Лосева В.К., Луньков А.И. Психосексуальное развитие ребенка. €

Лосева В.К., Луньков А.И. Психосексуальное развитие ребенка. — М.: А.П.О., 1995. — 52 с.

В брошюре приводятся основные сведения по психоанализу детства. Стадии и линии психосексуального развития, роль игрушки в психосексуальном развитии ребенка; приемы и методы игровой коррекции ночных страхов, задержек психосексуального развития ребенка.

Оглавление

Глава 1. Стадии и линии психосексуального развития ребенка. 2

1.1. Понятие психосексуального развития ребенка. 2

1.2. Оральная стадия. 3

1.3. Анальная стадия. 5

1.4. Эдипова стадия. 9

1.5. Латентная и пубертатная стадии.. 13

1.6. Линии психосексуального развития ребенка. 15

Глава 2. Игрушка в психосексуальном развитии ребенка и игровая коррекция 17

2.1. Развитие функций игрушки.. 17

2.2. Роль игрушек с фиксированным значением.. 20

2.3. Игрушка и становление психосексуальной идентичности.. 24

2.4. Связь с предметом и психосексуальное развитие. 26

2.5. Психологический смысл игровой коррекции.. 28

2.6. Символизм детской игрушки и его использование в игровой коррекции 29

2.7. Приемы коррекционной игры.. 31

Глава 3. Родительское программирование как источник эмоциональных проблем ребенка и пути его коррекции в ходе самовоспитания родителей. 36

Первая директива — «не живи». 38

Вторая директива — «не будь ребенком». 39

Третья директива: «не расти». 40

Четвертая директива — «не думай». 41

Пятая директива — «не чувствуй».. 42

Шестая директива — «не достигай успеха». 43

Седьмая директива — «не будь лидером».. 43

Восьмая директива — «не принадлежи».. 43

Девятая директива — «не будь близким».. 44

Десятая директива — «не делай». 44

Одиннадцатая директива — «не будь самим собой». 45

Двенадцатая директива — «не чувствуй себя хорошо». 45

Литература. 47

Глава 1. Стадии и линии психосексуального развития ребенка

Настоящий раздел посвящен изложению стадий психосексуального развития ребенка с учетом исследований классического психоанализа (3. Фрейд, А. Фрейд, М. Кляйн и др.) и собственным практическим опытом авторов как психологов и психотерапевтов.

Достижения детского психоанализа долгое время замалчивались или извращались в отечественной психолого-педагогической литературе. Поэтому нашей задачей является не только познакомить педагога и воспитателя с малоизвестным в нашей стране подходом к анализу детства, но и сделать это в форме, пригодной для практического использования.

Хотя основные принципы, понятия и приемы психоанализа связаны с именем Зигмунда Фрейда, развитие собственно детского психоанализа произошло благодаря работам и деятельности Анны Фрейд, его дочери. В вышедших на русском языке двух книгах А. Фрейд не излагается ее учение о линиях психосексуального развития ребенка. Поэтому в главке 1.6 использованы некоторые материалы из ее книги «Норма и патология детского развития», представляющей собой учебник по детскому психоанализу, не переведенный на русский язык.

Оральная стадия

В настоящее время все большее распространение получает точка зрения, что психосексуальное развитие ребенка, понятое как развитие его эмоций, влечений и способности получать удовольствие от функционирования собственного тела, начинается еще до рождения — в утробе матери.

Если 3. Фрейд развенчал миф о «золотом веке» детства, не знающем конфликтов и «темных» влечений, то в 70-е годы нашего века в работах микропсихоаналитиков (С. Фанти. Микропсихоанализ. — М., 1993; М. Марконе. Девятимесячный сон. —М., 1993) был развенчан миф, пришедший ему на смену — о «золотом вехе» пренатального периода, когда мать и дитя якобы находятся в полном биологическом и психологическом симбиозе и потребности будущего ребенка удовлетворяются автоматически без всякого усилия с его стороны. Микропсихоаналитики показали, что никакого пренатального симбиоза не существует, что мать и будущее дитя состоят в сложных, а часто и конфликтных, психоэмоциональных отношениях, и что ребенок рождается на свет, уже имея эмоциональный опыт борьбы и конфронтации. С этой точки зрения, «травма рождения» не является первой психотравмой в жизни младенца.

