Психоанализ как развивающаяся система
Пророчества о быстрой смерти психоанализа не сбылись. Психоанализ существовал и продолжает существовать по сей день. Это живой обновляющийся организм.
Петер Куттер
Более чем за сто лет своего существования психоанализ прошел большой путь от монотеории Зигмунда Фрейда к психоаналитическому плюрализму. Выйдя за рамки простого метода лечения, он «не оторвался от своей материнской почвы» и остается верен изначальным канонам. Одновременно с этим классические положения подвергаются критическому пересмотру и дополняются как оригинальными теоретическими идеями, так и техническими новшествами.
Современный психоанализ представляет собой научно-практическую систему, имеющую несколько уровней и множество направлений. В вертикальной перспективе выделяются три взаимосвязанных аспекта: 1) теоретические концепции (метапсихология, или глубинная психология); 2) исследование культурных процессов и социальных институтов (прикладной психоанализ); 3) практическая деятельность по оказанию психологической помощи индивидам и семьям (клинический психоанализ). В горизонтальном измерении: на каждом из выделенных уровней развиваются отдельные психоаналитические школы и направления. На теоретическом пространстве это: метапсихология З. Фрейда; юнгианский подход; теория объектных отношений; эго-психология; структурный психоанализ Ж. Лакана и др. В прикладном аспекте различаются культурологический анализ; социальный психоанализ; психоанализ власти; психоаналитическая педагогика и проч. В отношении психотерапевтической практики соответственно выделяются: классическая техника психоанализа; психоаналитическая терапия; психоаналитическая семейная терапия; групп-анализ. Вопрос о направлениях психоанализа и взаимоотношениях между ними остается открытым.
Не представляется возможным назвать и описать все ныне существующие модификации психоанализа. В данной главе представлены наиболее признанные современниками психоаналитические школы, внесшие или продолжающие вносить значительный вклад в развитие психоаналитического движения на «постфрейдовском» пространстве: кляйнианское направление; теория объектных отношений; школа Анны Фрейд; эго-психология.
Несмотря на сохраняющиеся разногласия по ряду теоретических аспектов и технических вопросов, между отдельными аналитическими группами существует общая платформа, объединяющая различные течения в систему. К специфическим особенностям современных психоаналитических школ можно отнести следующее:
• наблюдается устойчивое последовательное развитие фрейдовских идей и базовой техники психоанализа с учетом новых научных данных и изменившейся социальной среды;
• для психоанализа в целом характерна тесная связь теории и практики, в ходе чего теоретические изыскания приводят к техническим новшествам, а богатейший терапевтический материал дает почву для дальнейшего развития концепций психоанализа;
• на фоне чрезмерного увлечения клинической практикой ощущается явный дефицит прикладных и экспериментальных исследований в области психоанализа, что усугубляется отсутствием соответствующей научной специальности и диссертационных советов по психоанализу;
• сохраняется традиция длительной и основательной подготовки психоаналитически ориентированных специалистов, которая наряду с теоретическим обучением включает продолжительный тренинговый анализ (личную психотерапию самого обучающегося у сертифицированного аналитика), а также систему групповых и индивидуальных супервизий (разбора случаев) под руководством опытных специалистов;
• продолжается расширение области применения психоанализа и его выход за рамки медицинского использования – современный психоанализ ориентирован на работу с различными проблемами и пациентами;
• несмотря на то что в целом аналитическая психотерапия остается достаточно продолжительной процедурой, наметилась тенденция на сокращение сроков лечения, а также использование методов краткосрочной терапии;
• в фокусе внимания современных психоаналитиков находятся терапевтические отношения как сложная система взаимовлияния личности пациента и аналитика, с взаимодействующими интрапсихическими конфликтами, защитами, переносами и сопротивлениями, при этом процессам переноса, сопротивления и контрпереноса придается приоритетное значение.
