Скорее верблюд пролезет через игольное ушко, чем богатый попадет в рай.

- Чёрт, Дженсен! Зачем ты полез под пулю?
Рана в плече лорда Дженсена была несерьёзной, но кровоточила изрядно, Джейсон в мгновение ока сделался бледным, как мертвец, и его распахнувшиеся зелёные глаза казались ещё более зелёными, и в них был такой испуг, которому не место было на этом жестком лице. Он подбежал к брату, осмотрел беглым взглядом рану, затем потряс его скорчившееся от боли лицо, убедился, потрогав его плечо, что повреждение не смертельное, а потом молниеносно выскочил за дверь искать врача. Было даже странным, что злой лорд Эклз сразу не набросился на виновника, и будто вообще забыл, в кого он стрелял, когда случайно попал в брата. А Падалеки был в глубоком шоке и не двигался, лёжа на краю кровати. Из ступора его вывела рука раненого лорда, чуть прихватившая его за загривок:
- Беги отсюда, пахарь, пока он не вернулся! Теперь он не остановится, пока не прикончит тебя! Шевелись же!
Джаред суматошно поднялся с кровати и стал с ужасом озираться, ища свою одежду.
- Тут её нет, накинь мой жюстокор*, давай же!
Падалеки долго не мог понять, про какой жюстокор говорит Дженсен, и от ощущения, что утекают последние секунды, когда он ещё может спастись, он начинал паниковать ещё больше.
- Пахарь! Тот, что на вешалке!
Парень, даже не думая, бросился к белому, вышитому золотым кружевом по французской моде, кафтану, нацепил его и полез в окно. Однако как только он вылез, то в комнату ввалился уже пришедший в себя Джейсон вместе с врачом, и первым делом лорд стал искать взглядом слугу, из-за которого чуть не убил брата. Он только сильнее разозлился, когда не увидел этих прищуренных испуганных глаз. Лорд вопросительно посмотрел на Дженсена, но сразу смекнул по выражению его лица, что тот ему ничего не скажет, заглянул под диван, а потом его взгляд упал на приоткрытое окно, и до него дошло, куда пропал Джаред. Мужчина в два прыжка (с окна на пристройку, с пристройки на землю) спустился вниз со второго этажа, и ему потребовалось всего несколько секунд, хотя у Падалеки этот спуск занял минуты. Джареду было очень сложно бежать из-за произошедшего с ним вчера, невыносимо саднило между ног, но он бежал, чувствуя, что его преследователь дышит ему в спину, и он в таком гневе, что готов содрать с него шкуру живьём. Удачей для Падалеки оказалось то, что Джейсон не взял с собой пистолет, иначе он бы застрелил беглеца, как только тот попал бы в его поле зрения.
Джаред, не жалея босых ног, которые то и дело наступали на что-то острое или колючее, стремился к воротам, а там в лес, где можно было спрятаться за деревья. И вот уже лёгкие заходятся от страха и слишком быстрого бега, и вот он, заветный лес, спасение было так близко, каплю пробежать, и можно было бы отдышаться, но у самых ворот невесть откуда свалившийся Эклз настигает его, хватает за волосы, не давая опомниться, толкает и резко прижимает к земле. Носом Падалеки чувствует запах подгнивающей листвы, выстилающей обочину дороги.
- Ну что, пахарь?! Я из-за тебя чуть брата не убил, теперь пулей в лоб ты не отделаешься, - Джаред ощутил на коже шеи острие ножа, такое холодное и гладкое, что он невольно вздрогнул, и попытался сбросить уже сидящего на нём верхом Джейсона, но тот крепко упёрся ногами, и медленно давил лезвием на горло. Падалеки схватил его за руку, но это не помогало остановить продвижение ножа, казалось, ещё секунды и всё будет кончено, а потом лорд вдруг остановился. - Но и глотку тебе перерезать слишком просто. Знаешь, куда ещё можно засунуть этот нож, а, пахарь?
