Коржик учится получать удовольствие от процесса

В тот день, когда я заехал на студию “Сезам Воркшоп”, штаб-квартиру телемира Власа, Еника, Большой птицы, Коржика и остальных персонажей, пользующихся любовью зрителей из более чем 120 стран мира, где показывают “Улицу Сезам”, в студии проходила встреча основного персонала с учеными-когнитивистами и специалистами по мозгу.

ДНК “Улицы Сезам” делает развлекательность частью системы обучения. “В основе каждой серии заложена какая-нибудь образовательная цель. Все, что мы показываем, проверяется на качество образовательной составляющей”, – заявил Майкл Левин, исполнительный директор Центра Джоан Ганц Куни. Целая гвардия экспертов в области образования просматривает содержимое передачи, а наличие настоящих экспертов – дошкольников – гарантирует, что целевая аудитория поймет ее смысл. Передачи, преследующие ту или иную цель, неоднократно, подобно математической теореме, тестируются на предмет образовательного эффекта. Дошкольников же проверяют на предмет того, что они на самом деле извлекли из этой серии.

В тот день проходила встреча с учеными, на которой обсуждалась тема базовых когнитивных навыков. Левин сказал: “Шоу рождается в сотрудничестве между лучшими учеными и лучшими писателями. Нужно только выработать грамотный подход – прислушаться к ученым, а потом обыграть все это, сделать конфетку”.

Взять, например, урок по управлению импульсами – скрытое содержание передачи о “Клубе ценителей печенья”. Алан, владелец магазина Хупера на улице Сезам, испек печенье для дегустации в клубе, однако никто не предполагал, что к компании присоединится Коржик. И вот откуда ни возьмись появляется этот прожорливый Коржик, разумеется, полный решимости съесть все печенье. Алан объясняет Коржику: чтобы стать членом клуба, нужно сдерживаться и не уминать все сразу. Наоборот, необходимо научиться смаковать, наслаждаться вкусом. Сначала берешь печенье и внимательно его разглядываешь, потом подносишь его к носу, вдыхаешь запах и, наконец, откусываешь маленький кусочек. Однако Коржик – само воплощение импульсивности – умеет лишь сметать все подчистую.

Как рассказывает Розмари Трульо, первый вице-президент “Сезам Воркшоп” по вопросам науки и образования, чтобы подать стратегии саморегуляции этому сегменту зрителей в правильном свете, они связались с самим Уолтером Мишелем, автором “зефирного” теста. Мишель посоветовал учить Коржика стратегиям когнитивного контроля следующим образом: “воспринимай печенье, как что-то другое, и думай об этом другом ”. Итак, Коржик представил, что круглое печенье – это чертик на ниточке, и начал твердить себе, что это печенье – игрушка. Но все равно заглатывал вожделенное лакомство. Чтобы помочь Коржику и научить его откусывать по маленькому кусочку (это стало бы триумфом его силы воли), Майкл предложил другую стратегию отсрочки импульса. “Я знаю, для тебя это трудно, – говорит Коржику Алан, – но подумай, что более важно – съесть это печенье здесь и сейчас или стать членом клуба, в котором тебе предложат печенье на любой вкус и цвет?” И вот она, победа!

Ум, который мгновенно отвлекается при малейшем упоминании о печенье, не будет обладать усидчивостью, необходимой для того, чтобы разобраться в дробях, не говоря уже о математических вычислениях. Отдельные части образовательной программы “Улицы Сезам” делают акцент на таких элементах исполнительного контроля, благодаря которым формируется умственная предрасположенность к изучению науки, технологии, проектирования и математики.

“Учителя начальных классов говорят нам, что им нужны дети, способные приходить в класс, садиться за парту, сосредоточиваться, овладевать своими эмоциями, слушать инструкции, работать в коллективе и заводить друзей, – говорит Трульо, – тогда их можно научить грамоте и счету”.

