Духовные подосновы исторического становления человечества и его дифференциации

Мы видели как человек, посредством духовного зрения овладевает различными своими возрастами и приходит к инспирации. Таким образом, он бывает в состоянии поднять сознание по ступеням вверх до того откровения, которое может дать ему мир звезд. Этот мир воспринимается тогда естественно как выражение, как откровение чисто духовных сущностей и чисто духовных явлений.

Желая постигнуть духовный мир путем обычного сознания, мы на пути его исследования должны стремиться к соответственным состояниям сознания и душевным восприятиям, не впадая в заблуждение.

Сегодня я хотел бы изложить вам об этом на особых примерах или, лучше сказать, на фактах, и показать, в чем могут лежать возможности заблуждений в духовном исследовании, тут прежде всего надо представить себе следующее.

Когда человек действительно погружается в духовную работу, посредством которой открывается ему духовный мир, так что он может лицезреть его и общаться с ним,- тогда он воспринимает великие дифференциации, большие различия именно в историческом становлении человечества, за которым он ищет духовные подосновы.

Возьмем, например, время, непосредственно предшествующее нашему. Наше время, которое можно назвать временем Михаила, начинается в последней трети 19-го столетия, приблизительно в семидесятые годы прошлого века. Но этому времени предшествует другое, продолжавшееся от двух до трех столетий, совершенно иной природы для того, кто исследовал духовный мир. И снова тому времени предшествует опять таки совершенно иное по сущности и т.д.

Взирая с познанием посвященного назад в прошедшее, мы всегда находим для известных эпох совершенно различного рода отпечатки. Не желая говорить об этом только абстрактно, я конкретно поставлю эго перед вашей душой.

Я уже говорил вам о личностях, живших так или иначе внутри развития человечества. Говорил, например, о Брунетто Латини, великом учителе Данте, об учителях Школы Шартр, о Бернарде Сильвестри об Аланус аб Инсулис, Иохини фон Фьоре и мог бы сказать о сотнях других личностей IX, X, XI, ХII веков, также еще и ХIII-го. Такими личностями мы обрисовали целуй определенную эпоху.

Вот когда желающий исследовать историческую жизнь человечества в духоведческом смысле подходит ко времени, скажем, к эпохе Данте или Джотто, т.е. эпохе, когда подготовилось и образовалось Возрождение,- то он имеет впечатление, будто непременно должен общаться в духовном мире с людьми, иными словами с развоплощенными человеческими душами. Он будто должен известным образом лицом к лицу,- говоря, конечно, сравнительно,- подойти к человеческим душам, какими они живут между своей последней смертью и своим ближайшим рождением. Вместе с познанием посвященного, имеется определенное чувство желания духовного общения с такою индивидуальностью, какова личность Брунетто Латини, на подобие того, как мы общаемся тут в физическом мире с людьми. Я пробовал изобразить это в своих описаниях. Посему, когда говорил об Иоахиме де Фьоре, о Брунетто Латини, я представлял эту эпоху так, что можно было заметить потребность дать по возможности,- хотелось бы сказать,- наиболее личное, персональное изображение, я говорил о хлопании по плечу и тому подобном. Совершенно иначе обстоит дело в следующей эпохе, в той, которая затем начинается и доходит до последней трети 19-го столетия.

Для этого времени мы, имея познание посвященного, испытываем гораздо меньшую потребность приходить индивидуально, лично так сказать, в соприкосновение с развоплощенными душами. Мы предпочли бы видеть их во всем их окружении, желая подойти к ним, исходя как-нибудь из земного познания, а не непосредственно. Мы хотели бы приобрести к ним доступ, исходя из познаний обычного сознания.

