Условнорефлекторная эпилепсия

Весьма интересным теоретически и важным практически является вопрос о применении психотерапии при тех формах эпилепсии, в генезе которых лежит психическая травма.

Как можно судить по имеющимся, пока немногочисленным данным, психотерапия, проводимая во вкушенном сне и в этих случаях, действи­тельно может оказывать помощь. Вместе с тем это может содействовать также и освещению проблемы эпилепсии и ее лечения.

Об успешном применении гипносуггестивной терапии в некоторых точно диагностированных случаях так называемой генуинной эпилепсии говорят литературные данные. Из отечественных авторов этим вопросом занимались: А. А. Токарский (1890), Г. Р. Тер-Аветисов (1907), П. П. Подъяпольский (1913), Д. М. Тихомирова (1913), В. К- Хорошко (1927), А. Ф. Гоциридзе (1929), а из зарубежных: Бред (1843), Веттер-странд (1893), А. Молль (1909), Говерс (1910), А. Форель (1928). Приме­няя психотерапию, все они наблюдали более или менее длительное улуч­шение. При этом диагноз генуинной эпилепсии у больных, наблюдавших­ся, например, Г. Р. Тер-Аветисовым, был поставлен высокоавторитетны­ми невропатологами (В. К- Рот, Г. И. Россолимо).

О возможности «излечения» эпилепсии таким путем высказался Вет-терстранд, применявший в этом случае длительный гипноз-отдых. Об этом говорил также А. А. Токарский (1890). Поскольку эпилепсия теперь рассматривается как реакция высших отделов центральной нервной сис­темы на ряд самых разнообразных эндогенных и экзогенных факторов, в том числе и психогенных, то после устранения этих факторов возмож­но, конечно, устранение и эпилептиформной реакции на них. Таким об­разом, не исключено, что гипносуггестивная терапия может оказывать положительное воздействие на течение этого заболевания. По-видимому, психотерапия наиболее показана при аффектогенной эпилепсии Братца (Bratz) и реактивной эпилепсии Бонгоффера (Bonhoffer), тем более, что, как подчеркивает В. К- Хорошко (1927), игнорирование наличия эмоцио­нального фактора в развитии эпилептических судорожных припадков не­допустимо. Как известно, большая их часть первично развивается имен­но аффектогенно (чаще всего под влиянием испуга), причем последую­щие эпилептические припадки обычно возникают уже без каких-либо видимых внешних поводов. Имеются указания на то, что в ряде случаев-появление судорожных эпилептических припадков происходит по меха­низму условного рефлекса (В. М. Бехтерев, 1922а; К. И. Платонов и П. П. Истомин, 1926; Н. И. Красногорский, 1933; М. П. Никитин, 1934),

Необходимо учесть, что патосимптоматика, якобы типичная для су­дорожной «врожденной эпилепсии», а потому трудно поддающаяся ле­чению, в ряде случаев ведет врачей на путь ошибочной диагностики и те­рапии. Имеются основания утверждать, что наличие в патогенезе эпи­лепсии аффекта (испуг в детстве) в ряде случаев ускользает из поля зре­ния врача, что и приводит к трактовке заболевания как «врожденного». Мы наблюдали положительный результат гипносуггестивной терапии,, проведенной нами совместно с П. П. Истоминым (1926) у больных, у ко­торых имелись все данные, чтобы считать их «генуинными» эпилеп­тиками.

Рассмотрим это на конкретных примерах.

1. Снова коснемся наблюдения (стр. 156) над 30-летним больным, страдающим эпилепсией с 5-летнего возраста. Типичные припадки боль­шой эпилепсии развились под влиянием испуга. Сеансы гипносуггестив-ной терапии проводились амбулаторно, сначала через день, затем через 2—3 дня, один раз в неделю и, наконец, один раз в 2—3 недели на про­тяжении 5 месяцев. Если до этого лечения припадки повторялись регу­лярно в первую и третью декады каждого месяца, то после 2 месяцев гипносуггестивной терапии (при полном исключении бромидов, прини­мавшихся больным до того в больших дозах) припадков не было в тече­ние последующих 6 месяцев. При этом первый припадок, возникший пос­ле 6-месячного перерыва, произошел под влиянием сильной эмоции (встреча с товарищем и рассказ о возникающих у него припадках), а второй — после психической травмы (смерть отца). Учитывая это обстоя­тельство, в следующей серии сеансов мы делали специальное внушение: «Никакие душевные волнения припадков не вызывают!» и т. д. В течение года, несмотря на переживавшиеся больным волнения, припадков дей­ствительно не было и состояние больного оставалось хорошим, причем он был работоспособен, прибавил в весе.

