Другие аспекты социальной работы

Ряд авторов в рамки теории социальной работы включают семейную тера­пию (см. табл. 3.1). Вместе с тем эта тенденция, характерная для 1980-х гг., в настоящее время практически сошла на нет. Данная форма практики предпо­лагает работу со всей семьей или отдельными членами семьи, так как считает­ся, что проблема кроется в отношениях между ними. В этой книге, как и во многих других обзорах, семейной терапии не придается большого значения, хотя ее техники и описания, встречающиеся в рамках теорий социальной ра­боты, упоминаются в соответствующих главах. Дело в том, что семейная тера­пия рассматривается с точки зрения различных теоретических школ, и их анализ выходит за рамки задач данного обзора. Кроме того, семейная терапия представляет собой мультидисциплинарную область практики, в которой по­мимо социальных работников действуют профессионалы различной направ­ленности, обладающие узкоспециализированными навыками. Целесообразно воспринимать ее как прикладную область, которая обогащает социальную работу новыми техниками, или как область специализации для социальных работников, но считать, что семейная терапия является отдельной технологи­ей в рамках нашей профессии, неверно (см.: Пэйн, 1996а). Многие соци­альные работники определяют для себя работу с семьей в качестве первооче­редной задачи и рассматривают семейный контекст как часть ситуации «лич­ность и окружение» (личность-в-ситуации/окружении).

Стационарное обслуживание подразумевает наличие организованного про­странства, на базе которого применяются различные теории (например, Джонс 1979; Вод, 1980), поэтому трудно сказать, какая из теорий социальной рабо­ты является наиболее оптимальной или специфической для данного случая. В текстах Эйнсворт и Фулчера (Эйнсворт и Фулчер, 1981; Фулчер и Эйнсворт, 1985) стационарное обслуживание сближается с групповыми формами прак­тики и обозначается термином групповой уход (group care). Этот термин охва­тывает широкий спектр методов, применяемых не только в социальных служ­бах, но и в дневных стационарах, а также медицинских, образовательных и

авоохранительных учреждениях. На примере данных учреждений авторы по­бывают, что групповой уход является профессиональной формой занято-

а также самостоятельной областью исследований и практики. По мнению Синклер (1988, 162— 163), британский комитет по стационар­ному обслуживанию опирается в своей деятельности на три основных прин­ципа:

в принцип христианской любви, который означает, что в процессе работы необходимо учитывать ценность и значимость каждого человека. В соци­альной работе этот принцип интерпретируется как уважение к личности каждого индивида;

■ принцип терапевтической ценности совместного проживания, который на­ходит обоснование в идее о терапевтических сообществах; совместное про­живание может быть частью терапии в ситуации, когда индивиды лише­ны привычного для них окружения. Здесь есть определенные сходства с представлениями радикальных теорий, с той лишь разницей, что тера­певтические сообщества не предназначены для развития коллективного сознания и противостояния проявлениям отчуждения, характерного для капиталистического общества;

■ принцип права индивида, который отражает подход нормализации¹. Со­гласно ему целью стационарного обслуживания является возвращение лю­дей к социально одобряемому образу жизни.

Вышеперечисленные принципы опираются на конкретные теоретические концепции работы в стационарных учреждениях. В книге Клаух (2000) предла­гается следующая классификация теорий работы в стационарных учрежде­ниях:

■ теории стационарого мира, которые рассматриваются как теории мира клиентов;

■ теории функций и задач стационарной помощи, напоминающие теории о природе социальной работы;

■ теории интервенции, сходные с теориями практической социальной рабо­ты и часто связанные с ними или другими психотерапевтическими тео­риями;

■ теории стационарных учреждений как систем, относящихся к организа­ционному контексту стационарной помощи.

Теории интервенции связаны с другими теоретическими подходами, кото­рые обсуждаются в этой книге. Теория терапевтического окружения, имеющая психодинамический фундамент, описывается в главе 4. Среди поведенческих подходов (см. гл. 6) наиболее распространены варианты жетоновой экономи-

Нормализация — комплекс реабилитационных мероприятий, направленных на создание людей с ограниченными возможностями условий, максимально приближающих их к пол­ненной жизни. - Примеч. науч. ред.

ки, хотя в последнее время, особенно в условиях стационарных учреждений, применяются когнитивные методы работы с депрессией и тревогой. В рамках когнитивной терапии также рассматривается терапия реальности, восходящая к стационарной помощи. Системная теория применялась в работе стационар­ных учреждений (см. гл. 7). Радикальные подходы связаны с критической теори­ей (см. гл. 11). В рамках теории активизации дается описание самоуправляемой групповой работы, которая также относится к стационарной помощи (см. гл. 14). Таким образом, применимость общих теорий социальной работы к стацио­нарной помощи вполне возможна. Однако прагматический характер этой формы практики и непоследовательное использование разнообразных концепций позволяют говорить о том, что стационарная помощь не имеет четкой теоре­тической основы и не может претендовать на статус теоретически обоснован­ной формы социальной работы.