Простите, если я тут расскажу кое-что совершенно объективное, но исходящее из непосредственного личного опыта. Этот личный опыт в данном случае есть совершенно объективный. Видите ли, я как раз могу говорить об этом, ибо в ту эпоху, которая предшествовала нашей, жил Гете, который я ведь занимался десятки лет. У меня была определенная потребность подойти к Гете в то время, как я прокладывал к нему путь через его естественно-научные груды и вообще через естествознание. Но относительно поздно возникла потребность иметь его непосредственно перед собою также как духовную индивидуальность в духовном мире. Только это не было главным. Затем я подошел также и к тому, чтобы иметь его не лично индивидуально, а так сказать, как звездного человека, после его смерти, во всем мировом, космическом соотношении.

Напротив, когда хотим найти в духовном мира Брунетто Латини, или именно тех людей, которые занимались естествознанием в ту самую эпоху, когда он жил,- тогда мы непосредственно имеем потребность обмениваться с ними мнениями, взглядами, в совершенно личном, душевном общении.

Это является различием, как раз, имеющим значение. И это различие зависит от того, что времена совершенно отличны друг от друга в своей внутренней духовной структуре. Ныне мы живем в эпоху, когда человеку и всему человечеству особо предназначено охватить духовные явления непосредственно как таковые. Это значит, что ему предначертано во вне распространять науку инициации, проникающую в духовную жизнь, распространять во вне как человеческое знание.

Эта эпоха, ведь только лишь начавшаяся, не должна протекать без того, чтобы те, которых называют образованными людьми, действительно не познали главнейших из достижимых явлений чисто духовным образом; не земные физически-чувственные явления, но действительно духовные. Для этого времени, начиная отныне, должно иметь место энергическое (утверждение, вживание) духоведения, непосредственно освещающего духовный мир. Иначе человечество на Земле совершенно не смогло бы достигнуть своей задачи в предназначенном ему смысле, для чего мы и должны все белые и более входить в спиритуалистическую эпоху.

Нашему времени предшествовало другое, когда господствовали совершенно иные силы в развитии человечества. Рассуждая, исходя от точки зрения, указанной мною - от действительного, истинного познания звезд, - мы приходим к тому, чтобы сказать следующее: Во времени, в которое мы вступили в семидесятые годы прошлого столетия, спиритуальные силы, приходящие с Солнца, должны стать преимущественно господствующими во всем, в физической жизни людей, в душевной, в художественной, в религиозной жизни. То, что Солнце имеет сказать и дать миру, это все более и более должно захватывать в наше время все вокруг.

Для того, кто действительно познает, Солнце не есть газовый шар, описываемый современной физикой, но сумма духовных существ. И главнейшие духовные сущности, которые, так сказать, излучают из Солнца духовное, спиритуальное так, как физически или эфирно сияет солнечный свет,- они все группируются вокруг определенного существа. Согласно старому христианско-языческому наименованию, модно сказать и христианско-иудейскому,- мы можем обозначить его как сущность Михаила. Михаил действует из Солнца. И то, что духовно Солнце имеет дать миру, можно назвать также тем, что имеет дать миру Михаил с его Миром.

Этому времени предшествовала другая эпоха. Тогда это не были солнечные силы, которые импульсировали человеческую жизнь, человеческое знание, человеческие дела,- а лунные силы. Они импульсировали все для времени, которое закончилось в шестидесятые годы прошлого столетия, и действовало от трех до четырех веков перед тем. Господствующие сущности, имевшие свое великое влияние на земное и человеческое развитие, точно также группировались вокруг сущности, которая по одному древнему обозначению может быть названа Гавриилом.

Мы также могли бы найти свои обозначения, но раз уже они имеются,- не будем останавливаться на терминологии и сохраним их.

Итак, по христианско-иудейскому преданию, мы можем обозначить эту сущность именем Гавриила.

