Риск при использовании живых вакцин, создающих состояние «малой болезни» – хронической инфицированности, был и остаётся по сей день.

Не являлась исключением и живая вакцина против бешенства, в связи с чем уже несколько десятилетий готовится убитая – инактивированная антирабическая вакцина.

Вакцинно-сывороточное производство развилось особенно интенсивно в XX веке, превратившись в крупные научно-промышленные комплексы и фирмы. А идею Пастера – искусственную аттенуацию (ослабление инфекционных свойств) возбудителя, в модифицированном варианте использовали Кальметт и Герен (A. Calmette, С. Guerin), создав в начале XX века живуюантибактериальную вакцину БЦЖ (бацилла Кальметта и Герена) против туберкулёза, которая также вызывала и продолжает вызывать сомнения и нарекания, ничуть не меньшие, чем другие живые вакцины (39-43). Большинство стран отказались от применения БЦЖ, например, США, Турция, ФРГ, Бельгия, Швеция и ряд других стран. Некоторые государства бывшего социалистического лагеря отказывались от нашей БЦЖ, ещё будучи в союзе с нами, например, Чехословакия и пр.

К наиболее значимым событиям XX века в изготовлении вакцин следует отнести создание в 50-е годы препаратов против вирусов полиомиелита I, II, III типов. Как известно, «привилегия» заболевания полиомиелитом принадлежит только человеку, чаще – детям.

Убитая вакцина изобретена доктором Джонасом Солком (Salk), о чём упоминалось здесь раньше, а другая – живая против полиомиелита – тоже американским вирусологом Альбертом Сейбином (Sabin).

Отечественный вариант живой полиовакцины, приготовленный по рецепту-технологии доктора Сейбина, создан в конце 50-х гг. под руководством профессоров М.П. Чумакова (Москва) и А.А. Смородинцева (Ленинград) (44-46). Теперь имя академика М.П. Чумакова носит созданный им в те годы Институт полиомиелита – теперь ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО – ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ ИНСТИТУТА ПОЛИОМЕЛИТА И ВИРУСНЫХ ЭНЦЕФАЛИТОВ РАМН.

Будучи ещё студенткой, я принимала участие в создании этой вакцины у М.П. Чумакова. Скажу больше: моё служение вирусологии, моя научно-практическая деятельность началась с Института по изучению полиомиелита – так называлось в 50-е гг. XX столетия это предприятие. События, происходившие в то время в этом институте, касались, прежде всего, разработки и внедрения в вирусологиинашей страны биологической модели – культуры клеток (ККЛ). Благодаря этой альтернативной биологической модели (АМБ), заменившей экспериментальных животных или резко сократившей участие «братьев наших меньших» в лабораторных исследованиях, я выбрала профессию вирусолога, приобрела знания по «культуралъной вирусологии», а также по гуманизации медицинского эксперимента, что в последние полвека является основой медико-биологических исследований (3-5).

История «культуральной вирусологии»в бывшем СССР началась с организации Института по изучению полиомиелита и сразработки полиовакцины. Таким образом, ККЛ – ещё один очень важный раздел в вакцинологии и иммунопрофилактике.

Не было бы ККЛ, нельзя было бы создать такое количество противовирусных вакцин: против кори, паротита (свинки), герпеса, энцефалита и некоторых других. Но, кроме того, благодаря ККЛ выделены и идентифицированы многие типы вирусов, изучено их влияние на клетки и субклеточные структуры, проанализированы процессы некоторых хронических вирусных инфекций (3, 5, 47-50).

Любые вирусы, как известно, размножаются исключительно в живой клетке: в клетках человека, животных, растений, рыб, насекомых и даже бактерий – бактериофаг.

В фундаментальных исследованиях и в практике одних дисциплин ККЛ резко сокращает количество животных, используемых в эксперименте, в других, как в вирусологии – практически полностью их заменяет.

Так, иммунология, генетика, онкология и молекулярная биология многими своими достижениями также обязаны этой замечательной АБМ, способствующей не только получению более достоверных результатов, чем организм животного, но и помогающей этическому становлению экспериментатора (3, 5, 12, 13, 51-53).