Джаред подобрал локоть, а потом резко развернулся, так как лорд по неосмотрительности дал ему пространство для манёвра. Лезвие чиркнуло по боковой части шеи, но очень поверхностно, а удар локтём Джейсону в лицо был пусть и не сокрушающим, но весомым, это точно. Только ожидаемого результата Джаред всё равно не получил, нож в руке лорд по-прежнему держал крепко, не ослабляя хватку, и он бы его вонзил ему прямо в живот, если бы не какой-то подоспевший вовремя с виду благородных кровей мужчина не оттолкнул бы его.
- Чёрт, Джейсон, что ты делаешь? Я не позволю убивать этого юношу на территории нашего имения! - закричал незнакомец и встал между Эклзом и Падалеки.
- О, драный блудный кузен вернулся, и опять со своими проповедями! - Он поднялся на ноги и сквозь мужчину смотрел на побелевшего от страха Джареда, давая тому понять, что он всё ещё в беде. - Отойди, Марк! Этот юноша едва не угробил жизнь моего брата, так что должен поплатиться за это своей. Отойди, иначе я и тебя прикончу!
- Вы врёте, это вы сами чуть не убили своего брата! Вы попали в него из пистолета! - Падалеки с какой-то надеждой уставился на Марка.
- Что у вас случилось? Ты стрелял в Дженсена? Чёрт, да ты спятил, - Марк подошёл к Джейсону и прихватил его за виски. - Хватит, твоя ярость нас всех погубит! Мир тебе!
Джейсон чуть усмехнулся, по его лицу пробежала тень искренней улыбки, Марк всегда казался ему ужасно смешным, и на колкости с свой адрес реагировал с юмором, а тепло его ладоней на щеках действовало, как успокоительное зелье. Мужчина спрятал оружие в кожаный чехол и несколько смущённо заставил руки кузена убраться со своего лица.
- Эти твои дурацкие квакерские** замашки, ты всё ещё друг всего мира? - Джейсон доброжелательно похлопал мужчину по спине. - Марк, двух ваших проповедников повесили, монархия реставрирована, зачем ты вернулся? Хочешь проиграть мне очередной спор?
- Затем и вернулся, чтобы наше дело не умирало, - кузен отряхнул свой пыльный редингот***, окинул взглядом свою стоявшую рядом лошадь, а потом вцепился глазами в Джареда, который зябко кутался от холода в парадный жюстокор Дженсена. - Вижу, что не зря вернулся, вы всё ещё угнетаете своих крестьян, да ещё и таких ценных.
- Ценных? Это всего лишь пахарь, вонючий и грязный, после него Дженсен уже никогда не отстирает этот кафтан.
- Я его знаю, он действительно ценный человек. Он был подмастерьем Эдварда Сомерсета.
- Кого? Что ты городишь ерунду, езжай обратно в Америку и там пой эти проповеди о равенстве всех перед Богом. А тем более о ценности крестьян.
Марк прикусил губу и подошёл к Падалеки, он подал ему руку, и его взгляд был полон извинений, а протянутая рука излучала доброту, Джаред даже опешил и секунду размышлял прежде, чем принять его помощь. Это был странный лорд одет был скромно, без всякого лоска и кружев, его дорожный костюм был полностью лишён убранства и роскоши, ботинки были зашарпаны, и лицо очень худое, даже немного аскетичное, но за этой ширмой великодушного снисхождения и внешней простоты в нём всё-таки чувствовалось какое-то задорное лукавство.
- Марк Пеллегрино, - представился лорд. - Я кузен этих бездушных чурбанов.
- Джаред Падалеки, - несмело ответил ему парень и начал застёгивать пуговицы жюстокора, чтобы скрыть свою проблёскивающую сквозь его полы наготу.
- Я знаю, кто ты. Мне жаль твоего учителя. Он был очень умным и прогрессивным человеком.
- О, да, сэр, только он плохо проводил расчёты, всё думал о выгоде, которую ему принесёт паровая машина.
- Да, жадность была единственным его пороком, и, как оказалось, роковым.
- О чём ты с ним разговариваешь? О происках учёных шарлатанов, мечтающих о том, что машины заменят рабов? Это смешно, Марк. Даже для тебя, - Джейсон подошёл и схватил Падалеки за локоть. - Он должен понести наказание за то, что сделал.