МИХАИЛ Q

ГАВРИИЛ R

Познавать эту духовную действенность, которая есть в человеке из звездных миров, мы научаемся способом, о котором я говорил. Научаясь познавать то, что действует в человеке от его рождения до смены зубов посредством инициального видения, мы познаем все то, что во Вселенной существует как лунные действия. Это значит, что посредством такого инспирированного взгляда назад на первоначальное детство человека, мы научаемся познавать особенно нечто такое, что обозначаем как Время Гавриила, когда преимущественно действенна Луна.

Но затем мы должны стать несколько зрелее, подойти к своим сороковым годам и взирать обратно на то, что действует в человеке между 20 и 40 годом, или, говоря определеннее, между 21 и 42 годом жизни, дабы воспринимать особенность такого времени на наше своеобразие.

Так что в эпоху, предшествовавшую нашей, самым важным, для космического мирового направления некоторым образом были дети, грудные, совсем малые дети. Туда импульсировали силы, которые должна была иметь эпоха. Для нашего времени люди, которые должны получить импульсы от солнечных сил, это люди, достигшие двадцати и тридцати лет. В наше время становятся особенно значительными взрослые люди для космического, как практический результат непосредственно выдвигается из такого реального наблюдения, каким я обрисовал его в прошлый раз и опять таки встает также в реальной наглядности то, что я рассказываю, не суть теории, а нечто вытекающее из реального рассмотрения.

Из этого вы можете также постигнуть, что для познавания времени Гавриила, которое предшествовало нашему времени Михаила, мы не имеем особой потребности стоять лично в ту эпоху перед развоплощенными человеческими душами. Мы чувствуем себя именно подобно малому ребенку, стоящему напротив взрослого, ибо к ним мы должны подойти инспирированным наблюдением самого первого детского возраста.

Напротив, наступает совершенно иное, когда мы делаем изыскания в предшествующей эпохе, в эпохе, в которой жили Alanus ab Insulis, Bernardus Silvestris, Joachim de Fiore, Johannes von Auville. В это время господствовали силы, которые мы находим, взирая на то, что действует в человеке в возрасте между сменою зубов и половой зрелостью. Тогда, в особенности, действуют силы Меркурия, как я уже изложил вам. Это действительно нечто необычайное, величественное, хотелось бы сказать,- во что мы тогда погружаемся, когда, исходя из этого возраста человека, образуем себе, так сказать, органы из этого возраста, дабы воспринять духовное. Ибо между сменой зубов и половой зрелостью мы бываем такими любознательными детьми! Мы снова становимся таковыми, когда исходим из этого. Потому мы и хотели бы также вполне персонально стоять перед людьми этого времени. Этого мы достигаем посредством инициального познавания. Мы хотели бы стоять перед Брунетто Латини, например, как десяти-двенадцатилетнее дитя стоит перед воспитателем, перед учащим.

И все же: с истинным инициативным ведением мы не становимся несознательными по отношению тех вещей, которые имеем во вне, в физическом мире. Мы остаемся взрослыми и одновременно мы – как любопытное, жаждущее знания дитя стоим как равный к равному перед Брунетто Латини и все же с невероятной жаждой знания.

Это имеет место как раз для той эпохи с особой окраской ощутимой инициальным познанием, которая идет обратно от 15-го к 11-му веку, когда именно Меркурий дает главнейшие импульсивные силы для Земли и человечества.

Существо, вокруг которого тогда все группируется, особо значительное для этого времени, может быть снова обозначено одним древним именем - Рафаилом. Рафаил, так сказать, господствовал в эпоху, предшествующую Ренессансу, во времена Данте, Джотто.

МИХАИЛ Q

ГАВРИИЛ R

РАФАИЛ S

Хотелось бы сказать, что мы желали бы знать лично как раз тех людей, которые несколько скрыты и не выявились во внешней истории. И, даже проникая в область духоведения, мы имеем собственно по отношению к этой эпохе необычной чувство. Мы огорчаемся сперва тем, что в литературных пособиях говорится так мало, например, о Брунетто Латини, об Аланиус аб Инсулис, и т.д., желали бы о них знать нечто такое, что можно было бы приобрести внешним путем. Однако затем, несколько продвигаясь вперед мы очень рады, очень признательны тому, что внешняя история тут молчит.

