Чем может помочь психодрама?

По словам Адама Блатнера (Blatner, 1973), “психодрама в деталях раскрывает перед нами бессознательное отыгрывание в поведении (acting out), которым мы пользуемся в качестве защитного механизма для разрядки внутренних импульсов во время символического или реального действия”. Таким образом, психодрама использует естественные способы исцеления взрослых и детей, перенесших тяжелую психическую травму. Некоторые психологические защитные механизмы проявляются в поведении, не получающем общественного одобрения, и поэтомувзрослые воспитатели эти механизмы в лучшем случае просто игнорируют, а чаще - подавляют, в особенности у детей. По этой причине полиция возвращает обратно убежавших из дома детей без выяснения обстоятельств, которые их толкнули на такой шаг; учителя стремятся избавиться от детей, обижающих своих сверстников, считая их хулиганами и сексуально распущенными; депрессивных детей родители заставляют не унывать, а раздраженных - успокоиться. Адам Блатнер также отмечает, что наша культура относит исключительно к детству многие человеческие качества и возможности, например: спонтанность, креативность и желание играть, тем самым препятствуя проявлению детской непосредственности во взрослой жизни. Психодраматическая работа с детьми позволяет развивать эти качества и с уважением относиться к их проявлениям. Дети очень хорошо чувствуют символическую реальность. В игровой символической реальности они имеют возможность сыграть множество ролей, “примеряя их на себя”, и вместе с тем приобрести опыт интеграции возникающих в процессе игры переживаний. Для большинства детей объясняющие метафоры являются излишними. Дети используют их в своих рисунках, рассказах и играх. Психодрама не препятствует такому поведению, наоборот - она его поощряет и, если смотреть шире, дает возможность детям почувствовать, что их принимают и ценят.

Дети понимают, что большинство взрослых утратили способность к игре и ощущению символической реальности. Таня, которую в возрасте 9 лет изнасиловал друг ее отца, поделилась со своей школьной подругой, “что “их групповая дама” (психодраматист) сама по-настоящему играет, а не просто наблюдает за нами”. Том, которого отец использовал для гомосексуальной связи так давно, сколько мальчик помнил себя, после продолжительного воспроизведения соответствующей сцены признался психодраматисту, что теперь он может сказать “по правде о том, как все было”, и без особых затруднений стал рассказывать обо всех мельчайших подробностях насилия, которые раньше никогда не упоминал. С помощью игрушечных зверюшек он на символическом языке очень ясно объяснил, что с ним случилось, однако не был уверен в том, что психодраматист может это понять, так как она является взрослой. В то время Тому исполнилось 9 лет.

Обычная психодраматическая сессия состоит из трех стадий: разогрева, драмы (сценического действия - В.М.) и шеринга. Используя психодраматические техники в работе с детьми, пострадавшими от сексуального принуждения, всю сессию можно разделить на три части, которые могут быть условно названы тремя “В”: восстановление доверия, воспроизведение события в действии и выстраивание модели поведения. В первом приближении эти три части соответствуют трем стадиям групповой психодраматической сессии, хотя все технические возможности метода с тем же успехом можно использовать и в индивидуальной работе с детьми и подростками. Их можно применять и в терапевтических сессиях, главная цель которых заключается в “раскрытии факта” сексуального злоупотребления, и на последующей стадии, когда основной акцент переносится на терапию.

Восстановление доверия

Это первая стадия любой терапевтической сессии с ребенком или группой детей, испытавших сексуальное принуждение. Она соответствует первому этапу психодраматической сессии, на котором вместе с директором или терапевтом происходит разогрев одного пациента или целой группы, - для сценического действия, являющегося главной частью сессии. Однако при работе с детьми, испытавшими насилие, этот этап работы значит гораздо больше. В силу специфической природы сексуального принуждения маловероятно, чтобы пострадавший ребенок кому-то доверился сразу, и в психодраме, как и вообще в любой групповой психотерапии, отношения между клиентом и психотерапевтом становятся ключевыми (Yalom, 1985). Морено считал, что, наряду с переносом и контрпереносом, эти отношения порождают “теле”, а процесс установления “теле” с пережившим сексуальное принуждение ребенком может оказаться весьма болезненным. Алиса Миллер (Miller, 1987) напоминает нам, что ребенок может выражать свои чувства, только если рядом находится человек, который его полностью принимает, понимает и поддерживает. Прежде чем начинать работу на достижение результата, терапевт должен суметь установить с ребенком необходимые отношения и осознать наличие “теле”.

