Глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

Наконец-то воскресенье, утро.

Учительница-девочка Люся собиралась в свой интернат.

Она еще раз проверила сумку: не взяла ли она с собой какую-нибудь школьную тетрадку или, что еще хуже, дневник. Мало ли что. А вдруг там двойка есть. А интернатники случайно заметят. Нет, она не должна подрывать свой авторитет случайной неуспеваемостью. «Пусть они думают, что она круглая пятерочница.»

– Мама, я пошла!

Мама оторвалась от…

Мама оторвалась от…

Если сказать: «От телевизора» – это будет одна мама. «От книг и тетрадей» – другая. Ведь сегодня воскресенье. И от чего человек отрывается, такой он и есть.

Мама оторвалась от…

От чего же она оторвалась?

От коллекции марок? От микроскопа? А может, мама собирала настольную яхту?

Да нет. Она просто читала журнал. Она подняла голову и спросила:

– И надолго? И куда?

– На занятия в школу.

– Что за странная у тебя школа? – воскликнула мама. – В понедельник тебя туда не отправишь. А в воскресенье тебя как магнитом затягивает.

– Чем ты там занимаешься? – спросил отец, оторвавшись… от швейной машинки.

– Поведением и русским языком, – ответила Люся.

– Хорошо. Только приходи не поздно. В прошлый раз мы с мамой испереживались.

– Хорошо, папа.

– Или хотя бы звони! – И снова наклонил голову к столу. А потом он крикнул маме: – Все. Готова твоя машинка. Можешь шить сколько хочешь.

И машинка застрекотала на целый день: ж-ж-ж-ж-ж! тр-тр-тр!

По дороге от станции к поселку интернатники в этот раз не встречались. Встречались какие-то потрепанные взрослые. Какие-то неприкаянные типы. Наверно, друзья Темнотюра.

«Может, тут пивную палатку открыли? – подумала Люся. – Может, пивные ларьки стали выносить за черту города? Как вредное производство?»

Хорошо еще, что эти были в благодушном настроении. Нюхали цветы и улыбались.

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

И вот любимый поселок.

За воротами меховая мелкота неторопливо кипела. Самые активные даже прыгали на бетонный решетчатый забор навстречу Люсе и пробегали по нему несколько шагов.

Люся вошла в калитку, и на ней сразу повисли Сева Бобров, Иглосски, Бурундуковый Боря и Цоки-Цоки.

Устин Летящий в Облаках и Биби-Моки старательно улыбались в стороне, как Люся их учила. Они так сверкали зубами, будто к ним пришла врачебная зубосмотрительная комиссия. Все вместе пошли к интернату.

Дир встретил Люсю на пороге школы. Он вручил ей Главный Бумажный Получальник.

– Учительница Люся, зайдите ко мне после занятий. Я дам вам хендрики. В прошлый раз мы забыли в суматохе.

На его шляпе с украшениями были явные изменения. Там появились ягоды. То ли шляпная клумба постепенно давала урожай. То ли Меховой Механик украшал ее в соответствии с сезоном.

Так или иначе, Люся была рада ему, его шляпе и всем, всем, всем ученикам. Как ей хотелось, чтобы ее школьные друзья, ее бестолковый раздрызганный класс побывал здесь. Поучился бы у этих зверюшек дружелюбию и старательности.

«Обязательно приглашу сюда Киру Тарасову, – решила Люся. – Пусть свой «правдизм» преподает. Из ее правдизма такой сочинизм получится – лучше не надо».

– Хорошо, дир, я зайду. – Она обернулась к ученикам: – Прошу всех в класс.

Раздался рев начинальника.

Интернатники бросились в класс. И даже застряли в дверях. Некоторое время они колыхались такой живой шторой, а потом провалились внутрь.

И ни стука не было, ни грохота. Если бы Люсин класс так вот вывалился из дверей, одних ботинок бы разлетелось штук двадцать. А шум был бы такой, как будто экскаватор буксует.

Ученики стояли на своих партах на передних лапах, стараясь повернуть голову в сторону Люси.

– Блюм! – сказала Люся.

Они блюмкнулись и засветились от радости. Люся осмотрела класс:

– А где Мохнурка Великолепный?

– Я здесь! – послышался голос сверху. Из ПлюмбумЧокиной дыры высунулась усатая мордочка. – Почему ты там?

– Меня сюда Мехмех посадил. Он сказал, что от меня внизу слишком много шума.

