пони были способны на это, они бы давно уже всё сделали. И они бы совсем не нуждались в нас.
Он уставился вниз, на светящуюся, переливающуюся жидкость.
— Если мы уйдём и оставим их на произвол судьбы, они снова разрушат всё, вернувшись к тому режиму, который господствовал в Эквестрийской Пустоши эти две сотни лет. Пони... — Красный Глаз фыркнул. — Пони никогда не меняются.
— Мы совершили ошибку, — парировала я. — Пони иногда делают их. Все мы совершаем ошибки. У всех нас есть недостатки и слабости. Но когда мы вместе, мы сильнее. — Я почувствовала подбадривающую тяжесть статуэток Кобыл Министерств в седельной сумке. — И вместе мы станем лучше. — Мы должны стать лучше, добавила маленькая пони в голове. — Мы ведь пони.
— Как проникновенно, — съязвил Красный Глаз, расположившись между перилами. — Даже вдохновляюще. А теперь извините, но я собираюсь сейчас искупаться и вознестись.
Я предостерегающе подняла Малый Макинтош.
— А ну отойди от края, или я прибью тебя.
— Нет, не прибьёшь, — сказал Красный Глаз спокойно. — По двум причинам. Во-первых… — Подняв копыто, он откинул повязанный на шее платок, представляя моему взору ошейник, идентичный тем, что были одеты на единорогах. — ...Потому что у меня есть вот это.
Опустив Малый Макинтош, я уставилась на киберпони с непониманием.
— Это ошейник со взрывчаткой, — объяснил Красный Глаз. — Во время войны зебры одевали такие на пленных пони, а затем отпускали их на все четыре стороны. Оставалось лишь дождаться, пока пленники вернутся к своим, а потом БУМ!
Мне стало нехорошо. Я перевела взгляд на единорогов в клетке — каждый из них лежал со смертельной ловушкой на шее.
— Все эти ошейники связаны между собой. Если хоть один будет обезврежен или если пони, носящий его, умрёт, то БАБАХ! Взорвутся все. — Красный Глаз перевёл взгляд на меня. — Убьешь меня — убьешь и их.
Теперь я поняла, что новый сигнал, о котором сообщал мне мой Л.У.М., был ничем иным, как частотой связи этих смертельных ошейников. А я-то думала, что знаю Красного Глаза…
А если бы что-то пошло не по плану? Что если бы Отэм Лифу повезло и он застрелил бы его раньше? БУМ. Просто одев эту штуку на себя, Красный Глаз играл с жизнями единорогов подо мной. И эта игра становилась всё отвратительнее.
— Ты, возможно, могла бы попытаться обезвредить их одновременно, — произнёс он. — Могла бы? Я знаю, что ты достаточно хорошо владеешь телекинезом, чтобы одновременно проделать довольно тонкие операции с двумя дюжинами предметов. Но насколько хорошо ты разбираешься во взрывчатке?
Он поимел меня. Блять, он поимел меня!
Чёрт подери, да я ж даже простую связку гранат вряд ли смогла бы обезвредить.
— А во-вторых, потому что если бы ты могла смириться с тем, что из-за тебя умрут невинные, то ты бы меня уже застрелила.
Я люто, бешено ненавидела Красного Глаза.
Всё это было по-настоящему. Я… Я собиралась сделать это? Маленькая пони в моей голове твердила, что нельзя просто позволить Красному Глазу победить. Но это звучало скорее как подростковая упёртость или как какая-то упрямая гордость. Я не собиралась жертвовать этими единорогами, не говоря уже о будущем пустоши, ради чего-то настолько эгоистичного.
Да и правда, разве я не то же самое намеревалась сделать?
Нет, не то же самое.
Я старалась принести надежду Пустоши, изгнать всю эту тьму. И я была готова потерять всё, что у меня было, даже Хомэйдж, лишь бы сделать это ради всех пони в Эквестрии. Я не пыталась заработать славу или построить себе пьедестал своими поступками, я никогда не ставила себя выше других. Но именно этого хотел Красный Глаз.
— И кроме того, у меня твои друзья, — напомнил он мне. — В конце концов, я не повторяю своих ошибок.