Следует упомянуть, что ККЛ у нас в вирусологии поначалу признавалась с большим трудом. Сколько усилий приложил М.П. Чумаков к внедрению этой АБМ! Замена животных на клетки in vitro(в стекле, в пробирке) вызывала не просто удивление, но категорическое отрицание: «Быть не может... как это – вместо мыши – клетки в пробирке?!»

Наряду с абсолютным неприятием ККЛ многими отечественными вирусологами, а также чиновниками Минздрава (которые и сейчас тормозят внедрение ККЛ, например, в токсикологии и гигиене), мировая медицинская общественность относилась к подобной возможности эксперимента иначе.

Серьёзность и важность появления ККЛ в вирусологии отмечена на очень высоком уровне. В 1954 г., когда в США борьба с полиомиелитом была в полном разгаре, Каролинский институт присудил Нобелевскую премию по физиологии и медицине трём американским исследователям – Д. Эндерсу, Ф. Роббинсу и Т. Уэллеру за культивирование клеток человека и возможность размножения в них вирусов полиомиелита. При этом произошла замена животных – обезьян (!)... на клетки в пробирке.

Первая ККЛ, чувствительная к цитопатогенному действию вирусов (ЦПД), разрушительному действию вирусов на клетки, была получена из кожно-мышечной ткани эмбриона человека – абортивного, «бросового» материала, никому не нужного в те времена. Это сейчас фетальные ткани человека ценятся столь высоко!

И это ещё одна история – использование фетальных тканей человека в разных областях медицины... С этим можно спорить, не соглашаться, принимать или не принимать, осуждать, но факт практического использования фетальных тканей человека во благо здоровья больного применяется очень широко. Раньше эту ткань выбрасывали – утилизировали за ненадобностью, теперь к ней проявляется повышенный интерес. К тому же, судя по многочисленным объявлениям в газетах и журналах России, негативное отношение к абортам не достигает пока желаемых результатов, а применение контрацептивов, как стало известно, небезопасно для здоровья молодёжи (54). Поэтому, надо полагать, недостатка в этой ткани не будет...

В отличие от прочего, для приготовления вирусных вакцин требуется очень большое количество клеток – клеточной массы.

Первичная ККЛ (ПКК),полученная из фетальной ткани человека, не могла удовлетворить потребности производства полиовакцины. Поэтому поиски соответствующего клеточного субстрата продолжались. Такими же чувствительными к ЦПД вирусов полиомиелита оказались клетки почек макак резус, позже – зелёных мартышек. Сейчас здесь появились свои проблемы, но, тем не менее, более 40 лет полиовакцина готовится на ПКК зелёных мартышек.

Выбор приемлемости клеточного субстрата для изготовления противовирусных препаратов основывается, кроме того, на концепции о том, что в производстве вакцин должны использоваться клетки от клинически здоровых обезьян. Здесь также возникли трудности. Разработки привели к созданию диплоидныхкультур клеток человека (ДКЧ), воспроизведённых из одной клетки – клона клеток здорового донора. ДКЧ обладают способностью поддерживаться в пассажах определённое время. Их можно пересевать в течение полугода – 50-55 пассажей, накапливая значительное количество клеток, превосходящее исходное число. Перевиваясь, ДКЧ характеризуются ограниченным сроком жизни, поэтому называются ещё полуперевиваемой ККЛ (55). Ограниченный срок жизни лимитирует и количество клеток, что не очень удобно и выгодно для изготовления вакцин.

В настоящее время наиболее перспективными считают перевиваемыелинии клеток (ПЛК), которые обладают рядом существенных преимуществ перед ПКК и ДКЧ. Прежде всего, они обладают неограниченным срокомжизни, что позволяет создавать банкитаких клеток – посевной-маточной и производственной ККЛ, характеризующихся ещё и продолжительными сроками хранения их в жидком азоте. Это обеспечивает предприятия по изготовлению биопрепаратов на десятилетия (!) клетками с заранее изученными и всесторонне охарактеризованными, стандартными свойствами.