Чем-то Мохнурка напоминал страдательного Киселева. Тот тоже вечно шумел во всех местах, и его всегда куда-то запихивали. В угол, в пустой класс, во двор подметать.

– К доске пойдет Цоки-Цоки, – сказала Люся. – Она еще ни разу не отвечала.

Цоки-Цоки вышла, глядя в пол, и тихо сказала:

– А у нас вчера комиссия была!

– Комиссия? – удивилась Люся.

– Да! Да! Да! Комиссия! – закричали интернатники. – Большая.

– Они на машине приехали. Две строгих тети и один добрый дядя.

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

– И что они делали? – спросила Люся.

– Можно я скажу? Можно я скажу? – закричал сверху Мохнурка. Он настолько высунулся, что висел уже только на задних лапах.

– Нет, нет! Пусть скажет Фьюалка.

Ласка поднялась из-за стола и, как всегда, коротко и толково ответила:

– Они все осмотрели. А потом ушли к Мехмеху. И там разговаривали с ним и с дядей Костей. Мы не знаем, о чем они разговаривали.

– А я знаю! – кричал Мохнурка. – Я под домик подкопался и все слышал.

– Подслушивать нельзя! – строго сказала Люся. – Это плохо и неудобно.

– Очень плохо, очень неудобно! – согласился Мохнурка. – Потому что там земля мокрая. Но все-таки можно.

– И о чем они говорили?

– Они спрашивали: кто открыл здесь звероферму? Этот интернат от цирка или от кино? Почему звери разговаривают? Может быть, это научная военная лаборатория? И все время говорили: «Дайте нам выписку из решения». И добавляли: «Надо устроить большую проверку».

– Это все очень интересно, – сказала Люся голосом любимого завуча Эмилий Игнатьевны. – И все же мы продолжим урок. Уважаемая Цоки-Цоки, напишите такое предложение: «Маленькие звери не хотят большой проверки».

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

Цоки-Цоки стала писать. Она прижимала уши, высовывала язык. Всячески старалась. Вот что у нее вышло:

Маленькие звери НЕ ХОТЯТ (ХОТЯТ)

БОЛЬШОЙ ПРОВЕРКИ.

Люся спросила:

– Почему слова «маленькие звери» написаны маленькими буквами?

– Они же маленькие.

– А почему «не хотят (хотят)»?

– Потому что все-таки немножко хотят. Интересно – что такое большая проверка?

– Хорошо. А теперь напиши такое предложение: «Котик, кот и котище построили домик, дом и домище».

Цоки нацарапала на доске слова «котик», «кот» и «КОТИЩе» разных размеров. Такие, как «домик», «дом» и «ДОМИЩе». По нарастающей.

– Так я и думала, – сказала Люся. – Дети… то есть звери… то есть дорогие интернатники, запомните одно грамматическое правило: «В русском языке все слова пишутся в одном размере».

Это правило она придумала на ходу.

Вошел дир и внес блюдо с кочерыжками. Интернатники помчались хватать их. Сверху ссыпался Мохнурка в черных очках и захрумкал капустой.

А Плюмбум-Чоки не вылезал.

– Почему Плюмбум-Чоки не берет кочерыжку? – спросила Люся. – Он что, заболел?

– Нет, – ответил дир. – Он ест только эвкалиптовые листья. И ничего другого.

– У нас в аптеках они бывают.

– Купите, пожалуйста, для нас, – попросил Меховой Механик. – Чтобы у нас был запас.

Бурундуковый Боря потянул Люсю за руку:

– Девочка Люся, девочка Люся, давайте устраивать игры на свежем кислороде.

– Давайте, – согласилась Люся. – Мы устроим большие спортивные соревнования.

Она вытолкала интернатников на участок:

– Внимание! Внимание! Прошу всех построиться. Сейчас у нас будет небольшая осенняя олимпиада. Мы узнаем, кто самый ловкий.

Люся приказала интернатникай строиться по росту. Это было очень сложно для них. Потому что они никак не понимали – кому стоять впереди, кому сзади.

– Ну и что, что ты выше! Зато я старше.

– А у меня в большой разлинованной Хвалюндии ни одной плохой получалки нет.

– При чем тут твои получалки? Главное – рост!

– А я вон какой большой стал. Смотри.

– Ты на кирпич залез. Это не считается.

Впервые Люся поняла, что они могут разговаривать и на каком-то другом языке. Потому что у них иногда проскакивали отдельные трескучие слова и даже целые скрипучие предложения. В азарте, раньше такого не было.