— Что ты сделал с ними? — спросила я резким голосом. — Где Ксенит? Что ты сделал с Вельвет Ремеди? Что…
— Не волнуйся, — начал заверять меня Красный Глаз. — Они в порядке. Все-все. Я послал за ними свою лучшую фиолетовую с приглашениями. Она сделала им предложение, от которого трудно отказаться. И твои друзья будут в порядке до тех пор, пока ты не выкинешь что-нибудь глупое.
Ага, как же. Они абсолютно беспомощны и полностью зависят от моих решений, — фыркнула пони в моей голове. У Красного Глаза была дурная привычка недооценивать моих друзей.
Я подумала о своих друзьях. Как бы они к этому отнеслись? Какой совет они бы мне дали? Пришедший в голову ответ окатил меня, как ледяная вода из ведра.
СтилХувз бы этого не одобрил. Он присоединился ко мне только потому, что увидел шанс сделать что-то хорошее, стать лучшим пони, и умер, пытаясь этого достичь. Ему была бы отвратительна сама мысль о том, что я даже просто рассматриваю предложение Красного Глаза. Я не должна подвести его.
И снова я вспомнила, как сидела рядом с ним, любуясь заливом города Дружбы. Город пони, который полковник Отэм Лиф приказал стереть с лица Эквестрии. Но разве я сама не уничтожала города? Как я могу позволить пони, вырезавшей всё население Арбы, стать правительницей Эквестрии? Достаточно взглянуть на все мои ошибки, на весь вред, что я принесла. Монтерей Джек... Праздничные Минталки... Я не могла взять на себя обязанность, которую когда-то возложили на себя Принцессы!
Красный Глаз думал, что когда у меня будет эта власть, я не смогу доверять абсолютно никому. Я знала, что тогда я не смогу доверять даже себе.
Красный Глаз взывал к моей добродетели: испорченной, но в то же время истинной. Он знал меня лучше, чем я сама. Всегда знал.
Но то, чего Красный Глаз не понимал (и никогда не поймет), так это дружба. Поодиночке мы слабы и находимся во власти наших недостатков. Но когда мы вместе с друзьями, мы становимся сильнее. Мы поддерживаем друг друга. Делимся нашей силой, защищая уязвимые места друзей. Даже когда мы далеко друг от друга. Я подумала о своих друзьях и их добродетелях. Преданность, доброта, настойчивость, смирение. Предложение Красного Глаза было как плевок им всем в лицо.
Красный Глаз прыгнул.
Я сконцентрировалась.
Секундой позже обёрнутый моей магией красный жеребец всплыл вверх, поравнявшись со мной, стоящей на вершине клетки. Он беспомощно сучил ногами в воздухе, изо всех сил пытаясь опуститься вниз. Затем, уронив голову, Красный Глаз испустил тяжёлый вздох.
— Забыл, что ты можешь так сделать, — признался он. Затем снова вздохнул, поднимая на меня жалобный взгляд: — Почему?
— Потому что пони пустоши заслуживают лучшего правителя, чем я, — ответила я. — И лучшего Бога, чем ты.
Компас моего Л.У.М.а внезапно ожил, озарившись целой россыпью красных точек.
— Существует кое-что ещё, о чём вы забываете, — прозвучал голос под нами. Отэм Лиф молчал достаточно долго, чтобы я забыла о его присутствии. — Ножницы режут бумагу.
Щит аликорнов рухнул, когда адские гончие в шлемах Анклава прорвали оборону на входе, их когти легко проникали сквозь защитные экраны фиолетовых аликорнов. Многие из адских гончих прокладывали себе путь прямо через стены, потолок и даже пол. Один из чанов дал течь, когда не особо удачливая гончая прокопала вход в комнату прямо под ним.
Адские гончие побеждали аликорнов.
— НЕТ! — закричал Красный Глаз, наблюдая, как рушатся его блестящие планы, на осуществление которых он потратил десятилетия.
Мощная, глухая вибрация прокатилась по комнате вознесения. За ней последовали другие, поскольку что-то начало долбить по Собору сверху. Совершенно иной масштаб бомбардировки. Как я догадалась, «Громовержец» начал обстрел крепости из своих тяжёлых орудий.