Принято считать, что ребенок рождается на свет абсолютно беспомощным. Это не совсем верно. Дело в том, что ему еще только предстоит «открыть» собственную беспомощность и одновременно найти средства спасения от нее в контакте с матерью — первым в его жизни взрослым.

Можно сказать, что ребенок рождается как раз могущественным (конечно, с «субъективной» точки зрения) и обнаруживает свою беспомощность только с момента неудовлетворенности своих потребностей в пище, тепле и контакте. Все эти потребности удовлетворяются им совместно с матерью в акте грудного вскармливания, который является наиболее эмоционально значимым моментом его жизни на этой фазе развития.

Основной зоной тела, которая в этот момент является ответственной за получение удовольствия, является зона рта. Поэтому 3. Фрейд назвал первую фазу психосексуального развития ребенка оральной.

То, что младенец получает при грудном вскармливании удовольствие, сходное с эротическим у взрослого человека, доказывается уже тем, что у младенцев мужского пола может наблюдаться эрекция во время вскармливания.

На оральной фазе все потребности младенца удовлетворяются матерью и кажется, что природа не оставила ему пространства для собственной автономии, для самостоятельного получения удовольствия. Но и это не совсем так. Уже в грудном возрасте дети, исследуя собственное тело, часто играют со своими гениталиями. И у родителей нередко возникает вопрос — нормально ли это? Это совершенно естественное явление для грудного ребенка и, более того, оно вносит положительный вклад в его эмоциональное развитие. Ведь именно игра со своим телом дает ребенку опыт, что он может доставить себе удовольствие и сам, без помощи взрослого, что закладывает основу для чувства личной автономии в будущем.

Как показала Анна Фрейд, определенное количество аутоэротической стимуляции совершенно необходимо ребенку для его нормального развития. Поэтому никакие запреты со стороны родителей в этом отношении неуместны. Стремление родителей пресечь игру со своими гениталиями у грудного младенца могут послужить впоследствии источником формирования пассивности, чрезмерной зависимости, интеллектуальных и сексуальных нарушений.

На этой стадии ребенок еще не отделяет себя психологически от матери, а свое тело — от ее тела. Дефицит тактильного (телесного) контакта с матерью на этой стадии приводит к серьезным нарушениям сексуального поведения не только у человека, но и у приматов, как показано в большом количестве психологических и этологических исследований 50—70-х годов.

Особую опасность представляет для будущего сексуального развития человека ситуация, когда на оральной стадии своего развития младенец находится большую часть времени не просто в изоляции и отрыве от матери, а в обстановке, где приближение взрослого означает не столько обещание удовольствий, сколько гарантию болезненных процедур, как, например, в больнице. У такого человека может надолго остаться иррациональный неосознаваемый страх перед телесным контактом с другими людьми и могут возникнуть серьезные сексуальные нарушения. Поэтому пребывание ребенка грудного возраста в стационаре во всех случаях должно быть организовано как совместное с матерью.

Чрезмерно сильные положительные или отрицательные подкрепления на каждой из фаз психосексуального развития могут стать источником так называемых фиксаций, связанных с потребностью постоянно возвращаться именно к тому способу удовлетворения влечений, который оказался связанным со сверхсильной стимуляцией - как позитивной, так и негативной.

Например, если ребенок был резко и грубо отнят от груди, то у него может сформироваться фиксация постоянно возвращаться к «оральным удовольствиям» в форме желания постоянно что-нибудь жевать, «заедать» чувство одиночества и т.д. Иными словами, человек пытается «добрать» то, что не добрал на соответствующей стадии развития.

И наоборот, если удовольствия, испытанные ребенком на предшествующей стадии развития, оказались намного более сильными, чем обещает последующая стадия, то у человека может возникнуть бессознательное стремление постоянно возвращаться к уже проверенным способам удовлетворения витальных потребностей. В этих случаях принято говорить о регрессии, как о возврате к более раннему инфантильному способу удовлетворения влечений.

Как отмечает А. Фрейд, развитие ребенка протекает неравномерно и определенное количество регрессий необходимо для нормального развития, так как дает «передышку», «легкий» способ получения положительных эмоций и снижает чувство тревоги.

