Холд Тиллек, праздник; Посадочная площадка, экспедиция

На празднике в честь нового лорда Тиллека первым выбыл из строя мастер Идаролан. Он редко злоупотреблял спиртным, но в этот день ему пришлось поволноваться: ведь если бы Рандела не избрали, он потерял бы больше всех, так что, скорее всего, пить он начал еще в своем цехе за завтраком и продолжал все это бесконечное утро, пока не объявили результаты голосования. Поскольку Главный мастер рыбаков был человеком известным и пользовался всеобщим уважением, никто не осудил его за эту несдержанность. Когда он, пошатываясь, показался в том углу двора, где сидели Джексом с Шаррой, Робинтон, Сибел с Менолли и Тагетарл, его жизнерадостность отвлекла их от неприятной беседы, которую они вели.

— Нам, рыбакам, пришлось бы уносить отсюда ноги, стань Блессерел правителем холда, — с пьяной откровенностью заявил мастер. — Ведь только зазевайся — и он заложит все, от якоря до мачты.

Веселье Идаролана было столь заразительно, что никто не смог удержаться от улыбки.

— Если бы Рандел не стал правителем Тиллека, — продолжал старый капитан, — я бы перевел весь свой цех вместе с мастерами, подмастерьями и учениками в ту дивную гавань, что на старых картах называется Монако. Право слово, перевел бы!

— Теперь, когда Рандел стал лордом-Правителем, тебе не о чем тревожиться, — стал успокаивать главного мастера рыбаков Робинтон. Он знаком попросил Джексома и Сибела принести стул, пока ноги не подвели моряка. Менолли с Шаррой стали наперебой предлагать ему самые изысканные закуски — в надежде, что еда поможет ему справиться с опьянением.

— Что толку тратить время на еду — все равно она во мне долго не задержится, — заявил Идаролан, жестом отметая тарелки. Неожиданно он громко рыгнул и извинился. — Прошу прощения, милые дамы. Я чувствую на душе огромное облегчение. И, пожалуй, весь мой организм тоже не прочь бы облегчиться, простите за выражение. Лорд Джексом… — он под опасным для равновесия углом наклонился к молодому правителю Руата. — …не проводишь ли меня?

Джексом взглядом попросил Сибела о помощи, и они, подхватив грузного рыбака с двух сторон, повели его мимо кухонной суеты к ближайшему нужнику.

— Да, друзья мои, я здорово переволновался. Уж очень не хотелось, чтобы холд достался Блессерелу. Ведь при нем нам, честным, работящим морякам пришел бы конец, — бормотал Идаролан. — Мыслимо ли пережить долгие часы ожидания, на трезвую голову? Вот и пришлось пропустить стаканчик-другой… а потом третий и четвертый, — ухмыльнулся он, вполне сознавая свое состояние. — Только вы же меня знаете, ребята: на борту я в рот не беру. И все мои мастера тоже — те, которые числятся в списках моего цеха.

Джексом завел рыбака в нужник, Сибел помог справиться с одеждой. Потом оба они вежливо отвернулись.

Идаролан хриплым басом затянул морскую песню: для человека в его стадии опьянения, язык повиновался ему на удивление хорошо. Облегчался он так долго, что молодые люди, обменялись изумленными взглядами: и как в старика столько влезло! Постепенно усмешка Джексома становилась все шире, а Сибел не выдержал и расхохотался. Идаролан, не замечая их веселья, продолжал распевать во все горло.

Наконец Главный рыбак управился и снова повис на своих спутниках.

— Оп-ля! Держи его крепче, — проговорил Джексом, стараясь подхватить обмякшее тело Идаролана, который совсем не держался на ногах.

— Он готов, Джексом, совсем готов, — засмеялся Сибел, покачивая головой. — Наверное, будет лучше оставить его здесь, пусть проспится.

— Мастер Робинтон нам этого никогда не простит. Сбегай на кухню, Сибел, возьми кувшин кла. Он у нас мигом протрезвеет. Ведь он присутствовал только на половине праздника — разве это дело? Главное еще впереди. — Закрыв крышку, Джексом усадил рыбака на стульчак, придерживая его безвольно поникшее тело, чтобы старик чего доброго не упал.

— Я мигом, — Сибел выскользнул наружу, тщательно прикрыв за собой дверь. Его сапоги простучали по каменному полу, наружная дверь отворилась и снова захлопнулась. Джексом попробовал устроить Идаролана поудобнее или хотя бы так, чтобы он не сползал на пол, но тот выскальзывал из рук, как мокрая рыба. Тогда он сложил руки старика на коленях, стараясь придерживать его туловище в вертикальном положении. Так тот и сидел, сдвинув колени и ступни. Джексом впервые заметил, какие у Идаролана большие ноги, даже в тонких кожаных сапогах.

