Ну надо же, какой у тебя симпатичный аватар

Одно из важных отличий виртуальных миров от реального - возможность управлять своей внешностью. В реальном мире манипуляции человека со своим телом - с помощью одежды или косметики, татуировок или пластической хирургии - это культурная универсалия. Отчасти это объясняется тем, что наш физический облик влияет на отношение к нам окружающих. Например, люди привлекают к себе больше друзей и получают более высокую оплату за такую же работу, если они высокого роста или хорошо выглядят. Даже медики нередко с большей охотой берутся за лечение таких людей5. Наш физический облик влияет, однако, и на то, как мы сами себя воспринимаем,

и, соответственно, на то, как мы себя ведем.

К сожалению, из-за невозможности на время существенно поменять внешность человека, ученые, интересовавшиеся этой темой, находились в очень трудном положении. Аватары и здесь помогли найти выход. В принципе, аватарам можно придать любой облик, и онлайн-игры предоставляют участникам огромный выбор. В виртуальном мире игры Second Life, напри-мер, игрок могут настраивать 150 разных параметров, меняя буквально каждую деталь - от цвета глаз до размера стопы.

Оказывается, эти на первый взгляд произвольные изменения внешности виртуального персонажа влияют также и на взаимоотношения, которые складываются в сети. В одном исследовании добровольцам раздали аватары с разной внеш-ностью - от некрасивой до привлекательной (независимо от того, как добровольцы выглядели в реальной жизни). Затем испытуемые надели шлемофоны, отображающие виртуальную реальность, и должны были управлять своими аватарами, чтобы те прошли через комнату и начали общаться с другим аватаром, которым управлял помощник экспериментаторов. Этот помощник не мог видеть виртуальные лица аватаров и поэтому общался со всеми аватарами одинаково. Таким образом, иссле-дователи смогли управлять аватарами так, чтобы испытуемые воспринимали себя отлично от того, как их видели окружающие (в данном случае помощник ученых). Это важно, поскольку, если у вас симпатичный аватар, например, вы, возможно, будете действовать более уверенно, когда окружающие относятся в онлайн-мире к вам с большим почтением.

Добровольцы, которым выпало управлять привлекательными аватарами, общались на гораздо меньшем межличностном расстоянии, чем те, кому достались непритязательные персонажи: привлекательные аватары подходили к другим на расстояние 3 виртуальных футов, а некрасивые - на 6. Испытуемые с симпатичными аватарами проявляли больше уверенности в себе и в других ситуациях, например, они охотнее о себе рассказывали. Другими словами, в своих попытках самоутвердиться добровольцы проявляли степень уверенности, соответствующую привлекательности аватара, а не их собственной привле-кательности в реальной жизни. Исследователи называют такое влияние восприятия собственной внешности на поведение эффектом Протея в честь героя древнегреческой мифологии, кото-рый мог по своему желанию принимать любой облик.6

В другом эксперименте испытуемым раздавали аватары разного роста. Затем аватары садились играть в игру в ультиматум, описанную в главе 7. Игроки, которым достались высокие аватары, требовали большие суммы денег во время игры. Когда они получали 100 долларов и должны были разделить их с партнером, они в среднем оставляли себе 61 доллар, а второму игроку отдавали 39; игроки же с низкими аватарам в среднем делили сумму на 52 и 48 долларов. И наоборот, когда испытуемые выступали в качестве игрока, получающего деньги, и им предстояло согласиться или отвергнуть деление суммы на 75 и 25 долларов («нечестный» дележ), участники с высокими аватарами соглашались на 25 долларов в 38 процентов случаев, а участники с низкими - в 727.

Еще более замечательно, что взаимоотношения в виртуальном мире могут переноситься в мир реальный. После игры со случайно подобранными аватарами разной степени привлекательности люди, которым доставался симпатичный аватар, проявляли в реальном мире больше уверенности. В одном эксперименте им показали фотографии с сайта знакомств; испытуемые, которым до этого доставался привлекательный аватар, проявили больше уверенности в том, что красивые люди с фотографий захотят с ними встретиться8. Возможность такого воздействия на поведение заставляет задуматься об использовании аватаров в терапевтических целях. Возможно, разыгрывание различных ролей с помощью аватаров (например, роли инвалида) в виртуальном пространстве повысит уровень эмпатии к людям с ограниченными возможностями в реальной жизни. Или представьте себе, что привлекательные аватары даются людям с низкой самооценкой или физическими уродствами, чтобы они смогли попробовать взглянуть на мир по-другому.

Кроме того, подобные эксперименты могут использоваться для изучения более традиционного вопроса: как наш облик влияет на отношение к нам окружающих, а не только на наше отношение к себе. Например, в общении онлайн люди, похоже, продолжают придерживаться расовых стереотипов. В одном из исследований ученые проверяли, насколько аватары в виртуальном мире There.com готовы откликнуться на просьбу о незначительной услуге со стороны представителей других рас, и оказалось, что просьбы темнокожих аватаров выполнялись гораздо реже9. Аватары также подчиняются гендерным нормам, соответствующим нормам в реальном мире. Например, два ава-тара мужского пола (независимо от реального пола людей, ими управляющих) сохраняют во время разговора в виртуальном мире большее межличностное пространство, чем это делают аватары женского пола, и аватары-мужчины стараются реже встречаться взглядами.