Итак, основным результатом оральной стадии психосексуального развития является открытие ребенком Другого, способность получать удовлетворение от эмоционального контакта с матерью и готовность испытывать радость от телесного контакта. Чувство базисного доверия (или недоверия) к другому человеку, означающего для ребенка на данной стадии весь мир в целом, определит на долгие годы как будут складываться его эмоциональные контакты с другими людьми.

Анальная стадия

Эта стадия названа анальной потому, что на ней «внимание» ребенка смещается с зоны рта на область сфинктеров, которыми в это время ребенка обучают управлять в ходе обучения навыкам опрятности. Именно от эффективности овладения этими навыками на этой стадии зависит эмоциональное благополучие ребенка.

В этот момент он сталкивается с первой в своей жизни социальной нормой и от того, насколько успешным для него окажется данный период, во многом будет определяться его отношение к социальным нормам вообще.

Напомним, что нет никакой биологической потребности, которая заставила бы ребенка стремиться произвольно регулировать акты мочеиспускания и дефекации. Поэтому овладение этим навыком определяется исключительно психологическими потребностями в сохранении любви матери, стремлении к поощрению и избеганию наказания.

Эмоциональное отношение к матери на этой стадии характеризуется амбивалентностью: одновременным сосуществованием любви и ненависти, агрессивности и потребности в близости. В это время ребенок часто становится упрямым, негативистичным, на все говорит «нет», совершает агрессивные действия в адрес матери (пытается ее укусить, толкнуть, ударить). Это связано с тем, что ребенок как бы проверяет чувства мамы «на прочность»— любит ли она его по-прежнему или нет. Ведь ребенку непонятно, почему мама, до сих пор беспрекословно удовлетворявшая его потребности, вдруг начинает что-то требовать от него.

Если мы будем постоянно помнить, что именно потребность сохранить любовь матери является стимулом к обучению новому навыку, то станет очевидным, что ребенку важно быть постоянно убежденным в наличии этой любви. И наоборот, если почему-либо ребенок решит, что мама его уже не любит, тогда стимулом к освоению навыка опрятности окажется только страх. Такого рода бессознательная установка, вынесенная из этого периода детства, определяет поведение тех детей, которых ничему нельзя научить кроме как через угрозу.

Это происходит в тех случаях, когда мать чересчур «серьезно» реагирует на агрессию ребенка в свой адрес. Например, обижается и несколько дней не разговаривает с ним. За эти несколько дней ребенок уже успевает забыть, за что его наказали, однако непрерывно чувствует себя брошенным и нелюбимым. Это, в свою очередь, возобновит вспышки агрессии и создаст ситуацию порочного круга.

Сказанное выше, конечно, не означает, что агрессивные действия ребенка в адрес матери или других взрослых нужно полностью игнорировать. Наилучшим способом будет перевод деструктивных тенденций ребенка в игровую деятельность (игры типа «построить и разрушить») и объяснение ему, что наносить вред людям и другим живым существам нельзя. Подробно об играх такого типа будет рассказано в следующем разделе.

Другими адекватными играми на этой стадии являются игры с водой, песком, наливанием и выливанием, а также рисование. Чрезмерный страх ребенка на этой стадии «быть грязным», что-нибудь «испачкать», может выступить бессознательным барьером впоследствии— при обучении письму, например.

Нередко родители, сами испытавшие травмирующий опыт на анальной стадии, прививают ребенку чрезмерное чувство беспокойства по поводу навыков опрятности, воспитывают его в обстановке излишнего педантизма. Таким детям в будущем угрожает опасность невроза навязчивых состояний, но поскольку в психологической помощи нуждается не только такой ребенок, но и его мать, то мы предлагаем воспитателю простое, но эффективное средство для помощи ребенку с чрезмерным страхом «испачкаться».

Под руководством воспитателя или психолога мать и ребенок садятся друг напротив друга и одевают на лица бумажные маски с вырезами для глаз. На этих масках акварельными красками они одновременно начинают рисовать друг другу «рожи». Причем воспитатель должен стимулировать как ребенка, так и мать, разрешая рисовать абсолютно все, что хочется, на «лице» другого. Характерно, что большее сопротивление в этой игре проявляет, как правило, мать, а не ребенок.

Веселая, юмористическая обстановка снижает у ребенка чувство стыда за свое тело и страх «быть грязным».

