V . Пациент засыпает во время анализа 1914 г.

Иногда во время анализа пациенты, находясь на «вершине сопротивления», жалуются на сонливость и даже угрожают, что сейчас заснут. Таким способом они выражают свое недовольство бесцельным, бессмысленным и скучным курсом лечения. Врач объясняет им смысл их угрозы, и чаще всего они вновь становятся бодрыми, тем самым подтверждая, что их поняли правильно. Один из моих пациентов не ограничивался только угрозой, а несколько раз действительно засыпал. Я оставлял его в покое и выжидал. Я понимал, что он недолго сможет спокойно спать, поскольку за время сна платит тоже он. Я знал, кроме того, что он хочет довести до абсурда мой метод — его заставить говорить, а самому молчать. Итак, я молчал, а пациент спал примерно минут пять, но затем просыпался и продолжал работу. Он повторял такое раза три или четыре. В последний раз он увидел сон, толкование которого подтвердило, что пациент выбрал этот вид сопротивления, так как мог выразить этим также и бессознательные пассивно-гомоэротические фантазии. (Фантазия, как его насилуют, пока он спит.) Аналогичным образом, по-видимому, объясняется желание многих пациентов, чтобы их загипнотизировали.

VI . Невроз навязчивых состояний и благочестие 1914 г.

Иллюстрацией к теории Фрейда, что невроз навязчивых состояний и религиозная практика, в сущности, идентичны, является случай пациентки, у которой циклически чередовались суеверная набожность и навязчивые состояния. Когда она «здорова», она добросовестно соблюдает все религиозные церемониалы и нередко даже предписания чужой религии, считается с любым суеверием. Но как только наступают симптомы навязчивого состояния, внушающие ей страх, она перестает быть суеверной и религиозной. Ее рациональное объяснение таково: поскольку Бог (или судьба), несмотря на строгое соблюдение всех правил, не защитил ее от рецидива болезни, то она не будет больше совершать эти бесполезные мероприятия. На самом же деле религия и суеверия становятся ненужными, как только она, по бессознательным причинам, начинает культивировать свою «индивидуальную религию» (невроз навязчивых состояний). Когда ей становится лучше, она опять согласна совершать социально признанные религиозные обряды и снова становится верующей. У меня есть основания предполагать, что периоды навязчивых состояний соответствуют сильным «толчкам» либидо.

VII . О «стыдливых» руках 1914 г.

Это бывает у молодых людей, но встречается и у взрослых среднего возраста: пациенты не знают, что делать со своими руками. Необъяснимое чувство вынуждает их чем-нибудь занять свои руки, но подходящего занятия никак не найти. Им кажется, что все вокруг смотрят на них, они всеми силами пытаются что-нибудь делать руками, но стыдятся своей неловкости, что еще больше усиливает их смущение и приводит к многообразным симптоматическим действиям: опрокидывание предметов, стаканов и т. п. Их внимание слишком озабочено положением и движением рук, сознательное наблюдение за руками наруша ет обычную «раскованность», автоматизм позы и мануальных действий. Некоторые люди справляются с этим смущением, пряча руки под стол, в карманы, сжимая кулаки или ставя кисти рук в какое-нибудь жесткое положение.

Судя по моему опыту, в таких случаях речь идет о недостаточно подавленной склонности к онанизму (или другой «дурной привычке»: грызть ногти, ковырять в носу, почесываться и т. д.). Подавление этой склонности удалось как раз настолько, что цель движения (мастурбация) уже не осознается, однако импульс к нему проникает в сознание. Навязчивое желание занять руки — «переброшенное» проявление этой тенденции и в тоже время — попытка ее рационализировать. Иллюзия пациента, что все обращают внимание на его руки, объясняется вытесненной склонностью к эксгибиционизму, которая первоначально относилась к гениталиям, а потом была переброшена на те части тела, которые обычно остаются непокрытыми (лицо и руки).

Если принять во внимание тенденции, которые были вытеснены во время латентного периода и пытаются осуществиться в пубертатном возрасте, но отклоняются сознанием или понимаются превратно, то это, возможно, приблизит нас к пониманию других «странных» и «комичных» особенностей пубертатного возраста.