Современный психоанализ представляет собой непрерывно развивающуюся систему . Любая историческая эпоха фокусирует свое внимание на концепциях, отражающих насущные потребности общества. Если в период творчества Фрейда были особенно популярны его теория влечений и концепция инфантильной сексуальности, то в настоящее время несомненными лидерами в области психоаналитических идей следует признать теорию объектных отношений и эго-психологию. Данные направления достигли таких широких масштабов, что начали ассоциироваться с современным психоанализом в целом. Одновременно с этим отмечается трудность в дифференциации современных школ психоанализа. Так, например, в ряде научных изданий кляйнианский подход и эго-психология рассматриваются в рамках теории объектных отношений как разновидности последней [58, 103]. Еще более сложной задачей является отнесение конкретной теории (автора) к той или иной школе психоанализа. Например, Мелани Кляйн в равной степени может быть признана наследницей теории влечений Фрейда и родоначальницей объектного подхода; Эрик Эриксон обозначается как неофрейдист и как представитель эго-психологии, а Маргарет Малер в равной степени идентифицируется с эго-психологией и с теорией объектных отношений.
Для прояснения выявленных разногласий полезно обратиться к истории понятий, лежащих в основе различных теоретических систем, прежде всего ставших столь важными в наши дни терминов – «объектные отношения» и «Эго».
З. Фрейд выдвинул понятие объекта в « Трех очерках по теории сексуальности» (1905 год), хотя и в узком значении, как «средство для удовлетворения влечений и скорейшее ослабление напряжения» [140]. В других работах Фрейд указывал, что восприятие значимости других людей в раннем детстве и неудачи в отношениях с ними определяют психическую структуру индивида. В начале жизни внешний объект (материнская грудь, мать, другие значимые люди) воспринимается в связи с либидным удовлетворением. Ребенок становится зависимым от тех объектов, которые обеспечивают разрядку влечений. Объект не обязательно является чем-то посторонним для субъекта, он может быть эквивалентным части его тела. В топографической модели Фрейд подчеркнул патологическое влияние травматического опыта в отношениях с объектом. Там же он показал, как бессознательные желания и фантазии могут превращать нейтральные отношения с объектом в негативные, оставляя тревожные и разрушительные воспоминания [122]. В структурной теории Фрейд отмечал, что идентификация с объектом является главным моментом в формировании структур Эго и Супер-Эго [143].
Фрейд сделал важное дополнение к вопросу об объектных отношениях, когда пересматривал теорию тревоги. Поскольку детское Эго беспомощно, регулятором тревоги становится внешний объект. Фрейд полагал, что недостаток эго-функции в более позднем возрасте обусловлен одновременно силой инстинктивных импульсов и слабостью внешних объектов, регулировавших состояние ребенка. Он установил соответствие между тревогой, связанной с объектами, и фантазиями, характерными для определенной фазы психосексуального развития индивида: страх потери объекта, страх потери любви объекта, страх кастрации и страх наказания со стороны Супер-Эго. По мнению Фрейда, беспомощность и зависимость ребенка вызывают детское ощущение опасности и потребность быть любимым, которые ребенок проносит через всю свою жизнь [138].
Несмотря на то что Фрейд сформулировал ряд важных идей в области объектных отношений, он не предпринял попытки их развития в единую теорию. Кроме того, внимание Фрейда было приковано прежде всего к эдипову комплексу, вследствие чего природа ранних (доэдипальных) отношений осталась за границей его исследования.
Рассмотренные ограничения были успешно преодолены психоаналитиками последующих поколений.
Начиная с 1930-х годов объектные отношения стали изучаться более пристально. Работы М. Кляйн, А. Фрейд, Р. Спитца, Дж. Боулби, Д. Винникотта, М. Балинта, М. Маллер и других исследователей позволили совершить прорыв в изучении данного вопроса и предопределили развитие психоанализа в последующие годы.