Тут он услышал стук наружной двери. Судя по шагам, вошло несколько человек. И обуты они были в кожаные ботинки, а не в рабочие сапоги, сделал вывод Джексом, довольный своей наблюдательностью. Не желая, чтобы кто-то увидел Идаролана в столь плачевном состоянии, он торопливо задвинул железный засов на двери.

— Ведь он не единственный наследник и даже не прямой, — раздался мужской голос.

— Мы это знаем, — ответил скрипучим голосом его собеседник. — Его мамаша приходится всего лишь троюродной сестрой в роду. Двоюродная сестра еще жива, ее сына мы и посадим на его место. С этим парнем никаких хлопот не будет. Он спит и видит себя наследником.

— Так оно и есть, — заметил чей-то голос потоньше.

— Не забывай, есть еще кое-кто… ОНА, — скрипучий голос выделил это слово, — тоже имеет сына. И хотя ОНА отказалась от права наследования, этот сын — потомок по прямой линии.

Джексом никак не мог понять, о ком идет речь: ведь в чистоте родословной Рандела никто не сомневался. Он унаследовал светлые отцовские глаза и грубоватые черты деда по материнской линии. Но сам тон разговора о легкой замене одного сына на другого и истинном родстве внушал подозрения.

— Он получил воспитание в Вейре… К тому же, он — всадник и не может управлять холдом, — с неудовольствием заметил первый голос.

— А его собственные сыновья еще слишком малы, чтобы принимать их в расчет, даже при наличии опекуна. Нет, этот местный парнишка — как раз то, что требуется. Нужно только поддержать его.

— Значит, остается устроить подходящий несчастный случай — и вокруг холда снова разгорится соперничество?

— Вот именно, — согласился скрипучий голос.

— Да, но как? — спросил тонкий.

— Ведь он летает на сражения с Нитями — так? И на Рассветных Сестер тоже. А это опасно. Нужно дождаться удобного момента и… — дальше можно было не продолжать.

Джексом потряс головой — он не верил собственным ушам. Все внутри у него сжалось в ледяной комок: он понял, что неизвестные говорят о нем самом, Лессе и Ф'лессане. А «местный парнишка» — не кто иной, как Пелл; его мать, Барла, происходила из руатанского рода.

— Только учтите, я не собираюсь никуда за ним летать, — воскликнул второй. Закончив свои дела, они двигались к выходу.

— Тебе и не придется, — с леденящим душу смешком сказал первый. — Мы… — закрывшаяся дверь заглушила конец фразы.

Только сейчас Джексом заметил, что не дышит, и шумно выдохнул. Его трясло. «Это от недостатка кислорода», — сказал он себе, судорожно заглатывая воздух. Идаролан застонал и стал съезжать на пол: Джексом бессознательно ослабил хватку.

Где же Сибел? Почему не торопится? Приди он сейчас, Джексом успел бы проследить, кто вышел из нужника. Скорее, Сибел!

«Я сейчас передам файру арфиста, — вдруг услышал он тревожный голос Рута. — Что тебя так взволновало? Я же чувствую. Рыбаку плохо?»

«Нет, Рут, он просто перебрал. Скажи Кими, чтобы Сибел поторопился. Хотя наверняка уже слишком поздно», — мрачно добавил он. Ни один из голосов не показался ему знакомым, и ни в одном из них молодой лорд Руата не уловил характерного выговора, по которому можно было бы определить, к какому цеху или холду принадлежат неизвестные.

Дверь с грохотом распахнулась.

— Джексом! Что случилось?

— Ты не видел, как отсюда только что вышли трое? — с беспокойством спросил Джексом.

— Что происходит? Кими сказала, что я должен срочно вернуться. Какие трое? Весь двор забит народом.

Сибел дергал дверь, пока Джексом не открыл задвижку. Главный арфист окинул тревожным взглядом впавшего в забытье рыбака, потом удивленно уставился на Джексома. В руках у него был кувшин, под мышкой — кружка. — Ладно, все равно уже поздно, — разочарованно сказал Джексом. Он решил не беспокоить Сибела рассказом о подслушанном разговоре — может, все это просто пустая болтовня недовольных? От разговоров вреда нет, убеждал он себя, хотя невинной эту беседу тоже никак не назовешь. Он обреченно вздохнул.

— Что все-таки произошло?

«Чутье арфиста никогда не подводит Сибела — мрачно размышлял Джексом, — с другой стороны, его учили наблюдать и угадывать недосказанное».

Он постарался говорить как можно более бесстрастным тоном:

— Следовало ожидать, что не все будут довольны победой Рандела.

Сибел окинул его проницательным взглядом.

— Вот зато перед нами человек, который исключительно доволен. Подними-ка ему голову… Может быть, аромат кла вернет его к жизни. Сейчас прибудет подкрепление.

— Да нет, мне ничуть не в тягость… — Джексому не хотелось, чтобы про него думали, будто он загордился и не хочет возиться с подвыпившим стариком.