Отметим, что основным психологическим механизмом управления ребенком на этой стадии является возбуждение у него чувства стыда как ощущения собственной неадекватности внешним нормам и требованиям. Люди, не очень благополучно прошедшие этот жизненный этап, на долгие годы сохраняют ощущение «неприличности» всего, что связано с их телом, что затрудняет для них нормальную сексуальную жизнь.

Другим негативным последствием эмоциональной травмы, полученной на этой стадии, может быть часто встречающаяся в практике психологического консультирования тенденция к отреагированию агрессивных импульсов взрослым человеком в адрес наиболее эмоционально значимого лица. Нередки случаи, когда человек испытывает трудности в создании семьи потому, что в его жизни повторяется одна и та же история. Как только отношения с партнером становятся достаточно серьезными, глубокими и близкими, он импульсивно и как бы против своей воли делает что-то, оскорбляющее, обижающее или унижающее партнера, в результате чего отношения рвутся. Так подобные люди теряют самых дорогих и значимых людей. Они тяжело переживают это, но самостоятельно изменить свое поведение не могут. Причем такое «отвергающее» поведение у них никогда не встречается по отношению к эмоционально нейтральным или неприятным лицам.

Нетрудно усмотреть в этом поведенческом стереотипе следы фиксации на неблагоприятно пройденном этапе «проверки мамы на прочность». Как правило, такие люди в детстве были чрезмерно жестко наказаны за попытку агрессивного отреагирования в адрес матери. Впоследствии они пытаются бессознательно доиграть эту ситуацию до благополучного конца, убедиться, что их любят несмотря ни на что, неуместным образом агрессивно отреагировав на партнера, привязанность к которому сравнима по силе с эмоциональной привязанностью к матери в раннем детском возрасте.

Поэтому задача овладения своими агрессивными импульсами, решение проблемы собственной амбивалентности — наиболее значимый итог анальной стадии развития ребенка. Ведь именно эти навыки контроля над своей эмоциональной жизнью окажутся чрезвычайно важными как при установлении Социальных контактов, так и при создании семьи.

В ходе столкновения с первыми нормами, запретами и ограничениями у ребенка может обостриться интерес к собственным гениталиям, как регрессивная реакция, гарантирующая положительное переживание. Как относиться к этому родителям и воспитателям?

Ясно, что путь устрашений опасен и бесперспективен. Родителям, правда, часто дается другая рекомендация — «уделять больше внимания ребенку», «создавать ему больше удовольствий», «стараться не оставлять его одного». Но они, как правило, эффекта не дают. Ведь такие родительские действия по «отвлечению» только укрепляют у ребенка ощущение, что все удовольствия исходят от взрослого, а именно компенсацией такого ощущения и является онанизм.

Кроме того, «отвлекающая» активность родителей создает у ребенка чувство вины, представление о самоудовлетворении как о чем-то «плохом».

Как ни странно, но самое лучшее— деликатно не замечать. Единственно, что стоит сделать —это дать понять ребенку, что трогать свои гениталии в присутствии других детей или взрослых неприлично. В 3—4 года, когда ребенок уже стесняется появляться обнаженным при посторонних людях, он должен освоить и эту норму.

Тем самым родители дают ребенку неявное разрешение получать самоудовлетворение в одиночестве. При таких условиях ранний детский онанизм проходит сам собой по мере расширения возможностей ребенка получать разнообразные удовольствия от жизни, не прибегая к помощи взрослых. Исчезновение онанизма происходит на этой стадии потому, что в нем пропадает психологическая потребность, а физиологическая необходимость еще не возникла. Конечно, встречаются случаи, когда онанизм у маленького ребенка приобретает форму постоянного навязчивого действия, и тогда необходима консультация у специалиста. Во всех же остальных случаях онанизм не только не приносит вреда, но играет положительную роль в психосексуальном развитии ребенка.

Неблагополучно пройденная анальная стадия может оставить след в развитии личности в форме бессознательных садомазохистских установок, тенденций навязчиво проигрывать, в жизни роль или постоянной жертвы или постоянного преследователя.

Часто родители, жестко контролирующие все телесные проявления ребенка на анальной стадии, впоследствии, на .стадии пубертата, дают столь же жесткий запрет на сексуальность как таковую.