– Я тебя сейчас как тресну палкой! Вот ты и узнаешь, кто выше, – говорил Иглосски Боброву.

– Девочка Люся! Девочка Люся! – кричал Мохнурка. – А уши считаются? Цоки-Цоки вон какая маленькая, а уши у нее до неба!

Наконец Люся выполнила эту сложную работу. Впереди стояли рослые интернатники и интернатницы: Биби-Моки, Устин Летящий в Облаках, Снежная Королева. В середине были Фьюалка, Кара-Кусек и Сева Бобров. В конце скакала всякая мелкота: Мохнурка, Цоки-Цоки, Иглосски и Бурундуковый Боря.

– Сначала мы будем прыгать в длину, – сказала Люся. – Вот здесь дорожка для разбега. А прыгать будем сюда. Это яма для прыжков. Только надо ее немного вскопать.

Интернатники смотрели на Люсю, как солдаты на генерала во время парада.

– Милый Устин, – попросила она. – Принесите лопату. Мы взрыхлим землю, чтобы малыши мягко шлепались.

– Зачем лопатка? – возразил Устин. – Мы сейчас лапами взрыхлим.

Интернатники бросились на яму, как на врага. И заработали лапами, так что песок во все стороны посыпался. Через минуту площадка для приземления была взрыхлена и просеяна, как хороший огород у мичуринцев-юннатов.

– Прекрасно! – сказала Люся. – Начинаем прыжки. Первым прыгает самый маленький – Мохнурка Великолепный.

– Но Мохнурки не было.

– Где Мохнурка? – спросила Люся.

– Он в яме, – ответил Иглосски. – Землю взрыхляет. Он еще не вылез.

И точно – из песка вынырнул на поверхность Мохнурка. И очумело посмотрел по сторонам.

– Он решил, что будут прыжки в глубину! – сказал Снежная Королева.

Все засмеялись. А Мохнурка вылез, сел на песок и вдруг заплакал.

– Ты чего?

– Я очки потерял!

Интернатники бросились к яме и стали ее рассматривать. Очков не было.

– У тебя есть запасные? – спросила Люся.

– Нет! – рыдал Мохнурка. – Это совсем последние были.

Кара-Кусек отозвал в сторону Снежную Королеву. И они стали шептаться.

– Мы знаем, что делать, – сказал тушканчик. – Нужно принести нюхоскоп.

– Пусть Биби-Моки принесет! – добавил горностай.

Биби-Моки, не торопясь, пошла за нюхоскопом. Все стояли, как почетный караул.

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

Вот Биби-Моки вернулась. Установила штатив. Сначала направила трубу на Мохнурку, понюхала его, а потом на яму. И стала по яме водить.

– Здесь, – сказала она.

Мохнурка ринулся в то место, куда была направлена труба, и стал рыть землю. Секунда – и вылетели прекрасные черные очки.

Батюшки! Сейчас они плюхнутся на кирпичную дорожку! Разобьются!

Но тут неярко сверкнула молния, и Фьюалка приземлилась с другой стороны ямы с очками в лапе.

Биби-Моки не спеша понесла штатив в ночевальню. А Люся сказала строго:

– Продолжаем занятия. Первым будет прыгать Иглосски.

Ежик разбежался, и прыгнул. Он приземлился совсем рядом с доской. Плюхнулся, накрывшись дребезжащими иголками. Люся вбила колышек в землю рядом с его рекордом.

Зверюшки переживали и радовались. И очень серьезно прыгали. Прыгнул Бурундуковый Боря, Сева Бобров и другие юные спортсмены. Немного они обошли ежика Иглосски. Но вот очередь дошла до Кара-Кусека. Он разбегаться не стал. Взял и сиганул с места через все рекорды и колышки прямо к забору, огораживающему участок.

– Девочка Люся, а можно еще раз прыгнуть?

– Давай, скачи! – сказала Люся.

Кара-Кусек как скакнет! Как перелетит через забор! И повис на соседской яблоне.

Долго снимали чемпиона с дерева.

Потом провели соревнования по бегу. Бегали на сто метров и обратно. Победил Устин Летящий в Облаках. По дороге он уронил свой пояс с пистолетом. Остановился, поднял его, вернулся, отдал Люсе и снова помчался. И все равно прибежал раньше всех.

Проводить соревнования при столь разносторонних способностях спортсменов было немыслимо трудно.

Еще бы! Кара-Кусек скачет, как кузнечик. Предлагает прыгать через яблоню или на крышу. Сева Бобров зовет в воду. Давайте, мол, плавать и нырять. Мохнурка желает нырять в песок и хочет бегать стометровку под землей.

