Катя громко позвала медсестру и та живо принесла кислородную подушку.

…Каждый час ей впрыскивали камфару, но все короче становились часы, когда она могла дышать без кислородной подушки. Температура тела стремительно падала и уже ни камфара, ни дигален не действовали на сердце. Катька не понимала, как долго это продолжалось, но, должно быть, долго, потому что когда девушка вышла из палаты, был уже вечер, и Наташа с Любой уехали, так и не дождавшись своей подруги. Наскоро выпив воды, Катя снова вернулась в палату. Рита дышала все реже, все поверхностней. Только сейчас девушка перевила взгляд на кроватку. Там, поддерживая головку Риткиного сына, сидела акушерка. Сморщенное личико маленького мальчике не выражало никаких эмоций. Катя вдруг подумала, что когда-нибудь он узнает, что его мама умерла. А сейчас он даже не знает, что навсегда остается сиротой. Снова перевила взгляд на Ритку, Катька вздохнула. Глаза подруги были закрыты, а с ресниц скатилась большая слеза. Она так и застыла на холодной щеке подруги, не успев скатиться. Ритка не дышала. Жизнь выпила все соки из этого худенького безжизненного тельца. Медсестра молча подошла и отключила кислородную подушку. Не помня себя, Катька вдруг отчаянно выкрикнула:

---За что?

Старая, полная акушерка, принимавшая роды у Маргариты с состраданием повернулась к Кате и ответила:

---Не «за что!», а «для чего!». Видно, нужна она Там кому-то. Пойдем со мной, милая. Нужно оформить документы. Пойдем.

---Прощай, Ритка!- только и успела прошептать Катя.

Дверь захлопнулась.

Глава 6. А жизнь идёт….

Следующим утром Катьку доставили в часть. Когда она открыла дверь в комнату, все девочки испугались- до того был измученный у неё вид. Синие круги пол глазами, растрёпанные волосы… Она еле держалась на ногах. Слабо кивнув подругам, она легла на кровать и сразу же уснула. А когда проснулась- был уже вечер. Переставляя ватные ноги, она спустилась вниз отчитаться перед командиром. На лестнице её перехватили Наташа и Люба.

---Ну что?- вырвалось у Наташи.- Как Рита? Она…

---Она умерла,- хрипло сказала Катя, посмотрев на девочек.

Люба заплакала. Наташа отвернулась. Обогнув их всех, Катя отправилась дальше. Но- снова неудачно. Глафирия Львовна настигла её прямо на входе в желтый домик.

---Катя!- позвала женщина.- Ну, как там Риточка? Как её состояние здоровья? Когда родила?

Катьке вдруг стало плохо. Резко в висках застучали молоточки, она пошатнулась. Глафирия Львовна бросилась к Кате и подхватила её в последнюю минуту.

---Что с тобой, Катенька? Садись. Рассказывай. Что такое?

---Ничего, все в порядке,- ответила Катя глухо.

---Так, а Рита как?

---Рита умерла. Ночью.

---Как- умерла?- воскликнула Глафирия испуганно.- Что произошло? А ребенок?

---Ребенок жив. Пожалуйста, не спрашивайте меня, я прошу вас.

Катя устало опустилась на стул. Она часто-часто дышала. Глафирия Львовна трясущимися руками подала ей стакан с валерьянкой. Катя послушно выпила его. Стало немного легче. Но страшный стук сердца не прекращался. Катя закрыла глаза.

…Спустя месяц после смерти Маргариты Екатерина стояла у ворот госпиталя с крошечным свёртком в руках. Холодный январский ветер пронизывал до костей, именно поэтому она все крепче и крепче прижимала к себе Сашку- сыночка подруги. Виктор Андреевич сам приехал за ней и забрал их из госпиталя. Катя, оправившаяся после неслыханной беды, уже смотрела на будущую жизнь с завидным оптимизмом. Пока ехали, Виктор Андреевич не сказал ни слова, и только когда до части оставались считанные километры, вдруг разговорился:

---Ну, что, Катюха, как дитё называть будешь?

---Александром,- ответила та.- Сашкой.

---А почему- Александром?- поинтересовался командир.

---Ритка попросила так назвать,- ответила снова Катя.

---Вот как? А как же по отцу- то он будет? Александр…

---…Михайлович,- улыбнулась Катя.- Только ума не приложу, где его покрестить можно?

---Покрестить?? Да…с этим точно сейчас будет туго. Но,- он серьезно посмотрел на новую мать Саши,- не волнуйся. Я что-нибудь обязательно придумаю.

---Спасибо,- благодарно сказала Катя.

На следующий день, только расцвело. В подразделении стало шумно. Была вторая суббота января, а, значит, девушкам полагалась баня. Впервые за все время Екатерина не пошла туда. С грустью перебирая сшитые с такой любовью Сашкины вещички, Катя молча страдала. Представляла себя на месте Ритки. Ждёшь ребенка, страдаешь, мучаешься. Рожаешь его. И, даже толком не увидев его, умираешь. Веселый топот ног послышался прямо над головой. Вдруг к Катьке ворвалась Женька и сказала:

---Ты чего не идешь в баню? Ведь пропустишь все, а до следующей бани целый месяц ждать!

---Я не могу, Жень! На кого мне Сашу оставить?

---Так ведь он же спит!- удивилась та.

---А если проснется?- покачала головой Катя.- Нет наверное уж прийдется пропустить в этот раз.

---Ой, погоди, сейчас, я мигом!- воскликнула Женя и скрылась за дверью.

