IV. Амбулатория мятежного детства.
Свобода и помыслы.
«Где Дух Господень, там свобода». (2 Кор. 3:17).
Откуда приходят помыслы?
Как правильно выразиться: «я подумал» или – «ко мне пришла мысль»?
Последуем путем апелляции к очевидному.
Наиболее же явным и очевидным является то, что наших «собственных» мыслей у нас нет. Ребенок не рождается с готовыми смыслами. Они ему прививаются в результате воспитания – вместе с формированием картины реальности путем ее моделирования при помощи описания. Иными словами, значительная часть информации прививается нам извне. Она инъецируется в нашу плоть и кровь как психоактивная субстанция. Заряженные – зараженные этой информацией, мы становимся активными агентами ее воли.
Продолжая отвечать на поставленный вопрос, мы не можем избежать четырех актуальных понятий, неизбежно возникающих в связи с его постановкой – ген, мем, коллективное бессознательное, архетип.
Ген – биологический носитель информации. он обусловливает развитие особи, от ее зародышевого состояния до превращения в зрелый организм. Поэтому нам не приходится говорить о наличии даже «наших собственных» инстинктов и рефлексов. Не мы их формируем. Они уже давно сформированы как готовые матрицы поведения и посредством генетического кода сообщены нам. И пусть мой архаический прапращур питался плотью убиенного им мамонта, а я употребляю гигиенический стейк, купленный в ближайшем супермаркете, мой и его, прапращуров аппетиты ничем не отличаются друг от друга. И, не смотря на существенную разницу в возрасте, составляющую, по меньшей мере, несколько десятков тысяч лет, мы с ним сходны в проявлении одной генетически предзаданной программы.
Мы всего лишь на всего наследуем, потому что мы следуем – уже проторенными самой природой тропами. Мы только приобретаем, но ничего не изобретаем. Так что гены – это мириады мостиков, по которым прошлые поколения просачиваются в свое будущее.
Коллективное хранилище генетической информации человечества составляет его генофонд.
Перенося данное открытие на область психологии, К. Юнг (36) сформулировал идею коллективного бессознательного – как хранилища психического наследства и потенциальных возможностей человека. И, не смотря на всю свою индивидуальную неповторимость, каждый отдельно взятый человек, связан с коллективным бессознательным и информационно к нему подключен.
Исследуя таинственную область коллективного бессознательного на обильном материале снов, собственных и пациентов, и сопоставляя их с мифологией, Юнг пришел к обнаружению того, что впоследствии назвал архетипом.
Первообраз – Протоэйдос (первичная идея) – Образец – Матрица – Схема – Чертеж - в соответствии с чем осуществляется строительство и воплощение последующих форм и представляет собой Архетип.
Помимо изысканий Юнга, широкое распространение данное понятие получило также благодаря исследованиям Мирчи Элиаде (34) и Павла Флоренского (28). Вместе с тем, трактовки этих авторов в отношении рассматриваемого термина несколько различны, хотя в сути и смыкаются.
По Юнгу Архетип – это исконный образ, сходный с общеисторическими, культурными мотивами. Основные его свойства – сила, глубина, автономность.
У Элиаде Архетипы – не «содержимое коллективного бессознательного», а внеземные и вневременные прообразы – символы, некие внечеловеческие модели. Они – символическая основа мироздания, его крестец – sacrum, животворящее начало космоса.
Однако, не смотря на присутствующее различие в определениях, в них обнаруживается общая мысль: Архетип–это униврсальный прототип. Он внеличностен, доличностен, дологичен, довербален, добиографичен, не формируется жизненным опытом, хотя и управляет последним. Также не зависит от конкретного времени, этноса, морали, культуральных установок. Поэтому он вне-историчен, над-историчен.
Архетип воплощается в символах. Он представляет собой персонифицированный прототип. Стало быть, он символичен и образен.
Что касается проявлений архетипов, то за каждой житейской ситуацией, словно бы за кадром, присутствует тот или иной архетип.
Мем. Этот термин ввел в 1976 г. биолог Ричард Докинс в книге «Самолюбивый ген». Мем можно уподобить гену в том смысле, что он также является передаточным звеном, осуществляющим перемещение информации. Разница состоит лишь в том, что мем работает не как биологическая программа, а как программа психосоциальная (6).
