Во время ДПДГ-психотерапии через сеть памяти

При использовании техники ДПДГ мы предлагаем клиенту сосредоточиться на цели, являющейся специфическим образом из памяти или из сновидения; тем или иным человеком; действительным, воображаемым или проецируемым событием или же некоторыми аспектами переживания, — например, ощущениями в теле или специфическими мыслями. В модели ускоренной переработки информации такая цель называется “узловой точкой”, так как она является своего рода центром притяжения, вокруг которого вращается психологически связанный с этим центром материал. Так, например, если жалобой клиентки является ее реакция на руководителя, психотерапевт может избрать в качестве цели лицо шефа, которое можно считать такой смысловой узловой точкой, потому что с ней связана целая совокупность переживаний. Если клиентка будет реагировать на цель с чрезмерным гневом или с чувством тревожности — это верный признак того, что происходит установление ассоциативной связи. Ассоциации могут включать в себя те или иные переживания, связанные с образом шефа или с образами других авторитетных лиц, например отца клиентки. В этом случае, если цель психотерапии состоит в том, чтобы клиентка могла спокойно реагировать на цель, необходимо “очистить” каждый из каналов с помощью переработки всего дисфункционально накопленного материала, связанного с узловой точкой. Переработка происходит во время каждой серии движений глаз (или иных раздражителей), и мы рассматриваем каждую из прогрессивных стадий переработки как некое “плато”, т.е. плоскость, где образы, мысли и эмоции завершают свои преобразования в процессе своего движения к все большей степени психотерапевтического разрешения.

Пример сеанса дпдг

Чтобы проиллюстрировать понятия, лежащие в основе ДПДГ, рассмотрим стенографическую запись фрагмента реального психотерапевтического сеанса. Клиент — ветеран войны во Вьетнаме, который уже проходил лечение в связи с различными травматическими переживаниями, связанными с войной. Жалобы клиента отражали умеренные симптомы посттравматического синдрома, возникшие после участия в войне и сохраняющиеся, несмотря на многолетнее лечение и периодическое пребывание в стационаре. Во время четырех предшествовавших сеансов ДПДГ клиент переработал свои травматические воспоминания и его навязчивые мысли ослабели. Жалобы клиента на этом сеансе состояли в негативной реакции на некомпетентного сотрудника.

Хотя такая вещь, как некомпетентность сотрудников, неприятна для всех, данный клиент на протяжении достаточно долгого времени реагировал на некомпетентность сотрудника с таким гневом и беспокойством, что утратил способность работать с этим человеком. Он пытался справиться со своим гневом и фрустрацией в течение нескольких недель, после чего обратился за психологической помощью, так как в связи с совместной работой над проектом у него не было возможности уклониться от общения. Так как сама мысль о коллеге стала для клиента источником дискомфорта, в качестве цели был избран именно этот сотрудник, а не какие-либо другие виды взаимодействия клиента. Как будет видно из дальнейшего описания, клиническая работа проводилась с использованием серий движений глаз для переработки информации, вызывавшей дистресс.

Во-первых, психотерапевт предложила клиенту представить лицо некомпетентного сотрудника и ощутить возникающую при этом тревожность. Затем было предложено оценить возникавшие отрицательные чувства по Шкале субъективных единиц беспокойства, где 0 соответствует нейтральному чувству покоя, а 10 — наибольшей степени беспокойства, которое только можно представить. Затем были начаты серии движений глаз, при которых клиент визуально следил за ритмическими движениями пальца психотерапевта. (Подробные инструкции о том, как это делается, даются в главе 3.) Между сериями движений глаз проводилась проверка состояния клиента, которому задавались вопросы о новой информации, всплывающей в ходе сеанса. Психотерапевт оценивала новую информацию, появляющуюся после каждой серии движений глаз, стараясь определить, перерабатывает ли клиент травматическую информацию и достигает ли он более адаптивного состояния.