При этом современные методы очистки, обеспечивая высокую степень безопасности от чужеродной клеточной ДНК, позволяют снижать её содержание в одной дозе вакцины до 10 пг (56, 57).

Благодаря ПЛК были сформулированы новые требования к производству противовирусных вакцин (56-58). Эти требования определяют уровень производства, контроля и системы поддержания необходимых на производстве клеточных линий (56-58).

«Культура» – возделывание, в нашем случае – возделывание клеток. После накопления достаточного их количества, затем вируссодержащей жидкости, отвечающей определённым параметрам для последующего изготовления вакцины, работа ведётся над приготовлением самого препарата. Первые многочисленные этапы изучения активности и безопасности полиомиелитной вакцины происходят тоже в ККЛ. На этом этапе ККЛ применяется как высокочувствительная модель-инструментне только в оценке эффективности вакцины, но и воздействия различных токсических добавок. Контроль эффективности противовирусных вакцин, осуществляемый ГНИИ контроля, проводится исключительно в ККЛ. Если бы готовая форма инактивированной вакцины против вирусов полиомиелита обладала каким-то токсическим действием, как отечественная АКДС и её модификации (АДС-М и пр.), то убивала бы саму экспериментальную модель – ККЛ. Такое свойство исключало бы возможность контроля основных показателей качества любой противовирусной вакцины.

Самое важное в производстве противовирусных вакцин, как и самого культивирования клеток – строжайшее соблюдение асептических стерильных условий работы (подобно проведению любой хирургической операции!). В данном случае совершенно недопустимо дополнительное введение антибиотиков, разнообразных биоцидов и прочих антибактериальных химических веществ на случай подстраховки стерильной работы, как это практикуется при изготовлении всех отечественных антибактериальных вакцин (3, 5), а также зарубежной генно-инженерной против гепатита В.

О качестве вакцин и методах изучения их специфической и неспецифической безопасности мы расскажем в специальных разделах (II и V по биоэтике в вакцинологии).

ВРАЧ, ПРИЧАСТНЫЙ К ПРИВИВКАМ, ОБЯЗАН ЗНАТЬ СОСТАВ ВАКЦИН!

Завершая тему по истории внедрения ККЛ в вакцинологии, добавлю, что все три вида культивируемых клеток – первичные, диплоидные и перевиваемые – широко применяются более четверти века в фармакологотоксиколого-гигиенических исследованиях в США, Японии и многих странах Европы (5, 12, 13, 51-54). В России, как и в бывшем СССР, «актуальность и перспективность, экономичность и целесообразность» применения этой АБМ в практической медицине (токсикологии, гигиене и пр.) мы продолжаем обсуждать... Обсуждение затянулось на десятилетия – и в этом мы достигли такой ступени незнания, как будто специально стираем грань между реальностью и воображаемыми трудностями в работе с ККЛ.

ПРАКТИЧЕСКОМУ ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ККЛ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВИРУСОЛОГИИ МЫ ОБЯЗАНЫ АКАДЕМИКУ С МИРОВЫМ ИМЕНЕМ, ВИРУСОЛОГУ М.П. ЧУМАКОВУ!

Только его титаническая энергия, неукротимые принципы смогли пробить брешь в 50-е годы (!) в стане «несогласных» советских чиновников. Трудности, в борьбе с которыми Чумаков отстаивал всё (!) для того, чтобы начать работы с использованием ККЛ, были так велики, что описать их вряд ли возможно, хотя многому я лично была прямым свидетелем. Мало сказать «велики»: тогда «культуральная вирусология» казалось абсолютно нереальной и фантастической – как сейчас для отечественных токсикологов. Но Чумаков – сплав характеров. Слышу и сейчас его глуховатый, но внушительный голос, императивные интонации. Он был сложным, бескомпромиссным и резким человеком честно и беззаветно преданным науке и Отечеству. Презрение к тупости, к отсутствию знаний и нежеланию знать (!), чванству чиновников ко всему, что тормозило развитие прогресса в вирусологии, было совершенно нескрываемым. За это он нажил немало врагов, особенно среди управленцев здравоохранением!