Катя взглянула на часы. Надо же как быстро! Уже и малыша кормить нужно! Катька спустилась, подогрела молоко. Взяла бутылочку и принялась кормить Сашу: он, громко причмокивая, отчаянно ел. Вдруг девушка про себя отметила, что мальчик очень похож на своего отца. Ему было четь больше месяца, но уже можно было рассмотреть, на кого он смахивает. Маленький курносый носик четь слышно сопел. Катя прижала ребенка к себе. Какое-то теплое, материнское чувство шевельнулось в её душе. Она поняла, что любит этого маленького человечка, или ей просто было его даль… Родиться а мир, и быть сиротой. Знать, что никогда не откроется дверь, и к нему не войдет мама. Катька четь слышно всхлипнула. Вдруг дверь открыли и оттуда вышла Глафирия Львовна. Она приблизилась к девушке и сказала:

---Катенька, давай я посижу с маленьким, а ты сходи к девчонкам в баньку. Да не беспокойся я знаю, как с детьми обращаться. Сама троих вырастила. Пойди, сходи. Неизвестно, когда в следующий раз туда попадёшь, иди, милая, иди. Не переживай!

Катя, счастливо вздохнув, звонко поцеловала в щечку Глафирию Львовну и убежала с девчонками в баню. Это день запомнился всем надолго, потому, что это был один из последних дней тишины. Ведь тогда еще никто не знал, что фашисты этой ночью разобьют сердца не одной женщине и оставят сиротой не одного ребенка….

Между тем, в бане царил полный хаос. Девчонки в белых сорочках, с распущенными волосами, бегали друг за дружкой, обливаясь с ног до головы теплой, приятной водой. Но спустя какое-то время Катька спохватилась и наскоро одевшись, не смотря на просьбы подруг остаться, выбежала на улицу- к Сашке. Новая забота появилась теперь в её жизни. Новая ответственность. Теперь она, как настоящая мама каждую ночь вскакивала, чтобы проверить, не хочет, ли кушать малыш, не нужно ли поменять ему подгузник. Рита, умирая, как бы оставила сына у неё на руках. Если бы она умирала в сознании, то по- любому спросила бы позаботиться Катю о нем.

Так незаметно прошло два месяца…Тем вечером все приводили себя в порядок. Умывались, расчесывались, заплетались. Катя тоже принимала участие в общем оживлении. Глафирия Львовна попросила помочь Кате, так как та «совсем не высыпается и ничего не ест». Катя с наслаждением легла на подушку. Впервые за долгие военные дни она уснула сразу же, без мыслей. В эту ночь Кате приснился страшный сон. Ей снилось, будто бы она сидит у окна, дома, за стареньким пианино. Рядом на стене висят часы. Старые, деревянные. За окном светит яркое солнышко, поют птицы. Вдруг, в одно мгновение налетает сильный ветер и все вокруг сереет. Улицы становятся черно-белыми, фонари вмиг перестают гореть. И вот она уже идёт по этой пустынной улице, а вокруг город, но город безжизненный, мёртвый. Везде разбитые стекла, везде паутина. А впереди идет серый силуэт. И Катя понимает, что ей нужно идти за этой неизвестной фигурой, она ощущает, как что-то прямо подталкивает её идти. Она настигает эту женщину и хочет у неё что-то спросить. Женщина оборачивается, а у неё нет лица. Просто нет. Во сне Катя кричит, она начинает задыхаться… А тётушка- смерть берёт Катю за руку своими холодными, безжизненными пальцами и рывком кидает на землю. Катя поднимает глаза и видит могилу, на дощечке возле которой вырублена надпись «Алексей Нестеров». В истерике Катя падает лицом на асфальт и перестает дышать, пульс заметно затихает, Катя издает крик и проваливается в яму.

---Катюха! Катька! Проснись, слышишь? Проснись!- чей-то настойчивый голос всё громче и громче доходил до её сознания- Вот, молодец. Видишь меня? Ну славно. Приходи в себя. Это просто сон. Это был просто сон. Всё хорошо.

Катя приоткрыла глаза. От слёз было ничего не видно. Утерев их рукавом, девушка вдруг со все силы схватилась за Наташку и крепко стиснула её руку. Наташка немного удивилась:

---Кать, ты…чего?- и внимательно посмотрела не неё.- И чего ты так кричала ночью? Что-то страшное снилось?

---Ой, Наташка, и не говори. Страшное. Прямо дрожь по коже…

---Что, кошмар какой-нибудь? Рассказывай,- и уже приготовилась.

Катя с детства не любила рассказывать сны. Как- будто кому-то раскрываешь заветную тайну, известную только тебе. Поэтому она отрицательно покачала головой:

---Зачем, Наташа? Приснилось и приснилось. Это просто сон. Что на него обращать внимание?

---Не знаю, просто у меня сегодня предчувствие не хорошее. Мы вчера утром Таню и Леру отправили опять за продуктами. Они должны были вернуться вчера, часа в четыре вечера. А уже утро сегодняшнего дня, а их нет.

Катя вскинула на Наталью глаза, полные мольбы:

---Ты думаешь, с ними что-то могло приключиться?

---Ничего я не думаю,- ответила та взглядом.- Но всё может быть. На сердце тревожно что-то. Вдруг не вернутся?

---Нет! Они вернутся! Они должны вернутся. Должны…

Вес день Катя ходила под впечатление этого страшного глупого сна. Где-то далеко, километрах тридцати отсюда, взрывались снаряды и солдат с головой накрывало землей. Каждую минуту «женщина без лица» забирала всё новые и новые жертвы. И не могла знать Катя, знать, что на следующий день произойдет самое страшное, что может произойти…