В конце каждой серии движений глаз психотерапевт подкрепляла клиента словом “хорошо”. Затем клиенту предлагалось стереть последний образ, находившийся в его сознании, и задавался вопрос: “Что вы чувствуете сейчас?” Клиент сообщал о преобладающих мыслях, эмоциях (по степени их интенсивности), чувствах или образах, чтобы у психотерапевта была возможность получать информацию об изменениях в его состоянии. На основе полученной информации внимание клиента направлялось либо к первоначальной цели, либо к новой, проявившейся информации. На рис. 6 показана “узловая точка” нервной сети (“некомпетентный сотрудник”) с ассоциативными каналами информации, проявившимися по мере последовательных ответных реакций клиента. Первое название в каждом из столбцов (“Основная тревожность”, “Комичность”) отражает первоначальную реакцию клиента при его сосредоточении на цели, а приведенные ниже слова являются ассоциациями, возникшими после каждой новой серии движений глаз. Рисунок отражает только одну стадию (десенсибилизация) психотерапевтического сеанса.

Фрагмент стенограммы сеанса ДПДГ

Клиента зовут Эрик, ему 39 лет, он программист.

Психотерапевт: Давайте начнем с того, что вы представите себе лицо человека, которого считаете некомпетентным сотрудником. Смотрите на это лицо и ощущайте, насколько он некомпетентен. Как бы вы оценили его некомпетентность, от 0 до 10 баллов?

Эрик: Семь баллов.

[Клиент представляет себе лицо сотрудника и дает первоначальную оценку его некомпетентности в семь баллов по Шкале субъективных единиц беспокойства.]

Психотерапевт: Сосредоточьтесь на этом чувстве и следите глазами за моим пальцем (клиент под руководством психотерапевта совершает серию движений глаз). Хорошо. А сейчас не думайте об этом; сделайте вдох и выдох. Что вы чувствуете сейчас?

Эрик: Я не знаю. Мне кажется, я чувствую себя немного лучше. Перед тем как прийти сюда, я прорабатывал некоторые вещи, и наконец сегодня осознал на интеллектуальном уровне... Это же работа... знаете, я не укладываюсь в расписание, другие люди недовольны, но... всегда ведь так бывает... Я имею в виду, что в компьютерном бизнесе кто-то всегда опаздывает. Так я начал устанавливать некоторые связи со всем этим...

[Это первый канал информации, открывшийся при ДПДГ-сеансе. Затем психотерапевт решает вернуться к первоначальной цели.]

Психотерапевт: Хорошо. Если вы снова вспомните лицо сотрудника, как бы вы сейчас определили степень его некомпетентности, от 0 до 10 баллов?

Эрик: Я думаю, пять баллов.

Психотерапевт: Удерживайте этот образ (проводит для клиента очередную серию движений глаз). Хорошо. А сейчас забудьте об этом, сделайте вдох и выдох. Что происходит теперь?

[Как мы увидим, новый канал открылся именно потому, что клиент возвратился в первоначальной цели. Второй канал указывает на цепочку ассоциативного материала, связанного идеей “личного принятия”.]

Эрик: Я понял, что моя фрустрированность отчасти связана со сложными отношениями с шефом, который не в состоянии оценить способности других людей. Думаю, что я чувствую все это немного лучше, чем другие. Но, мне кажется, всем нужно было бы понять это. И до тех пор пока мой шеф не признает мои способности, я снова и снова буду возвращаться к потребности в чувстве собственной компетентности, так же как и к потребности в том, чтобы другие люди признавали мою компетентность.

Психотерапевт: Думайте обо всем этом (проводит следующую серию движений глаз). Хорошо. А теперь забудьте обо всем этом, сделайте вдох и выдох. Как бы вы оценили то, что сейчас чувствуете?

Эрик: Наверное, четыре или три балла. Постепенно ко мне приходит осознание, что мне не так уж необходимо принятие со стороны других людей. Меня ведь и так принимают те, кто значим для меня. Но мой шеф тоже один из этих значимых людей, а с его стороны принятия я как раз не ощущаю. Хотя это, в сущности, его проблема, а не моя (смеется).

[В этот момент у психотерапевта, использующего традиционные подходы, может появиться искушение начать дискуссию с клиентом о том, как помочь ему изменить его систему отношений. Однако в случае ДПДГ это противопоказано. Психотерапевту необходимо предложить клиенту удерживать в сознании все то, что он сейчас сказал, а затем провести для него еще одну серию движений глаз, чтобы стимулировать дальнейшую переработку. После этого клиент предложит новую версию того, что с ним происходит. Как мы увидим, клиент при этом достигнет нового “плато” и информация приобретет более адаптивную форму.]