Результаты трудов Михаила Петровича в этом направлении огромны ещё и потому, что разработка и внедрение ККЛ в нашей стране – ощутимый фундамент, позволивший отечественным вирусологам не одно десятилетие общаться с зарубежными специалистами на одном уровне.

Я и поныне влюблена в свою профессию вирусолога благодаря тому, что в те далёкие времена М.П. Чумаков доверил мне очень ответственные участки работы: получение ККЛ, совершенствование методов культивирования клеток, выделение вирусов полиомиелита, первые стадии проверки вакцины, а также определение специфических антител против вирусов полиомиелита до и послепрививки... Влюблена благодаря культуре клеток –самой гуманной биологической модели, используемой в экспериментальной, диагностической вирусологии, в её фундаментальных исследованиях.

Нравятся или не нравятся кому-то такие воспоминания, не суть важно, тем более что о вакцинах Чумакова я написала в разделе «Мемуары XX века» альманаха «Эврика»(1993, №4). Светлая ему память!

История, однако, будет неполной, если не рассказать о мужественных поступках разработчиков вакцин.

Микробиология, как в целом медицина, богата примерами, когда врачи, учёные, студенты, фельдшеры, медсестры проверяли на себе первые серии вакцин.Эти поступки относятся, по существу, ещё к одному разделу вакцинологии – к деонтологии, к вопросам биоэтики (4, 5).

Деон –должное, долг... Некоторым аспектам этой проблемы посвящены страницы в разделе по биоэтике.

Экспериментальные животные – да. Но... они не могут информировать о своих ощущениях. Общеизвестно и другое: в организме животных многое проявляется иначе, нежели в организме человека, тем более – в детском организме (2, 3, 5, 51-53, 59). Всегда требовался и продолжает быть необходимым эксперимент на человеке!

Н.Ф. Гамалея испытал первую вакцину против холеры, полученную в России, на себе (1902-1905 гг.). Дж. Солк, прежде чем приступить к экспериментам «на ограниченном контингенте детей», сделал прививки трём своим сыновьям. Спустя некоторое время производство полиовакцины было поручено крупным фармацевтическим фирмам Америки.

А. Сейбин вакцинировал своих дочерей. В этом случае, с моей точки зрения, нужна была особая стойкость отца, человека, учёного и абсолютная уверенность в безукоризненности всех предварительных экспериментов in vitro и на обезьянах. Решалась судьба здоровых детейпри введении им ослабленного (аттенуированного), но живого (!) полиовируса.

М.П. Чумаков и А.А. Смородинцев после создания вакцины в СССР многократно ставили эксперименты на себе. Но, как уже говорилось, болеют полиомиелитом в основном восприимчивые дети. Исходя из этого, Смородинцев решился, казалось бы, на невероятное: ввёл вакцину своей внучке... Всё обошлось благополучно.

Полной драматических ожиданий была последующая вакцинация детей сотрудников московского и ленинградского институтов, по сути, являвшаяся продолжением эксперимента. Ни один ребёнок не заболел.

Страницы истории проверки живой вакцины против полиомиелита завершились широкомасштабной вакцинацией детей некоторых республик бывшего СССР (44-46).

О жизни и деятельности некоторых российских вирусологов, эпидемиологов, инфекционистов, проявивших беззаветный гуманизм и самоотверженность в служении науке, повествует небольшая книга профессора С.А. Блинкина «Героические будни медиков» (М.: Медицина, 1980).

Успехи в изучении вопросов полиомиелита и в организации специфической профилактики с помощью советской вакцины наиболее ярко сказались в том, что общественность Японии потребовала ускоренной закупки нашего препарата, что и было осуществлено в начале 60-х...