Потому меметика в сфере психологии является своеобразным аналогом генетики, действующей рамках биологии.
Таким образом, мему можно дать и сходное определение.
Вот как его определил сам Докинз: «Мем есть основная единица культурной трансмиссии (передачи), то есть имитации».
В формулировке психолога Генри Плоткина мем представляется аналогичной гену единицей культурного наследия, внутреннего представления гена.
Само греческое слово mimesis означает «подражание».
И как бы там ни было, это явление тотально распространяется на весь живой мир, начиная от человека и кончая насекомыми. Действительно, младенец, имитируя поведение взрослых особей, тем самым получает возможность элементарным образом поддерживать свою жизнедеятельность, укреплять ее и развиваться дальше. Он таким способом приобретает знания. Вообще же любое поведение основано на подражании.
Вот, что пишет по этому поводу В. М. Бехтерев (3):
"Подражание вообще глубоко коренится в органической природе и может быть обнаружено даже у низших организмов".
"Впечатление движения стремится вызывать сходные движения у лица, которое получает это впечатление (так называемая двигательная индукция)".
"Вообще всякое движение, всякий жест или символ возбуждает в другом соответствующее ему впечатление, которое благодаря установившимся сочетаниям стремится вызвать то же движение, жест или символ".
"В конце концов, - говорит Бехтерев, ссылаясь на Г. Тарда, - подражание представляется одним из проявлений общего мирового закона Repetition universelle, выражающегося: 1) колебанием физической среды, 2) размножением организмов и 3) подражанием в социальной среде".
"По Тарду большая часть подражаний бессознательны и непроизвольны по происхождению".
"Подражание делает ребенка способным к восприятию того, что было достигнуто прежними поколениями путем упражнений".
В данном случае нам представлены свидетельства, подтверждающие положительное значение подражания как способа адаптации к среде, формирование и развитие навыков и умений.
Но с другой стороны, которая содержит в себе известную двойственность, подражание также лежит и в основе всякого внушения.
По Бехтереву, ссылку на которого я полагаю в данном случае более чем уместной, «к подражанию примыкает внушаемость, под которой мы понимаем оживление действия или следов протекших впечатлений не путем модели, как в подражании, а путем словесного символа, соответствующего данному действию или протекшим впечатлением. В этом случае словесный символ как бы заменяет образец для подражания, вследствие чего внушение прививает путем слова другому лицу определенные действия или даже впечатления и их следы».
Таким образом, исходя из наблюдений и здравых размышлений, мы понимаем, что отождествление помимо своего заданного значения, которое необходимо для жизни, способно также и причинить ущерб. Последнее происходит в случае уподобления тому, что несет в себе отрицательную информацию и оказывает разрушительное влияние.
Основываясь на сказанном, мы приходим к пониманию, что человек есть нейрокибернетическая система, обусловленная комплексным влиянием четырех программирующих факторов, каковыми являются: гены, архетипы, коллективное бессознательное, мемы.
Тогда, где же и что такое, эта самая, наша свобода? Мистическая Традиция отвечает однозначно: наша свобода – это наши выборы.
Выбор.
«Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков». (1 Кор. 7:22.).
Возвращаясь к теме свободы с учетом более расширенного понимания психоантропологии, мы с уверенностью можем сказать, что таковая человеческому существу все же присуща, ибо заложена в нем на уровне изначальном того бытия, которым обладал первый Адам. И если мыслить в контексте Предания, то получается, что человек не утерял данное свойство даже после отпадения от Бога. Это показывает и Священное Писание, утверждая принципиальную возможность людей следовать путем эволюции, представляющей собой процесс поступательного возвращения к изначальному источнику. Кролик рождается кроликом и умирает кроликом. Волк рождается волком, волком и умирает. Только человек может умереть другим – не таким, каким родился. В этом проявляется его таинственная, мистическая способность к превращению – трансформации. Чудо спиритуального превращения и есть преображение, которое осуществляется переходом от одного витка развития к иному.
Все зависит от нашего собственного выбора, ибо возможность выбора и есть свобода.
«Два пути предлежат нам: путь жизни и путь смерти, и человеку оставлена свобода избирать тот или другой, идти путем жизни или смерти». (19).