Взрослые часто вступают в отношения с детьми, не объясняя, кто они такие и почему задают вопросы. Дети, ставшие жертвами сексуального принуждения, значительно чаще, чем прочие, испытывают на себе равнодушие и невнимание со стороны взрослых. У этих детей может быть недостаточно развита речь, и, пользуясь этим, взрослые делают вид, что не понимают ребенка. Он может находиться в состоянии постоянного ожидания, что его будут использовать. Один тревожный четырехлетний мальчик, которого насиловали оба родителя, задал терапевту риторический вопрос: “Скажи, ты ведь не собираешься снимать свои бриджи, правда?” Испытывая повышенную тревожность, маленькие дети, проверяя реакцию терапевта, будут часто хватать его за грудь или гениталии. Чаще всего оказывается, что они чувствуют значительное облегчение, когда терапевт твердо, но вежливо отвечает, что ни один человек не имеет права без разрешения дотрагиваться до некоторых “секретных мест” другого человека. После этого можно говорить о существовании определенного контроля и установлении необходимых границ, а у ребенка частично снимается тревожность, возникшая по отношению к терапевту.

Потеря контроля и ощущение беспомощности для потерпевшего ребенка, вне всякого сомнения, оказываются очень существенными. Преследователи говорят своим жертвам, что те сами виноваты в том, что с ними произошло: ребенок посмотрел или повел себя так, что сам спровоцировал сексуальное принуждение, но, если даже в это поверить, следует иметь в виду, что когда жертва старается изменить ситуацию, она уже не может ничего сделать, и все продолжается. Примерами могут быть дети, которые перестают проситься в туалет после того, как они были к этому приучены, дети (в первую очередь девочки), начинающие резко полнеть, или девочки, которые прекращают следить за личной гигиеной. Несмотря на все их усилия стать “непривлекательными”, сексуализация продолжается. Вы можете почувствовать, какую жалость вызывает у вас плач маленькой изнасилованной девочки: “Он говорил, что мне это понравится, я ответила “нет”, я просила его перестать. Но он меня не слушал”. Дети часто рассказывают о случившемся своим родственникам или учителю, но слышат в ответ: не надо грубить, нельзя рассказывать про других грязные вещи, и все, что они сказали, - неправда. Не удивительно, что после такой реакции старших ощущение беспомощности и потери контроля у ребенка увеличивается и находит свое выражение.

В психодраме клиент (протагонист) держит ситуацию под контролем, а психотерапевт (директор) делает все возможное, чтобы облегчить действия протагониста. Кроме того, сам метод усиливает у юного протагониста ощущение контроля над ситуацией и придает ему силы. Директор ни в коем случае не выступает в роли еще одного “контролера”, способного подчинить протагониста своей власти, и очень важно, чтобы ребенок, оказавшийся жертвой насилия, это почувствовал. Поэтому, учитывая возраст ребенка и его способность понимать происходящее, следует объяснять роль директора и назначение сессии. Маленький человек обязательно должен ощущать поддержку, а психотерапевт должен быть абсолютно однозначен в том, что ребенок не отвечает за перенесенное им насилие. В процессе развития психодраматического действия ребенок постепенно становится автором своей истории и актером (или актрисой) в своей драме, что приводит к повышению его внутренних ресурсов, возрастанию самооценки и укреплению чувственной сферы. Однако даже на самой ранней стадии восстановления доверия весьма важно получить согласие ребенка на совместную работу, что означает проявить уважение к его чувствам.

Иногда восстановление доверительных отношений может занимать целую сессию и даже больше. При групповой работе с детьми старшего возраста и подростками восстановление доверия каждого члена группы может опираться на то, что другие участники тоже пережили насилие. Многие из них не скрывают своего изумления, узнав, что такое могло случиться с кем-то еще. Доверие может быть восстановлено, когда человек узнает о том, что другие преследователи, по всей вероятности, являются обычными отцами и дедушками, дядями и братьями, а вовсе не членами чудовищной семьи, состоящей из одних монстров. Восстановление доверия может происходить в процессе игрового разогрева, в котором делается упор на концентрацию чувств, связанных с ощущением силы и бессилия. В этом случае потерпевшим молодым людям становится понятнее, как могут злоупотреблять силой, и они острее чувствуют собственную ранимость.

