Эдипов комплекс и инфантильный невроз: чувство вины

Проблемы наступившей инфантильной генитальной фазы психосексуального развития предъявляют к незре­лому Эго новые требования. Задачи установления поло­вой идентичности и озабоченность собственной нарцис­сичностью приводят ребенка к необходимости иденти­фицироваться с идеализированным родителем одноимен­ного пола; эти идентификации прокладывают путь к Эдипову комплексу, который обыкновенно порождает конфликт с его фантазиями, страхами и колебаниями чувства собственного достоинства.

– 419 –

Ребенок стремится удовлетворить либидные, агрес­сивные и другие актуальные побуждения; достичь опре­деленной степени контроля над импульсами (Lastman, 1966); удовлетворить стандартам набирающего силу Су­перэго; добиться консолидации значимой с позиции нар­циссизма половой идентичности; перед лицом неудов­летворенных фантазий желания поддержать чувство соб­ственного достоинства. На этом пути складывается мно­жество всевозможных вариантов Эдипова конфликта. То, какие ресурсы имеются в распоряжении Эго и задей­ствуются им во время Эдипова конфликта, играет важ­ную роль для последующего развития ребенка.

Эдипов комплекс формирует стержневой конфликт, который Фрейд назвал инфантильным неврозом (1909а, 1918). Этот термин относится к специфической структу­ре и организации мышления, характеризуемой интерна­лизованным конфликтом и функционирующим Суперэ­го. Как говорилось нами при обсуждении развития Су­перэго, первые шаги в его формировании делаются с формированием интроектов и идеалов и интернализаци­ей конфликта, но эти ранние фрагменты Суперэго еще не могут функционировать как хорошо организованная, согласованная и прочная система, способная эффектив­но осуществлять функции контроля и наказания. Более согласованной, интегрированной, одним словом, функ­циональной системой Суперэго становится по мере того, как ребенок идентифицируется с моральным кодексом и этическими стандартами родителей, пытаясь разрешить Эдипов конфликт и, став приверженным этим, теперь внутренним стандартам, пойти на дальнейшие внутрен­ние компромиссы. Соответственно, истоки конфликта, истоки наказывающей инстанции при болезненном аф­фекте вины и источники чувства собственного достоин­ства становятся теперь внутренними. Они становятся те­перь весьма удаленными и недоступными для внешнего влияния модификации.

Инфантильный невроз поэтому подразумевает фор­мирование нового типа психической организации — ин-

– 420 –

тегрированного. Как таковой, он представляет собой по­пытку объединения минувших (предэдиповых), текущих прогрессивных (эдиповых), внутренних (активное — пассив­ное, мужественное — женственное) и невротических конф­ликтов в единую, в более адаптированную к реальности, социально приемлемую организацию. Он представляет собой наивысший уровень организации психики, кото­рый пока может достичь малыш.

Этот прогресс ребенку достается нелегко. Глубину его страдания можно почувствовать на примере случая маленького Ганса (Freud, 1909a). Фрейд замечает, что хотя инфантильный невроз и представляет собой исход борь­бы между интересами самосохранения и требованиями либидо, борьбы, в которой победа остается за Эго, это достигается ценой страдания и самоотречения: «Ценой, которую мы платим за наше продвижение к цивилизо­ванности, является счастье, теряемое нами по мере рос­та чувства вины» (1930, стр. 134).

Примером напряженности и страдания, которые могут сопровождать инфантильный невроз, служит слу­чай Коулин. Соревнование с отцом во время эдиповой фазы претерпевает смешение на его старших братьев, которые, кажется, всегда стояли между ним и матерью. Чувство вины заставляет его сместить желание смерти братьев на других детей, и однажды его желание «убить всех детей в мире, кроме тех, которые дома» высказыва­ется вслух. Он исступленно кусает пластмассовую куклу, случайно оброняя имя брата, но впоследствии отрицает враждебные чувства к братьям. Он подбегает к окну и выкрикивает ругательства и угрозы смертью детям, игра­ющим во дворе. А после того, как аналитик интерпрети­рует смещение, ребенок отвечает: «Тогда мама вся была бы моя, а потом я убил бы ее тоже!» Его сразу же пере­полняет тревога, он смешает желание смерти на анали­тика и пытается ее атаковать. Его удерживают, и тогда он высказывает саморазрушительную фантазию падения из окна. Аналитик интерпретирует использование Коу­пином агрессии в качестве защитного приема и выска-

– 421 –

зывает предположение, что он ищет любви окружающих. Тогда мальчик серьезно отвечает: «Я такой плохой внут­ри, что никто никогда не сможет меня полюбить». И умоляет: «Пожалуйста, прогоните мои ужасные тревоги!»