Психотерапевт: Хорошо. Думайте об этом (проводит для клиента очередную серию движений глаз). Хорошо. А сейчас забудьте об этом, сделайте вдох и выдох. Что с вами происходит?

Эрик: Полагаю, с меня достаточно его принятия. Больше мне не нужно. Я понимаю, что я сейчас нужен шефу, так что без работы не останусь. Меня это устраивает.

Психотерапевт: Хорошо. Думайте об этом (проводит для клиента очередную серию движений глаз). А теперь забудьте обо всем и глубоко дышите. Что вы чувствуете сейчас?

Эрик: Мне кажется... что через пару месяцев ослабеет давление всей этой ситуации, связанной с работой над завершением проекта, и он ясно увидит...

Психотерапевт: Хорошо. Удерживайте все это в сознании (проводит для клиента очередную серию движений глаз). Хорошо. А теперь забудьте обо всем, сделайте вдох и выдох. Что с вами происходит?

Эрик: Примерно то же самое.

[Когда клиент не отмечает никаких изменений, чувствуя себя при этом относительно комфортно, психотерапевт может сделать вывод, что пациент полностью “прочистил” этот второй канал и что необходимо снова вернуть его к первоначальной цели.]

Психотерапевт: Хорошо. А что происходит, если вы снова возвращаетесь к образу человека, которого вы воспринимаете как некомпетентного? Что вы чувствуете сейчас?

Эрик: Он беспокоит меня. Я знаю, что в будущем я снова могу испытывать фрустрацию из-за этого лица, но думаю, что она уже будет не столь сильна.

[Отметим, что, хотя уровень тревожности у клиента понизился, она полностью не исчезла. На протяжении следующей серии движений глаз процесс переработки стимулировал информацию, ассоциативно скрытую в третьем канале. Здесь мы обнаруживаем влияние травматического материала, связанного с войной во Вьетнаме: если во Вьетнаме кто-либо оказывался некомпетентным, то это означало, что таким людям предстояло погибнуть.]

Психотерапевт: А теперь снова представьте себе его лицо и почувствуйте некомпетентность (проводит для клиента очередную серию движений глаз). Хорошо. А сейчас забудьте обо всем этом, сделайте вдох и выдох. Что вы чувствуете?

Эрик: Я понял, что в этом случае ставки, в общем-то, не столь уж высоки. Я понимаю, что я прав, а он просто некомпетентен в этой области, пытается лезть не в свое дело и все портит... (смеется). Я думаю, что на все это можно посмотреть с другой стороны...

Психотерапевт: Действительно, вы правы. Удерживайте это в сознании (проводит очередную серию движений глаз). Хорошо. А теперь забудьте обо всем этом, сделайте вдох и выдох. Что вы сейчас чувствуете?

Эрик: О, так приятно знать... так приятно думать, что ставки, в сущности, не так уж высоки и что все эти отношения подобны нескольким соединенным между собой компьютерам... и что в результате всего этого никто не умрет от того, что ты не можешь взглянуть на происходящее с другой стороны...

Психотерапевт: Вернитесь обратно к этой картине. Что вы чувствуете?

Эрик: Комичность всего этого!

[Так как два предыдущих типа реакции были одинаковыми и клиент чувствовал себя относительно комфортно, то и третий канал можно было считать очищенным. После этого снова вызывалась первоначальная цель. Теперь становится очевидным, что реакция клиента на некомпетентного сотрудника стала совсем другой. Только после освобождения от психологического давления травматического опыта, связанного с Вьетнамом, клиент начал реагировать на происходящее более спокойно.]

Психотерапевт: Да.