Таким образом, в многочисленных вариантах интернет- общения, несмотря на пересечение цифровых границ, мы продолжаем вести себя как живые люди. Переносясь в виртуальный мир, мы расстаемся с корыстью, жадностью, предвзятостью, альтруизмом или симпатиями не больше, чем забыл о них Эрнан Кортес со своим отрядом, когда пересек Атлантический океан.

Странствуя по свету

Создание целых виртуальных миров - всего лишь последний шаг в длинной цепочке технологических и других социально- экономических изменений, которые повлияли на общение между людьми. Рост населения земного шара и урбанизация, а также невиданный прогресс в способах передвижения и коммуникации оказали огромное влияние на то, с кем мы встречаемся, ведем дела, ходим в школу и заводим романтические отношения.

За последние двести лет население Земли увеличилось с менее чем миллиарда до почти 7 миллиардов человек, и более половины этого роста приходится на период после 1960 года. Плотность населения с учетом происходящего по всему миру

процесса урбанизации растет еще быстрее. Уже само по себе увеличение плотности населения изменило природу человеческих отношений, поскольку люди теснятся теперь на все меньших участках пространства. Однако еще более поразительные изменения произошли в степени мобильности людей благодаря развитию новых видов транспорта. В то время как численность населения выросла за последние двести лет в семь раз, его мобильность за этот же период - более чем в тысячу раз, что еще больше способствует нашей скученности.

Во второй половине XIX века вместо парусных судов океаны начали бороздить пароходы. Главным образом в конце 1860-х годов принципиальные изменения в конструкции корпуса судов, винта и двигателя позволили значительно сократить время путешествия между отдаленными портами. Например, в 1787 году Первому флоту понадобилось восемь месяцев, чтобы доплыть из Англии до Австралии, преодолев по океану расстояние в 12 тысяч миль. А век спустя такое же путешествие занимало уже менее пятидесяти дней. Вскоре, в 1925 году, между двумя странами было открыто воздушное сообщение, и к 1928 году смельчак Берт Хинклер совершил одиночный полет по этому маршруту, уложившись всего в шестнадцать дней. Удивительно, однако, что время, необходимое для перелета, уменьшалось почти так же, как в предшествующую эпоху время, затрачиваемое на морское путешествие. Скорость самолетов, курсирующих между Великобританией и Австралией, возрастала в геометрической прогрессии, так что к 1955 году перелет занимал два дня, а сегодня длится уже меньше суток.

Влияние транспортных технологий на мобильность населения также можно оценить, проанализировав данные по Франции за тот же двухсотлетний период. За это время среднее расстояние, которое мог преодолеть человек в минуту, пользуясь постоянно совершенствующимися средствами передвижения - от лошадей и барж до железной дороги и автомобилей, а затем до сверхскоростных пассажирских экспрессов и самолетов, - увеличилось более чем в тысячу раз, от менее чем десятой части километра до почти 100 километров12. В сочетании с ростом числа жителей во Франции в этот же период от приблизительно 30 до 58 миллионов человек увеличение мобильности способствовало большей смешанности населения.

Изменение, степени мобильности населения, возможно, лучше всего иллюстрирует работа, проделанная эпидемиологом Дэвидом Брэдли, когда он исследовал свою родословную. Брэдли проследил маршруты, по которым перемещались его прадедушка, дедушка, отец и он сам в течение века вплоть до 1990-х годов13. Его прадедушка вел довольно замкнутую жизнь в деревушке в Нортгемптоншире в центральной части Англии, никогда не выезжая за пределы участка 40 на 40 километров поверхности нашей планеты. Дед ученого путешествовал немного больше, даже побывал в Лондоне, но по-прежнему ограничивался территорией на юге Англии в виде квадрата со стороной в 400 километров. Отец Брэдли объехал всю Европу, и его перемещения «уложились» в квадрат со стороной в 4 тысячи километров, а сам Брэдли стал кругосветным путешественником, объехав вокруг всего земного шара расстояние в 40 тысяч километров. Грубо говоря, с каждым поколением расстояние, на которое путешествовали члены семьи Брэдли, увеличивалось в десять раз. Чтобы продолжить эту традицию, сыну Брэдли придется стать космонавтом.

В идеальном мире для того, чтобы лучше разобраться в перемещениях людей, мы бы могли каким-то образом имплантировать в них микрочипы и отслеживать их пути день за днем. Эта идея казалась ученым совершенно фантастической до того момента, как они осознали, что люди уже сами имплантировали себе такое устройство. Во включенном состоянии мобильные телефоны постоянно связаны с сетью вышек сотовой связи, которые можно использовать, применив сложные геометрические построения, для отслеживания передвижений владельцев мобильников. И это даст гораздо более точную информацию о перемещении людей, чем фиксирование перехода из рук в руки долларовых банкнот на сайте Wheres-George.com.