Такие родители, жестоко подавив первый протест ребенка на анальной стадии и столь же жестко запретив эмоциональные контакты со сверстниками противоположного пола в подростковом возрасте, создают предпосылки для формирования у их детей опасных форм либо садистского, либо мазохистического поведения.

Садист, стремясь пережить силу и могущество и оказавшись бессильным перед преодолением родительского запрета на секс, замещает его тем запретом, который он преодолеть может — а именно — запретом на жестокость. «Если маму в детстве обижать было нельзя (за это жестко наказывали в 3—4 года), а секс, как говорила мама, все равно «грязен», то почему же нельзя отыграться на партнере?» — вот бессознательное умозаключение, к которому приходит садист. Он как бы проверяет то, что «не успел» проверить в детстве —до какого предела можно дойти, не оказавшись брошенным.

Мазохисту же нужно наказывать себя болью, чтобы снизить свое детское, бессознательное чувство вины за свою агрессивность к матери. Заметим также, что боль может носить не обязательно физический, а чисто психологический характер. Некоторые люди измеряют глубину своих чувств к партнеру мерой страданий, которые они ради него вынесли.

Если садист проверяет «на прочность» партнера, то мазохист—самого себя, а именно — что он готов вынести ради «любви». Садист глубинно сомневается в том, что его могут полюбить другие, а мазохист столь же глубоко сомневается в своей способности любить других (для начала, в детстве, — собственную мать). И тому и другому нужны сверхсильные доказательства.

Итак, садомазохистскую пару объединяет борьба с общими для них запретами на агрессивность и сексуальность. И преодолеть они их могут только благодаря «использованию» сверхсильных стимулов, лежащих за пределами собственной эротики (боль, страх, стыд, унижение). Ведь все эти переживания можно испытать и вне сексуальной ситуации.

Но истинная, зрелая эротика двух любящих друг друга людей не должна быть замутнена подобными чувствами.

Эдипова стадия

Эта стадия получила свое название по имени царя Эдипа, история которого широко известна.

Для ребенка начало данной стадии психосексуального развития характеризуется тем, что если раньше основные драматические коллизии его жизни разыгрывались в его диадических взаимоотношениях с матерью, то теперь он внезапно обнаруживает себя в «треугольнике», включающем отца. При этом ребенок начинает осознавать специфическое отличие роли отца от роли матери в его жизни. Природа этого отличия изначально неясна для ребенка.

У детей, находящихся на этой стадии, возникает интерес к различиям полов, своему происхождению, сексуальным отношениям родителей, других взрослых. С этим связаны и попытки подглядывания за обнаженными взрослыми.

Одновременно обостряется интерес к атрибутике своего пола. Ребенок начинает осознавать, что люди разного пола выполняют различные функции в семье и за ее пределами и пользуются разной одеждой и предметами. В освоении собственной психосексуальной роли ребенку помогает ролевая игра (в «войну», «дочки-матери» и др.). « На этой стадии чувства к родителям обоего пола носят амбивалентный характер: родитель своего пола воспринимается и как пример для подражания и как конкурент в борьбе за внимание родителя противоположного пола. Столь же противоречивые чувства направлены и на родителя противоположного пола.

Стремясь разрешить эти противоречия, ребенок при нормальных условиях развития, подражая образцам поведения людей своего пола, осваивает культурно одобряемые образцы полоролевого поведения. При этом дети даже несколько утрируют значимость стереотипов поведения своего пола. Девочки отказываются носить брюки, мальчики отказываются играть с игрушками, которые им кажутся «девчачьими».

Этот процесс происходит и в том случае, если у ребенка отсутствует кто-либо из родителей, например отец. В этом возрасте ребенок в любом случае обнаружит, что внимание матери уже не принадлежит ему одному целиком.

В неполной семье ребенок усваивает нормы полоролевого поведения, наблюдая жизнь за пределами семьи.

Большинство детей на этой стадии используют атрибутику своего пола (одежду, игрушки и др.) в целях хвастовства. Если родители не дискредитируют в глазах ребенка его пол (например, не говорят, что они хотели мальчика, а получилась девочка), то ребенок с радостью включается в игры, дающие ему новое чувство взрослости, в которых имитирует действия взрослых своего пола.