Эрик: Я понял, что этот сотрудник в общем-то отличный парень. Очень способный. И когда я смотрю на ошибки, которые он делает, то они мне кажутся забавными и смешными — все мы вначале делали такие ошибки, пытаясь выполнять подобную работу. Вы же знаете, как это бывает, когда возникает проблема и ты решаешь небольшую ее часть. Проблема может быть огромной, но ты смело копаешь: “Проблема огромна? Ничего, сумею!”, потому что на самом деле ты увидел только кусочек ее (смеется). И так как ты очень воодушевился, обнаружив этот кусочек, то решаешь, что это и есть вся проблема... Другие люди могут видеть все это так же ясно, и часто им удается справляться с подобными вещами лучше. Все это довольно забавно... Вы же знаете: “Чего ты хочешь от него на его уровне?”. Просто другие легче это переносят, но все это понимают, а когда человек считает, что он может разрешить все на свете проблемы — это своего рода хитрость и обман самого себя.

Психотерапевт: Хорошо. Думайте об этом (проводит для клиента очередную серию движений глаз). А теперь сотрите все это, сделайте вдох и выдох. Что вы сейчас чувствуете?

Эрик: Примерно то же самое.

Психотерапевт: Прекрасно.

Эрик: Да, я чувствую себя хорошо. Оказывается, это так приятно — не испытывать больше досады, не испытывать гнева, как было у меня на прошлой неделе. Тогда все навалилось на меня, и я ощущал свое полное бессилие. Пытался выкарабкаться, но не мог.

Оценка приведенного примера сеанса ДПДГ

Завершающее чувство понимания и собственной дееспособности, проявившееся у клиента во время описанного выше сеанса, является признаком успешности ДПДГ-психотерапии. Однако такой беспрепятственный и не очень сложный процесс переработки информации (т.е. процесс, в котором не было необходимости дополнительного вмешательства психотерапевта и руководства с его стороны) бывает при ДПДГ-психотерапии лишь примерно в половине случаев. В остальных случаях движений глаз оказывается недостаточно для переработки информации, и процесс приостанавливается, требуя от психотерапевта вмешательства на определенных его стадиях, так как в противном случае существует риск повторной травматизации клиента беспокоящей информацией с высоким отрицательным эмоциональным зарядом. Альтернативные подходы для разблокирования процесса переработки информации становятся особенно важными, когда ДПДГ применяется при работе с клиентами, уровень тревожности которых очень высок (подробнее об этом см. в главах 7 и 10).

Возможные ассоциации клиента трудно предсказать в полной мере. Например, если Эрику довелось наблюдать смерть своего друга во время войны во Вьетнаме, который погиб за некомпетентности другого человека, то у него могло начаться интенсивное отреагирование или же повторное проживание травматического опыта. Следовательно, психотерапевты должны приобрести опыт наблюдения за проявлением травматического материала, обладающего сильным эмоциональным зарядом, и только после этого применять ДПДГ в работе с клиентом. Если опыта работы с эмоциональным отреагированием недостаточно, необходима особая осторожность. Более того, техника ДПДГ должна использоваться в клинически безопасной обстановке, с достаточным запасом времени, уделяемом клиенту, как для полной переработки травматического события, так и для возвращения клиента в состояние душевного равновесия. Мы не можем заранее знать, содержит ли тот или иной канал информации диссоциативный материал, который может проявиться в полной мере, когда будет происходить процесс ДПДГ. Психотерапевт должен быть готов к тому, что состояние тревожности у клиента может вначале даже ухудшиться, а улучшение произойдет лишь потом, спустя некоторое время.

От дисфункциональности к функциональности

От психотерапевтов, прошедших обучение ДПДГ, мы получаем примерно одинаковые сообщения о том, что во время сеансов ДПДГ негативные образы, состояния и отрицательные самопредставления становятся более рассеянными и их значимость уменьшается, в то время как позитивные образы, состояния и, соответственно, положительное самопредставление становятся более яркими и значимыми. Хорошей метафорой, уместной для использования в подобных случаях, может служить образ поезда. Первоначально информация начинает проявляться в дисфункциональной форме. По мере того как происходит стимулирование переработки информации, она движется подобно поезду по рельсам. При ускорении переработки информации, происходящем во время каждой серии движений глаз, поезд как бы преодолевает еще один перегон. На каждом “плато” или остановке часть дисфункциональной информации отбрасывается и прибавляется более адаптивная (или, по крайней мере, менее проблематичная) информация, подобно тому как на каждой остановке одни пассажиры выходят, а другие заходят. В конце ДПДГ-психотерапии избранная в качестве цели информация полностью перерабатывается и клиент достигает адаптивного разрешения. Говоря метафорически, поезд достигает конечного пункта своего маршрута.