Начиная с 1940-х годов понятие «объект » стало одним из ключевых в психоанализе. При использовании данного термина разные авторы придерживаются различных значений. В психоанализе данное понятие рассматривается с трех основных точек зрения. В традиционном (философском) значении объект соотносится с познающим субъектом как то, что имеет устойчивые и постоянные признаки. В психоаналитическом же контексте термин «объект» используется либо в значении «объект влечения», либо – «объект любви». Объект влечений – это человек, предмет или образ, с помощью которого инстинкт может достичь своей цели и удовлетворения. Объект влечений не обязательно должен быть реальным и целым, он также может быть воображаемым (фантазийным) и частичным. Объект любви (притяжения) – это объект отношения личности (позитивного или негативного) в целом к чему-либо или кому-либо, это отношение целостного Я. В качестве объекта любви (ненависти) также могут выступать разные вещи: человек, инстанция Я, идеал, сущность [60].
Последнее значение термина «объект» используется в современном психоанализе наиболее часто. Репрезентация реального или фантазийного объекта в психической реальности человека обозначается как внутренний объект . Установка и поведение индивида по отношению к своему объекту (внутреннему, внешнему) называются объектными отношениями [30, 60, 84].
Изучение объектных отношений началось с систематических наблюдений за маленькими детьми и их матерями. Клинические наблюдения за младенцами Мелани Кляйн и работа в Хэмпстедском детском доме Анны Фрейд стали основными источниками данных для новых идей в области объектных отношений и эгопсихологии.
Отличительной особенностью современного психоанализа является его тесная связь с практикой ; теории разрабатываются на основе клинических наблюдений и одновременно служат обоснованием для конкретных терапевтических принципов и методических новшеств. Предлагаемый далее обзор основных научных школ современного психоанализа убедительно свидетельствует о том, что теоретические идеи и практические изыскания психоаналитиков взаимно обусловливают и гармонично дополняют друг друга, продолжая традицию Фрейда и сохраняя уникальность психоаналитического подхода.
Кляйнианское направление
На протяжении всей своей работы я придавала фундаментальное значение первым объектным отношениям младенца – отношениям с материнской грудью и с матерью.
М. Кляйн
Мелани Кляйн (1882–1960) по праву можно назвать одной из наиболее влиятельных фигур в психоанализе. Кляйн не только основала собственную научную школу, ее исследования в области раннего развития ребенка предопределили появление того, что мы сегодня называем теорией объектных отношений. Ее смелые идеи о переживаниях младенцев и оригинальные подходы к анализу пациентов, страдающих серьезными психическими расстройствами, продолжают вызывать бурные дискуссии на протяжении многих десятилетий.
Мелани Кляйн (урожденная Райцес) родилась в Вене. Она мечтала получить медицинское образование, однако замужество в юном возрасте и рождение троих детей воспрепятствовали этому. Поселившись в 1910 году в Будапеште, Мелани заинтересовалась психоанализом, примкнув к кружку Шандора Ференци и пройдя у него личный анализ. В 1917 году она познакомилась с Фрейдом, а в 1919 вступила в Венгерское психоаналитическое общество, представив доклад «О развитии одного ребенка». В 1920 году произошла встреча Мелани Кляйн с Карлом Абрахамом, у которого впоследствии она проходила личный анализ и идеи которого оказали наибольшее влияние на ее психоаналитические воззрения. В 1921 году Кляйн начала свою психоаналитическую практику со взрослыми и детьми в Берлине, а в 1926 году по приглашению Эрнста Джонса переехала в Великобританию, где ее клиническая и теоретическая работа достигли своего расцвета. Одновременно с этим в 1940-е годы она подверглась жесточайшей критике со стороны последователей ортодоксального психоанализа, вступив в непримиримое соперничество с Анной Фрейд. Все это привело к сохраняющемуся до сих пор расколу Британского психоаналитического общества на группы последователей Мелани Кляйн и Анны Фрейд, а также нейтральную группу, занимающую промежуточное положение [84, 105, 164].
Мелани Кляйн была первой из психоаналитиков, кто сосредоточился на ранних отношениях младенца с матерью как главном факторе развития его личности. Одним из базовых положений кляйнианского психоанализа стал конфликт между инстинктами жизни и смерти . Первый порождает либидонозные влечения и способность к любви; второй – деструктивные импульсы и агрессию. Данный конфликт актуализируется в момент рождения и определяет всю последующую психическую жизнь индивида. «Борьба между инстинктами жизни и смерти и производный от нее страх уничтожения себя и объекта собственными деструктивными импульсами являются основополагающими факторами в первоначальном отношении младенца к матери » [45. С. 17].