Одна из адских гончих, забравшись на подвесной мостик, вытащила свою энерго-магическую винтовку и выстрелила. Фиолетовый луч ударил по Красному Глазу, испепеляя приличный кусок его покрытого шрамами, лишённого кьютимарки тела. Его настоящий глаз широко раскрылся в шоке.
Красный Глаз умирал.
Бля!
Я не могла его спасти. Он был бы мёртв через считанные секунды, и собирался прихватить всех нас с собой.
Вспышка вдохновения, рождённая паникой. Я вынула МГ СтелсБак II из своей ПипНоги и вставила на его место передатчик из Кантерлота, настраивая его на вещание на каждой частоте, какую смогла найти, прежде чем включить его.
Моя голова просто взорвалась болью, когда смертоносный белый шум наполнил комнату. Моя магия рассеялась, роняя умирающего Красного Глаза в чан под нами, поскольку мой рог сдавило будто тисками. Мои глаза начали кровоточить. Единороги подо мной стонали в адских мучениях. Полковник Отэм вопил, запертый в своей броне. Несколько адских гончих выли, извиваясь в конвульсиях. Многим удалось сорвать с себя шлемы.
Множество лучей света полоснули по комнате. Один из них ударил внутрь клетки, испепеляя одного из парализованных единорогов, сверкающий пепел просыпался вниз в бассейн с З.В.Т.
Ошейники со взрывчаткой не сработали. Как и на «Перистом», кантерлотский белый шум полностью наводнил собой канал, на котором работали ошейники, и сделал невозможной передачу активирующего сигнала.
Выключив передатчик, я выхватила исцеляющее зелье и залпом опустошила его. Затем, предварительно обернув единорогов своим телекинезом, я занялась замком клетки. Здесь мы были слишком уязвимы. Я должна была вытащить нас отсюда!
Ещё более мощные удары сотрясли помещение. Собор стирали в пыль.
— Забери меня с собой, — приказал полковник Отэм Лиф. — Спаси меня!
— Вали вместе со своими гончими, — крикнула я в ответ.
— Им не приказывали делать этого, — признался он, сменив тон на умоляющий. — Мой первый офицер собирается превратить это место в кратер. — И адские гончие были допустимыми потерями. Их приказы не включали в себя действий, направленных на самосохранение.
Замок щёлкнул. Дно клетки распахнулось, и двадцать четыре выживших пони зависли над чаном с циркулировавшим в нём З.В.Т.
— Слушай, я неплохо разбираюсь во взрывчатке, — полковник сделал попытку поторговаться. — Я могу помочь тебе обезвредить эти ошейники. Но только если ты заберёшь меня с собой!
Я смотрела со злостью на пони, который стоял за разрушением Руин Кантерлота и убийством Стар Спаркл. Который приказал выследить и убить своего собственного брата и моего лучшего друга. Который натравил на нас Вондерболтов и отдал приказ атаковать город Дружбы, Новую Эплузу и многие другие города.
— При одном условии, — ответила я брату Каламити.
— Всё что угодно! — с готовностью согласился он.
— Объясни мне, как превратить батарею этого звёздного бластера в бомбу, — потребовала я. Доктор Глю упоминал о тоннелях под Собором. И адские гончие уже пролили в них эту заразу. Насколько хуже станет Вечнодикий лес после того, как эта комната разрушится и миллионы тонн чистого З.В.Т. будут выброшены в окружающую среду? Я не могла даже представить себе, что это сделало бы с Эквестрией. Это могло быть намного разрушительнее мегазаклинаний.
Недостаточно было просто разрушить эту комнату. Всё это должно было буквально испариться.
* * *
Моя голова раскалывалась, мой мозг пытался проскрести себе путь из моего черепа. Что-то тёплое, влажное и липкое стекало из моих ушей и ноздрей. Мой перегруженный рог протестовал, казалось, что на вскрытие замка на последнем ошейнике я потратила больше усилий, чем на левитирование товарного вагона.
Ошейник щёлкнул, открываясь, и я в последний раз отключила передатчик, после чего сползла по стене. Мы были в том, что осталось от лаборатории доктора Глю. Мой взгляд задержался на единорогах. На каждый ошейник пришлось лишь несколько секунд работы передатчика, но общие потери всё равно были огромны. Я была без лечебных зелий. Четверо пони не выжили.