Психотерапевтам необходимо помнить, что, до тех пор пока процесс переработки не завершен полностью, высказывания клиента по поводу избранного в качестве цели материала будут не вполне функциональны. Эти высказывания просто описывают наличное “плато” состояния или же указывают на степень переработки травматического материала. При этом у психотерапевта может возникнуть соблазн вербально воздействовать на клиента или попытаться использовать когнитивное переструктурирование. Это было бы ошибкой, которую можно сравнить с предложением клиенту сойти с поезда на какой-то промежуточной (и совершенно не входящей в планы клиента) остановке. Поскольку в технике ДПДГ делается упор на самоисцеление, любые преждевременные попытки психотерапевта вмешаться в процесс могут лишь замедлить или даже вообще приостановить переработку информации. Когда происходит движение от одного информационного “плато” к следующей серии движений глаз, психотерапевт должен побуждать клиента (в той мере, в какой это будет возможно) к сосредоточению на своем предыдущем высказывании, а не повторять его самому. Клиент знает, о чем он ведет речь. Говоря метафорически, когда мы открываем информационно-перерабатывающую систему, мы как бы позволяем поезду начать движение по своему маршруту. Задача же психотерапевта состоит в том, чтобы освободить рельсы.

Раздельные нейросети

Наша рабочая гипотеза состоит в том, что симптомы посттравматического синдрома вызываются беспокоящей информацией, накопленной в нервной системе. Эта информация запечатлена в той же форме, в какой она была впервые воспринята и пережита, так как информационно-перерабатывающая система, которая должна была бы “переварить” эту информацию, по тем или иным причинам оказалась заблокированной. Поэтому жертвы изнасилования могут продолжать испытывать страх, видеть лицо насильника, чувствовать его руки на своем теле даже многие годы спустя — все это происходит настолько ярко, как будто нападение переживается именно в данный момент. Вследствие этого информация как бы “замораживается”, застывает на долгое время, изолируется в занимаемой ею части нейросети и сохраняется в своей первоначальной форме, обусловленной травматическим переживанием. Поскольку биологические, химические и электрические рецепторы оказываются неспособными соответствующим образом создать взаимосвязь между нервными структурами, то нейросеть, в которой хранится травматическая информация, изолируется от других нервных сетей. При этом не происходит нового научения, так как соответствующая психотерапевтическая информация не может ассоциативно связываться с изолированной информацией о травматическом событии. Поэтому, когда возникают мысли об инциденте, они остаются связанными со всеми отрицательными атрибутами первоначального травматического события. Результаты многолетней разговорной психотерапии, чтения ориентированной на самопомощь психологической литературы и переживания контрпримеров также хранятся в памяти, откладываясь в отдельных нейросетях. Существует принципиальное различие между адаптивной, выполняющей психотерапевтическую функцию информацией и той информацией, которая накоплена дисфункциональным образом и заставляет клиента обращаться за психотерапевтической помощью со словами: “Я не могу больше так жить”.

Хотя ветераны войны, жертвы сексуальных домогательств и изнасилования интеллектуально могут понимать, что их нельзя упрекать за случившееся, они часто продолжают свою борьбу с негативными самопредставлениями и беспокоящим их аффектом. Возникновение такого конфликта хорошо согласуется с идеей о том, что различная информация накапливается в изолированных нейросетях. Модель ускоренной переработки информации предполагает, что решающие прозрения и интеграция происходят при возникновении связи между двумя различными нейросетями. Когда система переработки информации активизируется и принимает свою динамическую форму, возникают соответствующие связи между двумя нейтронными цепочками. Психотерапевт, применяющий технику ДПДГ, может наблюдать преобразование информации после каждой серии движений глаз, по мере того как возникает связь между избранным в качестве цели травматическим материалом и новой, положительно ориентированной информацией, переструктурирующей травматическую информацию и изменяющей ее форму. В конце ДПДГ-психотерапии психотерапевт предлагает клиенту обратиться к первоначальной цели. После успешно проведенной психотерапии травматические воспоминания будут возникать в более положительной форме, интегрируясь с соответствующим позитивным аффектом.