“Чтобы выработать понимание математики и начал грамматики, – говорит Левин, – необходим самоконтроль, который достигается благодаря изменениям исполнительной функции в дошкольный период. Сдерживающий контроль в рамках исполнительной функции непосредственно связан со способностями к математике и чтению в раннем возрасте. Обучение этим навыкам саморегуляции может перестроить недостаточно развитые отделы мозга у детей”.

Сила выбора

Вам нравится этот пейзаж? Люди из разных стран мира признаются в слабости к таким изображениям – идиллическая картина с высокой точки обзора, вид на воду, луг… не помешают и животные. Возможно, эта всеобщая склонность уходит корнями в далекую историю человечества, когда наши предки бродили по саваннам или ютились в пещерах на склонах холмов, где было безопаснее и теплее.

Если вам до сих пор удается не отрывать взгляда от этих строк и не посматривать на умиротворяющую картинку, вопреки возможному желанию взглянуть на нее, значит, в вашем мозгу идет противостояние между фокусом и отвлекающим фактором. Подобное напряжение возникает всякий раз, когда мы пытаемся сконцентрироваться на чем-то и при этом не замечать нечто другое, весьма притягательное. Имеет место нейрональный конфликт, перетягивание каната между нисходящей и восходящей сетями, которые находятся в состоянии возбуждения.

Поэтому – чур не смотреть на пейзаж! – следите за тем, что я вам рассказываю о процессах в вашей голове. Этот внутренний конфликт копирует противоборство, которое испытывает ребенок, когда его ум хочет отвлечься от задания по математике и глянуть, не пришла ли СМС от закадычного друга[105].

Если проверить учеников средней школы на предмет их врожденной склонности к математике, то результаты будут сильно разниться: некоторые ученики практически безнадежны, много середнячков, а около 10 процентов покажут многообещающие результаты. Если взять эти лучшие 10 процентов, перевести их на год в сильный математический класс и отследить результаты, окажется, что большинство получит высокие оценки. Однако, несмотря на радужные прогнозы, у части этих подающих надежды учеников все сложится не самым лучшим образом.

Представим, что каждому из учеников математического класса дали прибор, который звонит в произвольное время и просит их оценить свое настроение в настоящий момент. Те, кто в этот момент успешно решает задачу по математике, находятся скорее в бодром, нежели в подавленном состоянии. Однако с теми, у кого не сходится ответ, все наоборот: хорошее настроение у них встречается в пять раз реже, чем плохое[106].

Такое соотношение объясняет, почему даже очень способные ученики иногда пробуксовывают. Когнитивная наука говорит нам, что внимание небезгранично: узким местом является рабочая память, которая может удержать лишь определенный объем информации в тот или иной момент времени (об этом шла речь в главе 1). Когда наши тревоги занимают часть и без того ограниченного внимания, засоряются каналы, необходимые, скажем, для занятий математикой. Можем ли мы заметить, что нас вдруг начали одолевать тревоги, и принять соответствующие меры для восстановления фокуса, зависит от самоосознания. Подобное мета-познание позволяет нам поддерживать ум в таком состоянии, которое наилучшим образом подходит для выполнения той или иной насущной задачи, – неважно, идет ли речь об алгебраическом уравнении, стряпне по рецепту или моделировании одежды. Каковы бы ни были наши таланты, самоосознание всегда помогает нам раскрыть их в наилучшем виде.

Из всех тонкостей и разновидностей внимания важнейшую роль в самоосознании играют два навыка. Избирательное внимание позволяет нам фокусироваться на одной цели и игнорировать все остальное. Благодаря открытому вниманию мы воспринимаем информацию из многих источников внешнего и внутреннего мира, а также улавливаем едва заметные сигналы, на которые в противном случае не обратили бы внимания.

Переусердствование в каком-либо из этих видов внимания (слишком сильное фокусирование вовне или излишняя открытость к тому, что происходит вокруг нас) может, по словам Ричарда Дэвидсона, “свести на нет все попытки самоосознания”[107]. Исполнительное внимание подразумевает в том числе внимание к вниманию как таковому, или, если говорить в общем, осознание состояний нашего ума – именно этот навык позволяет нам следить за собственным фокусом и направлять его.