Новорожденный ребенок страдает от тревоги преследования, которая актуализируется травмой рождения и утратой внутриутробного состояния. Затянувшиеся или чем-то осложненные роды усиливают тревогу. Другой источник опасности – фрустрирующие внешние условия и поведение матери. Таким образом, с самого начала жизни конституциональные факторы тесно взаимодействуют с внешними условиями, такими как опыт рождения и ситуации, связанные с кормлением и уходом [48].
Для объяснения динамики психического развития индивида Кляйн использовала понятие внутренних объектов – интрапсихических репрезентантов отношений с другими людьми . В процессе лечения маленьких детей она обнаружила, что пациенты переносят на аналитика не столько отношения к реальным, сколько к внутренним, воображаемым родителям. Кляйн сделала акцент на значении для развития ребенка ранних внутренних объектов, решающую роль в происхождении которых играют бессознательные фантазии о родителях на первом году жизни. «Картина объекта, внешнего и переведенного во внутренний план, в психике ребенка искажена фантазиями, тесно связанными с проецированием его импульсов на объект » [46. С. 290].
При этом Кляйн рассматривала фантазию не как компромисс между импульсами и защитными механизмами, но как прямое выражение инстинкта – его мысленную репрезентацию. Любой инстинктивный импульс, по мнению Кляйн, переживается через фантазию, и функция фантазии заключается в обслуживании влечений. Наряду с бессознательными фантазиями чрезвычайно важную функцию выполняют механизмы символизации – замены реальных объектов их символами [45].
Кляйн предположила, что объектные отношения существуют с самого начала жизни. Первым объектом (одновременно символом матери) является материнская грудь (частичный объект), которая в силу страха преследования воспринимается как враждебная. Младенец защитно расщепляет грудь на «хорошую» (удовлетворяющую) и «плохую» (фрустрирующую), вследствие чего уже в младенческом возрасте ребенок испытывает любовь и ненависть. Отношение к первичному объекту состоит в проекции на него данных чувств, а также в интроекции (поглощении) качеств самого объекта. Например, «плохая» материнская грудь высвобождает орально-садистические и анально-садистические импульсы и ребенок фантазирует об атаках на нее. Вследствие деструктивных импульсов у младенца возникает страх преследования, который, в свою очередь, вызывает к жизни различные защитные механизмы [48]. «Отрицание, идеализация, расщепление и контроль над внешними и внутренними объектами используются Эго для противодействия тревоге преследования » [48. С. 307].
Таким образом, по мнению Кляйн, ранние объектные отношения не протекают безоблачно для ребенка – с первых минут жизни они наполнены тревогой, агрессией, а также и попыткой защититься от них.
Поскольку ребенок постоянно воспринимает мать с новой позиции или другим способом, Кляйн использовала слово «позиция » для описания того, что другие аналитики называют стадией развития. Термин «позиция» подразумевает специфическое сочетание объектных отношений, тревоги и защиты, проявляющееся на протяжении всей жизни индивида [210]. «Я предпочитаю термин “позиция” <…> из-за того, что определенные группировки тревог и защит хотя и появляются впервые на самых ранних стадиях, но не ограничиваются их пределами, а снова и снова возникают в течение первых лет детства и, при определенных обстоятельствах, в ходе всей позднейшей жизни » [46. С. 341].
Кляйн выделила две ранние позиции (фазы) развития: параноидно-шизоидную и депрессивную. Первая позиция, от рождения до трех месяцев, обозначается как параноидно-шизоидная . Именно в это время под влиянием влечения к смерти у ребенка проявляется сильный персекуторный страх (страх преследования) со стороны внешнего объекта (груди). Под влиянием параноидного страха ребенок пытается уничтожить грудь как объект, с этой целью интроецируя ее вовнутрь. В итоге: ненавистная и угрожающая часть себя (интроецированная грудь) расщепляется и вновь проецируется на мать. Этот процесс ведет к частичной идентификации (бессознательному уподоблению плохим частям матери), которая устанавливает прототип агрессивных объектных отношений [45].
