Другими терапевтами и врачами

Моя работа в сотрудничестве с вышеупомянутыми специали­стами складывается по-разному.

В большинстве случаев мы обсуждаем проблемы детей, с которыми занимаемся, по телефону. Иногда присутствуем друг у друга на занятиях или во время приема пациентов, обмени­ваемся опытом и ищем индивидуальные решения. К сожале­нию, это не всегда возможно, поскольку требует дополнитель­ного времени и специальной организации оплаты.

Некоторым детям лучше заниматься параллельно у двух, в редких случаях - у трех терапевтов (например, у физическо­го терапевта, логопеда и терапевта, работающего по методу Фельденкрайза).

При этом важно сотрудничество: использование в работе с ребенком «одного языка», установление схожих правил игры.

Родителей детей с нарушениями восприятия часто упре­кают в том, что они недостаточно заботятся о своих детях.

Воспитателей и учителей обвиняют в недостатке внимания, нежелании помочь, в непонимании. Как бы справедливы ни были такие упреки, никто не может снять с себя собственную ответственность.

Первая и важнейшая роль в воспитании детей принадле­жит родителям. Педагогические учреждения со всеми их бога­тыми возможностями действуют лишь в пределах установлен­ных рамок. В конце концов именно родители несут основную ответственность за развитие своих детей, и за ними всегда остается право выбирать педагогические и терапевтические учреждения.



Терапия в диалоге неразрывно связана с хорошей педаго­гикой. Если педагоги в общих чертах знакомы с тем, как рабо­тает терапевт, они могут добиться лучших результатов, в осо­бенности в отношении детей с нарушениями восприятия.

Вот уже более пятнадцати лет я провожу информационные вечера в детских садах и школах и принимаю участие в семи­нарах для родителей и педагогов, знакомя их со своей терапев­тической работой. Руководить растущим числом детей с откло­нениями в поведении в больших группах (в школьных классах) становится все труднее.

Они плохо интегрируются в коллективе. Усвоенные в пе­дагогических институтах «образцовые модели» расходятся с действительностью. Учителя и воспитатели работают на преде­ле, с трудом справляясь со стрессом.

Во многих детских садах воспитатели жалуются, что роди­тели настаивают на том, чтобы с детьми занимались настоль­ными играми, готовящими их к школе. Поэтому я всегда в своих докладах подчеркиваю связь между хорошим развитием вос­приятия в раннем возрасте (моторики) и последующим школь­ным обучением. Это позволяет наглядно показать, насколько творческие игры важны для гармоничного развития ребенка.

Существуют многодневные семинары, которые терапевты организуют для своих коллег и других специалистов по их ме­сту жительства. Формируются рабочие группы.

Я с радостью отмечаю, что во многих детских садах и шко­лах теперь устраивают дополнительные помещения для физи­ческих упражнений. Не заменяя терапевтических занятий там, где в них есть необходимость, они дают детям возможность удо­влетворить свой «голод», «напитать» основные виды чувстви­тельности в подвижных играх.

Возросшее число детей с отклонениями в обычных образова­тельных учреждениях делает изучение метода сенсорной ин­теграции в диалоге обязательным и для педагогов.

В Гамбурге, к примеру, в обычных школах уже введены до­полнительные должности учителей, оказывающих поддержку

Сотрудничество с воспитателями, учителями, другими терапевтами и врачами

в развитии, занимающихся превентивной педагогикой, кон­сультирующих и т.д.

Как бы ни был хорош терапевтический метод, его непра­вильное применение по незнанию может нанести ущерб или уничтожить уже достигнутые результаты!

Как уже упоминалось, одного занятия в неделю недоста­точно. Завоевания в области развития восприятия нужно пере­носить в повседневный быт.

Во многих учреждениях теперь принято соблюдать цвето­вую гармонию в оформлении помещений, что сводит к мини­муму количество раздражителей. Я советую педагогам поси­деть в такой комнате некоторое время без детей и попробовать представить, что они проводят отпуск или живут в такой обста­новке. В других, неудачно оформленных помещениях к крича­щим визуальным эффектам прибавляется мельтешение 25 де­тей с соответствующим шумовым фоном.