В странах Европы центральное место в разработке основ стационарной по­мощи принадлежит социальной педагогике, которая является частью общей теории социальной работы, но имеет ярко выраженный образовательный и развивающий характер. Данный подход рассматривается в главе 10. Ему не посвящается отдельная глава, поскольку основная масса литературы по соци­альной педагогике не переведена на английский язык.

Эффективность теорий социальной работы

Таким образом, мы рассмотрели разнообразные теории социальной рабо­ты и различные их типологии. Равноценны ли они? Необходимо ли оценивать эффективность их использования, и если да, то исходя из какой позиции? Во многих странах социальная работа является важным механизмом реализации социально значимых целей. Растет число стран, где эта деятельность начинает развиваться. Конечно, количество не означает качество. Социальные работни­ки подвергаются критике, как и представители других профессий: медики, журналисты, юристы, политики и священнослужители. В наш век, когда все, что кажется универсальным, критикуется и опровергается, необходимо по­стоянно ориентироваться на совершенствование и развитие. Поэтому соци­альным работникам важно обращать внимание на эффективность теорий, ко­торые они выбирают. В этом разделе рассматриваются подходы к оценке эф­фективности теорий социальной работы, однако рассуждения по этому во­просу не позволяют сделать вывод о превосходстве одних теорий над другими. Такая задача и не ставится, поскольку теории зачастую невозможно оценить в сопоставлении друг с другом; они должны проверяться на практике. Поэтому исследования эффективности социальной работы посвящены оценке услуг и методов и не затрагивают конкретную работу специалистов, реализующих эти услуги и методы. Эти вопросы обсуждаются мной в следующем разделе, по­священном современным тенденциям в социальной работе.

Первые оценочные исследования социальной работы, которые были про­ведены в 1950— 1960-х гг., не отличались особым успехом. Их результаты были неопределенными и не соответствовали поставленным целям (Фишер, 1973, 1976; Мален и др., 1972; Вуд, 1978). Вместе с тем эти исследования внесли свою лепту в развитие таких методов, как личностно ориентированная прак-

(см. гл. Ю), поведенческие методы (см. гл. 5, 6), а также обогатили область ологических _исследований коммуникации и социально-конструктивист-методов (см. гл. 8). Данные исследования делали акцент на поведенческих оделях, а также на особенности исследовательского дизайна, разработанно-о для оценки индивидуальных случаев или конкретной системы. Дизайн по­добного рода предполагает начальную оценку до профессионального вмеша­тельства и мониторинг случая во время и по окончании воздействия. Благода­ря этим нововведениям стали возможными четкое обозначение и проверка целей социальной работы, детализация задач, более тщательная диагностика, информирование специалистов о результатах оценки, применение более ин­тенсивных и четко сфокусированных методов, отработка клиентами навыков, а не просто консультативная помощь. Кроме того, появились специальные оценочные проекты, были предприняты попытки ограничить внешнее влия­ние, снижающее эффективность отдельных проектов, созданы программы ранней диагностики и привлечения клиентов (Шелдон, 1987). Все это свиде­тельствовало о том, что в США социальные программы и индивидуальная работа, будучи хорошо спланированными, становятся особенно успешными (Райд и Ханрахан, 1982; Томлисон, 1984; Рубин, 1985; Видека-Шерман, 1988; МакДональд и Шелдон, 1992; Гори, 1996). Хотя большая часть перечисленных исследований, проведенных в США, была направлена на оценку поведенче­ских методов, многие методы семейной терапии, а также случаи индивиду­альной терапии и групповой работы неповеденческой направленности были не менее результативными (МакДональд и Шелдон, 1992). В других исследова­ниях эффективности групповой работы (Толман и Молидор, 1994) и методов стационарной работы (Карри, 1995) выводы менее оптимистичны, посколь­ку ожидаемые результаты достигнуты только частично. Кроме того, была по­казана успешность программ развития социальных услуг (Голдберг, 1987), в частности направленных на совершенствование социальной работы в микро­социальной группе и помощи пожилым людям на дому.

Данный обзор исследований эффективности социальной работы показыва­ет, что в их фокусе оказываются в основном когнитивно-поведенческие тео­рии, а также другие четко структурированные подходы, например целевой подход. Более поздние исследования, проведенные после 1980-х гг., направле­ны скорее на анализ проблем или социальных программ (Броли и Мартинез-Броли, 1988), чем на оценку теоретических подходов (Дженкинс, 1987). При­чиной такого невнимания может служить тот факт, что теориям не отводится Центральное место в социальной работе, поэтому для этих целей необходимо создавать особые проекты оценочных исследований. Так, в книге Смита (2004), посвященной обзору исследований практических технологий, нет ни одного примера сравнения эффективности теорий. Вместе с тем Сейнсбери (1987) считает, что зачастую исследования не вызывают серьезных изменений в прак­тике, поскольку в основе деятельности социальных служб лежат политиче­ские интересы и предпочтения отдельных специалистов (администраторов). к.роме того, существует проблема с распространением результатов исследова­нии, поскольку специалисты, проводящие и использующие их, принадлежат ^к Разным сферам (Броли и Мартинез-Броли, 1988).