Если страх, порождаемый образом «плохой матери» на первых трех месяцах жизни, будет слишком силен, то это в совокупности с другими причинами не позволит ребенку преодолеть параноидно-шизоидную позицию, что может вызвать нарушения в его поведении. Например, источником многих пищевых проблем, по мнению Мелани Кляйн, является страх «быть съеденным» или «отравленным» «плохой» материнской грудью. Страх, в свою очередь, вызывается фантазиями младенца о пожирающей и отравляющей груди. Страхи усиливаются под воздействием неблагоприятных объективных факторов, таких как, например, недостаток нежной заботы со стороны матери или ее физическое отсутствие [46, 47].
Сильный страх также может негативно сказаться на прохождении следующей стадии, определяющей депрессивную точку фиксации личности. Если же развитие проходит благоприятно, и в частности происходит идентификация с «хорошей» грудью, ребенок становится более терпимым к инстинкту смерти и все реже прибегает к расщеплению и проекции, одновременно уменьшая параноидальные чувства. «На протяжении всей своей работы я придавала фундаментальное значение первым объектным отношениям младенца – отношениям с материнской грудью и с матерью – и сделала заключение, что если этот первичный объект, который интроецируется, укореняется в Эго с достаточной стабильностью, то закладывается основа для удовлетворительного развития » [45].
В возрасте приблизительно трех месяцев ребенок переходит на депрессивную позицию (четыре – девять месяцев). Данной позиции приписывается центральная роль в раннем развитии, поскольку на этой фазе осуществляется интроекция целостных объектов – синтез любимых и ненавидимых аспектов объекта. Иными словами, ребенок начинает воспринимать «плохую» и «хорошую» части матери как единое целое.
Это, в свою очередь, порождает чувство вины (Супер-Эго) и скорби. Теперь тревога ребенка связана со страхом, что он разрушит или повредит объект своей любви. В результате младенец начинает искать возможность интроецировать мать орально, как бы защищая ее от своей деструктивности. Оральное всемогущество, однако, ведет к страху, что «хороший» внешний и внутренний объект каким-либо способом могут быть поглощены и уничтожены, и, таким образом, даже попытки сохранить объект переживаются как деструктивные. Для этой фазы в целом характерны депрессивные чувства страха и безнадежности [45. С. 16]. «Депрессивная тревога связана с переживанием собственной враждебности по отношению к хорошей матери, а следовательно, с чувством вины » [48. С. 364].
Последующее развитие Супер-Эго и эдипов комплекс углубляют депрессию. На пике орально-садистической фазы (в возрасте около восьми – девяти месяцев) под влиянием страха преследования и депрессивного аффекта и мальчики и девочки отворачиваются от матери и ее груди к отцу как к новому объекту орального желания [208]. Эго пытается преодолеть депрессивную позицию путем интеграции, а также повышения познавательного интереса и общей активности.
Таким образом, страх преследования и депрессивная тревога – главные факторы психического развития младенца, которые хотя и снижаются по мере взросления, однако полностью не искореняются никогда. Чрезмерная тревога преследования или депрессивная тревога лежат в основе формирования психических расстройств.
Для описания ведущих защит от данных страхов Кляйн использовала такие термины, как «проекция», «проективная и интроективная идентификация». Суть проекции раскрывается посредством следующего замечания: «Стремление проецировать (“отбрасывать” ), изгнание “плохого” возрастает вместе со страхом внутренних преследователей » [48. С. 300].
При проективной идентификации части Эго и внутренних объектов расщепляются до «хороших» и «плохих» и проецируются на внешний объект. Ее защитными целями являются слияние с внешним объектом, контроль над деструктивным («плохим») объектом, сохранение «хороших» частей Эго. Проективная идентификация доминирует в рамках параноидно-шизоидной позиции, но может сохраняться как ведущая в течение всей жизни. Термины «проекция» и «проективная идентификация» используются в кляйнианском анализе фактически как синонимы, но с одним различием: в первом случае подразумевается только защитный механизм, во втором – также воображаемые объектные отношения.
