Воспитание терпимости к пороку
Сегодня очень часто звучит слово "толерантность". А ведь совсем недавно большинство людей и слыхом не слыхивало ни про какую толерантность. Не знали, с чем ее едят. Теперь же пропаганде толерантности придается такое большое значение, что она вот-вот может стать предметом специального изучения в школе. Министерство образования РФ при поддержке ЮНИСЕФ уже осуществляет государственную программу "Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе". С 2000 года издается "Библиотека психологии и педагогики толерантности", ответственным редактором которой является А. Г. Асмолов, в свое время стоявший у истоков так называемого "полового воспитания российских школьников". Кто знает, может бывший замминистр образования в недалеком будущем получит портфель министра толерантности?
Что ж, пора, наверное, поинтересоваться значением этого новомодного слова. "tolero" — переносить, терпеть, поддерживать, сдерживать, кормить. Отсюда: "tolerans", "tolerantis" — терпеливо переносящий, выносливый. "Tolerantia" — терпеливость, терпение" (Латино-русский словарь. М., Флинта, Наука, 1999).
Теперь заглянем в "Биологический энциклопедический словарь" (М., Большая российская энциклопедия, 1995): "Толерантность" — (от лат. "tolerantia" — терпение) — иммунологическое отсутствие или ослабление иммунологического ответа на данный антиген при сохранении иммунореактивности организма ко всем прочим антигенам. Термин введен в 1953 году П. Медаваром для обозначения "терпимости" иммунной системы организма".
Примерно в те же годы понятие толерантности появилось и в западной психологии с легкой руки сторонников биологизаторской теории — таких, например, как Ф. Розенцвейг. Вкратце суть сводится к следующему. Если человек сталкивается с чем-то, вызывающим у него чувство протеста, неприятия, возмущения, то он должен "канализировать" эти негативные чувства в русло, безопасное для объекта (или субъекта) возмущения. Такое умение было названо "толерантностью". Помните, как воспитывали толерантность в Японии? Рабочий, которого оскорбил начальник, должен был потерпеть до обеда, а потом в специальном кабинете психологической разгрузки ему предоставлялась возможность "канализировать" свою агрессию, отдубасив резиновое чучело оскорбителя.
Что же означает пресловутая толерантность сегодня и зачем ее так усиленно закачивают в общественное сознание? Ныне это объемное, комплексное понятие, вобравшее в себя и ослабление иммунологического ответа (то есть сопротивления) на данный "антиген", и канализацию протеста в безопасное русло, и, конечно, терпение, но об этом позже.
Применительно к нашему обществу в роли "антигенов" выступают явления, разрушающие культуру, традиционный уклад, привычные представления о должном и недолжном, о дозволенном и запретном, о добре и зле. Что такое мат, который наши прогрессисты решили интегрировать в литературную речь? Типичный "антиген". И сопротивляемость, иммунность общественного организма по отношению к мату заметно снизилась. Общество стало более толерантным. Мало того, что приблатненные подростки, не боясь замечаний взрослых, громко сквернословят на улице. Так теперь уже и мужчины вполне респектабельного вида беззастенчиво матерятся при женщинах, а те благодушно улыбаются или отвечают тем же.
Очень повысилась толерантность и к демонстрации интимных сторон жизни. Люди бесстыдно взирают на рекламу средств от запоров и импотенции. И присылают снимки в журнал под названием "Обнаженные жены наших читателей".
А как мы стали толерантны к воровству! Голосуем за людей, ограбивших страну и хвастающих награбленным в телепередачах.
