Девушка хотела сказать что-то еще, но Сьюзен уже быстро шла в приемную.

«Что-то случилось!»

Почему-то сразу стало трудно дышать и в груди – словно кусок льда.

«Они бы не стали звонить просто так».

- Да, - выдохнула Сьюзен, – я слушаю.

– Сьюзен Вайнер?

– Да. Говорите.

– Меня зовут Лиз. Я воспитатель вашей дочери… – голос запнулся. Женщина подбирала слова.

– Говорите же! Что с ней? – ей хотелось накричать на женщину, но она понимала, что нужно держать себя в руках.

– Она в больнице Святого Патрика. Врачи не могут ничего понять.

– Я немедленно еду. Спасибо.

Трубка упала на рычаг из ослабевших пальцев Сьюзен.

14:17

Она стояла у стойки в приемной и нервно сжимала и разжимала кулаки.

– Вы Сьюзен Вайнер? – пожилая дама за регистрационной стойкой одним пальцем выстукивала что-то на клавиатуре жалобно жужжащего компьютера.

– Да, все верно, – в голосе девушки сквозило явное раздражение – процедура затягивалась.

– Бедная девочка, – сочувственно проговорила старушка, подняв глаза на посетительницу. Сьюзен так и не поняла, было ли это адресовано дочери или ей самой.

– Кем вы ей приходитесь?

– Я – мать.

– Хорошо, – старушка щелкнула клавишей особенно выразительно. – Родителям посещение разрешается. Однако сперва необходимо заполнить формуляры о страховке, – протянув девушке ворох бумаг, регистраторша вновь углубилась в борьбу с непослушным компьютером. На этом разговор прервался. Сьюзен же барабанила пальцами по стойке, ожидая продолжения, но старушка явно посчитала инцидент исчерпанным.

– Ну, так что? – спустя несколько минут спросила Сьюзен, вернув заполненные документы.

– Что? – старушка подняла голову.

– Мне нужно срочно повидать мою дочь! Её доставили сегодня.

– Палата № 32, – отчеканила дама. – Как можно быть такой невнимательной?

Ругая, на чем свет стоит, себя и весь персонал больницы, Сьюзен почти бежала по коридору. Полы развивающегося халата больше походили на крылья птицы. Она чуть было не столкнулась с пожилым врачом, выходящим из палаты № 32, но вовремя успела затормозить. Врач взглянул на нее с неодобрением, но затем в его умных темных глазах блеснуло понимание.

– Сьюзен Вайнер – я так полагаю?

– Совершенно верно, – выдохнула девушка.

– Я лечащий врач вашей дочери.

– Что с ней, доктор?

– Госпожа Вайнер, давайте пройдем в комнату ожидания – не думаю, что нам стоит говорить об этом в коридоре.

Он толкнул дверь напротив, и они оказались в небольшой комнате. У стен были расставлены неудобные кресла, какие бывают только в больнице. На столике у окна лежали игрушки – явно подарки благотворительных обществ, маленький телевизор в углу был выключен. Разноцветный ковер на полу, который, видимо, должен был создавать уют и отвлекать от грустных мыслей, резал глаз своей неуместной яркостью. Казалось, это помещение содержало в себе концентрат боли, отчаяния и страха родных и близких, чьи дети по нелепой случайности оказывались в отделении интенсивной терапии клиники.

Сьюзен и врач опустились в соседние кресла. Сьюзен была даже рада – ноги уже почти отказывались ей служить.

– Госпожа Вайнер, случай с вашей дочерью действительно из ряда вон выходящий. Не волнуйтесь: в настоящий момент ее жизни ничего не угрожает.

Девушка облегченно вздохнула, но продолжала выжидающе смотреть на врача.

– Девочка находится в очень странном состоянии. Физически ее состояние удовлетворительное, перебоев в работе сердца нет, дышит она самостоятельно, рефлексы в норме. Все это похоже на нормальный здоровый сон. Только при этом мы не можем ее разбудить.

– Кома?

– Пока трудно сказать. Нам ничего не остается, как наблюдать за ее физическим состоянием.

– Есть шанс, что она вернется?

– Госпожа Вайнер, не буду вас обманывать. Пока мы ничего не можем сделать. Девочка может вернуться в любой момент. Кроме того, приборы фиксируют мозговую активность. Я бы сказал, что она спит и видит сны.

Несколько минут Сьюзен разговаривала с доктором о состоянии дочери, затем он проводил ее в палату и оставил одну, настоятельно попросив сократить визит.

Девочка лежала на кушетке, оплетенная проводами. Золотистые локоны разметались по тонкой больничной подушке. На щеках играл румянец, малышка словно спала в своей постели, совершенно не думая о том, что происходит вокруг. В тишине палаты раздавалось попискивание приборов и ее мерное дыхание.

«Спит и видит сны», – глаза Сьюзен наполнились слезами, но она поспешно взяла себя в руки. Девушка осторожно коснулась хрупкой детской руки, безвольно покоившейся на одеяле.

«Детка, – она сжала пальцы, согревая ручку дочери. – Пожалуйста, возвращайся домой».