Иглосски предлагает проводить соревнования по нюханию. Закопать какую-нибудь тухлянку около станции и отыскивать без нюхоскопа.

А Биби-Моки уговаривает всех меряться силой: брать ворота, поднимать и перетаскивать в разные стороны.

Она подняла ворота и утащила их на тридцать метров. И грохнулась вместе с ними. Обратно ворота несли всем классом. И на место устанавливали.

Тут пошел дождь. Мокрый[1] и холодный. Олимпиада прекратилась. И радостные звери потащили Люсю в спальню.

Они уселись на кроватях и болтали ногами.

– Давайте играть в жмурки! – предложила Люся.

– А как это? – спросил Сева Бобров.

– Надо тому, кто водит, завязать глаза. И он всех остальных будет ловить. Давай мы начнем с тебя.

– Давайте, девочка-учительница!

Завязывать глаза Севе было очень неудобно. Все повязки скатывались у него на затылок. Поэтому ему просто надели на голову Люсин школьный мешок для обуви. Все остальные интернатники рассыпались по комнате.

Люся повернула Севу вокруг оси:

Ходи, ходи по пятам,

Ходи здесь, ходи там.

Если налетишь на шкаф,

Значит, будешь ты не прав.

Люся подбежала к подоконнику и забралась на него с ногами. Интернатники кинулись врассыпную, как воробьи от кошки.

Сева уверенно прошел мимо кроватей и тумбочек. Подошел к окну и взял Люсю за руку. Будто ни в каком мешке и не сидел.

– Как ты меня так быстро отыскал?

– Я тебя унюхал.

– Мы же умеем чуять! – сказала белочка Цоки-Цоки. – Нам же надо не только глаза завязывать. Надо еще нос!

– Надо затыкалки принести! – закричал известный окурочник Кара-Кусек. – Там на помойке у забора их сколько хочешь. Ими бутылки затыкают.

– Не будем мы ничего на помойке собирать, – сказала Люся. – Давайте я буду водить. Я нюхать не умею.

Она сама засунулась в мешок. Покрутилась и начала поиски.

Люся двигалась по спальне, натыкалась на кровати. Вокруг была тишина. Будто интернатники растворились в воздухе. Они не топали ногами, не задевали вещи, не хихикали и не дышали.

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

Люся минут пять ходила от одной стены до другой. Но пространство просеивалось сквозь руки, а интернатников не было.

– Эй, – сказала завязанная Люся. – Есть кто?

Тихо. Никто не ответил.

– Я так не играю! – сказала Люся. – Вы куда-то ушли.

Люся сняла повязку. Все меховые ученики были в комнате. Они просто расступались перед ней, как туман. Двигались ловко и бесшумно. Мохнурка сидел под кроватью.

– Чего же вы не отвечаете, что вы здесь? – спросила Люся.

– Мы ответим, а ты как прыгнешь! – сказал Мохнурка. – И поймаешь нас.

Люся осмотрелась:

– А где Кара-Кусек?

– Вот он, – сказала Цоки-Цоки. – Видите, на окне сидит.

Под потолком, на карнизе, прижался к стене тушканчик.

– Мне трудно с вами играть, – сказала Люся.

Малышня снова повисла на ней:

– Давайте что-нибудь рисовать!

– Читать сказки!

– Давайте прыгать на потолок!

Люся задумалась.

– Давайте вот что сделаем. Давайте устроим танцы. У вас есть музыка?

– Ура! – завопили интернатники. – У нас есть музыка!

– А танцы, это что? Что это такое?

– Сейчас узнаете, – ответила Люся. – Сдвигайте кровати в одну сторону. Чтобы было место. И тащите сюда вашу музыку.

Меховые ребята быстро составили все кровати в угол. И тумбочки тоже.

Бурундуковый Боря подергал Люсю за юбку:

– Нашу музыку сюда тащить не надо. Она уже здесь.

– Где здесь?

– Здесь, здесь. Иглосски здесь, Цоки-Цоки здесь, Устин здесь. Они – наша музыка. Только Плюмбум-Чоки нет.

– Вот и тащите его сюда.

Мохнурка сразу повел в атаку нескольких интернатников: Фьюалку, Устина, Снежную Королеву и Севу Боброва. Они бесшумно скрылись. А через две минуты так же бесшумно появились. Только их все время разбрасывало в разные стороны или стягивало вместе. Потому что они несли Плюмбум-Чоки в сиреневых трусищах. А он, тоже бесшумно, бушевал и сопротивлялся.