Сибел с усмешкой поднес к носу Идаролана кружку с кла. Рыбак зашевелился.

— Ты настоящий друг, Джексом, но его ребята уже начали волноваться. Пусть незаметно уберут его подальше от чужих глаз.

Дверь снова хлопнула, торопливо вошли несколько мужчин.

— Мастер Сибел!

Сибел распахнул дверь в кабинку.

— Мы здесь!

Быстро произошла смена караула. Выходя из помещения, Сибел с Джексомом услышали характерные звуки и, поняв, что Идаролан не ошибся в своих прогнозах относительно еды, с усмешкой переглянулись.

— Я всегда все успеваю вовремя, — заявил Сибел. — С этим согласен даже милейший мастер Шоганар. Вот и музыка начинается!

Джексом чуть замешкался в дверях. Теперь он прекрасно понимал, почему Сибел не мог заметить троих людей, выходивших из нужника. За то недолгое время, пока они занимались Идароланом, двор заполнила празднично разодетая публика. Многие уже были навеселе и вовсю налегали на угощение, которое разносила на подносах расторопная прислуга.

— Когда ваша с Менолли очередь?

Сибел лукаво подмигнул.

— Как только нас попросит добрейший лорд Рандел.

— У вас есть новая песня?

— Уж конечно, для такого случая!

От веселого настроения Сибела на душе у Джексома полегчало. Не стоит думать о неприятном; возможно, это всего лишь разговоры. Но все же придется смотреть в оба.

* * *

Когда Джексом с Шаррой неохотно вышли из толпы танцующих, настроение у молодого лорда существенно улучшилось. Но долг есть долг: завтра ожидается Падение. Начнется оно над морем, но край его пройдет над южной границей холда Руат. Джексом никогда не пропускал сражения с Нитями, даже если бывал занят с Айвасом на Посадочной площадке, и с готовностью присоединялся к крыльям Т'гелланова Восточного Вейра; это было делом чести. К тому же, чувство опасности пьянило их с Рутом, и они с восторгом отдавались битве плечом к плечу с другими всадниками. — Смотри, Джексом, — сказала Шарра, когда они готовились к отъезду. — Она подняла глаза к небу, где в отблесках бесчисленных огней, которые с наступлением темноты вспыхнули на стенах главного холда, крышах домов, на мачтах и палубах кораблей, тесным строем двигались разноцветные драконы. — Могу поспорить, что это весь Форт Вейр двинулся к дому.

Джексом тем временем старался так приспособить упряжь, чтобы как можно меньше помять платье Шарры и поэтому едва поднял взгляд.

— Ты права, — пробормотал он.

— Да не суетись ты так из-за моих юбок — все равно они уже собрали всю пыль с танцевальной площадки.

Джексом хмыкнул и, почувствовав, как Шарра ласково взъерошила ему волосы, с облегчением усмехнулся. Он опасался, что танцы слишком утомили ее, но, раз жена настроена игриво, значит не так уж она устала и можно рассчитывать на продолжение праздника. Нужно только вернуться в Руат пораньше.

«Рут!»

«Ради важного дела я бы помог тебе опередить время, но это не причина».

«Неужели?» — широко улыбаясь, Джексом вскочил на шею белому дракону. Шарра улыбнулась ему в ответ и, крепко обхватив его талию обеими руками, старалась просунуть пальцы под толстую куртку и добраться до тела.

«И так успеете». — Рут легко подпрыгнул, и крылья его сделали первый, самый важный замах.

— До чего красиво! — прокричала Шарра на ухо мужу. — Попроси Рута покружить над гаванью. Больше никогда нам не увидеть Тиллек в таком великолепии!

Рут принялся плавно описывать широкую дугу, опустив голову, чтобы тоже полюбоваться открывающимся сверху видом. Глаза дракона сверкали голубизной, в каждой из многочисленных граней отражались крошечные светлые точки — яркие огни Тиллека. Огромный холд, предместья, корабли в бухте — все сияло и искрилось. Можно подумать, что все светильники и факелы вынесли наружу.

Джексом почувствовал, как Рут вздохнул. Вообразив перед собой темные высоты Руата, он направил дракона домой.

На следующее утро он никак не мог вылезти из постели. Шарра встала раньше, чтобы успокоить малыша Шавана, который на рассвете раскапризничался. Нити ожидались только после полудня, и Джексом позволил себе еще немного поваляться, наслаждаясь утренней кружкой кла. Вошла Шарра с Шаваном на руках — малыш успокоился и повеселел. Услыхав отцовский голос, появился Джерол и стал прыгать по кровати, требуя, чтобы его пощекотали. Щеки его порозовели от сна, кудрявые волосы растрепались. Получив порцию щекотки, Джерол вслед за отцом отправился одеваться и умываться. К тому времени и завтрак поспел — его подали в главном зале.