Серьезную ошибку допускают родители, считающие подобные игры «несерьезными». Это особенно относится к родителям детей, рано научившихся читать. Вдохновленные модными педагогическими концепциями, такие родители делают акцент прежде всего на интеллектуальное развитие ребенка. В подобных семьях мама может разочарованно сказать девочке, играющей с куклой: «Ты бы лучше книжку почитала или сыграла с папой в шахматы».

Не испытав на Эдиповой фазе чувства гордости от принадлежности к своему полу, ребенок может вырасти робким и неуверенным в себе.

Другой отличительной чертой этого периода является возникновение эротически окрашенных игр между детьми разного пола.

Многие родители и воспитатели детских садов задают вопросы: как себя вести, когда они оказываются случайными свидетелями подобных игр мальчиков и девочек 5—6 лет? Надо ли за эти игры наказывать? А может быть, делать вид, что взрослый ничего не заметил? Или лучше отвлечь детей от этих игр под каким-нибудь невинным предлогом?

Подглядывание, хихиканье, игры с «раздеванием» (в семью, в доктора) недвусмысленно свидетельствуют о том, что дети этого возраста уже достаточно хорошо осведомлены о том, какие части тела считаются интимными и что их следует скрывать от людей противоположного пола и вообще от посторонних глаз. Эта норма социальной жизни, как и всякая норма, на первых порах вызывает у детей чувство протеста. Отреагировать свой протест дети, естественно, стремятся опять-таки в игре.

Например, доктор — это человек, перед которым «разрешено» раздеваться. Ну и конечно стоит вспомнить о более откровенных играх, в которых дети демонстрируют друг другу «запретные» части тела и даже прикасаются к ним. Само собой разумеется, что такие игры окрашены эротически и не предназначены для взрослых глаз.

Скажем сразу, что это совершенно нормальное явление для данного возраста. Но это не значит, что воспитатель должен делать вид, что происходящее не требует от него никакой реакции. Это не означает, что за подобные игры ребенка нужно наказывать, стыдить, выставлять на посмешище. Такое поведение воспитателя оставит в душе ребенка неизгладимую травму, которая может отразиться на его сексуальной жизни в дальнейшем.

Неразумно также и отсутствие всех и всяческих ограничений, состоящее в том, что детям позволяется открыто играть в сексуальные игры, свободно разглядывать, а также прикасаться к обнаженному телу сверстника противоположного пола, как это было в известном детсаду Веры Шмидт (Россия, 1921 год), описанном немецким психоаналитиком Вильгельмом Райхом в книге «Сексуальная революция: Борьба за «новую жизнь» в Советском Союзе» (М., 1992).

Тогда за этим стояла определенная идеология: детей хотели воспитать неспособными к фиксации на одном-единственном партнере, а готовыми эмоционально и личностно «раствориться» в коллективе. Считалось, что это сделает их более свободными и «незакомплексованными». Однако на деле это может привести к прямо противоположным результатам.

Ребенок, не убедившийся в том, что взрослый прочно стоит на страже его телесной неприкосновенности, может ощутить себя незащищенным и вырасти боязливым и робким прежде всего в сексуальном отношении. Более активные дети, не столкнувшись с запретами взрослых, ограничивающих возможность прикосновения к телу другого человека, могут вырасти жестокими и садистичными, а иногда и склонными к сексуальному насилию

Взрослые должны иметь в виду опасности обеих этих крайностей и стремиться сформировать у детей представление о неуместности таких игр при посторонних. А если вы стали свидетелем такой игры, ее надо недвусмысленно прекратить, но конечно без резких или унижающих комментариев. Тайна должна до поры до времени оставаться тайной.

Но напомним, что вышесказанное не относится к детскому онанизму. Если вы стали свидетелями мастурбации ребенка, не носящей невротически-навязчивого характера, то здесь-то как раз лучше деликатно не замечать происходящего. В этом случае ребенок реализует свое естественное право на удовольствие, не обращаясь к посторонним лицам.

Эротическая же игра — это межличностная ситуация, и, как во всякой социальной ситуации, в ней действуют социальные нормы, знанию которых ребенка должен обучить взрослый. Впоследствии ребенку еще предстоит сделать шаг к преодолению ограничений на сексуальность, отстаивая свое право на сексуальность и это даст ему ощущение своей взрослости. А для маленького ребенка это ощущение взрослости дается именно умением и способностью соблюдать ограничения, разделяемые миром взрослых. Что не исключает, конечно, желания этих взрослых обхитрить и тайно эти нормы понарушать. И это тоже законное право ребенка.