Применение ДПДГ при других расстройствах

Успешность применения ДПДГ при работе с жертвами травм привела к тому, что эту технику стали использовать при излечении широкого спектра различных расстройств. В сущности, речь идет о применении уже описанных выше принципов переработки информации. Модель ускоренной переработки информации предсказывает, что большая часть вызывающих беспокойство травматических переживаний может быть успешно излечена вне зависимости от их происхождения.

Травма, связана ли она с изнасилованием, сексуальным домогательством или участием в военных действиях, несомненно, оказывает воздействие на испытавших травматические переживания индивидов, проявляясь в том, как они себя ведут, как думают, что они чувствуют по отношению к самим себе, и в их восприимчивости к таким симптомам, как ночные кошмары, тягостные воспоминания и навязчивые мысли. Эти индивиды переносят на себя утверждения: “Я бессилен”, “Я утратил свое достоинство” или “Я не контролирую себя”. Конечно, те клиенты, которые не переживали подобных травм, также могут иметь подобное самоотношение, чувствуя себя бессильными или покинутыми. У таких пациентов отрицательное самоотношение восходит к переживаниям раннего детства. Поэтому, когда им предлагают оценить по десятибалльной шкале характерные события, связанные с их семьей, происхождением или тем, как у них появилось отрицательное самоотношение, они обычно оценивают эти события в восемь, девять или десять баллов. Подобно жертвам травматических событий, они видят и чувствуют это глубоко затрагивающее давнее событие.

Конечно, такие клиенты не подрывались на минном поле во время войны и не были жертвами сексуальных домогательств со стороны родителей. Но несмотря на это, память о чем-то, что было сказано или что произошло с ними когда-то давно, заключена в их нервной системе и оказывает воздействие, весьма близкое к воздействию травматических переживаний. Признаком дисфункциональности является тот факт, что память о событии продолжает вызывать такой же аффект, негативные самоотношения и физические ощущения, как и в тот день, когда возникли травматические впечатления. Целью психотерапевтического воздействия являются беспокоящие воспоминания в той форме, в которой они хранятся в настоящий момент в памяти, так как эта дисфункциональная информация является основанием для проявляющейся в настоящее время патологии. Поскольку положительные изменения у клиента связаны с разнообразными факторами, то и постановка специфического диагноза может быть менее важной, чем определение правильной цели и выявление восходящего к раннему детству опыта, порождающего дисфункциональные симптомы клиента и соответствующие формы поведения.

Статический опыт: утверждения,

связанные с аффектом и убеждениями

Вызывающие беспокойство травматические воспоминания, хранящиеся дисфункциональным образом, связываются друг с другом статически, так как подобные воспоминания не могут образовывать новые, более динамичные связи. Информация, хранящаяся в нейросетях, может проявляться в форме всех элементов травматического события: визуальных образов, физических чувств, вкуса и запаха, звуков, аффекта и таких представлений, как самооценка и убеждения. Когда затрагивается травматическое воспоминание, клиент не только визуализирует происходившее, но и заново переживает состояние аффекта и физические ощущения, которые он испытывал в момент приобретения травматического опыта. Некоторые исследователи считают, что сохранение элементов травматического опыта, таких как сильные физические ощущения, связано с ошибочным сохранением их в краткосрочной памяти вместо долгосрочной памяти, где и должен был бы накапливаться подобный опыт (Horowitz & Becker, 1972), либо в недекларативной (моторно-двигательной) системе вместо декларативной (нарративной) системы (Lipke, 1992a; van der Kolk, 1994). Если это действительно так, то успешная ДПДГ-психотерапия должна включать в себя динамический перевод информации к функциональной форме хранения в памяти, чтобы она могла быть ассимилирована, когда полезная информация, приобретаемая в процессе научения, становится вместе с соответствующим аффектом доступной для использования в будущем.

Хотя негативные убеждения индивида и его самоотношение трансформируются одновременно с другими проявлениями травматического опыта, обычно они не приобретают большей значимости, чем сенсорный, чувственный опыт. Это можно было бы назвать “метавосприятием”, выходящим за пределы сенсорного, чувственного восприятия и являющимся скорее истолкованием опыта, использующим в качестве средства интерпретации язык.