Джексом послал Джерола за Брандом. Сейчас как раз время разобраться в делах, которые накопились в холде за несколько недель его отсутствия. А поскольку Шарра с Джеролом собирались на следующий день отправиться вместе с ним на Посадочную площадку, нужно обсудить и еще кое-какие вопросы.

Когда Шарра с мальчиками вышли, Джексому припомнился странный разговор, услышанный в Тиллеке.

— Скажи-ка, Бранд, чем сейчас занимается юный Пелл, сын Барлы и Доуэлла?

— Осваивает ремесло под руководством отца, но больше времени проводит на Посадочной площадке.

— Как и половина юнцов с Северного, — заметил Джексом, откидываясь на спинку изящного деревянного кресла, которое вырезал для него Доуэлл. — Ну, и как его успехи в столярном деле?

— Неплохо, если задание придется по нраву, — небрежно пожал плечами Бранд. — А почему ты спрашиваешь?

— В Тиллеке я услышал довольно странный разговор. Скорее всего, это просто-напросто ворчание недовольных. Как ты считаешь, насколько реальны права Пелла на Руат?

Бранд сел, на лице его отразилось недоумение.

— О чем ты говоришь, Джексом? — строго произнес он тоном, которым, бывало, отчитывал провинившегося юного лорда. — Ведь ты находишься в добром здравии, у тебя двое прекрасных сыновей и, возможно, будут еще дети. — Он нахмурился. — Что конкретно ты услышал? Лайтол уже знает?

— Нет, и я тебя прошу ничего ему не рассказывать, Это между нами, Бранд. Я говорю с тобой не только как с управляющим, но и как со своим старым другом. И хочу, чтобы ты это понял.

— Разумеется, — поспешил заверить его Бранд, но тут же погрозил пальцем, — если только ты скажешь мне, что услышал.

Джексом был и сам рад облегчить душу: он всецело доверял Бранду. И еще он надеялся, что, произнеся эти слова вслух, наконец освободится от страха. Но Бранд воспринял их очень серьезно.

— Может кто-нибудь подстроить вам с Рутом несчастный случай — там, наверху?

Джексом нетерпеливо фыркнул.

— Впредь я собираюсь крайне осторожно выбирать себе спутников. И я не думаю, чтобы было так просто добраться до меня на «Иокогаме».

— Те два полета, которые ты совершил, были опасны?

Джексом энергично тряхнул головой.

— Ведь со мной рядом был Рут! И Айвас поддерживал постоянную связь.

А в первый раз я летал вместе с Пьемуром, Фарли и Тригом. Завтра мы полетим вдвоем с Шаррой — ты слышал? Вот и хорошо. А на следующий день назначены Миррим и С'лен. Никто из них не станет замышлять против меня. Да и Рут не допустит, чтобы со мной что-то случилось.

«Можешь быть совершенно уверен!»

Джексом усмехнулся и Бранд, поняв по его лицу, что он разговаривает с Рутом, несколько успокоился и даже позволил себе улыбнуться.

— Конечно, они недооценивают вас с Рутом… Кроме того, теперь ты будешь остерегаться… — Бранд нахмурился, глаза его превратились в узкие щелки. — И все же я перемолвлюсь с юным Пеллом. Пусть он молод и гордится своим происхождением, но не настолько же глуп, чтобы метить в лорды через твою голову. К тому же, кроме тебя и твоих сыновей, есть еще трое мальчуганов Ф'лессана. Они прямые претенденты на Руат по линии Лессы, пусть она и отказалась в твою пользу от наследственных прав. Не думаю, чтобы старшие лорды сочли их претензии незаконными только потому, что Ф'лессан — всадник. Здесь решающее значение будет играть вопрос происхождения, поэтому не думаю, чтобы у Пелла был шанс. По крайней мере, при нынешнем составе Конклава. Да и обстоятельств таких не будет! — уверенность Бранда немало способствовала тому, что грызущая Джексома тревога понемногу утихла.

А Бранд расправил плечи, что он делал всегда, собираясь сменить тему разговора.

— Вчерашний праздник, скажу я тебе, удался на славу… — Как управляющий Руата, он тоже был приглашен на торжество в приморский холд. — Никогда еще не видел Тиллек в таком великолепии! Теперь, когда правителем стал Рандел, мы станем свидетелями больших перемен. И для тебя хорошо, что среди лордов появился человек, более близкий тебе по возрасту.

— Да уж, — поморщился Джексом. — Может быть, и я хоть иногда смогу высказаться на Конклаве.

Бранд ответил широкой улыбкой.

— Слыхал я, что до Торика наконец-то дошли твои слова.

— Да, хоть произнес их не я, а Грох. У тебя есть ко мне что-нибудь неотложное? После обеда я буду занят на Падении.

— Так, кое-какие мелочи, лорд Джексом. — Бранд взял верхний листок из стопки, которую он прихватил с собой.