Исполнительную функцию (так иногда называют когнитивный контроль) можно развить (мы только что это видели и рассмотрим более подробно в части V). Обучение дошкольников исполнительным навыкам лучше готовит их к школе, чем наличие высокого IQ или умение читать[108]. Как хорошо известно команде “Улицы Сезам”, учителям намного приятнее работать с учениками, имеющими развитую исполнительную функцию со свойственной ей самодисциплиной, контролем внимания и способностью не поддаваться искушениям. Такие свойства более надежно, чем IQ ребенка, гарантируют хорошие результаты по математике и чтению в школе.[109].

Разумеется, это распространяется не только на детей. Способность направить фокус на одну вещь и не обращать внимания на другие – основа силы воли.

Мешок костей

В V веке в Индии монахам давали задание поразмышлять о “32 частях тела”. Имеется в виду перечень не самых привлекательных аспектов человеческой биологии: экскременты, желчь, слизь, гной, кровь, жир, сопли и т. п. Подобная концентрация на неприятных составляющих человеческого организма была призвана сформировать в человеке чувство непривязанности к собственному телу, а также помочь монахам, давшим обет безбрачия, подавить вожделение. Иными словами, укрепить силу воли.

Быстренько перемотаем пленку на шестнадцать веков вперед и сравним эти аскетичные устремления с их полной противоположностью. Как мне сказал социальный работник, спасший шесть малолетних проституток в Лос-Анджелесе: “Поразительно, насколько импульсивно ведут себя некоторые подростки. Они живут на улице, но если им вдруг перепадет тысяча долларов, они потратят ее на самый дорогой iPhone , вместо того чтобы найти себе крышу над головой и обрести стабильность, в которой они так нуждаются”. Его программа помогает ВИЧ-инфицированным молодым людям обрести пристанище и получить поддержку от государства в виде бесплатной медицинской помощи, пособия на жилье, на еду и даже абонемента в спортзал. “Если честно, у этих ребят есть друзья, которые намеренно заражались ВИЧ, чтобы получить все эти льготы”, – рассказал он мне.

Такой же разительный контраст между высокой степенью когнитивного контроля и его полным отсутствием был обнаружен и в области гораздо более “невинной”. Это случилось несколько десятков лет назад во время того самого исследования в Стэнфорде, выявлявшего умение четырехлетних детей, искушаемых зефиром, отсрочивать удовлетворение. 57 из тех дошколят были обследованы сорок лет спустя, и “ребята с хорошей выдержкой”, которые устояли перед конфетой в четырехлетнем возрасте, все еще могли откладывать удовольствие, а “ребята с плохой выдержкой” до сих пор с трудом сдерживали свои импульсы.

Потом исследователи просканировали их мозг в тот момент, когда они боролись с искушением. У “выдержанных” испытуемых активировались сети в префронтальной коре, играющие ключевую роль в контроле над мыслями и действиями, включая правую нижнюю лобную извилину, которая тормозит импульсы. У “невыдержанных” же активировался вентральный стриатум – сеть в системе вознаграждения мозга, которая пробуждается, когда мы тянемся к различным искушениям и порочным удовольствиям, таким, как наркотик или соблазнительный торт[110].

В Данидинском исследовании ключевую роль развития когнитивного контроля играл подростковый период. В этом возрасте те, у кого было плохо с самоконтролем, начинали курить, рожали незапланированного ребенка или вылетали из школы, словом, попадали в те ловушки, которые лишали их будущих возможностей и вели к низкооплачиваемой работе, проблемам со здоровьем, а в некоторых случаях и к криминалу.

Означает ли это, что дети, отличающиеся гиперактивностью и синдромом дефицита внимания, обречены на проблемы? Вовсе нет – как и для всех детей без исключения, результаты детей с СГДВ сильно варьируются. Даже для этой группы более сильный самоконтроль сулит более успешную жизнь, несмотря на проблемы с вниманием в школьные годы.

