О некоторых специфических характеристиках

Женского Эдипова комплекса

Мы здесь имеем расхождение с поразитель­ным утверждением Фройда, согласно кото­рому понятие «Эдипова комплекса», строго говоря, применимо лишь к ребенку мужско­го пола, и что «только у ребенка мужского пола имеет место фатальное роковое соеди­нение любви к одному из родителей и ненави­сти к другому как к сопернику». Мы вынуж­дены быть plus royalistae le roi¹.

Фройд. О женской сексуальности (1931)

Я не вижу никакой причины сомневаться в том, что в жизни девочки, как и мальчика, Эдипова ситуация в реальности и фантазме представляет собой решающее событие».

Джонс. Фаллическая фаза (1932)

Приходится с сожалением признать, что в своей теории Эдипова комплекса Фройд отводит отцу центральное место в Эдиповом комплексе мальчика и, в то же время, сильно преуменьшает его роль в Эдипе девочки. Действительно, если мы обратимся к работе Фройда «О женской сексуальности», ответом на которую была статья Джонса «Фаллическая фаза», то увидим, что позитивный Эдипов комплекс у девочки может и вовсе отсутствовать. А если он существует, то зачас­тую представляет собой точную копию отношения к матери, «за исключением того, что связано со сменой объекта, любовная жизнь едва ли приобретает хотя бы одну новую черту на второй фазе (фазе позитивного Эдипова комплекса)», — пишет Фройд в «Женской сексуальности».

¹ В оригинале текста данная фраза приводится на французском языке — большими ро­ялистами, чем сам король (фр.). — Примеч. Е. С. Смирнова.

Согласно Фройду, позитивный Эдип устанавливается у девочки не по причи­не ее любви к отцу и женских желаний, а вследствие ее мужских желаний, зависти к пенису, который она стремится получить у его обладателя — отца. Устано­вившись, наконец, он имеет тенденцию к своему упрочению, создавая «позиций» полной безопасности» («Женственность»), некую «гавань» («Угасание Эдипова комплекса»). Поскольку у девочки отсутствует страх кастрации, у нее нет при­чин ни отказываться от всемогущего Сверх-Я, ни создавать его «Угасание Эдипо­ва комплекса».

В период, предшествующий смене объекта и когда эта смена происходит, отец «совершенно не отличается от неприятного соперника» («О женской сексуально­сти»); к тому же, соперничество с отцом при негативном Эдипе не слишком выра­жено и не симметрично эдипову соперничеству мальчика за обладание матерью. Девочка не идентифицируется с отцом в своей гомосексуальной любви к матери.

Если мы оставим область нормального и невротического развития, чтобы обратиться к психозам, то обнаружим место гомосексуальности, отводимое Фройдом в теории бредовых состояний.

Желания пассивного подчинения отцу, опасные для Я, создают ядро бреда у мужчин. Среди них ведущую роль играет желание иметь ребенка от отца. Мы всякий раз поражаемся, что фактически то же самое желание иметь ребенка от отца, если оно возникает в ходе нормального развития девочки, согласно теории Фройда, является не первичным, связанным с самой женственностью, а вторичным — за­местителем зависти к пенису.

Парадоксально, но отец, по-видимому, занимает более важное место в психосексуальной жизни мальчика, чем девочки, будь он объект любви или соперник. К этому я вполне могла бы добавить, развивая до конца мысль Фройда, что отец значит для мальчика гораздо больше, чем когда-либо значил для девочки.

Но, обладая такими чертами гения, как подлинно научный дух, любовь к прав­де и великодушие, Фройд никогда не считал свои труды по женской сексуально­сти истиной в последней инстанции, оставляя возможность для дискуссий, при­глашая своих учеников последовать за ним в изучении «черного континента». Разве он не сказал, например, в заключение конференции, темой которой была «Женственность», одной из последних, посвященных данной проблеме: «Если вы хотите больше узнать о женственности, обратитесь к собственному опыту; спро­сите поэтов или же дождитесь, пока наука окажется в состоянии предоставить нам более глубокие и согласованные сведения».

Цель данной работы заключается в том, чтобы рассмотреть некоторые специфически женские характеристики эдиповой ситуации, не имеющие анало­гов у мужчин, попробовать прояснить их глубинные мотивы, сделать из них выводы и описать последствия. Поэтому попутно мне неизбежно придется затро­нуть многие связанные с психосексуальной жизнью женщины темы, такие как зависть к пенису, женский мазохизм, Сверх-Я, угасание Эдипова комплекса у де­вочки... Конечно, не может быть и речи о том, чтобы рассмотреть эти темы каж­дую по отдельности и, тем более, давать исчерпывающие ответы. К тому же нам придется выделить лишь те аспекты, которые напрямую связаны с затронутой здесь темой, имеют отношение к той же проблематике.

Учитывая большое количество обсуждаемых вопросов, мне неизбежно придется производить в изложении материала некоторые искусственные сокращения,

Так, я буду делать акцент на особом характере отношения девочки к отцу, не учитывая при этом должным образом длительную предысторию этого отношения и, в частности, проблемы идентификации, в свою очередь, связанные с гомосексуальностью, о которых пишет Джойс МакДугалл.

С другой стороны, трактовка некоторых женских позиций как «специфических» требует их сравнения с мужскими. Подобное сравнение может носить лишь имплицитный характер.

Большинство авторов психоаналитических исследований сходятся в признании того, что женщина проходит через многочисленные препятствия на пути к эдиповой и генитальной зрелости, и, как мы знаем, Фройд, изучая женскую тему, в конце концов, пришел к тому, чтобы вернуться к утверждению универ­сальной роли Эдипова комплекса в качестве «ядра неврозов».

Что касается авторов в целом, не разделяющих взглядов Фройда на психосексуальное развитие девочки, они выделяют в качестве главной проблемы страхи за собственное Я, с которыми девочка сталкивается, и нарциссические страхи, кото­рые пробуждает женская позиция.

Я же в данной статье хотела бы показать некоторые черты женского Эдипова комплекса, не имеющие аналога у мужчин, и то, что они являются источником специфического чувства вины, присущего женщине в определенный период ее психосексуального развития: период смены объекта.