Анна Фрейд пишет, что, несмотря на то, что ин­фантильный невроз может протекать тяжело, травмиро­вать и сопровождаться болезненными симптомами, кон­фликты, которые лежат в его основе, — нормальные. Поэтому она высказывает мысль (весьма похожую на мысль ее отца), что инфантильный невроз — это «цена, которую приходится платить за более высокую ступень развития личности» (1970а, стр. 202).

Инфантильный невроз занимает центральное мес­то в раннем детском возрасте и представляет собой за­метный прогресс в организации и функционировании Эго. Вот почему мы отводим ему роль шестого органи­затора психики; чувство вины — это связанный аффект, сигнализирующий об этом прорыве в организации Эго,

Так как конфликты, источники одобрения и нео­добрения и средства разрешения конфликтов теперь все по большей части внутренние (хотя для их, усиления изредка необходима помощь извне), инфантильный не­вроз подразумевает, что Эго функционирует все более самостоятельно — более независимо от внешней под­держки.

ЛАТЕНТНАЯ ФАЗА. ТРУДОЛЮБИЕ

В возрасте 6—7 лет в связи с наступлением па­тентного периода происходит еще один важный сдвиг в развитии. Он отмечен аффектом «практики», который указывает на окончательное овладение ребенком свои­ми внешним и внутренним миром, и этому прогрессу оказывает значительную поддержку способность субли­мировать.

Первоначально Фрейд (1905b) описывает латент­ность в терминах уменьшения внешних проявлений ин-

– 422 –

фантильной сексуальности и способности сублимировать инстинктивные импульсы. Сегодня мы бы также вклю­чили сюда более или менее успешное разрешение ребен­ком Эдипова конфликта и реорганизацию под влиянием развивающегося Суперэго защитных структур Эго. Эти достижения в психическом развитии необходимо отли­чать от простого взросления: ребенок между 7 и 11 года­ми часто характеризуется как «ребенок, достигший ла­тентного возраста», независимо от того, произошли ли у него надлежащие психические изменения.

Поскольку патентная фаза не однородна, посколь­ку в различные ее моменты для психики актуальны раз­личные задачи и поскольку этот период охватывает не­сколько лет жизни, теоретики психоанализа попытались его подразделить (см. Albert, 1941; Bornstein, 1951; Williams, 1972; Sarnoff, 1976). Мы отдаем предпочтение классификации Борнштейн, которая описывает латент­ную фазу как раннюю и позднюю. Этот выбор обуслов­лен тем, что она основывает свои критерии на измене­ниях в функционировании Эго и Суперэго, находящих отражение в поведении ребенка.

Согласно материалу, предлагаемому нами при об­суждении сознания, Шапиро и Перри (1976) находят, что примерно у 7-летнего ребенка в сферах когнитивного, неврологического, физического, морального и социаль­ного функционирования одновременно происходят важ­ные изменения. Проходит время конкретного операци­онного мышления, и начинают доминировать вторичные процессы; теперь становится очевидным более опреде­ленное деление между рациональным мышлением и фан­тазированием. Это связано с тем, что первичные про­цессы все в большей мере бессознательны и сохраняют­ся в сфере личной жизни. Вследствие этого, требования внутреннего мира в меньшей мере влияют на мышление и формирование отношения, и последние становятся больше ориентированы на логику и реальность. У ребен­ка совершенствуется способность видеть вещи с различ­ных сторон и объективно оценивать других. Это способ-

– 423 –

ствует большему осознанию себя, в том числе и как ча­сти социума, что мотивирует снижение импульсивности поведения.