Вообразите себе, что должно бы перейти от нашего времени к потомству, если бы газетные статьи исторически смежных наук были когда-либо оценены за действительные или недействительные свидетельства! И мы благодарны, когда словари не мешают нам статьями об этих личностях. Мы пробуем подойти к ним духовным образом всеми теми способами, которые имеются в нынешнем веке в Антропософском Обществе, дабы узнать то, что об этих людях может быть поведано духоведческим путем.

И особенно большое значение имеет приближение к тем, кто в тогдашнее время Рафаила был связан с естествознанием. Углубленное естествознание, медицинское познание - могут быть нам переданы через какую-либо личность, которая, как хотел бы я сказать,- выступает перед духовным взором из глубокого духовного мрака этого времени с 11-го и по 14, 15-ое столетия. Она может познакомить нас с тем, как тогда думали о материи и о соотношении человека с миром. Углубляясь в это и узнавая некоторых личностей, чьи имена не могут быть названы по той причине, что не переданы потомству, но они есть. Вглядываясь духовно в эту эпоху, мы видим, что некоторые из них стоят перед нами так, что мы говорим: Тут стоит Парацельс старший,- он лишь не назван,- в то время как Парацельс младший жил позже, в эпоху Гавриила, имел еще отголоски, реминисценции от Парацельса старшего, но не в той неподдельно величественной степени и духовном смысле, которые были у Парацельса старшего.

Или же, перед нами в позднейшее время Гавриила предстает также Яков Беме младший. И мы снова говорим себе: Он поведал о великом, сам исходя из различных заключений, возбудив собственную инспирацию. Но когда Яков Беме старший, который не перешел к потомству,- всплывает спорадически перед нами из таких имен как Аланус аб Инсулис или Брунетто Латини,- вот именно когда он предстает перед нами,- лишь тогда понимаем мы правильно Якова Беме младшего. И мы должны сказать: в этом времен Пред-Возрождения, в конце которого воссияли великие фигуры Данте и Брунетто Латини, затем учителей из Шартра, среди которых подобно эратическому камню стоит Seotus Erigena. В этом времени лежит нечто, что может быть спиритуально невероятно возбуждающим. Внешняя средневековая история мрачна, но за этим мраком лежит могущественный свет как раз для того времени, о котором я теперь говорил.

Обитатели Луны

Когда мы, наблюдая, углубляемся в это время Рафаила, с 11-го до 14-го и 15-го столетия, мы действительно получаем впечатление, что те фигуры, которые находятся в нем, как, например, Данте или Джотто, а также и не перешедшие внешне исторически к потомству, выступают перед нами очень интенсивно. От них получаешь непосредственное человеческое впечатление.

Сам Рафаил, как фигура, которая никогда не была инкарнирована и воплощена в физическом теле, остается более в глубине, также и другие духовные сущности, постоянно принадлежащие духовному миру, по крайней мере, ныне постоянно ему принадлежащие. Они выступают менее ярко. А люди, именно умершие, необычайно сильно для этого времени выступают объективно перед спиритуально-наблюдающим взором.

В следующую эпоху Гавриила, мы имеем впечатление, что даже такие фигуры, как Гете, Спенсер, лорд Байрон, Вольтер в духовном мире находятся и держатся лишь в тени. Напротив, с большой инспирирующей интенсивностью выступают сущности, которые не производят впечатления человеческого, но, собственно, уже сверхчеловеческого. Это сущности, о которых мы спиритуальным познанием узнаем, что они живут нынче постоянно в лунной сфере, подобно тому, как мы, люди, живем на Земле между рождением и смертью. Эти импонирующие фигуры, ныне постоянные обитатели Лунной сферы, прежде всего, предстают перед кем-либо, в то время как человеческие души отступают более на задний план. О них мы, однако, знаем, что некогда они были связаны с Землей, как ныне связаны люди. Только люди передвигаются в физических телах, эти же сущности двигались некогда на Земле в тонких, более эфирных телах. Мы познаем, что встречаемся тут особенно с существами, некогда бывшими на Земле, в древнейшие времена; они были связаны с человечеством и являлись сверхчувственными учителями человечества. После того как они выполнили свою задачу на Земле, эти сущности ушли затем на Луну, вступили в Лунную сферу и ныне более не связаны с Землею.