* * *

Пока Джексом с Рутом кружили над Форт Вейром, молодой лорд уже не в первый раз подумал: интересно, как все было у первых всадников, населявших этот старый кратер? Может быть, и они, как принято у их потомков, выстраивались вдоль верхнего края чаши — от Звездных камней в том направлении, где еще в древние времена чашу разрушил оползень? Сколько здесь обитало всадников, прежде чем было принято решение образовать второй Вейр, в горах Бенден? Теперь уже не узнаешь… Джексом почувствовал укол сожаления при мысли о потерянной истории, сожаления, которое несколько скрашивала радость: все же многое удалось восстановить при содействии Айваса. Но, какие бы тайны ни скрывались в прошлом, от вида на Вейр у него, как всегда, захватило дух. Да, Форт сейчас в полном расцвете! Совсем недавно юные всадники присоединились к его боевым крыльям. Вот они застыли рядом с бронзовыми командирами — зеленые, голубые, коричневые… Драконьи шкуры ярко лоснились под лучами полуденного солнца.

Бронзовый Н'тонов Лиот величественно высится перед самыми Звездными камнями. Рут ответил на приветственный клич Лиота и четко приземлился на своем обычном месте — справа от Предводителя Форт Вейра. Н'тон отсалютовал Джексому и указал вниз, на дно чаши, где четыре всадницы вооружались огнеметами.

Внезапно из воздуха выскочил голубой дракон, вернувшийся из дозорного полета, и его всадник сложил руки в старинном сигнале: Нити близко. Выстроившиеся внизу драконы по команде Н'тона почти одновременно повернули головы, спеша получить от всадников порцию огненного камня. Королевы издали трубный клич, возвещая о своей готовности, и друг за другом стали взлетать со дна чаши, чтобы занять свои места по левую руку от Н'тона с Лиотом. Бронзовый великан тщательно перемалывал зубами кусок огненного камня — первый из многих, которые ему придется сгрызть до конца Падения. Джексом сунул Руту в пасть его порцию и, как всегда испытывая внутренний трепет, стал слушать, как мощные зубы дракона дробят насыщенный фосфином камень. Хотя теперь он знал научное объяснение того, как именно драконы переваривают каменную крошку в своем втором желудке, после чего изрыгают горящий фосфиновый газ, это ничуть не умаляло его восхищение талантом драконьего племени.

Джексом внимательно наблюдал за тем, как Рут жует — драконам иногда случалось прикусить язык или складку щеки. Само по себе это не опасно, но такой дракон не может принять участие в сражении.

Вот Лиот кончил жевать и испустил оглушительный рев, и сразу же Н'тон вскинул руку, подавая сигнал к взлету. Сильно оттолкнувшись от края чаши, бронзовый зверь взмыл ввысь, Рут за ним. В следующий миг с непринужденной грацией поднялись королевы. Набрав высоту, Лиот повернул на юго-восток, и тогда одно за другим стали взлетать крылья, выстраиваясь в боевом порядке: три наверху, три позади Лиота с Рутом и третья тройка еще ниже, как раз над королевским крылом.

Глаза всех всадников были устремлены на Н'тона, все драконы слушали команды Лиота. Сколько раз Джексом уже наблюдал, как драконы в полете уходят в Промежуток, сколько раз он сам выполнял этот маневр — и все равно неизменно испытывал глубокое волнение.

«Все-таки, в Промежутке холоднее, чем в космосе», — сказал он Руту. Мгновение — и они уже летят над южной границей Руата, а под ними серебристой змейкой петляет река. Чуть к востоку с небес падал серебристый дождь, который они должны были остановить.

Вот первые крылья встретились с врагом и драконы принялись испепелять его огненным дыханием, наблюдая, как толстые жгуты ежатся и извиваются, объятые пламенем, и безобидными хлопьями пепла падают вниз, на землю. Верхние крылья бороздили небо взад-вперед, а внизу всадницы на своих золотых королевах поливали струями пламени те немногие Нити, которым удалось ускользнуть от верхнего эшелона.

И снова Джексом с Рутом ощущали себя частицей армии защитников Перна и, подчиняясь ритму боя, то уходили в Промежуток, то выныривали из него, увертываясь от неприятеля, сновали с правого фланга на левый, прожигая бреши в стене смертоносного дождя. Ими управлял рефлекс, рожденный долгими тренировками, не требующий сознательного вмешательства ни одного из партнеров. Они уже сделали по меньшей мере восемь проходов, все дальше оттесняя фронт Падения на юго-восток, когда голубой дракон, летевший прямо перед ними, вскрикнул и нырнул в Промежуток. Джексом замер и стал ждать, когда голубой появиться снова. Он вернулся на сотни длин дракона ниже того места, где исчез. Перепонка левого крыла была испещрена ожогами Нитей.