Дети проводят более половины «времени бодрствования и учения» в педагогических учреждениях! Их влияние очень ве­лико. Здесь можно было бы многое изменить к лучшему.

Теперь уже становится привычным, что в детском саду у детей и у воспитателей приготовлены на случай непогоды плащ и резиновые сапоги. Плохая погода не причина для того, чтобы не гулять и не играть на свежем воздухе.

Диалогический подход в работе с детьми устанавливался медленно. В последнее время все больше заинтересованных и лучше подготовленных воспитателей и учителей обращают вни­мание на проблемы в развитии детей. Именно они направляют большую часть моих маленьких пациентов на занятия сенсор­ной интеграцией, а вовсе не детские врачи.

Когда же детские врачи поймут, что в наше время недо­статочно ставить диагнозы кори или свинки? Мы ведь не ходим к стоматологам, которые до сих пор пользуются ручной борма­шиной.

Хочу описать случай, который заставил меня задуматься.

В одном детском саду случилась крупная водопроводная авария, и его закрыли на несколько недель. Расположенный по соседству дом престарелых предоставил садику большое по­мещение в качестве временного прибежища. Нетрудно пред­ставить, что дети не оставались все время только в этом по­мещении. Старики из дома престарелых тоже заинтересова­лись внезапным «оживлением» в их доме. Судя по рассказам, сложилась необычная «диалогическая ситуация».

Сначала обе стороны старались не мешать друг другу. Но когда границы пали, стало ясно, какое обогащение это сулит и тем и другим. Когда еще дети столкнутся со взрослыми, гото­выми посвятить им все свое время и внимание? Кто подарит пожилым людям столько радости и живого общения, если не дети?

Почему никто не приглашает заинтересованных пожилых людей в детские сады для проведения, скажем, «еженедельно­го сказочного часа»? Это время можно было бы использовать для наших «проблемных детей», чтобы заниматься с ними ин­дивидуально или в группах. Пенсионеры получили бы таким образом возможность выполнять важную задачу в своей жизни, и это помогло бы перегруженным работой воспитателям. Поче­му мы так цепляемся за старые привычные, заведомо неудач­ные схемы в педагогических учреждениях?

Моше Фельденкрайз говорил: «Моя цель в том, чтобы сде­лать подвижным ваш мозг, а не тело!»

Старая традиционная педагогика зашла в тупик. Инге Фле-миг, как уже упоминалось, любит цитировать французскую поговорку: «Нужно сделать шаг назад. Отступить, чтобы лучше прыгнуть».

Нужно найти новые пути! Найдем ли мы их, зависит от уров­ня развития нашего собственного восприятия.

«Наша голова имеет круглую форму, чтобы мысль могла менять направление». ФрансисПикабиа



Мои мнимые уловки

Слушатели курсов по сенсорной интеграции часто спрашивают меня о том, какие уловки я использую. Хотя во время терапев­тических занятий они сидят рядом со мной, наблюдая за про­исходящим, и я ничего от них не скрываю, им бывает трудно понять самое простое.

Насколько студенты поняли теорию, проверяется на прак­тике. Для того чтобы усвоить материал, недостаточно просто понять его умом.

В диалогической терапии успех зависит от внутреннего от­ношения терапевта к ребенку, помноженного на его собствен­ную сензитивность*. Вот моя открытая тайна:

Я отношусь к детям очень серьезно и уважаю их.

Пример

В начале своей терапевтической карьеры я работала с Ниль-сом (19 месяцев, сильные нарушения сенсомоторного развития и сенсорной интеграции). Он не мог ходить, а чрезвычайно низкий мышечный тонус делал его похожим на ребенка с выраженными двигательными нарушениями.

Он был одним из первых малышей в моей практике. Чтобы не упустить важных шагов в его развитии из-за моего тогда еще не­достаточного опыта работы с маленькими детьми, за занятиями должна была время от времени наблюдать терапевт, работающая в соответствии с концепцией К. и Б. Бобатов". Такое решение меня очень устраивало.

Мне удалось быстро установить контакт и с матерью, и с ре­бенком. Подошло время встречи с упомянутой опытной коллегой,

* Т.е. способность предчувствовать и понимать поведение пациента. - Примеч. пер.