Следовательно, сравнительный анализ эффективности различных теорий - является целью исследований в социальной работе. Это объясняется, в ча-

стности, особенностью финансирования исследований. Государство, прежде всего, заинтересовано в оценке эффективности тех услуг, которые отражены в государственных программах. Оценка теорий практической деятельности не считается приоритетной, поэтому такие исследования носят второстепенный характер. Таким образом, практики лишены информации о моделях оказания услуг, качество которых так тщательно оценивается.

Теория социальной работы, следовательно, находится в достаточно слож­ной ситуации, что подтверждается проблемно-ориентированной практикой. Данная форма практики изначально показала хорошие результаты и, подобно большинству форм психологической терапии, стала активно использоваться социальными работниками. Однако ей было сложно получить официальное признание в социальных службах, поскольку отсутствовали исследования, подтверждающие теоретический статус этой формы практики. Некоторые срав­нительные исследования организационных форм социальной работы оказа­лись очень удачными. Так, была доказана эффективность дневной реабилита­ции психически больных людей по сравнению со стационарным лечением, реабилитацией занятостью и лечением на дому (Маршал и др., 2001). Глав­ным вопросом, волнующим практиков, является вопрос о конкретных моде­лях, которые обеспечивают эффективность их деятельности. Единственный способ получить на него ответ — анализ теорий, оценка которых пока не проведена. Если результаты исследования свидетельствуют о том, что дневные стационары более эффективны, то контекст такого суждения связан с лече­нием психического заболевания. Само по себе это ценно, и, конечно, то, что социальная работа вносит в этот процесс свой вклад, не может не радовать, но лечение психических заболеваний не является целью социальной работы. Ее целью может быть социальная поддержка людей с хроническими психи­ческими нарушениями или помощь в решении их социальных проблем. В то же время в данном исследовании не рассматривалось неформальное социальное обеспечение, потому что эффективность его положительного воздействия край­не трудно доказать. Возможно, это и так, но неформальная поддержка важна для хронически больных, кроме того, развивается социальная солидарность, ведь через неформальные контакты окружающие могут проявить свое желание помочь им. Цель улучшения качества помощи психически больным людям может включать в себя множество разных целей. Однако акцент на повышении эф­фективности медицинского лечения и приоритет, отдаваемый медицинским учреждениям на уровне государственной политики, уменьшают возможности достижения других целей, не замечаемых политиками и их избирателями, но, как в данном случае, являющихся очень значимыми для тех граждан, кото­рым эти услуги предоставляются. Именно поэтому, например, первый том работы Водарски и Тайер (1998), содержащий результаты исследования эф­фективной эмпирической практики, посвящен терапии различных видов пси­хических заболеваний, а второй описывает социальные и практические про­блемы (акцент на эффективности выражен гораздо слабее).

Теоретическая полемика также затрагивает область пересечения трех под­ходов в социальной работе (см. гл. 1), связанных с критической, гуманисти­ческой и либеральной теориями благосостояния, которые различаются раз­личным взглядом на природу человека. Критические теории продолжают от­стаивать важность в рамках социальной политики трансформационного под*

опа направленного на достижение социальных изменений. Для либеральных еорий характерно развитие социальных практик, соответствующих существу­ющему социальному порядку, и постепенно^ их реформирование. Гуманисти­ческие теории утверждают, что в центре практической работы должны нахо­диться индивиды, способные к саморазвитию и изменению. В связи с крити­кой прикладного значения радикальной теории и, возможно, ее политиче­ского неодобрения в 1980-х гг., во времена Тэтчер и Рейгана, на смену ради­кализму пришла критическая теория. Эта теория содержит более четкое пред­ставление о том, как реализовать критический подход на практике. В отличие от радикальной теории, имевшей классовую основу и построенную преиму­щественно на идеях феминизма, критическая теория содержит больше воз­можностей для выбора целей и моделей практики, предполагающих совмест­ную работу специалиста и клиента. Кроме того, широко применяются методы постмодернистской практики, где внимание уделяется языковым структурам и социальному конструированию. Как показывают исследования, ориентиро­ванные на решение проблем, эти методы доступны для клиентов и приводят к реальным результатам.

Однако критический подход в социальной работе в определенной степени противоречит либеральной позиции. Наиболее ясно это показано в главе 12. Антидискриминационная теория и теория сензитивности имеют схожие цели, но первая относится к структурным подходам, а вторая хотя и признает зна­чение структурного неравенства, но предполагает методы, согласующиеся с существующим социальным порядком. Подобное противоречие характерно и для теории активизации, которая хотя и рассматривается в ряду критических теорий, но в своих практических рекомендациях обычно не отражает задач структурного преобразования.

Методологические подходы в теории практической деятельности