«Не повезло ему, — сказал Рут, когда голубой снова пропал из вида, наверняка отправившись в Вейр, где его уже ждут, держа наготове анестезирующий бальзам, способный унять боль. — Это один из новых всадников, совсем молодой. Вечно они зевают».

Джексом так и не понял, кого имел в виду Рут — всадника или дракона. Вдруг Рут сделал крутой вираж, спеша увернуться от скопления Нитей, и ремень упряжи врезался Джексому в левое бедро. Белый дракон тут же вильнул в другую сторону, развернувшись на кончике хвоста, и, выдохнув струю огня, ринулся на врага. Расправившись с очередным серебристым пучком, Рут требовательно повернул голову к всаднику, и Джексом сунул ему кусок огненного камня. Энергично жуя, дракон поднялся повыше, чтобы взглянуть, куда направить следующий бросок, и вдруг резко рванулся вправо, так что всадник снова всей тяжестью повис на ремне упряжи. И тут Джексом почувствовал, что передний ремень ослаб и с трудом удерживает его на шее дракона. Он поспешно ухватился правой рукой за гребень Рута и как можно крепче сжал ногами его бока, а левой натянул поводья.

Рут среагировал мгновенно — повиснув в воздухе, он дал другу время восстановить равновесие. Глаза его удивленно остановились на всаднике, из пасти вырвался огненный ручеек.

«Упряжь порвалась?» — изумленно спросил он. Джексом ощупал ремень и почти сразу же нашел поврежденное место: пониже пряжки кожа сильно растянулась, но еще держалась — правда, еле-еле; еще немного, и ремень мог лопнуть.

И тут ему припомнилась зловещая беседа, которую он подслушал вчера… Неужели они так быстро провернули свой план? «Несчастный случай» — так они сказали. Что может вызвать меньшие подозрения, чем лопнувшая упряжь?

Всадники сами следят за упряжью — часто обновляют, проверяют перед каждым Падением: нет ли следов износа, достаточно ли она прочна. Джексом запоздало выругал себя — ведь именно этим утром он даже не взглянул на ремни, просто снял их с крючка в Рутовом вейре, куда при желании мог зайти любой из обитателей Руата. И любой посторонний!

Да, есть кое-что похолоднее, чем космос и даже Промежуток — страх! «Нет, Рут, она не порвалась, просто кожа сильно растянулась. Придется вернуться в Форт, просить замену у Х'налта. Объясни Лиоту, в чем дело, и скажи, что мы мигом обернемся».

Джексом кротко снес заслуженную головомойку от Х'налта, наставника юных всадников. Осматривая кожаный ремешок, они убедились, что он потрескался от мороза и потерял прочность. Хорошо еще, что металлические пряжки и кольца были начищены до блеска и не вызвали придирок старого Х'налта. Джексом почувствовал облегчение: на этот раз пронесло, все дело в обычном износе. Они с Рутом присоединились к всадникам Форта и доблестно сражались до конца Падения.

Вернувшись в Руат, Джексом первым делом вырезал из толстой, хорошо выдубленной кожи новую упряжь. В тот же вечер с помощью Джерола он смазал ремешки маслом и крепко-накрепко пришил металлические пряжки. Шарре он не признался, что был на волосок от гибели, и она, к счастью, ничего не заподозрила, поскольку привыкла, что муж часто по вечерам возится с упряжью. Позже, убедившись, что Рут удобно устроился на ночлег в своем вейре, Джексом повесил старую починенную упряжь на прежнее место, а новую спрятал; вместе с ней — и ту, двойную, которую он брал, когда приходилось летать вдвоем с Шаррой. «Кто предупрежден, тот вооружен», — сказал он себе.

* * *

Проснувшись задолго до рассвета, чтобы отправиться на Посадочную площадку, Джексом помог Шарре укутать спящего Джерола в теплый меховой плащ. Шаван был еще слишком мал, чтобы подвергать его риску полета через леденящий холод Промежутка. Во время отсутствия Шарры о нем позаботится кормилица. Путешествие сулило немало соблазнов, способных оторвать Шарру от неукоснительного исполнения материнских обязанностей: наконец-то она своими глазами увидит, чем так манит Джексома это новое поле деятельности; у нее будет возможность проникнуть в тайны своего ремесла и, наконец, она повидается с близкими друзьями. Джейнсис обещала присмотреть за Джеролом — он побудет вместе с ее Пьерджаном, когда Шарра отправился на «Иокогаму». Оба файра, бронзовый Мийр и коричневый Талла, волновались еще больше, чем сама хозяйка, и Рут строго выбранил их, когда в предрассветной темноте они поднимались со двора Руата.

Погода на Посадочной площадке стояла прохладная — на Южный материк пришла зима; но все равно здесь не было так неприветливо и голо, как в зимнем Руате. Конечно, Шарра любила Руат; там была родина Джексома, и там родились их дети, но на Южном прошли годы ее юности.