** Концепция Бобатов: нейроразвивающий подход к терапии, разра­ботанный супругами Карелом и Бертой Бобатами в середине XX века. -Примеч. пер.



но, к сожалению, я не смогла на нее прийти. Прежде чем я успе­ла узнать о результатах встречи, мне позвонила очень взволно­ванная мама Нильса. Не вдаваясь в подробности, она сразу за­явила: «Туда мы больше не пойдем! К вам мы с НильсоМ ходим с удовольствием, но туда мы больше ни ногой!»

Что же произошло?

Я позвонила своей коллеге и спросила ее, что она мне может посоветовать, на что мне следует обратить внимание в работе с Нильсом. Ответ был таков: «Ах, просто продолжай занятия. У него почти нет шансов. Ты вряд ли сможешь что-то испортить, это умственно отсталый ребенок».

Эта терапевт пришла на занятия с заранее сложившимся убеждением в том, что Нильс - тяжелый инвалид. Мать и ре­бенок истолковали такое отношение к себе как неуважение.

Нильс ходил ко мне на занятия до 8 лет. Теперь оН стал обычным подростком, продолжает заниматься верховой ездой и хорошо учится в гимназии. Вот так жизнь опровергает пре­ждевременные категоричные выводы.

Можно ли считать нарочитой «уловкой» мое недоверчивое отношение к заключениям врачей и психологов, стре1ЛЛение судить о ребенке не по первому внешнему впечатлению, а вос" принимать его как единое целое? (Рекомендуемая книга: Brown Ch. My Left Foot. 1954*.)

Надо признать, что объективно картина болезни Нильса действительно была сходна с тяжелой инвалидностью. с суг субъ­ективной же точки зрения чувствовалось, что его мо^г работа­ет хорошо. Его способность жадно впитывать все, чТ° А могла предложить ему на занятиях, и требовать большего, свидетель­ствовала о том, что он знает, какую «пищу» выбрать ДЛЯ РегУ~ ляции органов чувств. Я по его глазам видела, когда оН пере­живал такие «моменты истины». Его целеустремленно£ть> порой упрямство только подтверждали мои догадки: он ум^ел разли­чать на тонком уровне, что ему помогает, а что - н^т- Нильс

" Российским читателям доступен фильм «Моя левая нога: история Кристи Брауна» (1989). - Примеч. пер.



умел хорошо учиться. Внешне казалось, что все идет очень медленно. Но ведь мы не знаем, что происходит внутри. Опоз­дание в развитии речи в данном случае объяснялось сильным нарушением способности к интеграции, но не умственной от­сталостью. Пассивно Нильс очень хорошо понимал речь, за­паздывала только его реакция.

Дайте детям время на развитие, обратившись к необходи­мым терапевтическим занятиям!

«Со временем все устаканится!» - родителям часто прихо­дится слышать эту фразу. На деле то, что «устаканивается» са­мо по себе, без терапевтической помощи, не достигает нужно­го качества!

В целом я исхожу из того, что мозг каждого человека спо­собен к обучению. Никто не может предсказать, чему, в коли­чественном выражении, сможет научиться тот или иной ребе­нок. Я не делаю никаких прогнозов - ни негативных, ни по­зитивных. Это невозможно. Что может дать статистика? Для каждого отдельного случая она всегда остается абстрактным набором цифр.

Мое отношение основывается на многолетнем опыте. Нильс был не единственным ребенком с ошибочным диагнозом.

Я воздерживаюсь и от позитивных прогнозов. На занятиях я стараюсь показать родителям, чему учатся их дети в данный момент, как разглядеть маленькие шаги вперед. За маленьки­ми успехами следуют большие. Именно на этой основе склады­вается то отношение, которое нужно для того, чтобы поддер­жать терапию и развитие ребенка.

Интенсивная работа с детьми с тяжелыми нарушениями, в особенности с аутистами, научила меня все подвергать со­мнению.

Помимо любви к детям, самая большая моя «уловка», по­жалуй, заключается в том, что я знаю, что я на самом деле не знаю ничего.


Наши рекомендации