Ведь мы знаем,- как о том можно прочесть в "Тайноведении", что Луна сама некогда как мировое тело была связана с Землею, и затем отделилась от нее. Этому отделению Луны последовали эти сущности и стали сами обитателями лунной сферы, после того, как были обитателями земной. На той ступени познания, когда мы можем следовать непосредственно после смерти за умершим в годы после его смерти,- вступают в мир, где вокруг живут те люди, которых ныне физически знаем как физических людей в бодрственной дневной жизни, ибо имеем еще прежнее знание обычного сознания. Но затем научаются, вступая в другое сознание, узнавать все более среди этих людей фигуры духовные, принадлежащие, собственно, ныне к Луне так, как мы к Земле. Они находятся тут повсюду и также интересуются человеческими делами, однако, несколько по-иному, нежели как люди сегодня физическим образом.

Среди этих сущностей, бывших некогда великими учителями человечества и ныне более не обитающими на Земле, но,- выражаясь Cum grano salis обитающих на Луне, имеются такие, которые выступают, так сказать, с большим величием; это - самые разумные, самые совершенные, проникнутые внутренним духовным величием. От них очень многому можно научиться в отношении тайн Космоса. Они имеют знание, далеко превышающее возможное для человека при сегодняшнем его сознании. Но они не могут выражать этого знания в абстрактных мыслях. Я сказал бы - они сочинительствуют, когда мы подходим к ним, выражают все в поэтических формах, в художественных образах; они волшебно представляют перед нами нечто, в своем роде, более величественное, нежели написал Гомер, нежели содержат древние индусские творения, ставшие известными миру. Но в том, что дают нам эти существа, заключена глубокая мудрость.

Однако среди этих существ есть также и несовершенные. Как на Земле есть люди, которые являются, так сказать, симпатичными и несимпатичными, также и среди этих сущностей имеются такие, которые не достигли величия и совершенства своих собратий. Но все же они достигли определенной точки уже и тем, что были учениками, а также и служителями тех других, именно для того, чтобы иметь возможность покинуть Землю, жить в лунной сфере и действовать далее.

И вот, выражаясь тривиально,- когда мы знакомимся с ними, мы сейчас же замечаем, что они имеют жгучий интерес к земным делам, но интересуются ими совсем особым образам.

Вы не должны представлять себе сейчас же неприятные, страшные фигуры. Несмотря на то, что они несовершенны по отношению своих сотоварищей, они далеко превосходят то, чего может достичь с обычным сознанием нынешний земной человек в благородстве, разуме, проницательности. Но они имеют привычки своих товарищей; а не иные привычки, иные склонности, нежели нынче имеет обыкновенный земной обитатель. Здесь я хотел бы, в частности, указать на нечто особенное.

Приходя в связь с такими существами, естественно, мы имеем потребность,- выражаясь опять таки несколько тривиально,- договориться с ними, посоветоваться о том или другом. Вот, скажем, например, мы обсуждаем с такими существами хотя бы человеческое письмо, то, что люди написали: один человек просто написал свое имя, другой же подписался.