Языковая информация не является обязательным компонентом первоначальной травмы, что видно из случаев сексуального и физического насилия над детьми, еще не научившимися говорить. Известно, что многих детей в наказание закрывали в туалете еще до того, как они освоили речь, но тем не менее у них наблюдались выраженные симптомы посттравматического синдрома. Некоторые психотерапевты когнитивной ориентации могли бы ответить на это, что если маленького ребенка закрыть в одной комнате с тигром, то он не будет испытывать страха, в отличие от ребенка постарше, который уже знает, что тигр может быть опасен. Однако очевидно, что если тигр зарычит на ребенка, то вне зависимости от возраста тот испытает чувство страха и будет травмирован. Это пример одной из тех реакций, которые генетически закодированы в человеке — реакций, сформировавшихся в процессе эволюции и не требующих такого стимула, как язык. Таким образом, хотя убеждения человека, выражающиеся с помощью языка, являются полезной сущностью приобретенного опыта, они являются еще и аффектом, подпитывающим эти убеждения, что и оказывается центральным элементом всякой патологии.

Идея о том, что прошлый опыт закладывает основу для существующей в настоящее время дисфункциональности, далеко не нова, но мы тем не менее разберем ее в контексте ДПДГ-психотерапии, — в частности, с точки зрения сохранения воспоминаний и переработки информации. Представим, что к отцу подходит маленькая девочка ростом не более его вытянутой руки. В этот момент отец нечаянно опускает руку и ударяет ребенка по лицу. Ребенок, естественно, испытывает отрицательный аффект, который в словесном оформлении может выглядеть следующим образом: “Мне не дают то, что я хочу. Я —плохая”. (Такое самообвинение легко можно предвидеть, так как дети часто испытывают чувство собственной вины из-за ошибок или недостатков своих родителей. Наибольшую болезненность это приобретает у жертв сексуальных домогательств, обвиняющих себя за то, что с ними произошло. Такая тенденция может возникать и по причине эволюционного процесса, закодировавшего повиновение авторитетам как условие, необходимое для выживания.) Аффект, принимающий форму интенсивного переживания утраты собственного достоинства или бессилия, а также сопутствующие образы, звуки и боль от удара, закрепляются в нервной системе ребенка. Подобный опыт становится своего рода пробным камнем, первичным определяющим событием в жизни маленькой девочки; в модели ускоренной переработки информации мы называем это “узловой точкой”. Поскольку воспоминания накапливаются по ассоциативному принципу, следующее событие, связанное с подобной отверженностью, скорее всего будет сопряжено с данной “узловой точкой”, что и приведет к возникновению особой нейросети, становящейся главным фактором в подкреплении у ребенка чувства, что “он плохой”. Последующий опыт, связанный с отвержением матерью, братьями или сестрами, друзьями и другими лицами, будет соотноситься с этой “узловой точкой” по каналам ассоциативной информации. Еще до того, как ребенок в достаточной степени научится владеть речью, всевозможная информация о его опыте, содержащая подобные чувства собственного бессилия, безнадежности и неадекватности, будет сохраняться связанной и организованной вокруг узловой точки самого раннего подобного опыта. Положительный опыт не будет усваиваться этой нейросетью, так как ее узловая точка была сформирована отрицательным аффектом.

Когда существует подходящий язык для выражения Я-концепции, типа “Я не могу получить то, что хочу; со мной что-то не в порядке”, вербализации ассоциативным образом связываются с нейросетями с помощью аффекта, порождаемого значением приведенных выше слов. В сущности, если такая вербальная концептуализация однажды произошла, она может угадываться, как общий знаменатель, за каждым последующим переживанием, откладывающимся в этой сети в виде отрицательно заряженной информации. Такой процесс продолжается и в юности, когда девочка из нашего примера становится девушкой и переживает отверженность со стороны учителя или своего приятеля. Так все последующие события могут связываться в одной “узловой точке”, привнося свой вклад в первоначальный опыт. Таким образом, оценка, связанная с каждым из этих событий, не огра­ничивается функционально определенным утверждением (“В данном случае я не могу получить то, что я хочу”), а связывается с дисфункционально обобщенным утверждением “Я никогда не могу получить то, что хочу; со мной что-то не так”.