– Плюмбум-Чоки, разве ты не хочешь к нам? – спросила Люся.

– Ккккк вамк кхочу! – проскрипел Чоки. – А они ксказали, кчто кбудут ккктанцы. Кккк ктанцам я кне кхочу.

Он, наверно, думал, что танцы – это какие-то иностранцы: американцы, испанцы… в общем, танцы – жители Тании.

– Танцы – это когда парами кружатся под музыку! – объяснила Люся Плюмбуму.

– Значит, у нас будет кружильный праздник! – захлопала в ладоши Цоки-Цоки. – Ура!

Она принесла из чулана барабан и села на стул. Другие оркестранты тоже принесли стулья и поставили перед собой стойки с нотами. А инструментов у них не было.

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

Все они были важные и напоминали оркестр из басни Крылова. Так и хотелось сказать:

Однажды белка, волк, ежонок

И Плюмбум, то есть медвежонок,

А также муравьед

Задумали сыграть квартет.

Биби-Моки топнула ногой несколько раз, задавая ритм, Цоки-Цоки застучала на барабане, а Устин взвыл, как будто он труба. И полилась непривычная, но очень трогающая музыка.

Иглосски выскочил вперед, стал приплясывать и греметь иголками. При этом Плюмбум-Чоки как-то странно скрипел и тикал. Но очень музыкально. А Биби-Моки пела как саксофон.

Так весело получалось, что нельзя было устоять на месте. Люся и вся меховая братия задвигались, закачались.

Танец становился все веселее и быстрее. Все неожиданней. Кара-Кусек от восторга стал прыгать с передних лап на задние. Мохнурка катался по комнате колесом. А Снежная Королева прыгал на стенку, прилипал там под потолком и отлетал обратно.

И все подвывали в такт музыке.

Дверь распахнулась. В комнату вплыла матушка Зюм-Зюм с белым платочком, как будто ансамбль «Березка» приехал. И все еще больше завеселились.

Сева Бобров выскочил на середину комнаты и запел:

Сева, Сева, Сева, Сева.

Сева, Сева – молодец!

Он победоносно на всех посмотрел, застеснялся и убежал. Тогда вышел вперед Бурундуковый Боря и тоже запел:

Боря, Боря, Боря, Боря!

Боря, Боря – молодец!

В оркестре наступила пауза, и Боря ретировался. Ежик Иглосски выступил из оркестра и, клацая иголками, прошелся перед интернатниками, напевая:

И Иглосски, и Иглосски!

И Иглосски – молодец!

Не выдержал и хулиганистый Кара-Кусек. Он стал прыгать вверх, переворачиваться в воздухе, прилипать ногами к потолку… При этом он выкрикивал:

А уж, а уж, а уж

Кара-Кусек лучше всех!

На этих не совсем воспитательных словах в ночевальню вошел Мехмех:

– Милостивые интернатники! Вы так развеселились, что скоро дом сломаете. Пора обедать!

Интернатники притормозили. Радостно загалдели и посыпались бесшумно по лестнице вниз. Туда, на первый этаж, где была кухня и столовая.

– Девочка Люся, зайдите ко мне в кабинет, – попросил директор.

В кабинете у него был какой-то здоровенный мужчина. Добродушный и на редкость спокойный.

– Здравствуйте, – сказала ему Люся.

– Здравствуйте, – слегка поклонился он.

– Это наш снабженец и рабочий кухни, – сказал дир. – Дядя Костя Сергеенко. А это учительница Люся.

Дядя Костя протянул руку. Она была как совковая лопата. На ней мог запросто танцевать Иглосски.

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

– Я хочу рассчитаться, – продолжал дир. – Вот ваши хендрики, дядя Костя. За половину месяца.

Он протянул дяде Косте два прозрачных полиэтиленовых пакета. В пакетах были какие-то разноцветные корешки и самые яркие травки. А снаружи на каждом пакете был нарисован сочный красный крест.

– Распишитесь, дядя Костя.

Дядя Костя взял карандаш двумя пальцами, как берут швейную иглу, и что-то вышил на разлинованном листе бумаги.

– А это ваши хендрики, девочка Люся.

Люсе тоже дали два пластмассовых пакета. И она тоже расписалась.

Дядя Костя вышел из кабинета. И было видно в окно, как он выкатывал с участка большую тележку на резиновом ходу.

– У него мать болеет, – сказал дир. – Ему очень нужны хендрики.