Джаред дёрнул свою руку, вырывая её из хватки лорда, возвращая себе себя и чувствуя, что страх дотлевает где-то на дне его души, скорее теперь какая-то праведная злость одолела его.
- Это не я сделал, это вы стреляли, лорд, который не знает латыни, - Джаред взглянул на Марка, ища одобрения, на Марка, в котором неожиданно почувствовал союзника в своём мировоззрении.
Джейсон снова вскипел, он хотел завопить что-то, брызжа слюной, но Пеллегрино снова встал между ним и его жертвой. Только это не помогло, Эклз толкнул Марка, словно вещь стоявшую на пути, и схватил Джареда за грудки, сминая красивый накрахмаленный ворот жюстокора брата.
- Крестьянин, знающий латынь, я тебя сейчас вздёрну, заставлю своей кровью захлебнуться. И никто тебе не поможет.
- Джейсон, я слышал, что у нашей семьи большие долги, - неожиданно вставил Марк. - Роскошь скоро станет вам не по карману. Вы больше не сможете модничать. И это имение придётся продать для строительства здесь какого-то предприятия, по производству неизвестно какой мути.
- И что? - Джейсон чуть-чуть ослабил хватку, и Джаред смог дышать.
- Ты же любишь со мной спорить, правда?
- Да, ты редко выигрывал споры. Только у моего брата. Не понимаю, на что ты намекаешь?
- Предлагаю спор. За год этот парень сделает паровую машину, вы даже можете раз в неделю его использовать в своих развратных целях, и если он это делает, то вы двадцать пять процентов прибыли отдаёте мне на нужды квакеров в Америке, а если он не сделает, то я отдам вам свои два имения в Англии и два во Франции, ну и ещё немного земли в Северной Виргинии в Америке. Продажа этих имений покроет ваши долги. Изобретение паровой машины, в случае удачи, тоже покроет ваши долги. Вы в любом случае в выигрыше. И если Джаред создаст её, то он станет свободным, и тоже получит двадцать пять процентов.
- Марк, ты явно спятил. Более глупого спора даже ты никогда не придумывал. Может, только тот, что крестьянская женщина сможет фехтовать лучше меня. Ты заставил меня тогда драться с женщиной.
- Она едва не победила, - Марк подмигнул ошарашенному Падалеки.
- Я дрался меньше, чем вполсилы.
- Это не важно. Ты согласен? Если что, ты получишь мои имения.
- Но ты останешься ни с чем.
- Это мои проблемы. Я никогда не гнался за богатством. Братство никогда не бросит меня в беде.
- Ну, что ты, пахарь, скажешь? - обратился к Джареду Эклз, - Ты хотя бы знаешь, что это такое паровая машина?
- Я-то знаю, боюсь только, что вы не знаете, лорд, - огрызнулся Падалеки и перевёл взгляд на Марка. - И с чего вы взяли, что я буду для них её делать, сэр Пеллегрино? И что это за развратные цели раз в неделю?
- Думаешь, лучше умереть? Бог создал нас всех для чего-то большего, но ради этого большего нужно идти на жертвы. Помнишь, так говорил Сомерсет. Или для тебя потолок - умереть, как животное, от руки лорда, а не доказать, что крестьянин может быть немыслимо ценным? - Пеллегрино очень вдохновенно говорил, у него было красноречие проповедника, отточенное в долгих и яростных религиозных спорах. Джаред вдруг загорелся, взыграло в груди бешеное желание показать, что он чего-то стоит, указать этим лордам на их глупость и отсталость от времени.
- Я сделаю, я согласен! - провозгласил вдруг Падалеки и в упор посмотрел на Эклза, в его глазах было чуть ли не превосходство.
Как же всё поменялось для него за один день. Лорды, которых он боготворил, стали ему противны, и этот пьянящий дух бунта занял его грудь. Он им покажет, только станет свободным, только получит свои двадцать пять процентов, только изобретёт то, что не смог изобрести его прежний хозяин, который и погиб в попытках создать эту паровую машину.