Интроективная идентификация представляет собой противоположный процесс. Она включает фантазии об оральной инкорпорации (поглощении) объекта и идентификации (уподобления) с ним. Ребенок инкорпорирует то, что он идентифицировал как «хорошее», и соответственно отщепляет и проецирует вовне «плохие» аспекты внутреннего объекта. Интроективная идентификация доминирует при депрессивной позиции, защищая ребенка от его собственных деструктивных импульсов и содействуя формированию целостного объекта. Интроективная идентификация также может выступать в роли защитного механизма в форме интернализации «плохого» внешнего объекта, для уменьшения тревоги или сохранения ценных свойств последнего. Напротив, если первичный объект интроецируется и укореняется в Эго с достаточной стабильностью, то закладывается прочная основа для нормального развития личности.
По мнению Мелани Кляйн, чередование проективной и интроективной идентификации представляет собой непрерывный процесс реконструирования внешних объектов и формирования внутреннего мира индивида [48].
Одним из наиболее дискуссионных моментов кляйнианской теории является положение, в соответствии с которым переживание тревоги, применение защитных механизмов, бессознательные фантазии, функции Эго, – все это присутствует в интрапсихической динамике с момента рождения ребенка.
Так же как и влечение к смерти, влечение к жизни, или либидо, связанно с грудью, с первым внешним объектом. Эта «хорошая» грудь также интернализуется, в результате чего борьба между влечением к смерти и влечением к жизни представляется как борьба между пожирающей и питающей грудью.
С этим связана и роль зависти , которая, по мнению Кляйн, относится к одной из наиболее примитивных и фундаментальных эмоций. Зависть существует с первых дней жизни младенца и проявляется в виде деструктивных импульсов. Так как идеальная грудь воспринимается как источник любви и доброты, Эго старается ей соответствовать. Если это не представляется возможным, ребенок стремится атаковать и разрушить «хорошую» грудь, чтобы избавиться от источника зависти. С этой целью он пытается расщепить болезненный аффект. Если данная попытка завершается успешно, благодарность, интроецированная в идеальную грудь, обогащает и усиливает Эго [45].
«Вследствие сменяющих друг друга процессов дезинтеграции и интеграции постепенно развивается более интегрированное Эго, с возросшей способностью справляться с тревогой преследования » [46. С. 302].
Несомненной заслугой М. Кляйн является то, что она обратила внимание психоаналитиков на важность доэдиповой стадии в развитии ребенка. Доэдипальные фантазии признавались Мелани Кляйн в качестве ведущей детерминанты развития ребенка, более важной, например, чем внешние стрессы. Понятия проекции, интроекции, проективной идентификации прочно вошли в психоаналитический лексикон и занимают центральное место в современной теории объектных отношений.
Обогатило психоаналитическую теорию развития также и выдвинутое Мелани Кляйн положение о том, что стадии психосексуального развития (по Фрейду, оральная, анальная, фаллическая/генитальная) не являются последовательно сменяющимися этапами, но присутствуют у каждого ребенка с самого рождения в качестве тенденций, а ранние проявления эдипова конфликта начинают переживаться младенцем еще при кормлении грудью.
Одновременно со всем сказанным выше ряд положений кляйнианской теории носит дискуссионный характер [84, 105, 164]. Утверждение, что фантазия доступна ребенку от рождения, не соответствует данным когнитивной психологии и нейрофизиологии. Вызывает критику и центральное положение теории Кляйн, что основной конфликт разворачивается между двумя врожденными влечениями, а не между разными психическими структурами. Большинство аналитиков считает, что Кляйн минимизирует роль внешних объектов, среды и индивидуального опыта, практически утверждая, что фантазии продуцируются изнутри с помощью активности импульсов. Наконец, хотя концепцию Кляйн нередко относят к теориям объектных отношений, для нее значимость объекта вторична по сравнению со значимостью влечений. Проявлению реальных качеств объекта и его роли в развитии ребенка уделяется явно недостаточное внимание.