Мы не несем ответственности за все наши мысли, чувства и ощущения, ибо, как уже было доказано на примере генов, мемов и архетипов, мы не являемся их авторами. Но мы наделены свободой выбирать какие-то из них, и в этом проявляется наша ответственность, за которую и придется рано или поздно держать ответ.
Опыт психоаналитической практики показал, что многие пациенты, не смотря на индивидуальное разнообразие своих жалоб, испытывают одно общее базовое переживание, которое они поначалу не способны выразить в четкой словесной форме и описывают как чувство безжизненности, снижения витальности, истощения сил, отсутствия смысла и каких-либо стимулов. Такое состояние ими представляется не столько жизнью, сколько существованием, связанным с необходимостью простого выживания. Другой характерной чертой подобного переживания является ощущение шаблонности, стандарта, стереотипности, монотонности и скуки жизненного уклада. Вся представленная картина клиницистом может интерпретироваться как депрессивный фон настроения. Вместе с тем, не всех людей, обнаруживших у себя подобное состояние, можно охарактеризовать как страдающих депрессией в строгом смысле этого слова. Многие из них сохраняют способность к активному самопроявлению, сопровождающемуся даже достижением определенных успехов в профессиональной и бытовой деятельности. Во всяком случае, наличие данных жалоб, судя по их величине и интенсивности, не дает повода к тому, чтобы расценивать их как оформленный и вычерченный симптомокомплекс.
Такую туманную и размытую позицию вполне уместно определить понятием «Мертвая зона».
«Зона» – потому что, не смотря на всю свою расплывчатость, она, все-таки, представляется чем-то ограничивающим, сдерживающим, сжимающим, конечным.
«Мертвая» – ибо при окончательном прояснении она именно так и проявляется. Речь идет об интенсивном чувстве смерти при жизни, где доминирующими определениями становятся «пустота», «одиночество», «унылость».
С другой стороны, на примере самоактуализирующихся пациентов, можно говорить о состоянии ином, таком, которое может быть охарактеризовано столь же ясно и конкретно. По сути своей оно противоположно первому и потому названо «Пространством жизни».
И, поскольку представленный материал является результатом конкретного исследования и врачебной практики, а не абстрактным теоретизированием, то обозначенные наименования ни в коей мере не являются метафорами. Глубинный душевный анализ подтвердил, что «смерть при жизни» является непосредственной и истинной психологической реальностью, а не литературным эпитетом.
Посему, проясняя конкретные признаки каждого из этих состояний, мы вправе говорить и о дифференциальной диагностике между ними.
Пребывание наше в том или ином зависит от нашего же выбора. Это как раз тот случай, когда пациент способен утвердиться в своем решении самостоятельно и без каких-либо усилий со стороны врача, в связи с чем еще раз, напоминая, привожу слова из Палестинского патерика - «Два пути предлежат нам: путь жизни и путь смерти, и человеку оставлена свобода избирать тот или другой, идти путем жизни или смерти».
Пространство Жизни. – Путь Жизни.
Наблюдение – неосуждение и безоценочная позиция.
Принятие – понимание и осознание того, что случающееся неслучайно, а является результатом собственного выбора.
Доверие – готовность взять ответственность за свой выбор и отказ от самооправданий.
Уверенность в незнании - осознание относительной истинности своих мнений и суждений.
Пребывание в вопросе - понимание того, что любой ответ не может быть исчерпывающим в силу ограниченности рассудка.
Естественное знание – озарение вследствие пробуждения интуиции (например, естественное знание дается ребенку, который однажды встает на ноги и идет, при этом не нагружая себя никакими установками, концепциями или рассуждениями относительно того, как это нужно правильно делать).
Присутствие – тотальное переживание себя «здесь и сейчас».
Участие – осознание себя соавтором собственной судьбы, восприятие собственного существования как мистического факта.
Сотворение – уподобление Творцу - Автору и активное взаимодействие с Ним.
Следовательно, живой тот, кто пребывает в непосредственном переживании каждого мига бытия. Он тотально в нем присутствует, а стало быть, и участвует, и значит, ежемгновенно сотворяет, становясь тем самым образом и подобием Творца.