Речь ведь не только о четырехлетках и подростках. Хроническая когнитивная перегрузка, которая свойственна столь многим из нас, судя по всему, снизила наш порог самоконтроля. Чем большая нагрузка ложится на наше внимание, тем хуже мы справляемся с искушениями. Согласно исследованиям, эпидемия ожирения в развитых странах может быть в какой-то степени обусловлена нашей склонностью включать в момент рассеянности автоматический режим и тянуться к сладкой, высококалорийной еде. Исследования с использованием визуализации мозга показали: те, кому лучше всех удавалось сбрасывать килограммы и поддерживать оптимальный вес, проявляли наиболее высокий когнитивный контроль при виде насыщенного калориями лакомства[111].

Знаменитое изречение Фрейда “Где было Оно, там должно стать Я” говорит именно об этом внутреннем противоречии. Оно – пучок импульсов, заставляющий нас протянуть руку к батончику Dove , купить безумно дорогое ювелирное украшение или зайти на красочный, но абсолютно бесполезный для нас веб-сайт, – постоянно борется с нашим Я, исполнительным подмастерьем сознания. Именно Я помогает нам худеть, экономить и эффективно распределять свое время.

На арене ума сила воли (одна из граней Я) олицетворяет сражение между верхней и нижней системами. Сила воли помогает нам фокусироваться на определенных целях, вопреки импульсам, страстям, привычкам и пристрастиям. Когнитивный контроль представляет собой “хладнокровную” умственную систему, силящуюся достичь наших целей вопреки нашим “горячим” – быстрым, импульсивным, автоматическим – эмоциональным реакциям. Эти две системы символизируют ключевую разницу в фокусе. Системы подкрепления фиксируются на эмоциональном познании, на мыслях с высоким эмоциональным зарядом, например, про соблазнительный зефир (“это вкусно, сладко, приятно”). Чем сильнее накал, тем сильнее импульс, а значит, выше вероятность того, что наши более трезвомыслящие префронтальные области будут побеждены нашими желаниями. Напротив, префронтальная исполнительная система “гасит пожар”, не позволяя схватить желаемое и разоблачая искушение как таковое (“эй, от этого ведь толстеют”). Вы (или ваш четырехлетний ребенок) можете активировать эту систему, подумав, например, о форме зефира, его цвете или о том, как его делают. Такое переключение фокуса понижает накал энергии, толкающий нас к лакомству.

Мишель в рамках своих экспериментов в Стэнфорде не только дал ценный совет Коржику, но и помог некоторым детям посредством простого ментального фокуса: он научил их представлять, будто зефир – это просто картинка в рамке. И тогда этот без конца маячащий у них перед глазами сгусток сахара, перед которым невозможно устоять, превращался во что-то вроде бы нереальное, на чем фокусироваться совершенно не обязательно. Это было своего рода ментальное боевое искусство, благодаря которому дети, не способные воздержаться от сладости более минуты, научились искусно одолевать искушение на протяжении целой четверти часа.

Подобный когнитивный контроль над импульсами весьма помогает в жизни. “Если вы способны справляться с бурлящими эмоциями, – говорит Мишель, – тогда вы сможете готовиться к выпускным экзаменам, вместо того чтобы смотреть телевизор. Или откладывать больше денег на пенсию. Дело ведь не только в зефире”[112].

Специальные отвлекающие факторы, когнитивная переоценка и другие мета-когнитивные стратегии вошли в репертуар психологии в 70‑е гг. XX века. Однако открыли подобные ментальные механизмы те самые монахи V века, которые размышляли о “непривлекательных” аспектах человеческого тела.

Есть одна древняя легенда. Шел монах своей дорогой и вдруг увидел прекрасную женщину, бегущую ему навстречу[113]. Тем утром она не на шутку повздорила с мужем и спешила укрыться от него в доме своих родителей. Вскоре показался преследовавший ее муж, который спросил монаха: “Достопочтенный, не видел ли ты тут пробегавшую женщину?” “Я не разобрал, кто это был – мужчина или женщина. Но мешок костей пробежал вон в том направлении”, – отвечал монах.

Часть III

Умение читать других людей

Глава 9