И вот, когда мы это обсуждаем с этими сущностями, они говорят: Ах, люди! Вы интересуетесь самым неинтересным, интересуетесь тем, о чем говорите, что это слово означает, когда тут стоит "Schmid", вы интересуетесь тем, что "Schmid" означает (*Schmid - кузнец.); или если стоит "Coiffeur", то вас это также интересует. Но то, что означает слово "Coiffeur" - есть самое неинтересное. Гораздо интереснее наблюдать, как человек, который это выписывает, делает при этом свои движения: как один пишет таким-то образом, а другой - по-иному; один быстро, другой медленно; один ловко, другой - неумело; один автоматически, другой - вырисовывая.- Эти существа особенно внимательны к тому особому способу, как человек держится, когда пишет. Это их интересует.

Они также имеют в духовном мире, о котором я говорю, свое духовное окружение различных духовных существ, которые или ниже или выше земных существ, но которых нет на Земле. Они их не учат обдуманно выражать земное, но учат их делать движения письма, то, что люди усвоили себе в области письменных движений после того, времени, когда сами эти существа были на Земле. Ибо, когда эти существа, ставшие лунными обитателями, были на Земле, тогда еще не существовало письма в нашем смысле.

И они всегда наблюдали, как возникает писание у людей, как они своими пальцами делают различные ловкие движения, то, что помогает пальцам, переходя в ручку, с которой нечто истекает, пришло уже впоследствии. Но тем, что переходит на бумагу, они интересовались менее. В противоположность движениями, которые при этом делаются, они интересовались совершенно исключительно.

К этому присоединяется еще то, что было и осталось от Земли, немало замечается человеком,- многое, видите ли,- что человек излучает в движениях. И это излучаемое человеком является тем, что может совершенно особо обсуждаться в соотношении к этим сущностям.

1. Излучаемое человекам в движении.

Но это, прежде всего, то, что еще не ведет к собственной области этих сущностей, ибо этого еще как раз не было в их время на Земле. Напротив, пренебрежительное к человеческому,- хотя и в добром, а не дурном смысле,- лежит в том, когда они говорят о незначительных способностях современных людей и их познании в области выпаривания и выделения жидкого. В этом, на что современный человек не обращает внимания, они совершенно особо понятливы. Излучения, кожные выделения жидкости суть то, что во времена этих сущностей было совершенно особо важно и существенно.

2. Кожные выделения жидкости.

Ранее человека узнавали по испарениям, которые он распространял вокруг себя, на что впоследствии перестали обращать внимание.

Третье, к чему эти сущности особенно восприимчивы, это выдыхание кожи, т.е. газообразное, излучаемое из себя человеком.

3. Кожные излучения (газообразное).

Итак, они восприимчивы для всех этих излучений физической природы, которые, однако как мы о том услышим при дальнейшем рассмотрении,- могут приобрести наполовину совершенно духовный характер:

в твердом - в писании,

в жидком - в испарении кожи,

в газообразном - в выдыхании кожи.

Ведь человек выдыхает беспрерывно через кожу.

Все эти вещи, поскольку они на Земле существуют, имеют для этих лунных существ еще совершенно особое значение, и они судят о человеке именно по конфигурации его движений при писании и по особому роду его излучений.

Четвертым является излучение тепла,

4. Тепловые излучения и к этому привходит,

5. Световое излучение, также определенно существующее.

Каждый человек является не только своей аурой, но также еще и в отношении физического организма и эфирного светящимся, излучающим свет. Это световое излучение настолько слабое, что в обычных условиях не может быть видимо; но становится ныне уже видимым, например, в опытах естествоиспытателя Moritz'а Benedikt'а, при посредстве особо устроенной темной камеры. Это световое излучение имеется в красном, желтом, синем сиянии и сверкании вокруг человеческого организма, в различных местах - различное у человека. Moritz Benedikt, это красочное световое излучение сделал видимым в темной камере так, что одну сторону, левую, видно в совершенно обычном свете, а другую в ином свете. Дело заключается в том, чтобы физическое устройство в камере было предусмотрено соответствующим образом.