На Эдиповой стадии часто разрушаются уже сформированные на предыдущей, анальной стадии навыки контроля ночного мочеиспускания. Возникает проблема энуреза.

Энурез — невротический симптом, который может вторично вызвать у ребенка чувство постоянной неловкости и стыда за свое тело. Дети, страдающие энурезом, снова оказываются сильно привязанными к матери, опасаясь насмешек сверстников.

Символический смысл энуреза состоит в бессознательном призыве к матери, поиске гарантий ее прихода ночью.

К сожалению, матери таких детей часто допускают распространенную ошибку, укладывая ребенка 5—6 лет, а то и старше, спать вместе с собой в одну постель. Действительно, энурез при этом на время прекращается, но создается излишняя фиксация на теле матери, что неизбежно приведет к возобновлению симптома, если ребенок будет спать один.

Дети, страдающие энурезом, часто имеют слишком глубокий, «мертвый» сон, не просыпаясь после мочеиспускания, не говоря уже о предваряющем его пробуждении.

Общие рекомендации состоят здесь в том, чтобы предоставить ребенку возможность самостоятельно получить некоторые удовольствия от своего пробуждения ночью, без обращения к матери, пусть даже на регрессивном уровне. Прежде всего — это самостоятельное управление светом. У такого ребенка в пределах его досягаемости должно быть местное освещение.

Кроме того, рядом с его постелью должны быть некоторые любимые игрушки, книжки, фрукты или сок. Важно переключить ребенка с бессознательного призыва к матери на сознательное получение собственных удовольствий, замещающих этот призыв. Тогда момент пробуждения ночью будет положительно подкреплен и своевременное опорожнение мочевого пузыря перестанет быть проблемой. Причем, «удовольствия ночи» (фрукты, книжки, игрушки) не должны совпадать с «удовольствиями дня».

В силу указанной причины бесполезно пытаться вечером жестко контролировать потребление ребенком жидкости («за два часа до сна», «за три часа до сна» и т.п.).

Итак, итогом Эдиповой стадии является не только присвоение ребенком психосексуальной идентичности посредством ролевой игры, но и формирование инфантильной «концепции» о различиях и взаимоотношениях полов. Это на время снижает интерес ребенка к проблемам пола и создает предпосылки для перехода на следующую стадию.

Развитие функций игрушки

Взрослому важно осознать, что ребенок не сразу научается отличать «игрушки» от «неигрушек». До 1—2 лет он пытается играть со всеми попадающими в его поле зрения предметами. Разнообразные неодушевленные предметы входят в жизнь ребенка в тот момент, когда он внезапно обнаруживает нечто в мире, отличное от его собственного тела и тела матери. Ребенок открывает для себя, что его движения могут нечто изменять в окружающем мире, причем без помощи мамы. Хотя помощь мамы может и иметь место — когда, например, она показывает, как гремит погремушка и вкладывает ее в руку ребенка. Но открытие им того, что его движения могут производить звук, ребенок делает сам.

Когда же возникает различение ребенком игрушек и «неигрушек»? Оно возникает тогда, когда в жизнь ребенка по еще непонятным для него причинам входят первые правила поведения. До этого ребенку трудно, а, точнее, и невозможно понять, какие предметы являются «серьезными» вещами, а с какими он может играть сам, не спрашивая разрешения родителей. Поэтому проще назвать первые «неигрушки»: это ночной горшок, горячий чайник, электророзетка и др.

Обычно появление первой «неигрушки» связано с периодом приучения к туалету. Ведь ребенку, строго говоря, непонятно, почему он должен менять свои прежние способы поведения. Он научается быть опрятным либо ради сохранения любви матери, либо из-за страха перед наказанием, а отнюдь не ради удовлетворения своих биологических потребностей.

Таким образом, ночной горшок —первая «серьезная вещь» в жизни ребенка, с которой явно играть нельзя. С этого момента ребенок сам начинает различать, что есть игрушка и что есть— «неигрушка». И тогда мир вещей распадается для ребенка на две части: предметы, с которыми он может взаимодействовать только по правилам, то есть «как нужно взрослым», и предметы, с которыми он может взаимодействовать по собственному желанию, то есть как нужно ему самому. Этот второй мир предметов, сопричастный желаниям ребенка, обладает удивительными свойствами.