Что происходит, когда девочка из нашего примера становится взрослой и испытывает нечто, напоминающее ей отвержение — или же угрожающее стать таковым? Новая информация ассимилируется в нервной сети, и утверждение “Я не могу получить то, что мне хочется; со мной что-то не в порядке” и связанный с этим утверждением аффект обобщаются и объединяются с вновь получаемой информацией. Спустя некоторое время по мере накопления связанных с этим событий возникает своего рода “самоподкрепляющееся пророчество”; любой намек или шанс на реакцию отвержения может включать соответствующую нейросеть с преобладающим в ней представлением: “Со мной что-то не в порядке”. Возникающее после этого у индивида поведение и отношение к происходящему будут иметь теперь дисфункциональный характер, так как мотивирует и подпитывает данное поведение интенсивный аффект: страх, боль и бессилие, испытанные во время первого травматического переживания и теперь дополняемые всем последующим опытом. Так, боль, пережитая когда-то давно, в детстве, продолжает оказывать воздействие и сейчас, и по причине ассоциативной природы памяти и поведения реакции женщины из нашего примера и ее оценивание себя и мира будут иметь дисфункциональный характер. Когда эта же женщина оказывается в той или иной социальной ситуации и у нее возникает желание достичь чего-либо, происходит стимуляция нейросети, в которой преобладает аффект, выражаемый словами “Я не могу получить то, что хочу; что-то со мной не в порядке”, вместе с этим возникает и соответствующий уровень тревожности, что наряду с самообвинениями препятствует функциональным формам поведения.

Разрешение

Разрешение травматического переживания достигается с помощью стимуляции свойственной организму способности к самоисцелению. Как уже отмечалось, одним из основных принципов модели ускоренной переработки информации является понятие естественного стремления к душевному здоровью. Механизм переработки информации по самой своей физиологической природе приспособлен для разрешения психологических дисфункций, так же как тело приспособлено для исцеления физических ран. Согласно нашей модели, психологиче­ская дисфункциональность со всеми присущими ей компонентами (типа отсутствия самоуважения и самодостаточности) вызывается накопленной в нервной системе травматической информацией. С помощью техники ДПДГ эта информация становится доступной, перерабатывается и адаптивным образом разрешается. Как уже объяснялось, когда мы предлагаем клиенту удерживать в сознании картину первоначального травматического события, это стимулирует физиологически накопленную информацию. Движения глаз (или другие раздражители) активизируют механизм переработки информации и с каждой серией движений глаз имеющая адаптивный характер новая информация ассимилируется нейросетью, преобразуя избранный в качестве цели материал до тех пор, пока он не достигает здорового, функционального состояния.

Приведем пример. Клиентка, начавшая во время сеанса ДПДГ работу с образом оскорблявшего ее отца, с угрозой возвышающегося над ней, сообщила о том, что по мере процесса переработки она сама начала спонтанно расти, пока не достигла такого же роста, как и фигура отца. По мере того как с помощью последовательных серий движений глаз старая информация преобразуется и приходит к терапевтическому и целительному разрешению, клиентка может начать спонтанно делать заявления типа “Со мной все в порядке, а вот у моего отца проблемы”. Такое изменение оценки является интегральной частью нового аффекта и сенсорного опыта — опыта, который будет преобладать, после того как нейросеть была активизирована внутренними или внешними раздражителями. Иными словами, по мере преобразования информации изменение визуальной картины связывается с изменением аффекта и самооценки, что становится частью нового способа сохранения в памяти прошлого опыта.

При этом клиентка автоматически начинает вести себя по-новому, как будто лежащее в основе ее поведения утверждение “Что-то со мной не в порядке” сменилось на утверждение “У меня все прекрасно”. Для большинства клиентов успешность ДПДГ-психотерапии проявляется в новом, положительном самопредставлении, распространяющемся на всю нейросеть. Следовательно, любые связанные с этим воспоминания (например, другие случаи угроз со стороны отца женщины в приведенном выше примере), ставшие доступными для применения психотерапевтической техники, после переработки также приведут к образованию позитивного самопредставления (“У меня все прекрасно”) вместе с соответствующим аффектом. Положительное психотерапевтическое разрешение будет проявляться во всех аспектах изб

Наши рекомендации