Не успели они войти в здание Айваса, как навстречу бросилась Миррим. — Я уже готова, только вас и дожидаюсь! — объявила она.

— Что за спешка, детка! — засмеялся Джексом. Союз с Т'гелланом благотворно повлиял на взбалмошный характер Миррим, и все же ее энтузиазм порой проявлялся слишком бурно. Джексом понимал, что само по себе это не так уж плохо, но общество Миррим его частенько утомляло.

— Говорю же — я готова! Осталось только погрузить на Пат бочки и баллоны. А уж задание свое я знаю как дважды два, — она стрельнула глазами в сторону Шарры. — Открыть упаковку, добавить воды, помешать — и все. Проще простого!

— Не совсем все, — с улыбкой возразила Шарра. — Самое трудное — установить зеркала. А от их правильного расположения зависит успешное развитие водорослей.

— Да я знаю, знаю, — нетерпеливо отмахнулась Миррим. — А С'лен тоже готов? — спросил Джексом.

— Да ну его! — Миррим состроила насмешливую гримаску. — Он все еще изучает фотографии рубки и ее окрестностей, хотя Рут доставит нас прямо на место.

— Кто повезет бочки с водой? — поинтересовалась Марра. Взяв Миррим под руку, она отвела ее в сторону, чтобы уточнить кое-какие подробности.

— Я слышал, ты научил Торика уму-разуму? — спросил Джексома Д'рам, и в глазах его сверкнули лукавые огоньки.

— Нет, — покачал головой Джексом. — С ним разговаривал Грох. — А у вас здесь какие новости?

— Тебе все сообщит Айвас, — ответил Д'рам, увлекая Джексома по коридору. — Он тебя ждет.

Айвас приступил прямо к делу, как будто Джексом и не отлучался с Площадки на несколько дней.

— Теперь в рабочих отсеках достаточно кислорода, — сообщил он. — Однако с заданием надо управиться как можно быстрее. Леди Шарру и зеленую всадницу Миррим будут сопровождать два файра — они весьма чувствительны к резкому падению давления или уровня кислорода. Кроме того, одна из побочных целей этих полетов — научить как можно большее число файров перемещаться с поверхности планеты на «Иокогаму».

— Когда же ты объяснишь нам свой грандиозный план? — спросил Джексом, а сам стал беззвучно произносить слова, которые ожидал услышать.

— В свое время. Зачем ты спрашиваешь, Джексом, если заранее знаешь ответ?

Трудно что-то скрыть от этой машины, даже не произнесенную вслух шутку.

— Я просто хотел проверить, — беспечно ответил Джексом. — Вдруг «свое время» уже настало, пока меня не было?

— До того, как оно настанет, нужно еще очень многое сделать. Кому, как не тебе это понимать? Ведь ты сам был на «Иокогаме».

— Значит, ждать еще два Оборота?

— Пять месяцев и двенадцать дней, с поправкой на положение Алой Звезды. За это время файры должны научиться доставлять сообщения, как они это делают на Перне, и переносить на «Иокогаму» предметы — разумеется, в пределах своих возможностей.

Джексом смирился с судьбой. У них нет другого выбора, как только выполнять намеченную Айвасом программу. И все же интересно: что по его замыслу должны переносить файры? Джексом терялся в догадках.

Понимая, что у Айваса все равно ничего не выпытаешь, он присоединился к группе, готовящейся к полету. Нашлось много добровольных помощников, которые помогли им погрузить на Рута, Пат и С'ленову Биганту кислородные баллоны и бочонки с водой, хоть Миррим и успела всем порядком надоесть, пока баллон подвешивали к ее драгоценной Пат.

— Миррим, мы только зря время теряем, — вмешался Джексом, когда девушка потребовала, чтобы под узлы на спине Пат подложили что-нибудь мягкое. — Груз размещен отлично и, как тебе известно, мы летим через Промежуток. — Про себя он подумал — может, Миррим просто скрывает страх? Шарра держалась довольно спокойно, как и С'лен, чье волнение выдавал легкий румянец.

— Просто я не хочу, чтобы баллоны съехали, — надулась Миррим. — Съедут, куда же им деться? Прямехонько на «Иокогаму», — пошутил С'лен, подмигивая Миррим. — Кончайте. Нам пора. Вперед, Рут, — скомандовал Джексом и почувствовал, как руки Шарры крепче вцепились в его ремень. Он дал Руту мысленную картину рубки «Иокогамы» и почувствовал, как белый дракон передает ориентир Пат и Биганте.