Зона Мертвая. – Путь Смерти.
Склонность к осуждению и оценкам другого.
Претензии к миру вместо осознания собственного выбора
Самооправдания и отказ от собственной ответственности и стремление переложить ее на другого или на обстоятельства.
Самоуверенность (вовсе не тоже самое, что Уверенность в Себе) – как категоричная убежденность в собственной правоте.
Вера в безоговорочную истинность своих концепций, мнений, установок.
Рассудочность, притязания.
Привязанность к опыту прошлого и ориентация на прошлое.
Отчужденность от себя как носителя мистических свойств.
Иждивенческая позиция по отношению к миру.
У обитателя Мертвой зоны душа не сформирована как полноценная система и не соединена с духом, а жизнедеятельность обеспечивается за счет рефлексов.
V. Морг.
Путь смерти.
«Прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).
«Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8:22, Лк. (9:60)
Мертвый – значит безжизненный. Рассмотрим коренную разницу между понятиями Смерть – Жизнь. Корневой ряд понятия «смерть»: смерть - смердеть – мертвый – мера – мерзнуть– мерзкий – мрак.
Смердеть – «нестерпимо вонять», «смрад», «смрадный». Немецкое schmerz – “боль”, “скорбь”, schmerzen – «причинять страдание», «болеть». Английское smart – «испытывать или причинять жгучую боль», «страдание». Общегерманский корень smert – «колоть», «кусать», «жалить». Латинское merda – «экскременты». Мера – «предел, граница». Готское mel – «время», «час». Древнеиндийская база – «мера», «количество». Мерзнуть – Индоевропейская база merg (:morg-) – «изнурять», «уничтожать», «портиться», «гнить», «трухляветь». Древнеирландское meirs – «ржавчина».
Корневой ряд понятия «жизнь»: Древнерусское животъ – «имущество», «достояние», «богатство». Обнаруживает себя весьма интересная связь, которая соединяет понятия ЖИЗНЬ и ДУХ. «Животьный» – «жизненный». Отсюда «животное» – animal. С другой стороны animus – «Дух». Литовское dausos (основа dheos) – «рай».
И коль уж выплыло понятие «рай», то логично обратиться и к понятию противоположному.
Греческая основа a-fid – “ад” - «погруженный во мрак».
Мрак – Индоевропейский корень mer (mor) – точно такой же корень в понятии мертвый (mer)!
Получаются смысловые ряды синонимов:
СМЕРТЬ: «Смрад» – «Боль» – «Скорбь» – «Колоть» – «Кусать» – «Жалить» - «Изнурять» - «Портиться» - «Гнить» – «Уничтожать» - «Мрак» : АД.
ЖИЗНЬ: «Богатство» – «Достояние» – «Имущество» – «Дух» : РАЙ.
Сопоставляя проявившиеся ряды, легко увидеть разницу в их основополагающих значениях. Смерть – как программа уничтожения – несет в себе идею распада, в то время как Жизнь осуществляет развитие.
Распад обусловлен наличием пределов, развитие проявляется выходом за эти пределы. Соответственно, и временная функция данных процессов ориентирована в различных направлениях. Развитие устремлено в будущее, распад обращен к прошлому. Стало быть, то, что не развивается – распадается.
Трансформация означает переход через формы, что и обусловливает поддержание жизни. Форма спасает себя тем, что переходит в иную форму. Если же этого не происходит, то она уходит в небытие. Ибо любая форма – одновременно и деформация.
Исходя из очевидности, не трудно уразуметь, что мертвый не тот, чье тело покоится на погосте. Среди так называемых «живых», немало мертвецов – биологически заданных, запрограммированных автоматов, существующих лишь за счет деятельности рефлекторной машины ума, хотя при этом и не осознающих, что они – роботы. Один из явных признаков такого человекоробота – озабоченность собственной правотой, зацепленность за собственные амбиции и притязания. Срабатывает программа примитивных фиксаций. Потенциальные энергии, изначально присущие организму, не высвобождаются и не получают реализации. Но любая сила, если не направляется на созидание результата, неизбежно становится деструктивной и в конце-концов уничтожает собственного носителя.