По мере приближения к 7-летнему возрасту вне­шний мир ребенка расширяется. Школьная жизнь пред­лагает возможности для овладевания, творчества, поко­рения все новых рубежей в двигательной, социальной и интеллектуальной сферах. Большая группа сверстников с характерным для нее акцентом на подвижных играх пред­лагает также социально приемлемый путь как для на­правления агрессивности, так и для стабилизации требо­ваний Суперэго: в коллективе обычно большое внима­ние уделяется правилам, и дети-ровесники или старшие по возрасту могут в дополнение к семейным фигурам являться примерами при выработке поведенческих стан­дартов. Сверстники и учителя, предоставляя ребенку но­вые возможности смещать Эдиповы желания и фанта­зии, также способствуют расширению диапазона его за­щитных механизмов (A. Freud, 1979).

Давление влечений к патентному периоду не пре­кращается. Хотя многие дети и продолжают в опреде­ленной мере заниматься мастурбацией, сам акт мастур­бации и связанные с ним фантазии часто не совпадают по времени. Впоследствии фантазии сами по себе стано­вятся важным путем удовлетворения желаний, причем запретные желания выражаются в символической форме и все больше удаляются от эдиповых тем и объектов, как можно видеть на примере фантазий о семейном ро­мане или боязни чудовищ.

Дополнительная задача для Эго во время патент­ного периода состоит в том, чтобы приспособиться и привыкнуть к Суперэго в роли внутреннего наблюдате­ля, судьи и критика. Поскольку по сравнению с контро­лирующими функциями Эго, инстинктные импульсы и другие актуальные побуждения сильнее, то в это время недавно претерпевшее консолидацию Суперэго имеет тен­денцию быть болезненно жестоким и суровым. Чтобы избежать причиняющих боль самообвинений, ребенок

– 424 –

использует проекцию и воспринимает других как наблю­дающих и выносящих суждения. Вот почему он склонен осуждать других за свои собственные проступки.

В раннем латентном периоде организующие спо­собности Эго все еще слабы по сравнению с бременем стоящих задач, так что не является редкостью некоторая психическая дисгармоничность. По мере взросления ре­бенок развивает более совершенные средства урегулиро­вания конфликтов и защиты от них. Содержание фанта­зии сдвигается от воображаемых идеализированных фи­гур к реальным объектам. Содержание Суперэго претер­певает постепенную модификацию: примитивные, не­сколько искаженные родительские интроекты превраща­ются в стандарты, более близкие к реальности. Теперь между тремя ментальными структурами возможно более гармоничное сосуществование.

Еще большее нарциссическое удовлетворение дос­тавляет сублимирование, которое одновременно облег­чает и является индикатором этой возросшей гармонии. Хотя сублимации могут отмечаться и раньше (Harris, 1952), способность развивать их, пользуясь связанным с ними удовлетворением, а не просто защищаться от лю­бой формы инстинктивного удовлетворения (Gross & Rubin, 1972), является важнейшей составной частью оп­тимального развития в патентной фазе. В это время об успехе сублимирования можно судить по множеству но­вых интересов и достижений, которые появляются у ребенка. Рост навыков и способностей становится само­стоятельным источником социального и субъективного одобрения, позволяя ребенку постепенно уменьшать за­висимость от родителей. Это способствует поддержанию чувства собственного достоинства и в то же самое вре­мя установлению с родителями более гармоничных от­ношений.

Рост гармонии во внутреннем мире сопровождает­ся интеграцией защитных механизмов и ростом стабиль­ности настроения и аффекта. Функционирование Эго становится в меньшей мере подверженным регрессии, что

– 425 –

ведет к возрастанию независимости от влечений и роди­тельских объектов. Как указывает Буксбаум, консолида­ция функций Эго может облегчать контроль за влечени­ями и их торможение, в то время как биологически ос­лабленное влечение может облегчать консолидацию фун­кций Эго: «Это вопрос не приоритета, а взаимного вли­яния» (1980, стр. 123).

Эриксон (1959) говорит о «склонности к практи­ке», имея в виду испытываемую ребенком в латентный период потребность выходить за рамки фантазирования и делать что-нибудь полезное — творить. Постольку поскольку у тех детей, которые не овладевают возраст­ными навыками, в этот период наблюдаются ослабева­ние чувства собственного достоинства и нарушения по­ведения, мы бы дальше развили термин Эриксона и под­черкнули практику, которая появляется одновременно со способностью сублимировать. Так как появление нового аффекта используется в качестве показателя достижения более высокого уровня организации, мы допускаем, что «практика» — это показатель того, что ребенок во время патентной фазы успешно овладевает своим внутренним и внешним миром.

ПОДРОСТКОВЫЙ ВОЗРАСТ: