Зеркала и двери: знаки перехода

Дна нет. Просто глубже не пускают.

С.Лец

Зеркало — это аналог водной поверхности, зачаровывающее
отражение, возможность увидеть свой образ со стороны, так ска­
зать, древнейший вариант биологической обратной связи¹. Зер­
кало, распространенный элемент мифов и волшебных историй,
часто бывает связано с мотивом дома. Его
можно использовать как «дверь» или пе­
реход на другой уровень (аналогично кни­
ге или картине). Во многих случаях отра­
жение в зеркале устанавливает канал об­
ратной связи между сознательным и бес­
сознательным образом «Я» клиента, как,
например, в этом случае, когда избыток
фаллической символики, отягощенной
«дьявольскими» мотивами, проявляется
на уровне реального поведения как асо­
циальные импульсы и стремление мани- А., 16 лет, асоциальное
пулировать окружающими. поведение

Зеркало в имагомире можно рассматривать и как инстру­мент, фиксирующий присутствие тех или иных субличностей клиента. Чем сильнее уровень диссоциированности этих суб­личностей, тем быстрее они проявляются при работе с образом зеркала — обычно на фоне углубления, уровня транса у клиен­та² . Например, у женщины 42 лет на фоне не очень глубокого

¹ Жак Лакан, культовая фигура европейского психоанализа, выделял «стадию зер­
кала» в процессе развития ребенка как индикатор появления «воображаемого» — чело­
веческого Эго (Lacan, 1977).

² То есть можно сказать, что мотив зеркала часто является своего рода специфи­
ческим трансовым ресурсом (кстати, не только в имагомире) — подобно образам окна,
двери, пещеры, моста и другим «знакам перехода».

погружения появляющиеся в зеркале отражения (различного эмоционального содержания) значительно усиливают транс:

— Дом кирпичный... Внутри одна комната... Стол, на столе чашка и самовар, в самоваре чай (с травами)...

— Если налить в чашку и выпить?

— Хороший чай.

— Где-то здесь может быть зеркало...

— Да, вот — большое...

— Посмотрите в зеркало, что там можно увидеть?

— Я не знаю... меня там нет... Что-то коричневое... очень нехо­рошее..

— Если внимательно присмотреться...

— Нет, не хочу, что-то плохое... Какие-то коричневые брыз­ги...

— Все хорошо. Давайте посмотрим внимательно...

— Это... это нельзя называть... Тот, кто с рогами...

— Все нормально... Можете протереть зеркало?

— Тут на нем почему-то висит тряпка... Протираю... Смотрю в зеркало... Там девушка... такая Аленушка, как в фильме... С косой.

— Зеркало стало совсем чистым?

— Нет, еще по краям осталось немного пыли... Тряпка очень гряз­ная, ею уже нельзя вытирать...

— Может, здесь есть еще какая-то чистая ткань, которой мож­но совсем дочиста вытереть зеркало...

— Да, вот... полотенце вышитое, красивое. Вытерла, оно ста­ло очень грязное... но зеркало стало совсем чистым...

— Давайте отмоем его.

Отражение в зеркале — это явленный, временный мир, но также и знание человека о самом себе. При рас­смотрении человеком сво­ей природы зло уничтожа­ется, увидев свое отраже­ние: зло разрушается, ког­да узнает себя. Д. Купер. Энциклопедия символов

— Тазик с водой, стираю... Никак не отстирывается, грязь как прилипла...

— Добавим что-нибудь. Это помо­жет отстирать.

— Тут уже есть порошок... стираю им... Наконец чистое... Воду грязную выливаю... (Через некоторое время возвращается к зеркалу и видит там себя такую, как сейчас, а затем как десятилетнюю девочку.)

Появление в зеркале явно негативных фигур обычно бы­вает связано с сильными тенденциями к созданию «фиксиро­ванных идей» — жестких матриц биполярного программиро­вания (оппозиции типа «хорошо — плохо», «свет — тьма» и др.) и отторжением ресурсных образов — медиаторов этих оп­позиций (например, в таких случаях ими могут быть «так, как есть»³ или «восход»). При отсутствии явных внутренних кон­фликтов изображение в зеркале, как правило, достаточно «по­зитивное» — это может быть отражение самого клиента в хо­рошем расположении духа или в более молодом возрасте, ча­сто с различными «сказочными» атрибутами; или может по­явиться какое-то животное, символизирующее определенные черты его личности. У женщин часто появляется субличность Принцессы-невесты и другие символы вечной молодости, очертания кошачьей фигуры или птицы; мужчины могут встре­титься с различными древними «тотемическими субличнос­тями» (тигром, медведем, орлом и т. д.). Состояние и внешний облик этого животного может сообщить кое-что важное о мо­тивационной сфере и стратегиях до­стижения цели.

Вот, например, символический образ агрессивной черной кошки возник у 15-летней девушки в ситуации психо­логического кризиса.

Как мы уже видели, при снижен­ном уровне психосоциальной адапта­ции появляются различные теневые ресурсы — дьявольские фигуры, Золушка и Маленький обо­рвыш, «негативные» животные (с клыками, клювами, копыта­ми или пребывающие в измученном состоянии), симбиотичес-кие фигуры (материнского и отцовского регистра). В некото­рых случаях зеркало бывает пустым — обычно при неглубоком погружении в транс и/или при доминировании защитного ме-

³ Как в известной шуточной строчке: «Жизнь такова, какова она есть, и больше никакою».

ханизма отрицания⁴. Вообще фигура из теневого регистра — это потенциально наиболее сильный имагоресурс, эпицентр конфликта, который, подобно отрицательному герою «мыль­ной оперы», может оказаться основным двигателем вообража­емого сюжета⁵.

Зеркальное отражение у девушки 17 лет с проблемами в общении. Принцесса в красивом платье, появ­ляющаяся в зеркале, в полном смыс­ле этого слова отражает «детские» представления о женственности и красоте, ориентацию на видимость, форму. Новое платье для королевы шьют близкие ей люди, но посторон­ние часто не замечают этой красоты.

А это отражение принадлежит 14-летней девушке (психологические проблемы, связанные с восприятием своего тела). Паучок, располагающийся рядом с глазом — это визуальная метафора древней пословицы про сучок в глазу. Если одни люди не замечают в своем глазу бревна, то другие фиксируют внимание на малейших соринках. Иногда это еще называют перфекци­онизмом (perfection — совершенство).

⁴ В таких случаях может также возникнуть стандартное (как фотография на пас­
порте) отражение, с очень низкой информационной ценностью, не «заряженное» сим­
волически.

⁵ Как в известной киноистории: убив бессмертного (конечно, «плохого»), получа­
ешь массу энергии (хотя, по идее, такая однообразная стратегия не должна бы так долго
работать).

Еще одним распространенным элементом символического визуального поля являются различные изображения — карти­ны, фотографии, книги. Книга часто бывает написана на непо­нятном языке, и в ней почти всегда есть какие-то картинки. Кар­тины и фотографии могут встретиться и отдельно — на картинах часто изображены какие-то мифические фигуры и пейзажи (дра­коны, дворцы, море и др.), на фотографиях же чаще всего запе­чатлены мужчины и женщины (иногда с детьми) либо какие-то неизвестные люди, порой красиво или необычно одетые.

Картины, книги, зеркала, двери с замками и без, мосты обычно символизируют своего рода «знаки перехода», свиде­тельствующие о возникновении возрастной регрессии, углуб­лении трансового состояния — это своего рода «сон во сне», погружение на следующий уровень. В некоторых случаях за дверью находятся темные комнаты, книги на непонятном язы­ке; но эта темнота, как правило, постепенно осветляется в про­цессе углубления рапорта.

Женщина 34 года. Мост через пропасть. Его нужно преодолеть, для того чтобы перей­ти к следующему уровню имагоми-ра, в котором содержится «момент истины».

Молодой человек 19 лет. Еще один мост, на этот раз через реку. К сожалению, по этому свет­лому пути пройти не удастся.