Живой же тот, кто пребывает в непосредственном переживании каждого мига бытия. Он тотально в нем присутствует, а стало быть, и участвует, и значит, ежемгновенно сотворяет, становясь тем самым образом и подобием Творца. И постольку поскольку жизнь есть перманентное развитие, непрерывное самообновление, то здесь вполне уместно говорить о реальном бессмертии. Тело когда-нибудь истлеет, но останется более тонкая субстанция, которая формируется только в живой зоне – anima – душа, соединенная с animus – духом, которая уже не подвержена процессам тления и распада. Она то и продолжает свой путь в абсолютной свободе.
У обитателя Мертвой зоны душа не сформирована как полноценная система и не соединена с духом, а жизнедеятельность обеспечивается за счет рефлексов. А посему с уходом тела аннулируется и все его функциональное обеспечение: «ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).
Получается, что предел мертвого – смерть, жизнь живого – бессмертие.
«Всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Лк. 19:26).
Теперь становится понятным, о чем речь идет в данном выражении: о жизни – душе – духе. Кто имеет в себе душу, тому и жизнь дальнейшая дана будет, даже когда отнимется от жизни этой тело. Кто не имеет души, у того ничего не останется после физического исчезновения.
Однако, как говорилось ранее, и даже делался на этом акцент, совершенно нет никаких оснований говорить о фатально предначертанном разделении человеческих организмов. В конце концов, все мы рождаемся мертвыми – то есть в состоянии боли, изнурения, мрака – ада. Но при этом каждому дан шанс на обретение жизни. Дальнейшее зависит от нашего выбора. Кто делает его в пользу развития, тот и обретает «Царство Божие». Кто не использует шанс, тот остается в Мертвой зоне патологии и занимается тем, что погребает «своих мертвецов» – в раздорах, склоках, конфликтах, агрессии и ненависти, покуда не истлевает во всем этом кошмаре и не обращается во прах.
Э. Фромм (29), развивая психоаналитические положения и сочетая их с подходами экзистенциально ориентированной мысли, описал два кардинально отличных друг от друга состояния человеческого бытия.
Первое он определил понятием биофилия – любовь к жизни во всех ее проявлениях. “Добро – это все то, что служит жизни… Поклонение жизни – это хорошо, ибо это уважение ко всему тому, что способствует росту и развитию”.
Биофилиии противостоит некрофилия, которую Фромм толкует расширительно, выводя последнюю из рамок клинического определения как сексуального влечения к мертвым. “Зло – все то, что служит смерти. Зло – это то, что душит жизнь, сужает, зажимает (и в конце концов, раздирает в клочья)”. В своей книге “Анатомия человеческой деструктивности” Фромм пишет: “Некрофилию в характерологическом смысле можно определить как страстное влечение ко всему мертвому, больному, гнилостному, разлагающемуся; одновременно это страстное желание превратить все живое в неживое, страсть к разрушению ради разрушения; а также исключительный интерес ко всему чисто механическому (небиологическому). Плюс к тому это страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей)”. И далее прибавляет: “Некрофильский характер может проявляться в убежденности, что единственный путь разрешения проблем и конфликтов – это насилие”.
Душа, тяготеющая к смерти, по всей вероятности, сама является омертвевшей, некроидной. И, значит, можно говорить о фактической смерти при наличии возможности организма осуществлять свою рефлекторную деятельность посредством элементарных физиологических отправлений. Но, в таком случае, существование индивида перестает быть жизнью человеческой в полном смысле этого слова и становится времяпрепровождением роботизированного антропоида, обусловленного жесткой схемой заданных физико-химических программ.
В Библии мы находим определение: “Душа согрешающая, та умрет”. (Иез. 18, 20). Развивая высказанную мысль, свт. Григорий Нисский констатирует: “Для разумной природы истинную жизнь составляет общение с Богом, а уклонение от Него имеет название смерти”.
И подобно тому, как смертью тела мы называем удаление из него чувственной жизни, так равным образом и смертью души мы называем уклонение ее от истинной жизни, или, другими словами, утрату нормального состояния его духовной природы и отлучение его вместе с тем от жизни в Боге и с Богом.