Дир помолчал, а потом сказал:

– Девочка Люся, нам срочно требуются эвкалиптовые листья, чтобы кормить Плюмбум-Чоки.

– Да, я постараюсь их купить, – ответила Люся.

– И еще. Вы обещали с папой поговорить про комиссию. Они нас замучили. Все спрашивают: «Кто вас открыл?», «Где выписка из решения?», «Покажите места общего пользования», «По какой программе у вас идут занятия?». Мы им все рассказываем, а потом, когда они уезжают, мы им вслед включаем забыванты на всю мощь. Они отъедут на два километра и снова возвращаются. И спрашивают: «Кто вас открыл?», «Где выписка из решения?».

– Я не успела поговорить с папой, – сказала Люся. – Но теперь у вас есть телефон. Вы позвоните мне, а я все узнаю.

Еще Люся поговорила про свою любимую подругу Киру Тарасову. Что ее тоже можно привлечь к работе. Конечно, в тактичной форме. Она молодая, но очень обещающая обманистка. Ни одного слова не скажет, чтоб не приврать. Но никогда в этом не признается.

Дир отказался:

– Девочка Люся. У нас сейчас очень трудное положение. Мы не можем увеличивать связи с городом. Вы видели, что делается возле добродушей и забывантов?

– Уважаемый дир, я много раз слышала про добродуши и забыванты. Но я так и не знаю, что это такое.

– Это такие устройства для снятия раздраженности и злости. Они висят незаметно на деревьях вокруг поселка. Мы же не обычный интернат. И злые люди могут принести нам вред. Добродуши снимают агрессию с выходящего. А чтобы о нас поменьше рассказывали, вслед уходящим включаются забыванты.

– И на меня включается добрбдуш? – спросила Люся.

– На вас не включается. Вы без добродушей добрая. Поэтому вас и пригласили с нами сотрудничать. И очень многие люди добрые и веселые, как вы. Но все-таки еще есть… всякие там… Темнотюры…

Он прошелся по комнате.

– Против них мы и ставим добродуши. Но вот что получается. К этим добродушам потянулись плохие люди. Они успокаиваются под добродушами. От них уходит злоба на окружающий мир и ненависть. Им становится легче дышать, а нам-то не легче! Когда пойдете домой, девочка Люся, обратите внимание!

– Хорошо, – сказала Люся.

– Вот вам на всякий случай жахтрилевая обойма.

– В случае опасности достаньте одну косточку. И бросьте. Это сушеные жахты. На свету они мгновенно взрываются.

По дороге к станции Люся все время обращала внимание. Да, у некоторых деревьев кучками сидели на траве небритые личности. В основном мужчины.

Вид у них был не самый товарный. Иногда в городе таких людей милиционеры приводят на разгрузку вагонов или на подметание улиц. Народ коротко и весело называет их пятнадцатисуточниками.

Они поглядывали вверх, на вершины деревьев. Так курортники на пляже улыбаются солнцу.

Люся подумала:

«Плохо, что у нас есть такие люди. Наверное, в стране у Мохнурки таких людей нет. Интересно, а где находится эта страна?»

В электричке она занималась.

Не успела Люся решить задачку по арифметике, как электричка протарахтела положенные до Москвы километры.

По дороге с вокзала Люся зашла в большую новую стеклянную аптеку на своей улице.

Аптека перед закрытием была пуста и загадочна. Казалось, когда уйдут последние посетители и закроются двери, здесь станут танцевать старинные красивые медицинские привидения.

– У вас есть эвкалиптовые листья? – спросила Люся у женщины-врача за прилавком.

– Есть, – ответила женщина. – Развесные и в пачках.

Тут она заметила у Люси пакеты с красными крестами.

– Что это у тебя в руках? Неужели хендрики?

– Да, хендрики, – ответила Люся.

– И много тебе надо эвкалиптовых листьев?

– Много, – сказала девочка. – Чтобы целую неделю кормить эвкалиптового медведя.

– Хорошо, – сказала женщина. – Я тебе дам столько листьев, что ты сможешь кормить двух медведей в течение месяца. Только ты отдашь мне один хендрик.

глава пятая меховая олимпиада и меховой музыкальный фестиваль - student2.ru

– Я согласна, – сказала девочка-учительница.

– Тогда приходи послезавтра в это же время, – предложила женщина-аптекарь. – Я работаю во вторую смену. И пожалуйста, хендрик никому не отдавай. Хендрик – это очень редкое и дорогое лекарство.

Наши рекомендации