С точки зрения практики психоанализа наиболее важным достижением Кляйн было создание собственной техники работы с детьми [164]. Кляйн обладала особым талантом раскрывать с помощью игровых техник бессознательные фантазии маленького ребенка. Вместо свободных ассоциаций «маленькая фрау», как ее называла одна из пациенток, применила метод свободной игры, инициатором которой является ребенок и которая, так же как вербальные ассоциации взрослого человека, становится способом выражения его желаний, фантазий и жизненного опыта. Кляйн определила, каково должно быть расписание психоаналитических сеансов при работе с детьми и как должна быть устроена игровая комната. Каждый ребенок, в частности, имел свой отдельный ящик с игрушками, причем особый акцент делался на том, чтобы игрушки были небольшими, что позволяло им выступать непосредственно в качестве символов внутреннего мира ребенка .
Для аналитической техники Кляйн характерны смелые и глубокие интерпретации с самого начала лечения, большое внимание к анализу негативных чувств вообще и негативного переноса в частности, использование в интерпретациях языка частичных объектов (груди, пениса, вагины, фекалий, «хорошей» и «плохой» матери и т. п.) и телесных функций (еды, выделений, сексуальности). Кляйнианская терапия в целом направлена на овладение страхом преследования и депрессивной тревогой через интеграцию отдельных частей раннего психического опыта индивида. «Только в процессе анализа как негативного, так и позитивного переноса, в результате которого аналитик выступает попеременно то в роли хорошего, то в роли плохого объекта, то вызывая восторг пациента, то рождая в нем страх, пациенту удается проработать, а следовательно, и модифицировать ранние стадии тревог; уменьшается расщепление между плохими и хорошими фигурами, они становятся более интегрированными, то есть агрессия смягчается благодаря либидо » [46. С. 337].
Благодаря своему оригинальному подходу Кляйн оказалась в числе тех психоаналитиков, которые существенно расширили спектр клинического применения психоанализа, включив в него аналитическую работу с тяжело нарушенными (психотическими) пациентами.
Мелани Кляйн была не только выдающимся теоретиком и клиницистом, она основала собственную научную школу , которая по праву занимает отдельное положение в психоанализе. Ее учениками стали такие известные психоаналитики, как Джоан Райвери, Сюзн Айзексе, Паула Хайманн, Вильфред Бион, Герберт Розенфельд, Ханна Сигал. Именно их усилиями были созданы работы, придавшие конкретные очертания концепциям депрессивной позиции, бессознательной фантазии, внутренних объектов [48].
М. Кляйн, С. Айзекс, П. Хайманн и Дж. Райвери организовали «Дискуссию о противоречиях» (с января 1943 до мая 1944), одним из результатов которой стал их совместный труд «Развитие в психоанализе» (1952 год).
Сюзн Айзекс (1885–1948) оказала неоценимую помощь М. Кляйн на ранних этапах ее деятельности и в период научных дискуссий с венскими психоаналитиками. Работы С. Айзекс пользуются большим авторитетом у специалистов в сфере аналитической терапии и педагогики (как и Кляйн, она не разграничивала эти области). Ее статьи представляют собой наиболее точное и строгое изложение базовых идей кляйнианской школы и прекрасно иллюстрированы клиническим материалом. Важнейшим научным вкладом Айзекс принято считать детальное изложение концепции бессознательной фантазии.
Паула Хайманн (1899–1982) занималась изучением медицины, а потом и психоанализа в Берлине. После эмиграции в Англию Хайманн продолжила психоаналитическую подготовку под руководством М. Кляйн. Вместе с Сюзн Айзекс Хайманн активно отстаивала позиции Кляйн в 1940-е годы, когда кляйнианская группа подверглась массированным атакам со стороны «венских» психоаналитиков.