Здесь, однако, вполне уместно возникает вопрос – а что значит жизнь в Боге и с Богом? Ответ содержится в Писании – поскольку человек создан по образу и подобию Божьему, а основными качествами Его являются способность к сотворению и любовь, то жизнь в Боге и с Богом и подразумевает актуализацию в себе этих свойств, которые суть ничто иное как способность к индивидуальной эволюции.
Наиболее же явным воплощением некрофилической ориентации является то, что получило название – грех.
Грех как психопатология.
«Грех вошел в мир, и грехом смерть». (Рим. 5:12.).
Тема греха.Не смотря чрезвычайную распространенность этого понятия, оно остается крайне загадочным.
Многие из тех, кто наслышан о том, что «грех – это зло», «грешить плохо», «за грехи наши наказаны будем», не могут внятно рассказать, а какого же рода наказание ожидает в этом случае, и почему «грешить плохо» все-таки, и что такое, собственно, есть грех.
Тема греха – серьезная и завораживающая, в глубинности своей она восходит к самым истокам. Кто знает, может здесь кроется и тайна, и разгадка бытия человеческого.
Чтобы не соскальзывать в риторику, перейдем к погружению в конкретные реалии подспудных смыслов.
И здесь сразу проясняется принципиально существенный вывод: грех – явление не этическое, а онтологическое. И как феномен, он скорее относится не к установлениям морального кодекса, но к сфере клиники. Правило 102-е, принятое на VI Вселенском Соборе, гласит: «грех есть болезнь души». Согласно же психоаналитическому подходу, «психопатология есть потеря функции реального». Вычерчивается параллель: Грех есть потеря функции реального. И в этом смысле он представляет собой симптом того помрачения разума и омрачения душевного, который, пользуясь фрейдовским определением, мы обозначаем как «психопатологию обыденной жизни».
Следовательно, разговор о грехах, является, прежде всего, не предметом нравоучительных назиданий, но темой обстоятельного клинического разбора.
Для обозначения греха в Писании используются различные термины. Подходя к исследованию обозначающих данную тему понятий, мы можем выделить 3 класса смысловых категорий, составляющих целостную систему, проясняющую суть данного вопроса (35).
Эти три категории распределяются следующим образом: 1 – те, которые исследуют причину греха, 2 – изучают его природу, 3 – описывают последствия.
I. Причина.
1. Невежество.
Одно из новозаветных слов, передающих данное понятие – agnoya, буквально переводящееся как – «незнание». Оно происходит от глагола gnoo – «знать» с отрицательным префиксом a-. В русском языке хорошо известно греческое по происхождению слово «гнозис», чаще всего раскрывающееся в значении «знание», «познание». Клинический термин агнозия означает нарушение процессов узнавания.
В Ветхозаветном подлиннике для передачи аналогичного смысла используются производные глаголов shagah и shagag – «заблуждаться».
«Будучи помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их» (Еф. 4:18). Данное высказываение четко определяет невежество (незнание, заблуждение) как причину отчуждения от Бога, приводящую к проблемам психического порядка.
2. Ошибка.
В Ветхом завете данное понятие передается уже знакомыми нам понятиями - shagah и shagag – “заблуждаться”. Ясный пример того, как грех соотносится с ошибкой (shagag), мы видим в 1 Цар. 26:21, где описывается ситуация, в которой Саул замыслил убить Давида, а Давид пощадил его. Саул говорит: “Согрешил я, возвратись, сын мой Давид; ибо я не буду больше делать тебе зла, потому что душа моя была дорога ныне в глазах твоих; безумно поступал я и очень много погрешал” (ошибался – shagag).
Весьма распространено в Ветхом Завете и слово ta’ah, также означающее «заблуждаться», «отклоняться». В буквальном понимании оно описывает людей, находящихся в состоянии опьянения – «Но и эти шатаются (ta’ah) от вина” (Ис. 28:4), но также используется и для описания состояния растерянности – “Сердце мое трепещет (ta’ah); дрожь бьет меня”. (Ис. 21:4) и блуждания духом – “тогда блуждающие (ta’ah) духом познают мудрость” (Ис. 29:24).