И на детей, которые роются в помойных баках и просят милостыню в метро, мы взираем весьма толерантно. Нет, конечно, не у всех еще отморожено сердце. Но для тех, в ком вскипает протест, предусмотрено множество способов канализации оного. Начиная с пива и водки, которые теперь можно лакать прямо на улице (что раньше было запрещено, поскольку считалось оскорблением общественной нравственности, и забулдыги вынуждены были скрываться в подъездах и подворотнях), и кончая опьянением маргинальной ультрапатриотической прессой, которую нередко содержат все те же воры-олигархи. А в промежутке — широчайший спектр средств для снятия эмоционального напряжения: дискотеки, игровые автоматы, телешоу, необъятные супермаркеты и вещевые рынки, компьютере Интернетом, экстремальный спорт и, естественно, "безопасный секс".
Последний канал самый главный. В светлом будущем тотальной толерантности эта сфера, судя по всему, должна стать абсолютно растабуированной. Именно сюда стараются направить протест против несправедливой жизни, яростную реакцию на социальное унижение. Зачем шум поднимать и даже зачем лупить чучело патрона, когда к твоим услугам радости садомазохизма? И вообще, все твои беды, если с помощью психоанализа как следует покопаться в подполе бессознательного, проистекают от недостаточной сексуальной культуры, а главное, от зажатости, скованности, ложного стыда. Раскрепостись, твори, выдумывай, пробуй! На этом пути твоей свободы никто не посмеет остановить. А если посмеют, живо получат по ушам, неполиткорректные гомофобы, дремучие ортодоксы и ханжи, застрявшие в позапрошлом столетии.
Сейчас уже многие забыли (кошмары вообще быстро забываются), как перед либерализацией цен в 1992 году деятели, находившиеся тогда у кормила демократии, со свойственным им простодушным цинизмом предлагали круглосуточно транслировать при помощи спутникового телевидения порнофильмы, чтобы голодные люди могли утешиться. Патриотической общественностью это было воспринято как крайняя форма издевательства, а издевательства-то не было и в помине. Либералы просто раньше других узнали, как принято управлять людьми в демократическом обществе.
И поспешная отмена уголовной статьи, карающей за мужеложество, вовсе не была связана только лишь со специфическими пристрастиями новой элиты. Гораздо важнее было максимально расширить русло главного канала. На это же был направлен и указ Б. Ельцина, до сих пор кажущийся абсурдным даже многим психиатрам и психологам. Мы имеем в виду указ о широком распространении психоанализа в России.
"Зачем он полез в нашу профессиональную сферу? — удивлялись специалисты. — Неужели у президента страны нет более важных проблем?"
А проблема-то, между прочим, была важнейшей. Только не психологической, а политической. Кто компетентно объяснит людям, в чем истоки их страданий и где панацея? Кто умеет грамотно выстроить миф о ранней сексуальной травме — истинной причине всех твоих бед? Ведь дело не в том, что ты в 40 лет оказался никому не нужным балластом, не в том, что тебе пришлось стать беженцем и переехать из Узбекистана в Тамбовскую область, не в том, что сын, оглушенный молодежной масс-культурой, пристрастился к наркотикам. Нет, это все ложные причины, на уровне сознания. А истинная кроется в далеком, уже вытесненном из памяти эпизоде детства: в том, что ты, пересидев в полуторагодовалом возрасте на горшке по причине затрудненной дефекации, застрял на анальной фазе эроса. Забыл? Ничего страшного, дипломированный психоаналитик напомнит, попутно объяснив про сублимацию либидиозной энергии. Глядишь — и полегчает.
Теперь зададим другой вопрос. К каким социальным "антигенам" решено воспитать у нас толерантность? К чему мы должны привыкнуть? Что нас не должно раздражать, пугать, вызывать отталкивание и желание сопротивляться?
На наш взгляд, таких "камней преткновения" как минимум три. И связаны они с тремя графами анкеты: национальность, пол и вероисповедание.
Это страшное слово "нация"
Начнем с первой графы. Казалось бы, что плохого, если люди будут излечиваться от национальной нетерпимости, от ненависти к инородцам? Ведь это безусловно отрицательные свойства, приводящие к жутким последствиям.