Однако, вспоминая историю, и справедливости ради, следует отметить, что в США – на родине этого изобретения – применение его было разрешено значительно позже, нежели в СССР, чему, разумеется, есть свои предпосылки, подтверждающие тот факт, что в применении живых вакцин далеко не всё так однозначно и просто (44-46, 60, 61). Последнее тем более важно потому, что в США и сейчас первые две прививки против полиомиелита осуществляют убитой вакциной Солка, в то время как в России продолжается широкомасштабная вакцинация живой полиовакциной. Кроме того, в США, как и в других многочисленных образованных (!) государствах, НЕ ВАКЦИНИРУЮТ НОВОРОЖДЁННЫХ ДЕТЕЙ ПРОТИВ ТУБЕРКУЛЁЗА – БЦЖ. Против гепатита В прививают детей, рождённых от матерей, инфицированных гепатитом...

В 1974 г. 27-я сессия Всемирной Ассамблеи Здравоохранения приняла резолюцию к разработке и осуществлению РПИ (напомню – Расширенной Программы Иммунизации) и эпидемиологического надзораза дифтерией, коклюшем, столбняком новорождённых, полиомиелитом, туберкулёзом, корью и оспой: «В зависимости от необходимости для каждой страны... Данная программа, основное внимание которой было сосредоточено на развивающихся странах(в те времена мы к таким не относились! – Г.П.Ч.), направлена на сокращение заболеваемости и смертности от инфекционных болезней до уровня, который не представляет серьёзных проблем для здравоохранения»(62). Иными словами, даже РПИ, на которую обычно ссылаются вакцинаторы всех рангов нашей страны, не предусматривала «ликвидации» всех вышеперечисленных инфекционных болезней, но рекомендовала сократить заболеваемость «до уровня, который не представляет серьёзных проблем для здравоохранения».

Трудно сказать, когда и в связи с чем РПИ превратилась в программу «ликвидации» возбудителей инфекционных болезней. Но это – один из мифово «ликвидации инфекционных болезней с помощью прививок всех подряд».

«Ликвидация» – работа неблагодарная, практически невыполнимая по своей непредсказуемости, да и небезопасная: «Уничтожить и не ждать ответного удара, не подумав, а не займут ли освободившееся место под солнцем другие, куда более агрессивные микробы?» – предостерегал автор дифтерийного анатоксина Гастон Рамон (цит. по: 61 б, с. 83).

«Занимают», ещё как занимают! – агрессивные стрептококки, новые штаммы микобактерий туберкулёза, вызывающие туберкулёз костей, суставов, кожи, кишечника, мочеполовой системы – среди «правильно» привитых против туберкулёза вакциной БЦЖ; занимают и многоликие гепатиты и вирусы герпеса и т.д.

Конечно же, наиболее жизненной и обладающей высокой научно-практической ценностью представляется формула «ликвидация массовых заболеваний», как и понимали помощь здравоохранению многие эпидемиологи, инфекционисты, педиатры... далёкого прошлого (3, 8, 20, 22, 25, 28-31, 41, 61-66), сокращение заболеваемости до уровня, не представляющего серьёзных проблем для государства (62). При этом надо постоянно иметь в виду, что основное предназначение вакцин – защита конкретного человекаили группы лиц, восприимчивых к той или иной инфекционной болезни. У нас и здесь произошла подмена понятий: «защита человека» на «сдерживание эпидемий». Это тоже из области мифов, вредных иллюзий,абсолютно ненаучных идей, поскольку сдерживание эпидемий – каждодневная работа санэпидслужб – комплекс противоэпидемических мероприятии со строжайшим соблюдением эпидемиологического надзора, с учётом географических, климатических регионов, в резко изменившихся экологических условиях антропогенных нагрузок на детский организм, а также изменении в микромире – среди возбудителей инфекционных болезней.

Нельзя и здесь так беспощадно эксплуатировать исключительно человеческий фактор,превратив всех (!) в искусственно невосприимчивых к возбудителям инфекционных болезней, как бы «усовершенствовав» природу человека... во имя спасения всего человечества (?!). Сколько уж во имя этого усовершенствовано... во вред здоровью человека!

Более полувека пытаемся ликвидировать дифтерию, что нереально сделать с помощью анатоксина, входящего в состав АКДС и её модификации. Не существует вакцины против дифтерии: «Ликвидация дифтерии невозможна с помощью анатоксина, обеспечивающего выработку напряжённости антитоксического, но не антибактериального иммунитета», – утверждает эпидемиолог, нынешний Президент РАМН с соавторами, а также Международная служба по ликвидации инфекционных болезней (67а, с. 17; 68).