В Новом Завете грех как ошибку обозначает термин plagomai. В качестве причины заблуждения он указывает на обман. Вместе с тем, ошибки в результате обмана можно избежать, на что указывают выражения: «берегитесь, что бы кто не прельстил вас» (Мк. 13:15) и «не обманывайтесь» (1 Кор. 6:9). Из вышеизложенного ясно, что человек сам несет ответственность как за свое незнание, так и за свои ошибки, по причине этого незнания совершающиеся, ибо возможность познания ему дана, и он вполне может ей воспользоваться – «Вложу закон Мой во внутренность их, и на сердцах их напишу его». (Иер. 31:33).
3. Невнимание.
Передается греческим словом parakoe, буквально означающем «плохо или неправильно слышать», «не обращать внимания» или «слушать невнимательно». «Ибо, если чрез Ангелов возвещенное слово было твердо, и всякое преступление и непослушание (невнимание – parakoe) получало праведное воздаяние, то как мы избежим, вознеравдевши о таком спасении» (Евр. 2:2-3) – пример, который показывает, что грех выражается и в отсутствии внимания к проявлениям Бога.
II. Характер греха.
1. Промах.
Данное понятие выражается древнееврейским словом chata и греческим – amartia. Примечательно то, что этимологические смыслы этих понятий отождествляют сам грех и его тяжкие последствия. Так существительное amartia означает неудачу в достижении цели, собственно промах, а глагол amartano, от которого оно произошло означает «пропустить», «промахнуться», «проиграть», «не получить», «заблуждаться».
2. Нечестие.
Прилагательное asebes образовано с отрицательной частицей от глагола sebo, означающего «поклоняться», «почитать». Таким образом, понятие «нечестие» логично интерпретировать как непочитание, непочтительность. С другой стороны, прилагательное adikos также подразумевает «нечестие», но в то же время оно переводится и как – «неправильный», «бесполезный», «неестественный». В 1 Кор. 6:9 говорится: «Или не знаете, что неправедные (adikoi) Царства Божия не наследуют»?
К данной группе терминов примыкает и anomia, противоположное по смыслу слову nomos – закон. Под аномией понимается нарушение универсального вселенского закона, данного Богом, и такое нарушение есть грех. Мф. 24:12 - «И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь».
3. Преступление.
Ветхозаветное понятие avar буквально означает «перейти» или «пройти мимо» и употребляется не только в прямом топографическом смысле, но и, когда речь заходит о нарушении конкретной заповеди – «Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама». (Рим. 5:14). «И не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление» (1 Тим. 2:14).
4. Неправда.
Древнееврейское слово awal означает «уклонение от правильного курса» и, тем самым, соотносится с вышеперечисленными смыслами данного класса понятий. «И праведник, если отступит (отклонится, пройдет мимо) от правды своей и будет поступать неправедно, будет делать все те мерзости, какие делает беззаконник, будет ли он жив?» (Иез. 18:24).
5. Бунт.
Обозначается древнееврейским словом pasha – «бунтовать», которое также переводится и как «преступить» - Ис. 1:2: «Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против меня».
С оттенком непокорности или упорства в отношении Божьих заповедей употребляется слово marah – «Если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят». (Ис. 1:20).
В Новом Завете интерпретация греха как бунта и неповиновения также встречается, определяясь понятием apostasia, которое несет и смысл отступления от Божьего закона. «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам – обольстителям и учениям бесовским». (1 Тим. 4:1).
6. Предательство (Вероломство).
Древнееврейское слово ma’al трактуется как неверность Богу, проявляющаяся в вероломстве против Него - «И сделаю эту землю пустынею за то, что они вероломно поступили». (Иез. 15:8).
В греческом языке Нового Завета соответствующее слово – paraptoma – означает «отпасть». «И отпадших опять обновлять покаянием». (Евр. 6:6).
Грех предательства по отношению к Завету между Богом и человеком проявляется в пренебрежении этими отношениями и определяется как вероломство (буквально «ломание веры»).
7. Искажение (Развращение).
Ветхозаветное слово ‘awah раскрывается в ряде значений – «изгибать», «скручивать», а также «быть согнутым» и «склоняться». Ис. 21:3: «Я взволнован (склоняюсь) от того, что слышу; я смущен от того, что вижу». В Пр. 12:8 наблюдается переход значения из физической в психическую сферу: «Хвалят человека по мере разума его, а развращенный сердцем будет в презрении». Здесь концепция греха интерпретируется, как изменение, искривление, искажение естества подлинной природы, которой человек был наделен в момент своего сотворения.