- Подожди, пахарь, я пока не согласился.
Незаметно рука Джейсона легла на спину крестьянина и начала спускаться вниз по кружевам, Джаред сначала окаменел от этой неожиданной наглости, а потом попробовал своей рукой предотвратить момент касания Эклзом своих ягодиц, но тот язвительно улыбнулся взглядом хозяина положения и нарочито медленно, смакуя слова, постулировал:
- Я соглашусь только в том случае, если этот пахарь покажет мне сейчас маленький стриптиз. Без этого моё решение не изменится.
- Ублюдок! - закричал Джаред, в его душе чаша с оскорблениями Джейсона переполнилась, и он в припадке неконтролируемой злости бросился на Джейсона с кулаками. - Я тебе не шлюха.
Он буквально стонал от обиды, хрипел от неё, негодовал безумно, и сложно было Марку его остановить. Джаред не успел нанести Эклзу ни одного удара, тот все его выпады парировал, только вскользь по плечу проехал размашистый хук, предназначавшийся его виску. Пеллегрино схватил Падалеки сзади, прижимая его руки к телу, чтобы остановить шквал его гнева.
- Спокойно, пахарь, умерь пыл, - сказал Джейсон. - Всё, не будет никакого спора.
Джейсон достал нож. Падалеки застыл на секунду, стряхнул с себя руки Марка. На сердце была такая тошнота, презрение и гнев, но руки, предавая его, потянулись к пуговицам и одну за одной стали их торопливо и яростно расстёгивать, с каждой расстёгнутой пуговицей нарастало отвращение и к себе, и к этим господам, и всё в нём, и лицо, и тело, с каждым своим микродвижением демонстрировало его, нарочито выставляя напоказ. С каждым сантиметром обнаженной кожи, осквернённой пошлым взглядом Джейсона, росло и возмущение в Джареде, стараясь поселить в нём уверенность, он хотел покориться, не покорившись, но на самом деле протест в глазах держался из последних сил. А Джейсону было всё равно на эти тонкие состояния, он не видел этой отчаянной борьбы чувств в зелено-карем прищуре, он не замечал таких вещей, главное, что вожделенное тело раздевалось. Он никогда не смотрел шлюхам в глаза. Его заботили и заводили эти оголённые тонкие ноги, белизна и нетронутость со внутренней стороны бедра, так и хотелось коснуться, уловить этот тонкий возбуждающий бархат, волновали и этот юношеский плоский живот, и эти тёмные соски, которые своей крепостью выдавали боязливый трепет наперекор воле парня.
Он подошёл ближе и провёл линию лезвием ножа по загорелой в летнем зное коже от одного соска к другому. Холод металла заставил зашуметь все нервы, их дребезжание отдалось неприятно в уши, и мерзкий липкий озноб разошёлся по телу, туша последнюю искорку в сердце, закупоривая горло комом страха. Когда рука Джейсона забралась под полы жюстокора и таким похабным, нетерпеливым движением пришлёпнула и сжала его ягодицу, он покраснел по-детски, и обида в его глазах была особенно яркая, колючая, перемешанная с беспомощностью. Он смотрел на Марка, ища защиты, а тот закусил губу, и мучился сочувствием и жалостью и тем, что абсолютно ничего не мог сделать. Он и сам побаивался иногда Джейсона.
- Ладно, хватит, можешь одеться. Считай, что время пошло с сегодняшнего дня. Делай свою машину.
- Ты сгоришь в аду, - прошептал одними губами, беззвучно, Джаред, застёгивая кафтан, и сжимался весь изнутри, плотно сдавив челюсти, сдерживая слёзы и боль. У него снова было чувство, что над ним надругались.

*жюстокор - тип кафтана, длиной до колен, в эту эпоху его носили застегнутым, поверх него носили пояс.
**Квакеры - протестантское религиозное общество. Отличительная черта религиозной доктрины квакеров - убеждение, что Бог пребывает в сердце каждого человека, непосредственно призывая его встать на путь, ведущий к совершенной жизни.
***редингот - дорожный мужской сюртук, просторный и длинный.