Внезапно весь мой страх вылился в злость.

— Не буду больше в Тебя верить! Никакой пользы нет! Ничего, дочка, мы и сами справимся. Не мы первые, не мы последние.

Полдня мы занимались обычны­ми делами. Собирали сумку, наводи­ли порядок, обедали. Потом послушали приятную музыку, полежали в ванне, вспомнили все техники дыхания, кото­рым учили на курсах. Схватки шли как по учебнику, еще не было больно, но время между ними неумолимо сокра­щалось. Вечером, когда интервал стал пять минут, стало очевидно, что больше нельзя делать вид, будто ничего не про­исходит. Нужно было решаться.

Роддом был через дорогу, вызывать скорую было глупо, я взяла сумку, и мы с Дашкой вышли на улицу. Медленно-медленно мы подошли к красному зданию, и я взялась за ручку двери.…

В вестибюле никого не было, и внутренняя дверь была тоже закрыта. На звонок довольно быстро пришла женщина, и, взглянув на меня, пропусти­ла внутрь.

Женщина оказалась акушеркой, выглядела она чуть усталой, но была довольно милой. Я немного успокои­лась, пока никаких ужасов не наблюда­лось. Когда документы были оформле­ны, а меня переодели в халатик веселой расцветки, на столе зазвонил телефон.

— Двойня зарожала, — «объяснила» акушерка. — Вызывают срочно, побегу. Ты посиди пока, сейчас я пришлю кого-нибудь за тобой.

И мы остались одни. Схватки так и шли через пять минут, мы с Дашкой дышали, терпели и пытались не пани­ковать. Прошло полчаса, а за мной ни­кто не приходил. Я начала замерзать и вдруг почувствовала такие безотчет­ные страх и отчаянье, какие бывают только в детстве в темной комнате. Сто­яла абсолютная тишина, мне показа­лось, что я одна в этом огромном зда­нии. А вдруг здесь и привидения есть? Мне в голову полезли сюжеты фильмов ужасов — вампиры, оборотни и при­шельцы. Когда я была готова бежать куда глаза глядят, в кабинет вошла де­вушка.

— Пойдемте со мной, мне велели вам помочь.

Я вздохнула с облегчением. Ни­каких привидений, врач была вполне материальна и очень красива. Она вы­глядела строго и немного старомодно, светлые волосы собраны в большой пу­чок. Рядом с ней мне ста­ло спокойно. Мы поднялись по лестни­це на площадку второго этажа.

— Направо по коридору, вторая па­лата, — махнула рукой девушка, а сама прошла прямо.

Не успела я испугаться, что снова осталась одна, как увидела акушерку.

— Не дождалась меня, сама пошла искать? Пойдем, вот сюда. Это предро­довая палата, родильные залы на дру­гом этаже. Воды не отходили?

— Нет.

— Ну и хорошо. Двойней рожает, на утро опе­рацию планировали, — непонятно тара­торила акушерка. — Сейчас все заняты, врач в операционной. Но ты не пережи­вай, роды первые, тебе еще долго. Вот белье, застелешь сама?

— Откуда вы знаете, что долго, ведь меня не смотрели?

— Вон ты какая спокойная, так не рожают, это еще самое начало.

Я не успела ничего возразить — она убежала.

Палата была так себе, неуютная. Я уставилась в свое отражение в чер­ном окне, и мне стало тоскливо. Все мои стра­хи обретали реальность, между схватка­ми я металась по палате как в ловушке, а на схватке скрючивалась, схватив­шись за спинку кровати, и прижима­лась к ней лбом. Дашке тоже было не­сладко, я чувствовала, как ее храбрость тает на глазах.

И опять, когда мое отчаянье достиг­ло предела, в палату вошла девушка.

— Ну, как вы тут?

— Больно! Вы врач? Посмотрите ме­ня, сколько еще?

— Я интерн, врачи все заняты… Вы же в родах, сейчас главное — настрой, а смотреть больно, только мучиться лишний раз...

— Как это вы так видите? Ой! — я опять уткнулась в холодную спинку.

— А у меня бабушка была повитуха. Мы когда в деревне жили, она меня с собой бра­ла, многому меня научила.

Она несла всю эту околесицу спо­койным, даже монотонным голосом, но странное дело — моя паника отступала, и у Дашки прибавилось сил.

— Как вас зовут? — спросила я.

— Геля.

— А я Анна, можно на «ты».

— Давай-ка я тебе массаж лучше сделаю!

Не знаю, чему там ее бабушка учила, но руки у нее были просто волшебные. Мое напряжение уходило, я чувство­вала, что вся раскрываюсь навстречу новой жизни, боль стала переносимой. Ее голос журчал, как ручеек, она мне что-то рассказывала, но смысл до меня доходил слабо, я сосредоточилась толь­ко на голосе. Он был как лучик света в туннеле, как светлячок в лесу. Мне ка­залось, что я иду за ним и он выведет ку­да надо. Вдруг вер­нулась боль, и я очнулась.

— Что делать? — я опять запанико­вала. В сердце будто иголка вонзилась. Дашка! Что-то было не так.