В следующем примере в процессе «осветления темноты», находящейся за деревянной дверью, появляются эмоцио­нально заряженные фигуры маленькой девочки и старика, через взаимодействие с которыми возникает состояние по­лета — уже слегка даже приевшаяся метафора сексуального слияния (Е., 25 лет, психосексуальные проблемы).

— Дверь... деревянная, большая... красивые такие петли... За дверью темно...

— За большой деревянной дверью... что-то все же видно?

— Полка книжная... Там книга с красной обложкой... В ней зак­ладки, слова написаны какими-то закорючками, ничего нельзя понять... Кое-где такие рамки для картинок, но в них нет ни­каких рисунков... Почти ничего... Что-то вроде комнаты... Тем­но... Там в углу кто-то есть... забился в угол, шевелится...

— Кто это?

— Не видно... это ребенок... Вроде девочка, грязная очень, одета

в тряпье, а глаза огромные-синие... Это подросток... лет 12...

— Если подойти поближе, может быть, погладить ее по голове...

— Она боится... Подошла, я платком вытираю ей лицо... Она уже не такая грязная... Я беру ее на руки... Она как-то скручивается калачиком у меня на руках... Становится какой-то маленькой... Я вы­хожу с ней на улицу, там светло... На поляну, там трава и цветы...

— И что сейчас происходит?

— Вот тут какой-то дом... Дверь... она закрыта...

— Можно постучать?

— Стучу... Открывает ка­кой-то мужик⁶... очень высо-

' Ну, в общих чертах, похож..

кий, ростом под притолоку... Говорит, что мне туда нельзя, а ребенок стал каким-то маленьким... как будто несколько меся­цев... Идет в дом, ему можно...

— Может быть, он Вас пустит... Покажите ему ту красную кни­гу... Откройте и покажите...

— Он стал добрее... Разрешил... но только на первый этаж... на второй нельзя...

— Хорошо...

— Я вхожу, там комнаты... Тоже как-то темновато... Что-то вроде кухни, стоит стол, на нем ваза с фруктами — большие красные яблоки и виноград...

— Яблоки и виноград... они сладкие?

— Я не люблю яблоки... А виноград какой-то невкусный...

— Есть еще какие-нибудь плоды?

— Да... вот половинка персика... Вкусный... Я его ем... Тут еще комната с очень мягким ковром...

— Хорошо... А можно подняться на второй этаж, туда, где ре­бенок?

— Старик не разрешает...

— Дайте ему яблоко. Может быть, он разрешит...

— Да, он разрешает... Кладет мне что-то в карман... что-то как бы опасное... Поднимаюсь наверх... Там ребенок, сейчас ей лет десять...

— А что дал старик? Что сейчас у Вас в кармане?

— Это ключ... не знаю, что им можно открыть... Здесь ничего нет...

— Может быть, старик знает?

— А он уже здесь... Он расстегивает рубаху... У него в животе замок... Это его нужно открыть... Как-то страшновато...

— Откройте...

— Открываю... Он весь как-то поплыл... и вся комната поплы­ла... Теперь вокруг только небо... Голубое небо, и я летаю в нем...

Подобно тому, как Алиса, путешествуя по Стране Чудес, стремится попасть в волшебный сад, находящийся за специ­альной дверцей, путешественнику в имагомире постоянно при­ходится входить в различные двери, проходить через зеркала и туннели, входить в старые книги и картины. Эти погружения и переходы являются чем-то вроде маркеров, помечающих пере­ход на следующий уровень игры — все дальше в поисках золо­того ключика, волшебных сокровищ, принца или принцессы.

Другие берега

1. Зеркала, двери, мосты, тоннели, картины обычно поме­чают зоны перехода на «другие уровни» внутреннего мира.

2. Мотив зеркала также является хорошим способом уви­деть наиболее активные в данный момент «субличности».

3. Многие знаки перехода сопровождаются явлением воз­растной регрессии и более глубокими изменениями со­знания.

4. Помимо перечисленных символических объектов в има-гомире встречается множество других «мест силы» — та­ких, как дерево, камень, любое замкнутое пространство, центральная точка помещения и др.