Давно известно, что вакцина БЦЖ совершенно непригодна для ликвидации туберкулёза (41-43). Нерациональное использование её приводит к прямо противоположным результатам – нарастанию туберкулёза...

Совершенно не задумываемся мы над тем, как много стало известно за последние 50 лет в области иммунологии, иммунологии инфекционных болезней, экологии человека, в неонатологии и в других областях знаний. Не хотим замечать новую медицинскую дисциплину – неонатологию – наблюдение за ребёнком в первые 28-30 дней жизни.Наблюдение!!! Неучитываем ферментопатий,но вакцинируем в роддоме БЦЖ... Не хотим подумать над тем, что все вакцины фактически изготавливаются по технологии времён... Дженнера и Пастера! А любой генно-инженерный продукт не изучен пока ещё на отдалённые последствия, что следует особенно учитывать при введении его детям!

Продолжаем «ликвидировать» путём охвата «всех подряд». В результате имеем «парад инфекций» потому, что «ничего не может быть бесперспективнее, чем объявление о ликвидации той или иной инфекционной болезни путём приказа.В качестве ответа на это неизбежно последует волна очковтирательства», – писал известный советский эпидемиолог ещё в 60-е годы (!) XX столетия (69 б).

Как отмечалось ранее, к массовому использованию вакцин врачи повсеместно относились очень неоднозначно, а некоторые из них уже 100 лет назад считали: «Оспопрививание употребляется скорее как укоренившаяся привычка, обычай, чем рациональный метод предохранения рода человеческого от натуральной оспы» (30, лекция 2, с. 32).

Различные взгляды на применение прививок сказались и на самой системе их существования. Так, во Франции, самой бюрократической стране, право вакцинироваться было предоставлено, тем не менее, на личное усмотрение граждан. Подобный порядок господствовал в Италии, Бельгии, Голландии и других странах. А вот в Англии с давних пор был установлен закон об оспопрививании детей в течение первых трёх месяцев после рождения. И всё-таки «трёх месяцев», а не на третьи сутки после рождения!

В Японии законодательно – обязательное оспопрививание предусматривалось только на случай возможной эпидемии.А с 1970-х годов против кори, паротита и краснухи вакцинируют детей после 2–3-х лет. Японские врачи «документировали связь АУТИЗМА И МЕНИНГИТА сэтой тривакциной...». В Швейцарии и по сей день в каждом кантоне, как и в каждом штате США, свои порядки, а с XVIII века в Швейцарии «обязательность прививок отменена народом» (30, лекция 2, с. 33).

В России вакцинация введена в 1801 г. в царствование императора Павла I. При этом «проект как обязательный в России не получил утверждения..., только в некоторых земских губерниях допущена условная обязательность» (66). А в журнале «ВРАЧ» за 1902 г. читаем: «В Миниаполисе [Миннеаполис] (Сев. Америка) произведена насильственная прививка против оспы. Какими бы благими намерениями ни руководствовалось врачебное управление города, но прибегать к насильственным мерам недостойно для врачебного сообщества... Мы уверены, что среди русских врачей нельзя было бы найти ни одного, у кого бы поднялась рука для производства в этом случае насильственного укола».

В нашей стране всё резко изменилось в этой области с ленинского декрета об оспопрививании в 1919 г. Совершенно очевидно, и в данном случае провозглашалась идеология «всеобщего равенства» при осуществлении планово-массового охвата, исходившая из противостояния победившего нового побеждённому старому: уничтожение индивидуальности, что происходило не только в сфере прививок. Жёсткое планирование требовало столь же ускоренного и усечённого «декретированного охвата» при вакцинации, что со временем превратило, пожалуй, уже четыре поколения советских вакцинаторов в медработников, оказывающих малоэффективную и безнравственную «помощь» (18, 19). Ни одно государство не может «похвастаться» тотальным охватом прививками, кроме нашего: «Советский Союз всегда занимал ведущее место в мире по массовости планового использования вакцин..., что является оригинальностью нашей позиции» (70а, с. 11-12).