Видите ли, имеется затем еще и шестое: это излучение химических сил.

6. Излучение химических сил

Оно фактически ныне в постигаемой мере существует на Земле лишь в редких случаях. Это значит, что оно всегда имеет место, но я имею в виду, что оно лишь в редких случаях наблюдается и играет роль; и именно в случаях, где применяется черная магия.

Таким образом, когда люди осознают свои химические излучения и применяют их, тогда на Земле может проявляться черная магия.

6. Химическое излучение сил. Черная магия.

Седьмой род излучения есть прямое, непосредственное духовное жизненное излучений.

7. Витальное излучение. (Vital - жизнь).

Излучение жизненное является настолько же значительным, насколько черная магия, в которой почти всегда выявляются химические излучения, в наше время есть нечто дурное, злое. Ибо эти лунные существа, о которых я говорю, всегда могут работать и пользоваться - но со своей стороны в хорошем смысле - с силами, заложенными в этом химическом излучении, ибо сами они не являются черными магами. Черными магами являются, между прочим, только те, которые делают это на Земле, и впадают в злое. Но лишь в полнолуние, когда Луна освещена Солнцем и им возможно войти в область солнечного света, могут они, под воздействием солнечного света пользоваться жизненными излучениями.

Эти жизненные излучения, видите ли, суть те, которые как раз как нечто доброе, должны войти в нашу эпоху, в противовес всему дурному. Ибо со всеми импульсами, которые должны быть даны в эпоху Михаила, все более и более должно быть соединено господство жизненного излучения, витального излучения.

Мы, главным образом, должны научиться не действовать мертвенно, а действовать непосредственно жизненно со всем, что приходит из духовного мира; должны находить живые идеи, живые понятия, живые взгляды, впечатления, а не мертвые теории. Это является задачей времени и приходит непосредственно от тех сущностей, которые соединены с существом, которое мы обозначаем как Михаила.

Напротив, в отошедшую эпоху Гавриила люди обращены были - хотелось бы сказать - более к земному. Они не устремлялись к сущностям, стоящим, между прочим, очень близко к человеку, потому что эти сущности интересовались чем-то, к чему это время было менее склонно, они интересовались всеми этими оккультными излучениями, исходящими из человека.

К нашему миру, такому, каким мы его имеем как физический мир между рождением и смертью, прилегает сейчас же иной, духовный мир, в котором мы, как я это описал, находим мертвых. Но в этом мире есть и многое другое. И среди того, что там имеется, есть действенность именно таких сил, какими они живут в излучениях людей. Это в известном смысле весьма опасная мировая область, в которую мы тут погружаемся. И мы должны в современные нам дни также иметь ту, часто мною отмеченную, особо душевно-духовную устойчивость, дабы приходящее от этих лунных существ, о которых я говорил, склонялось в добрую, а не в злую сторону.

Ибо, видите ли, дело обстоит гак, что все силы, все импульсы современной эпохи должны сойтись на Земле, дабы использовать это жизненное течение. Но тут невероятно близко лежит возможность соприкосновения с черной магией, находящейся между этим витальным течением и всеми другими излучениями, которые так охотно нам хотелось бы иметь. Люди так желали бы сделать видимым то, что выражается в движениях,- о чем мы еще будем говорить,- сделать видимым то, что имеет место в испарении, в световом излучении, и т.д. и т.д. Все это в известном смысле связано с чем-то добрым, с тем, что собственно может быть лишь добрым, ибо время Михаила среди людей началось.

Но между всем этим лежит черная магия, которая должна быть отвращена, когда будут проложены не злые и ложные, а добрые, правильные пути сверхчувственного исследования.

1. Излучаемое человеком в движении.

2. Кожные излучения жидкого.

3. Кожные излучения газообразного.

4. Излучение тепла.

5. Излучение света.

6. Излучение химических сил (Черная магия).

7. Витальное излучение (Жизненных сил).