8. Мерзость.
Это понятие в Ветхозаветном подлиннике представляется двумя словами – shigguts и to’ebah, которые употребляются в характеристике следующих извращений:
идолопоклонство – «Кумиры богов их сожгите огнем; не пожелай взять себе серебра или золота, которое на них, дабы это не было для тебя сетью, ибо это мерзость для Господа, Бога твоего; И не вноси мерзости в дом твой» (Вт. 7:25-26);
гомосексуализм – «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (Лев. 18:22);
ношение одежды противоположного пола– «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий, делающий сие» (Вт. 22:5);
приношение в жертву сыновей и дочерей – «Не делай так Господу, Богу твоему, ибо все, чего гнушается Господь, что ненавидит Он, они делают богам своим: они и сыновей своих, и дочерей своих сожигают на огне богам своим» (Вт. 12:31);
волшебство – «Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь, Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии: Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых, ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего» (Вт. 18:9-12).
III. Последствия греха.
1. Волнение или беспокойство.
Ветхозаветное слово resha’, передававшее понятие волнения или беспокойства, а затем переводимое как «злоба», изначально несло в себе значение «быть расчлененным, неправильно настроенным, ненормальным, испорченным». Оно встречается в книге Иова 3:17: «Там беззаконные перестают наводить страх», и у пророка Исаии 57:20-21: «А нечестивые – как море взволнованное, которое не может успокоиться, и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Бог мой».
Данное описание невольно вызывает в памяти определение немецкого психиатра Э. Кречмера: «психопат – это тот, кто доставляет беспокойство самому себе и другим».
2. Испорченность (Зло).
Ветхозаветное слово ra’ означает зло в смысле испорченности. Стало быть, «зло» как понятие более уместно рассматривать не в измерении моральных ценностей, но в онтологической многомерности человеческого бытия вообще, где осуществляется предоставляемая Богом свобода выбора – «Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло» (Вт. 30:15).
3. Вина.
Ветхозаветное понятие osham означает «поступить неправильно», «нанести обиду», «причинить вред». Содеявший вред, автоматически предрекает себе наказание. Где встречается понятие вины, там идет речь и о сопутствующем возмещении, определяемом как – «жертва за грех» - «Если же у него нет наследника, которому следовало бы заплатить за вину: то посвятить это Господу». (Чис. 5:8).
Как грех, порождающий соответствующие последствия, вина рассматривается и в Новом Завете. Апостол Павел предупреждал, что всякий причащающийся недостойно на вечере Господней виновен в осквернении Тела и крови Христовой – «Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1 Кор. 11:27). В Евангелии от Матфея 5:21-22 раскрывается механизм образования глубинной вины, неизменно подлежащей наказанию: «Вы слышали, что сказано древним: «не убивай, кто же убьет, подлежит суду». А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду».
4. Скорбь (Беда).
Основной смысл Ветхозаветного понятия ‘aven продолжается в ряду значений – «скорбь», «нериятности», «беда», «усталость», «утомление», «печаль», и выражает мысль о том, что всякому греху неизбежно сопутствуют страдания, бедствия, трудности и печали. С достаточной ясностью об этом говорится в книге Притчей Соломоновых 22:8 – «Сеющий неправду пожнет беду».
Для более компактного представления выявленных соответствий, сведем их в матрицу.
Матрица 2. Классы греха.
| Смысловой класс греха | Проявление | Текст подлинника |
| I. Причина | Невежество Ошибка Растерянность Невнимание | agnoya (гр.) shagag (д.ев.) ta’ah (д.ев.) parakoe (гр.) |
| II. Характер | Промах Нечестие Преступление Неправда Бунт Предательство Искажение Мерзость | chata (д.ев), amartia (гр.) adikos,anomia (гр.) avar (д.ев.) awal (д.ев) pasha (д.ев), apostasia (гр.) ma’al (д.ев), paraptoma (гр.) ‘awah (д.ев.) shigguts, to’ebah (д.ев.) |
| III. Последствия | Волнение Испорченность Вина Скорбь | resha’ (д.ев.) ra’ (д.ев.) osham (д.ев. |