Рациональная часть моего мозга (по крайней мере, та его часть, что не пыталась вытечь из моих ушей) говорила мне, что я спасла двадцать жизней. Из двадцати пяти. И что четыре пятых — не так уж и плохо.
Маленькая пони в моей голове плакала, скорбя о каждом из пяти пони, которых я не смогла спасти.
Мощный глухой раскат, из-за которого потолок над нами прогнулся, осыпаясь землёй и каменными глыбами, напомнил мне о том, что я пока ещё никого не спасла. Пока мы не выбрались отсюда, я лишь отсрочила их смерть.
Я вытерла глаза ПипНогой, окрасив её в красный. Мой взгляд сместился на поникшую фигуру Отэм Лифа, задержавшись на его нефритовой броне. Я отказалась перезагружать её, пока он не выполнит свою часть сделки. Я не хотела быть сожжённой звёздным оружием в ответ на протянутое копыто помощи.
Я подползла к нему, уделяя особое внимание звёздному бластеру.
— Отлично. Теперь бомба, и я освобожу тебя.
Демонтировать звёздное оружие и извлечь из него энергетическое ядро оказалось куда сложнее, чем я представляла. Это говорило мне о том, насколько опытной должна была быть Хомэйдж, чтобы делать подобное. Я чувствовала радостную боль в своём сердце, гордость за мою любимую смешивалась с горьким пониманием того, что я почти наверняка больше никогда снова не увижу её лицо.
Времени попросту не хватало. Его вообще никогда не хватало.
Самодельное взрывное устройство тихо загудело. Взрывчатка из ошейников окружала оранжевое сияние энергетического ядра звёздного бластера. Я установила таймер и левитировала бомбу вниз по лестнице, направляя её в комнату вознесения. Я помнила эту комнату достаточно хорошо, чтобы не глядя поместить взрывчатку прямо в чашу Красного Глаза.
Я дала нам десять минут. Удары наверху сотрясали комнату, но я не думала, что «Громовержец» сможет добраться до этого подземелья так быстро.
— Ну что ж, — произнёс полковник Отэм Лиф. — Перезагрузи меня, и давай убираться отсюда ко всем чертям.
Я повернулась к брату Каламити. Мяснику Пустоши. Освободить его... Вопрос был даже не в том, принесёт ли он ещё больше вреда, а в том, насколько больше. Сколько ещё пони я позволю ему уничтожить, отпуская его.
Я осознала, что должна сделать. Мой взгляд стал решительным и твёрдым. Я склонилась над ним, телекинетически поднимая забрало его шлема, чтобы видеть его глаза. Карие глаза Отэм Лифа. Такие же, как у Каламити, подумала я с болью в сердце. Но они были тёмно-красными, кровь сочилась из уголков этих глаз, заливая его шерсть и наполняя шлем.
— Ты должнен знать кое-что обо мне, — печально сказала я ему. — Я отнюдь не носитель Элемента Честности. Но я знаю её. И я люблю её.
Я левитировала Малый Макинтош. Отэм Лиф выпучил глаза.
БАХ!
Отступив назад, я убрала оружие Эплджек в кобуру и левитировала двадцать спасённых пони прочь из комнаты.
Долгое время я думала о себе, как об отражении Красного Глаза (увиденном однажды в кривом зеркале Пинки Пай). Но я сравнивала себя не с тем пони. Я была не Красным Глазом.
Я была Эпснэком.
* * *
Все мои друзья уже ожидали меня на борту «Черепахи», когда я вбежала в неё, волоча на телекинетическом буксире двадцать бессознательных единорогов.
— Ну всё! — воскликнул Каламити. — Пора перенести это шоу на крылья!
Собор почти что сровняли с землей, лишь несколько бараков были более-менее целыми. «Громовержец» бомбил землю разноцветным шквалом энергии, буквально распыляя подуровень за подуровнем, пробиваясь до самого низа. Сам же Циклон был сильно потрёпан в бою, и сейчас дым клубами вырывался из множества пробоин в его корпусе. Грозовые облака «Громовержца» находились в нестабильном состоянии, судя по издаваемым ими звукам. Ни дракона, ни аликорнов видно не было, остальные же солдаты Красного Глаза, которым удалось пережить бойню, бежали в Вечнодикий лес, который, как я полагала, только и ждал момента, как бы их прикончить.