Если мир «серьезных» предметов может оказать ребенку сопротивление (с помощью или без помощи взрослых) — как, например, горячий чайник, то в мире игрушек все возможно, и желания реализуются беспрепятственно или при вполне доступных ребенку усилиях.

Играя с игрушками, ребенок делает следующее открытие: оказывается, есть желания, которые он может удовлетворить без помощи матери, то есть он не вполне безоружен перед лицом своей очевидной беспомощности. Многие труднопереносимые для ребенка переживания игрушка делает преодолимыми. Например, ребенку, отлученному от тела матери трудно заснуть одному, ведь родительское: «Иди спать» означает —«Оставайся в одиночестве, я тебя покидаю», или, что то же самое, «ты мне больше не нужен, я не хочу быть с тобой».

Большинство детей сами находят выход, укладываясь спать вместе с мягкой игрушкой, замещающей тем самым отсутствующее тело матери и создающей иллюзию присутствия «друга».

Как правило, ребенок очень привязывается к одной-единственной мягкой игрушке, сопровождающей его ритуал отхода ко сну. Он очень дорожит ею, и столь же дорожить ею должны научиться и родители. Им не стоит побуждать ребенка к тому, чтобы «дать поиграть» ею другим детям, братьям и сестрам, обменять или подарить ее кому-нибудь.

Следует помнить, что эта игрушка заменяет маму в вынужденные минуты одиночества и тревоги перед наступлением темноты и на нее переносится сложный комплекс чувств, изначально адресованных матери. А разве можно «одолжить», «подарить» или «обменять» маму?

На стадии освоения первых правил и запретов (анальная фаза) преобладают игры с материалом («в песочек», построить и разрушить», с водой, с наполнением сосудов и выливанием воды и т.д.). Эти игры символически отображают потребность в освоении способов произвольной регуляции выделительных функций собственного тела, «проигрывание» этих способов на внешних предметах с «гарантированным успехом», с ощущением собственной власти над этими предметами. Ведь регуляция функций выделения не сразу удается ребенку, и нередко ассоциируется с чувством тревоги и ощущением собственной «неумелости».

Одновременно при игре с материалом удовлетворяется и принятие первых правил, и протест против них. Ведь «строит» ребенок что-то по правилу или «по форме», но, построив, может и разрушить, тем самым проявив протест против правила. Таким образом, удовлетворяются противоречивые, амбивалентные желания, характерные для анальной фазы.

Поэтому совершенно неправильно поступают воспитатели и родители, запрещая ребенку разрушать только что построенный им домик из кубиков или пирамидку. Так ребенку в неявной форме передается запрет на свободное использование правила в им же созданной игре. Иногда этот запрет выступает в иной, более мягкой, но не менее «эффективной» форме. Например, мама не запрещает ребенку разрушить построенный им домик из кубиков, но явно расстраивается, переживает, когда он делает это, говоря: «Бедный домик! Ты ему сделал больно, ты его сломал. Он, наверное, сейчас плачет и не может встать!» Для ребенка в этом возрасте еще не очень ясны различия между живыми и неживыми объектами. Поэтому такого рода высказывания мамы, вызванные наилучшими намерениями, могут вызвать прямо противоположный эффект: ребенок может усвоить запрет на разрушение неодушевленных предметов и игрушек и перенести агрессивные импульсы на сверстников и взрослых. Каждый воспитатель мог наблюдать детей, чрезвычайно бережно обращающихся с игрушками и агрессивно, порой жестоко обращающихся с животными и ровесниками. Поэтому на этой фазе чрезвычайно важно сформировать у ребенка правильные представления о том, на что может быть направлено деструктивное (разрушительное) действие, а на что — не может. Таким разрешенным направлением деструктивного действия может стать безопасное для самого ребенка и окружающих пространство игры типа «построить и разрушить», а однозначно запрещенным — направление деструктивных действий на людей и животных, а также на предметы, ценные и любимые для других людей.

Постепенно в игре дети начинают объединяться в группы, и в ней появляются действия, в которых дети подражают наблюдаемому ими поведению взрослых. В целом это означает переход к ролевой игре, в которой ребенок прежде всего идентифицируется с занятиями взрослых своего пола.

На стадии ролево<