Например, можно попросить группу разбиться на пары, учитывая, что партнеры, составляющие пару, должны быть приблизительно одинакового роста и веса. Партнеры, повернувшись лицом друг к другу, соединяют ладони своих рук так, чтобы центр тяжести пары находился между ними. Затем, надавливая своей ладонью на ладонь партнера или подчиняясь давлению с его стороны, стараются почувствовать изменение соотношения сил с течением времени. Вербальный вариант этого разогрева предполагает, что пары должны почувствовать силовой баланс так, как это происходит в игре “да/нет”. Ее суть состоит в следующем. Один из партнеров (назовем его А) может представить то, что ему в данный момент хочется больше всего, и предположить, что другой партнер (Б) может исполнить это желание. Затем А постоянно повторяет одно и то же слово: “да, да, да”, - тогда как Б, в свою очередь, твердит: “нет, нет, нет”. Каждому из них запрещается говорить что-то другое. Некоторое время спустя участники делятся с группой тем, что они открыли в себе в процессе выполнения этого упражнения. Очень часто молодые люди вспоминают случаи из жизни, когда им приходилось ощущать прилив сил или приступ бессилия. Затем партнеры меняются местами и после повторного выполнения упражнения делятся своими впечатлениями, насколько удобно или неловко им было находиться в каждой позиции.

Восстановление доверия особенно необходимо маленьким детям, если они стесняются использовать “плохие слова”. Это можно сделать при помощи кукол с анатомически выдержанными пропорциями, рисунков и диаграмм, и в особенности при спокойном повторении терапевтом слов, которыми пользуется ребенок, без исправления их на “правильные”, чтобы малыш не считал, что его упрекают за сквернословие. Ситуация в группе помогает ребенку, не способному найти подходящих слов для описания несчастья, которое с ним случилось, восстановить доверие. Это может произойти, когда он увидит, как другой малыш рассказывает о своих злоключениях, и позаимствует у него часть слов, которыми тот уверенно оперирует.

Укрепить убеждение маленького человека в том, что выражение чувств является совершенно естественным,- это еще одна возможность восстановить утраченное доверие. Многие малолетние жертвы сексуального принуждения, наряду с жертвами физического насилия, становятся очень “бдительными” по отношению к взрослым, стремясь сделать все возможное для удовлетворения их малейших прихотей. “Я изо всех сил старалась быть хорошей дочкой”, - говорила одна девятилетняя девочка, которую в пять лет изнасиловал отец. Большинство таких детей не в состоянии выражать гнев, страх, боль и другие сильные чувства только потому, что они раздражают насильника. Вследствие защитного механизма, препятствующего появлению острых переживаний и сильного страха, некоторые дети полностью лишаются контакта со своими чувствами. При этом, как правило, они заявляют, что их ничего не волнует или мало трогает и, когда становятся взрослыми, утверждают, что перенесенное в детстве насилие им никак не повредило. Другие взрослые считают такого пережившего насилие человека поверхностным и бесчувственным.

Восстановление утраченного доверия может стать для ребенка очень долгим и болезненным процессом. “Разве можно бить ногой подушку?” - спрашивал во время терапевтической сессии один тревожный пятилетний мальчик. Терапевт не только подтвердила, что можно, но и помогла ему сильнее ударить. “На кого мы так злимся?” - спросила она, едва переводя дыхание после того, как они наколотились вдоволь. “На моего папу и на все это”, - ответил малыш, впервые начав разговор “обо всем этом”. “Под гневом находятся слезы. Под слезами находится гнев”,- говорит Клаудиа Джевитт (Jewitt, 1982). Многие дети считают зазорным показывать слезы. Они не вызывают понимания или сочувствия. Они вызывают лишь насмешку, а иногда приводят к повторному насилию.

Большинству детей и взрослых, испытавших сексуальное принуждение, необходимо вновь открыть для себя исцеляющую силу слез и найти возможность для регресса в детское состояние, в котором младенцам и маленьким детям позволяется плакать. Психодрама помогает облегчению этого перехода в процессе игры, соответствующей более раннему возрасту по сравнению с возрастом ребенка. Вскоре такие игры начинают приносить ему удовольствие и облегчение, и маленький человек может сам захотеть перейти к играм, которые по своему уровню соответствуют еще более раннему возрасту. Многие жертвы сексуального принуждения регрессируют в младенческое состояние и любят сосать из бутылочки или принимать позу плода, находящегося в материнской утробе, где чувствуют себя в безопасности. И только когда им предоставлена возможность почувствовать себя в безопасности, они могут в какой-то момент решиться воспроизвести сцену насилия и научиться жить сначала.

Все, что происходило на сессии, очень важно обсудить с матерью или воспитательницей ребенка, чтобы она научилась замечать характерные признаки регрессивного поведения и могла бы распознать их дома. При необходимости соблюдения конфиденциальности человек, который взял на себя заботу о ребенке, должен быть предупрежден, что в течение терапевтического процесса возможно временное появление некоторых особенностей в его поведении, например, недержания мочи или внезапных вспышек гнева. Но обычно эти симптомы скоро проходят.