Каламити собрал всех в «Черепахе», как друзей, так и беглецов с «Громовержца», и перевёз их всех в укрытие, созданное одним из сбитых Хищников. По шинковке корпуса я предположила, что это судно на счету дракона. К счастью, на моей ПипНоге была метка «Черепахи», так что (после короткого приступа паники) я без проблем её нашла.
— Отэм Лиф? — спросил Каламити, как только я пришла, не успев даже перевести дыхание и вся мокрая от пота.
— Ему не удалось спастись, — ответила я, решив не конкретизировать. — Как и Красному Глазу.
Боль прокатилась по лицу Каламити.
— Оно, наверное, к лучшему, — сказал он, отворачиваясь к кабине небесного танка.
Моя голова раскалывалась с достаточной силой, чтобы составлять конкуренцию бомбардировке Циклона, но с каждым смачным взрывом боль становилась просто зубодробительной. Сейчас мне нужны были друзья, кровать и супер-пупер-мега зелье лечения.
Я открыла люк в грузовое отделение танка, и меня сразу же рывком затащили внутрь и прямо в объятия.
— Литлпип, где же ты пропадала? Я так за тебя переживала!
Я почувствовала облегчение и обняла Вельвет.
— Училась играть в "камень-ножницы-бумагу", — сказала я ей, и сразу же подумала о порождённой звёздами взрывчатке, которую я оставила в Соборе и которая могла взорваться в любую минуту, если уже не взорвалась. — Ставлю на камень.
Моё облегчение сменилось нарастающим беспокойством, когда я разглядела через её плечо и гриву спящего адского пса-альбиноса. Несмотря на то, что «Черепаха» была забита до предела, остальные пони старались держаться от него подальше и не трогать. Я надеялась, что альбинос был под заклинанием Вельвет и был совершенно неопасен. Мой взгляд скользнул вниз и остановился на блестящей кибернетической ноге, на месте которой ранее была лишь уродливая культя.
— Ты ведь сдалась в плен, чтобы помочь ему, да? — медленно спросила я.
— У нас всё было под контролем, — вступил в разговор Лайфблум оттуда, где он осматривал Реджи. Пурпурное свечение его рога охватывало искалеченную конечность грифины. — Ксенит в хижине. Мне больше нечем ей помочь, да и перемещать её мы не посмели. К счастью, аликорну, видимо, было наплевать на неё.
Они оставили её одну?
— Паерлайт осталась там приглядывать за ней, — добавил Лайфблум.
Хорошо, подумала я, вспоминая своё пребывание в Филлидельфии. Не одну. Этого было вполне достаточно.
— Да, и Каламити был такииииим любезным, — проворковала Вельвет. — Тебе бы стоило это видеть! У этих анклавовских шавок, охранявших нас, просто не было шансов.
Моя голова заболела. Сильно.
Я пошла к одному из рюкзаков, в поисках лечебного зелья, когда Каламити закрепил себя в упряжи.
— Какого чёрта он вытворяет?! — внезапно спросил Каламити, подаваясь вперёд, чтобы посмотреть наверх через своё бронированное окно.
Я повернулась и высунула голову в открытый люк, чтобы посмотреть на массивную громаду «Громовержца», нависающую над стёртыми в порошок остатками Собора. Сильно повреждённый Хищник снова объединился с одним из грозовых облаков Циклона, а второй Хищник тем временем подлетал ближе, оставляя за собой полосу чёрного дыма, стараясь не потерять высоту и доползти до Циклона для швартовки. Тень третьего Хищника, приближавшегося с дальней стороны, была различима сквозь дым.
И приближался он просто стремительно.
Я осмотрелась и насчитала четыре сбитых Хищника. Три очевидно сбил дракон, и ещё один пал жертвой зенитных орудий, которыми когда-то располагал Собор. Было ещё два — «Перистый» и Хищник, который отправили за ним вдогонку.
Я поднесла к уху наушник, собираясь с духом, и настроилась на внутреннюю связь анклавовских кораблей, готовая при первых признаках помех вырубить приёмник нахрен. Но вместо шипения я услышала голос кобылы:
"«Перистый»! Говорит Циклон «Громовержец»! Ответьте, или мы откроем огонь, приём!"