Карабах, Таджикистан, грузино-абхазский конфликт, Чечня… Но почему призывы к борьбе с национальным экстремизмом исходят из таких странных кругов? Почему этим больше всего озабочены люди, которые, выражаясь суконным языком, занимаются подрывом государственных основ, разжигают своими выступлениями ту же национальную рознь? Почему после их миротворческих речей резня только усиливается? Почему они в разгар войны пируют вместе с чеченскими бандитами? А некий миротворец побогаче этих бандитов еще и содержит?
Весьма характерны и понятия, которыми оперируют такие люди. Обратите внимание, они стараются не произносить слова "народ". (Разве что в словосочетании "маленький свободолюбивый чеченский народ".) Это, мол, что-то кондово-коммунистическое. И еще больше негодуют при слове "нация". Это у них вообще ассоциируется с фашизмом. Нет, они оперируют современными, цивилизованными терминами: "народонаселение", "электорат", "граждане". А любимое словечко — "социум". Нуда, ведь "народ" и "нация" — государствообразующие понятия. И что не менее важно, культурообразующие.
А в российском паспорте, основном документе, удостоверяющем личность, национальность не указывается. И подавляющее большинство граждан вторит телевидению и газетам, уверяя себя и других, что это не имеет никакого значения. Дескать, важно внутреннее самоощущение, кем ты сам себя ощущаешь: русским или татарином.
Но программы по обучению толерантности как раз и займутся вашими чувствами! Вы уже не только не сможете сказать: "Мы, грузины, гостеприимны" или "Мы, русские, незлобивы", но и подумать так не посмеете.
Ведь тем самым вы принизите другие народности. Они, что, менее гостеприимны или более злобны?! Какой вопиющий шовинизм!
Может, читатель сомневается в реалистичности нашего прогноза? Придется, как теперь модно говорить, верифицировать (удостоверить) сказанное. Заглянем в книгу из упомянутой выше серии "Библиотека психологии и педагогики толерантности". Название на обложке представляет нагромождение словес: "Психосемантический анализ этнических стереотипов: лики толерантности и нетерпимости" (авторы В. Ф. Петренко, О. В. Митина, К. В. Бердников, А. Р. Кравцова, В. С. Осипова). Ну, да ладно, не будем придираться. Перейдем к тому, что внутри. Проанализировав отношение российских студентов к различным национальностям, авторы приходят к выводу, что "в бытовом сознании российской студенческой молодежи отсутствует образ внешнего врага и ощущение противостояния России неким враждебным силам". Не зафиксировано и никакого массового расизма по отношению к другим народам внутри страны. Но авторы вовсе не приходят к выводу, что уроки толерантности нашему обществу не требуются. Нет, их весьма тревожат некоторые "предубеждения" и "этнические стереотипы". Какие именно, скажем чуть погодя. Сначала хотим напомнить, что предубеждениями называется несправедливое, неподтвержденное опытом мнение о ком-либо или о чем-либо. Здесь же предубеждением названо, например, мнение о чеченцах как об "агрессивном", но одновременно и "самом храбром народе". А к цыганам, оказывается, наши студенты относятся предубежденно, поскольку считают их "мало затронутыми цивилизацией", "остаточно конфликтными (чужими)" и "не слишком смелыми".
Ну и где же тут предубеждение? Или надо было сказать, что чеченцы, с которыми шла война и которые захватывали роддома и отрезали нашим солдатам головы, это добрейшие и кротчайшие существа? А таборные цыгане — самый цивилизованный народ земного шара? (Это, конечно, не исключает возможности для отдельно взятого цыгана стать великим ученым. Но тогда он будет вынужден уйти из табора.)
В чем же дело? Каковы истинные цели апологетов толерантности? Как они ни стараются их скрыть, а все же по некоторым проговоркам становится понятно: им необходимо уничтожить национальный характер, разрушить национальную самоидентификацию, которую авторы называют "стереотипным мышлением".