Многое в поведении Айваса оставалось непонятным для Джексома, но и сам искусственный интеллект с некоторым трудом разбирался в возможностях драконов. Вот, пример: какой вес способен поднять дракон? Ответ: такой, который считает для себя подъемным. Подобный ответ Айвас находил странным и, разумеется, бесполезным — ведь ему были нужны точные цифры. Или еще: откуда драконы знают, куда им лететь? Ответ: им говорят их всадники. Это, однако, не делало понятным для компьютера суть процесса. И, признавая существование телекинеза, он никак не мог сообразить, почему драконы и файры не ухватывают принцип перемещения предметов на расстояние. Особенно когда Рут сразу понял то, что никак не давалось Фарли: как попасть на борт «Иокогамы».

Обсуждая детали предстоящего коллективного полета, Джексом спросил Рута, сможет ли он унести двоих седоков и два бочонка — один с обычной водой, другой с газированной. Рут ответил утвердительно, хотя по мнению Айваса поклажа была слишком велика для миниатюрного дракона. — Если Рут так считает, значит, сможет, — возразил Джексом. — К тому же, далеко лететь не придется.

«Было бы куда проще, — заметил белый дракон, поднимаясь в воздух, — уйти в Промежуток не взлетая, прямо с земли»,

«Что, ноша тяжеловата?» — поддразнил его Джексом.

«Нисколько, просто громоздкая! Приехали!»

Пятеро сопровождающих файров хором пискнули, и через секунду баллоны лязгнули о стены рубки. Раздались удивленные возгласы троих новичков. Джексом почувствовал, как у Шарры от удивления перехватило дыхание. Он с улыбкой обернулся и увидел на прелестном лице жены выражение благоговейного восторга: она глядела в иллюминатор, на неправдоподобное, фантастическое великолепие висевшего внизу Перна, окаймленного бездонной чернотой космоса. Ее файры, Мийр и Талла, и троица Миррим — Реппа, Лок и Толли — благополучно прибыли на борт и теперь, вереща от радости, барахтались в воздухе, наслаждаясь ощущением невесомости.

— О, — промолвила Шарра, и в глазах ее Джексом прочитал все, что она ощущала, — теперь я понимаю, душа моя, почему тебя так тянет сюда. Какой наш Перн красивый и величавый! Если бы только старые, вечно недовольные ворчуны смогли увидеть его отсюда… Просто невероятно, правда, Миррим? Миррим! — позвала она, не дождавшись ответа.

Джексом нашел взглядом зеленую всадницу: она, вытаращив глаза, уставилась на картину внизу.

— Так это Перн? — срывающимся от волнения голосам проговорила девушка, протягивая руку к окну.

— Конечно, Перн! Отличный вид, правда? — стараясь ободрить ее, ответил Джексом. Он видел, что Миррим поражена до глубины души. — С'лен, у тебя все в порядке?

— П-по-моему, да, — не слишком уверенно ответил зеленый всадник. Джексом улыбнулся Шарре.

— Поначалу это ошеломляет, — заметил он с бесшабашностью человека, давно преодолевшего первое изумление. — Ну, давайте пошевеливаться. И не забывайте — Айвас просил, чтобы мы берегли кислород.

— Зачем? — спросила Миррим, к которой вернулась обычная самоуверенность. — Ведь мы привезли сюда столько баллонов! — Она сделала резкое движение, спеша освободиться от упряжи.

— Осторожней, Миррим! Ты все-таки в не… — Джексом осекся на полуслове. Миррим, забыв, как нужно вести себя в невесомости, взмыла к потолку. — Вытяни руку вверх и легонько оттолкнись… Вот так!

Миррим даже не успела вскрикнуть от неожиданности. К тому же, ей не хотелось демонстрировать свою неуклюжесь. Всадница быстро исправила ошибку и, принужденно улыбнувшись, ухватилась за вытянутую ей навстречу шею Пат. К счастью, зеленая надежно вклинилась между поручнем и соседней стеной, и ей не грозили неожиданности, подстерегавшие новичков в невесомости.

— С'лен, когда будешь спускаться, двигайся как можно медленнее и плавнее. И держись за шейный гребень или еще за что-нибудь, — посоветовал Джексом. Перед тем, как снять упряжь, он знаком велел Шарре следовать тем же правилам.

Так, то подавая советы, то ободряя своих спутников, он стал руководить разгрузкой. У С'лена вырвался возглас восхищения, когда он убедился, что тяжелые баллоны можно легко сдвинуть с места одним пальцем.

— И все же они ужасно громоздкие, — пожаловалась Миррим, подталкивая бак к месту складирования. — Видел бы меня сейчас Т'геллан! — она хихикнула. — Правда, теперь я понимаю, почему Айвас отдает предпочтение зеленым драконам.

— В кои-то веки и зеленым выпала честь, — гордо добавил С'лен.

— У зеленых драконов гораздо больше всяких способностей, чем предполагают, — авторитетно заявила Миррим. — Чего не скажешь о зеленых файрах, — сердито добавила она, неодобрительно наблюдая за нелепыми выкрутасами Реппы и Лок, которые, восторженно чирикая, без устали кувыркались в воздухе. Мийр, Талла и кори