Джоан Райвери (1883–1962) была членом Британского психоаналитического общества со времени его основания в 1919 году. Она проходила личный психоанализ вначале у Э. Джонса, а с 1922 года – у З. Фрейда. Выступление в защиту работы М. Кляйн резко обострило отношения Райвери с Фрейдом. В 1936 году в Венском психоаналитическом обществе она выступила с докладом о психическом конфликте в раннем младенчестве, который в переработанном виде вошел в книгу «Психоанализ в развитии». Райвери глубоко восприняла открытия Кляйн, и ее безусловной заслугой следует признать усилия по их систематизации и последовательному осмыслению.
Впоследствии научные пути Кляйн, Айзекс, Хайманн и Райвери разошлись. Вышедшие в начале 1930-х годов работы Кляйн, которые представляли собой новаторский подход к проблемам психотических пациентов, привлекли на ее сторону группу врачей, имеющих не только высокий профессиональный уровень, но и безупречную научную репутацию. Многие из них стали проходить обучающий анализ у Кляйн. Среди них были У. К. М. Скотт, Дж. Боулби, Д. В. Винникотт. В ходе общения и сотрудничества с этими людьми Кляйн приобрела новые знания, необходимые для понимания шизоидных механизмов – расщепления, проекции, интроекции и проективной идентификации. Тем не менее большинство из этих новых последователей покинуло ее группу вскоре после прибытия в Лондон А. Фрейд.
После войны вокруг Кляйн собралась новая группа, состоявшая из недавно прибывших в Британию молодых врачей, практикующих психоанализ. Эту группу принято считать вторым поколением кляйнианских аналитиков, среди которых особенно ярко выделялись Ханна Сигал (р. 1919), Герберт Розенфельд (1910–1986) и Вильфред Бион (1897–1979). Именно они дали новый толчок развитию кляйнианской мысли, почти полностью базировавшийся на расширении и углублении концепции проективной идентификации.
Ближайшие последователи Кляйн продолжили разработку понятия проективной идентификации и придали ему позитивное значение. В. Бион предложил свое описание протекающего между матерью и ребенком процесса контейнирования, в котором проецируемые ребенком негативные аспекты самости превращаются в позитивные и приемлемые. X . Сигал провела четкое различие между данным процессом и самой проективной идентификацией, происходящей при неудаче контейнирования. Можно сказать, что в целом данная линия исследований развивалась в направлении все большего учета влияния внешних объектных отношений на развитие ребенка.
Кляйнианский психоанализ оказал значительное влияние на психологию развития, психоаналитическую терапию, психодинамическую теорию групповых процессов. Со временем образ «кляйнианского психоаналитика» стал пользоваться широким и устойчивым авторитетом. В настоящее время находится все больше психоаналитиков, именующих себя «кляйнианцами», и еще больше тех, кто испытал влияние этого подхода. Но наиболее обнадеживающе, с нашей точки зрения, выглядит наметившаяся тенденция к интеграции идей Кляйн с другими направлениями психоаналитической мысли. Поскольку теория Мелани Кляйн располагается на границе между классической теорией влечений, эго-психологией и концепцией объектных отношений, она чрезвычайно актуальна в свете современной тенденции, проявляющейся в интеграции расщепленных аспектов единого психоаналитического знания.
Теория объектных отношений
Первыми объектами любви ребенка выступают его родители.
З. Фрейд
Идеи, предложенные Мелани Кляйн, способствовали формированию целого направления в психоанализе, которое получило название теории объектных отношений . Поскольку большинство представителей нового подхода проживали в Великобритании, данная группа также обозначается как Британская школа. Другие, менее точные названия – «теории развития» и «детский психоанализ» – связаны с фокусом на процессе развития ребенка. Среди выдающихся представителей данного направления: Винникотт, Спитц, Боулби, Балинт, Фейрбейрн, Гантрип и др.
Акцентируя внимание на ранних объектных отношениях, эти аналитики в отличие от кляйнианцев и фрейдистов не считали, что влечения играют ведущую роль в формировании психических структур. В качестве главного фактора развития личности они рассматривали характер отношений ребенка с матерью и другими фигурами как главный фактор развития личности.