Вторят высказываниям бывшего главного санитарного врача СССР его подчинённые, управляющие санэпиднадзором в настоящее время: «Вводя полную иммунизацию детей, мы брали на себя большую ответственность – в мире нигде такого не было. Приоритет в этом принадлежит СССР» (71).

В том-то вся трагедия наших малышей – никто ни за что не отвечает: ни за аллергизацию как результат «полной иммунизации» (70-72), ни за «обилие поствакцинальных осложнений» (3-5, 9, 20).

Кто из родителей может привести пример того, что участковый педиатр-вакцинатор проследил за привитым ребёнком... хотя бы в течение двух-трёх месяцев?!

В СССР, по официальным сведениям, оспу «победили» к 1936 г... Тем не менее, тотальная вакцинация не прекращалась ещё 45 лет (!), до победы над оспой... в Африке. Продолжалась, несмотря на многообразие поствакцинальных осложнений на центральную нервную систему, и на летальные исходы (3, 9, 20, 33).

Трудно ориентироваться на какую-то страну, тем более на «весь мир»: календари прививок в каждой стране свои. Однако представляются небезынтересными сведения, например, о США: по одним данным, оспопрививание было прекращено в 60-е годы XX века (33), по другим – проблема оспы была решена уже к 1822 г. (32).

В России, как уже отмечалось, до 1919 г. тоже не стремились к «полной иммунизации» – «охвату всех подряд» (29, 30, 66).

Многое из того, что происходит у нас сейчас, осуществляется по цитированному выше Л.В. Громашевскому (69 б): приказывали и... «ликвидировали» (!), но дифтерия постоянно проявляется во вспышках, хотя «ответственные работники санэпидслужб» считают это эпидемиями (согласно их сообщениям в СМИ) – от Москвы до Владивостока...

На самом деле, ни первое, ни второе, ни третье не соответствует действительности: не было никаких эпидемий, подобных тем, что отмечались, скажем, в начале XX века, как и не была осуществлена «ликвидация». Ну, а если дело только в прививках, то почему растет туберкулёз, относящийся, как многие другие инфекционные болезни, будто бы к «управляемым прививками»?! Ведь прививают «всех подряд» на 2-3 сутки после рождения?!

Следует упомянуть о том, что, несмотря на давление со стороны чиновников, на их строгие указы и приказы, старые российские врачи ещё и в советское время (до середины 70-х гг. XX столетия) продолжали относиться к прививкам очень осторожно: «как к серьёзной иммунобиологической операции... без вульгаризации этой медицинской процедуры» (3, 20, 29, 30, 63).

Академик М.П.Чумаков писал в «Медицинской газете» не в такие уж и давние времена (2 ноября 1988 г.): «Вакцинация у нас мера обязательная. А куда бы целесообразнее проводить её на добровольной основе...».

Слава Богу, отменили авралы и нашествия вакцинаторов на предприятия, фабрики, в институты и другие «организованные учреждения» с прививками против гриппа! Время бежит, и значительная часть молодёжи теперь уже не понимает, что значит сделать прививку насильно: под угрозой невыплаты стипендии, зарплаты, запрета выписки рецепта на детское питание. Наряду с этим в России иммунопрофилактикой инфекционных болезней продолжают заниматься «сверху» – чиновники-эпидемиологи и санврачи, совершенно не разбирающиеся в иммунологии. А ведь на них возложены совсем другие обязанности...

К сожалению, дремучий подход к прививкам и у отечественного теперешнего главного неонатолога Минздрава РФ Байбариной Е.Н., после разговора с которой я поняла «крепка советская власть», продолжающая действовать по декрету Ленина... 1919 г! Бесполезно было разговаривать с медработником, не понимающим, что такое неонатология и активно распространяющим очередные МИФЫ о том, что «вакцинированные БЦЖ не болеют туберкулёзом»..., а «массовый охват повышает здоровье нации»...