2. Больная Н., 32 лет, обратилась в клинику по поводу припадков, сопровождающихся потерей сознания, судорогами, прикусыванием язы­ка, иногда недержанием мочи. После припадка наступает сон. Припадки начались с 16-летнего возраста после испуга и возникают чаще ночью, 2—3 раза в месяц. В неврологическом статусе уклонений нет, со стороны психики — ослабление памяти, угнетенное настроение, беспричинная рев­ность к мужу, вспыльчивость. В течение последних 6 месяцев до начала психотерапии припадки возникали 2 раза в месяц, причем почти всегда по одному припадку во второй и третьей декаде месяца.

Применена гипносуггестивная терапия. В 1-м же сеансе наступил глубокий сон. Внушалось: «душевное спокойствие, снисходительное от­ношение к окружающим, отсутствие ревности, хороший ночной сон, уве­ренность в выздоровлении». В течение следующего месяца припадков не было. В дальнейшем был один припадок ночью «после чрезмерной уста­лости» и еще один через l'/г месяца «после выпитого вина и злоупотреб­ления в сексуальной сфере».

Лечение продолжалось 4 месяца, по одному сеансу в неделю. В те­чение 6 месяцев не было ни одного припадка, после чего больная перееха­ла в другой город. Таким образом, за 9 месяцев было всего лишь два припадка.

3. Больная 32 лет поступила в клинику нервных болезней с жалоба­ми на повторяющиеся 2—3 раза в месяц эпилептические припадки, кото­рыми страдает с 13-летнего возраста. Клиническое наблюдение устано­вило типичность припадка. Проводились сеансы внушения во внушенном сне на протяжении 3 месяцев (сначала 2—3 раза в неделю, затем один раз в неделю, а последние 2 месяца один раз в месяц). За все это время припадков не было. Согласно полученным сведениям, их не было и в те­чение последующих 5 месяцев.

Нам не раз приходилось отмечать, что в эпилептической ауре нахо­дит отражение содержание травмировавшего психику фактора. Напри­мер, у одной больной аура перед типичным большим эпилептическим припадком выражалась в виде сильной давящей боли в груди. Выясни­лось, что первый ее припадок был вызван изнасилованием, причем во время борьбы насиловавший давил ее в грудь локтем. Такого рода явле­ния в отношении ауры в свое время наблюдали П. И. Ковалевский (1896) и В. М. Бехтерев (1922).

В работе П. П. Подъяпольского (1913) показано, что путем соответ­ствующего внушения во внушенном сне у больных эпилепсией можно исключить постэпилептическую амнезию. В этих условиях больные мог­ли рассказать о своих переживаниях во время припадков. В этом же направлении были сделаны наблюдения Риклином (Riklin, 1903).

По нашим наблюдениям, психотерапия в бодрственном состоянии, а особенно во внушенном сне может быть полезной в борьбе больного с тяжелым сознанием своей «падучей болезни» и с навязчивой тревогой ожидания припадка.

Все это приводит нас к убеждению, что существовавшее среди пси­хиатров и невропатологов мнение о якобы «недопустимости применения внушения и гипноза при эпилепсии» является неправильным. На этот вопрос следует смотреть несколько иначе. Имеются все основания ожи­дать, что более смело предпринятые шаги в этом направлении могут открыть в области изучения эпилептических реакций иих лечения новые важные перспективы. Не следует упус­кать из виду, что изучение роли психической травмы в развитии эпилеп­тических припадков может быть особенно плодотворным в связи с пере­смотром проблемы эпилепсии с физиологической точки зрения, выска­занной И. П. Павловым на одной из его сред. Эпилепсия,— говорит И. П. Павлов, — заболевание, сосредоточенное в определенном пункте больших полушарий. В его основе лежит некоторое патологическое сос­тояние изолированного пункта коры.