Увлекшись этой идеей, физик Ласло Барабаси вместе с командой коллег получил анонимную выборку из более чем 6 миллионов записей о пользователях мобильных телефонов одной страны14. Взяв из этого массива информации данные о 100 тысячах человек, ученые смогли описать передвижения этих людей в течение шести месяцев, отмечая их местоположение всякий раз, когда те делали или принимали звонки. Таким образом исследователи определили 16 264 308 изменений местоположения. Барабаси обнаружил, что общая схема передвижения отражает сочетание нескольких факторов. Во-первых, люди перемещаются в соответствии с моделью «полет Леви» (до известной степени), которую мы обсуждали в главе 5. Во-вторых, наблюдается разнообразие в том, сколько путешествуют разные люди: некоторые передвигаются на гораздо большие расстояния, чем другие. Отчасти такая сложная картина возникает, потому что мы обычно всякий раз возвращаемся на одно и то же место - например, домой, на работу, в любимый ресторан или магазин. Более того, наши «полеты» совсем не так случайны: все-таки большую часть ночей мы спим в одной и той же постели.

Стремительное передвижение населения и уменьшение значения географической удаленности радикально повлияли на распространение буквально всего - от болезнетворных организмов и товаров до информации и идей. Сегодня у нас есть гораздо более широкий выбор людей, с которыми мы можем завязать отношения для самых разнообразных целей, и в поисках нужного человека мы менее ограничены географическими рамками, чем наши предки-гоминиды.

Разговор на расстоянии

Помимо прогресса в области транспортных технологий за тот же двухсотлетний период огромный шаг вперед был сделан в технологиях коммуникационных. В книге «Викторианский Интернет» журналист Том Стэндидж анализирует, как в XIX веке изобретение и распространение телеграфа повлияло на социальную жизнь15. До появления телеграфа люди могли обмениваться сообщениями на расстоянии не быстрее, чем это расстояние преодолевал везущий сообщение человек (пешком, верхом или на корабле). А телеграф стал способом коммуникации, который практически уничтожил значение как времени, так и расстояния. Эта технология быстро распространилась, и стали ее использовать уже не только для делового общения, но и в романтических отношениях. Телеграф породил новые виды взаимодействий буквально во всем - от журналистики до ведения военных действий - и способствовал появлению новых обычаев и лексики.

Изобретение телефона - следующий шаг в эволюции средств коммуникации. Бурное развитие сети телефонных линий в Америке в конце XIX — начале XX века вызывало у многих восторг, от телефона ожидали, что он сломает классовые барьеры и будет способствовать демократизации общества16. Кто-то надеялся, что он поможет людям избавиться от одиночества - особенно в сельских районах - и увеличит активность социального общения.

Однако находились и такие, кто - будто предсказывая современные опасения по поводу Интернета - относились к появлению телефона с пессимизмом. Многие из них выражали тревогу, что спокойное течение семейной жизни будет постоянно прерываться запросами извне, что нарушит святость и покой семейного очага. Существовало и беспокойство, что телефон грозит потерей конфиденциальности — например, что излишне любопытные операторы смогут подслушивать разговоры. Другие считали, что поспешные телефонные разговоры окажутся социально опасными, поскольку «собеседники не могут под-готовиться к ним или обдумать свои аргументы так, как они Делают это при написании писем»18. Кроме того, телефон представлял угрозу для многих традиционных социальных обычаев (вроде посещения друзей без предупреждения), и наблюдатели боялись, что телефон изменит ритуалы ухаживания, а это, в свою очередь, приведет к распространению неподобающих сексуальных связей.

Конечно, большинство из этих опасений напоминают то, что мы слышим об Интернете: новый способ коммуникации делает общение слишком поспешным; он грозит потерей конфиденци-альности; он способствует моральной деградации. Но, возможно, более показателен другой страх: что люди заменят близкую дружбу внутри своих сообществ на слабые связи с далекими друзьями. Социолог Чарльз Гортон Кули в 1912 году записал следующее наблюдение: из-за телефона и других новых технологий «в нашей собственной жизни тесные дружеские отношения с соседями были разрушены ростом сложной сети связей с посторонними, что делает нас чужаками для людей, живущих в одном с нами доме... уменьшая наше экономическое и духовное единство».

На самом деле, однако, телефон скорее расширил и укрепил связи на местах, нежели ослабил их. Общаться с соседями стало легче, и большинство телефонных звонков мы делали и делаем знакомым, живущим в радиусе 5 миль от нашего дома20. Большинство людей не согласны с представлением, что их общение по телефону - будь то с близкими или дальними собеседниками - поверхностно. Один из первых защитников телефона в 1911 году выразил эту идею очень живо. Приветствуя распространение телефонных линий, он написал: «Телефон дал нам возможность быть более общительными и внимательными друг к другу. Он буквально уничтожил изоляцию отдельной семьи. Он по-настоящему стал органом социального организма, и теперь по телефону мы заключаем контракты, даем показания, расследуем обстоятельства исков, произносим речи, вступаем в брак, присуждаем ученые степени, обращаемся к избирателям - и вообще делаем почти все, что связано с устной речью»21. Телефон дополняет, а не замещает социальные взаимодействия.