НО В РОССИИ НЕТ ЗДОРОВЫХ ДЕТЕЙ!!! Вакцина же по заветам Э. Дженнера предназначена для введения ее здоровому человеку!

«Снизу» за охват с «экономическим стимулированием» (72а) отвечают участковые педиатры, которые, как показывает практика общения с ними в последние 15 лет, совершенно не знакомы с иммунологическими аспектами инфекционных болезней и никак не связывают инфекционные болезни, как и вакцинологию, с иммунной системой. Представление о прививках у них очень примитивное и абсолютно конкретное: выполнить приказ по охвату – и это всё, как они полагают, что от них требуется.

НАДО СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ВРАЧ, ВМЕШИВАЮЩИЙСЯ В ИММУННУЮ СИСТЕМУ, БЫЛ АТТЕСТОВАН ПО ИММУНОЛОГИИ!Уверена: ни один из педиатров и санврачей не прошли бы такой аттестации...

Существуют и более негативные высказывания в отношении специализации наших педиатров, между прочим, со стороны их же коллег-врачей: «Всего 100 лет назад педиатры были «элитой» врачебной корпорации. В настоящее время широко образованный педиатр стал встречаться всё реже... педиатры должны сочетать знания многих пограничных областей, дисциплин» (15, с. 65). Увы!!!

Мнение врача-депутата Госдумы: «Врачей-педиатров много, ведь этот количественный показатель в стране, где мы жили, всегда ставился во главу угла, а о качестве не очень-то заботились. Между тем квалификация детских врачей зачастую невысока, система организации их труда малоэффективна... детское здравоохранение у нас находится на низком уровне...» (73).

Ну и уж совсем просто выразил свою мысль председатель Комитета по здравоохранению г. Москвы, «главный столичный начальник по части здоровья» (74): «Некоторые врачи просто не могут трудиться добросовестно. Ни одна жалоба не остается нерассмотренной.

Делаем всё, чтобы уменьшить процент медиков, позорящих здравоохранение...». Здесь как бы и не о педиатрах, но главный чиновник берёт шире и говорит о медиках в целом, видимо, имея в виду и педиатров...

Думается, подобные педиатры ни интеллектуально, ни эмоционально не в состоянии понять: прививка вакциной – сложнейшая иммунобиологическая операция, иммуномодуляция природных защитных сил ребёнка.Нереально «на глазок», путём осмотра определить, нужно ли навязываемое протезирование иммунной системы и состоялась ли защита, если в ней была необходимость...

Естественно, молодые родители со всё возрастающим недоверием относятся к «прививочному делу» (75) как ремеслу, не подкреплённому современными методиками, не имеющему современных научных обоснований.

Споры вокруг массового применения вакцин не утихают не только в нашей стране. Во многих государствах действуют общественные ассоциации, помогающие решать конфликтные ситуации между чиновниками и родителями, отказывающимися от массово-календарных прививок своих детей. В ассоциациях работают специалисты разных дисциплин: микробиологи (вирусологи и бактериологи), иммунологи, педиатры, генетики, психологи, а также юристы, педагоги и молодые родители. Такие организации помогают родителям, подросткам и взрослому населению в принятии обоснованного, грамотного решения в осуществлении вакцинации или об отказе от неё, а также информируют о фактической санитарно-эпидемиологической обстановке в конкретном регионе и организованных учреждениях: в школах, детских садах и т.д.

Например, в США такой организацией является Американская ассоциация естественной гигиены, во Франции – Национальная лига за освобождение от прививок, которые действуют в полном соответствии с существующими законами о добровольности медицинского вмешательства в организм конкретного ребёнка.

При этом следует подчеркнуть, что чиновники, тем более связанные с фирмами по производству и реализации вакцин, везде одинаковые. Известно, у нас – «лучшие в мире». Но «там» за их работой в этой области осуществляется определённый контроль. Более того, общественность США добилась ежегодной публикации медицинской статистики, а затем и контроля со стороны представителей общественности за действиями здравоохранительных органов(76), в том числе, со стороны названных ассоциаций.