Идеалы: ты выбираешь судьбу! 6 страница
«В порыве неконтролируемого гнева я закричал от бессилия, как зверь… Страх отрезвил меня… Я дрожал от страха, напряжения и гнева».
«Я понимал объяснение дона Хуана… тем острее становилось моё чувство потери и подавленности. В какой-то момент я искренне решил покончить с собой прямо сейчас» (из кн. 8, гл. 3, стр. 82-84, гл. 4, с. 106).
«Мы (с Ла Гордой) чувствовали себя подопытными морскими свинками в руках дона Хуана… Когда наша ярость выдохлась, нас начал охватывать страх – потому что мы были лицом к лицу с пугающей возможностью того, что дон Хуан мог сделать с нами и ещё более разрушительные вещи (!)» (из кн. 6, ч. 2, гл. 6, с. 104).
«Меня всего трясло, как в припадке эпилепсии. Руки метались вокруг, описывая самые невероятные траектории» (из кн. 7, гл. 5, с. 316, 321).
б) ФИНАЛЬНЫЕ СОСТОЯНИЯ УЖЕ РЕАЛИЗОВАННОГО ЧЁРНОГО МАГА:
«Этот момент даёт знать о себе беспрерывным содроганием всего тела и рвотой. Обычно человек не может ни спать, ни есть и вконец ослабевает. Если судороги в животе не прекращаются, человек готов к путешествию и прямо перед его глазами открывается трещина между мирами» (из кн. 1, гл. 11, с. 169).
«Никогда в жизни я не испытывал подобных приступов меланхолии. Это была какая-то безосновательная печаль, мне показалось, она связана с памятью о глубинах, которые я видел сквозь зеркало. Бесконечная ностальгия по этим глубинам смешивалась в моей печали с абсолютным страхом перед холодом беспредельного одиночества, которым оттуда веяло и от которого в жилах застывала кровь» (из кн. 7, гл. 6, с. 345).
«Печаль для магов не является чем-то личным, - заявил дон Хуан, вновь вторгаясь в мои мысли. – Это не совсем печаль, это энергетическая волна, преходящая из глубин космоса…
Маги древности верили, что во Вселенной существует печаль, подобная силе, свету, намерению, и что эта вечная сила воздействует на магов с особой остротой…
- Маги отличаются тем, - продолжал дон Хуан, - что печаль для них абстрактна… это исходит из бесконечности. Грусть, которую ты испытываешь… пришла оттуда» (из кн. 10, гл. 6, с. 122-123).
«Нет более глубокого одиночества, чем одиночества вечности» (из кн. 7, гл. 6, с. 346).
«Дон Хуан говорил, что единственным выражением боли является дрожь, приходящая из самых глубин вселенной, как если бы одна эманация Орла была болью. Дрожь воина бесконечна… Я ощутил эту дрожь» (из кн. 6, гл. 15, с. 252).
Неискушённому читателю трудно вообразить и осознать, что за всей поэтической, романтико-ностальгической описательной аурой Кастанеда скрывает суть сознания чёрного мага при финальном слиянии с эманациями Орла, с теневодами планетарного Дьявола:
Бесконечное одиночество, страшную безысходность, невыносимую печаль, жуткое отчаяние, внутренний холод, томительную неудовлетворённость, отчуждённость и острую болезненную дрожь,– всё тело мага, периодически сильно, колотит, трясёт мелкой дрожью от страха, ведь он уже знает, предчувствует, понимает, что будет с ним после смерти. Состояния по-настоящему обречённо-тягостные и ужасные, но сделать уже ничего нельзя…
И это вместо блаженства, безраздельной Свободы и радости, вместо полного единения с миром и абсолютного счастья на религиозных путях настоящей Любви!
20. И, наконец, ответим на самые волнующие и решающие вопросы:
«В ЧЁМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ГЛАВНЫЙ ОБМАН ДОНА ХУАНА?»
«КАКОВ НЕИЗБЕЖНЫЙ ФИНАЛ МАГИЧЕСКОГО ТРЕКА?»
Ни к какой Свободе и Любви путь чёрной магии не ведёт и вести не может!
Дон Хуан утверждает, что «маг – это человек, способный управлять союзником и манипулировать им в своих целях» (из кн. 2, гл. 11, с. 341.) – но это ложь. Напротив, планетарные силы (люцифаги), наделяя мага своей тёмной энергией, полностью подчиняют его себе!
«…Мы не можем полностью избегать неорганических существ. Моё решение состоит в том, чтобы брать у них энергию, но не поддаваться их влиянию. Это называется окончательным сталкингом…
- Но как маги получают её из мира неорганических существ?
- Просто погружаясь в этот мир. Все маги нашей линии должны были делать это» (из кн. 9, гл. 9, с. 229-230).
«Использовать сталкинг сталкеров – означает преднамеренно черпать энергию из мира неорганических существ для того, чтобы совершать магические действия…»
Дон Хуан: «Задача состояла в том, чтобы увильнуть от неорганических существ и не попасть к ним во власть» (из кн. 9, гл. 10, с. 233, 249).
Вообще-то, все эти «манёвры», которые якобы совершают маги, чтобы не попасть в лапы энергетических хищников, рассчитаны на детское воображение. Ведь демоническая неорганика, существующая миллиарды лет, притягивает как мошкару неразумных толтеков (да и всех без исключения магов!), пропитывая их своей чужеродной агрессивной энергией.
А зловещий обман дона Хуана состоит в том, что в результате постоянного взаимодействия с представителями инфернальных пространств, маги постепенно сами становятся энергетически однородной принадлежностью всех этих миров и, в конце концов, обречены в этих же мрачных и ограниченных, узких мирах существовать! И существовать посмертно и необратимо! И никакой тебе Свободы!
И об этом Кастанеда сообщает своему читателю открытым текстом!
«Лазутчик втолкнул меня в тоннель направо. Он был несколько темнее других. Вопреки здравому смыслу, он показался мне более уютным, чем другие и более знакомым... Мой ум пронзила мысль о том, что Я БЫЛ ПОДОБЕН этому тоннелю, или он – мне»;
«Посещая в сновидении мир неорганических существ, я столкнулся с нарастающим ЧУВСТВОМ ЕСТЕСТВЕННОСТИ этого мира для меня» (из кн. 9, гл. 5, с. 125, 132).
Задумайтесь, откуда и почему у мага возникают все эти ощущения «естественности», «подобия», «сходства» и «родства» всем этим зловещим подземным измерениям? Почему это так???
Да потому что маг становился неотъемлемой частью всех этих жутких, мрачных и ограниченных пространств сам!
«Мне казалось, что между мной и теневыми сущностями было некоторое СХОДСТВО…» (из кн. 9, гл. 6, с. 150.)
Речь идёт об энергетической однородности мага с теневодами Ада!
Заканчивается процесс слияния, растворения в демонических туннелях; а подобное всегда притягивается подобным – и это необратимо, это закон!
Вот суть всей хитроумной мистификации и вероломного обмана учения дона Хуана в изложении К. Кастанеды.
А все описания Карлоса Кастанеды подтверждают тот безусловный закон, известный во все времена и всеми народами: ВСЕ ЧЁРНЫЕ МАГИ ПОПАДАЮТ В АД!
Задумайтесь ещё и ещё раз о неизбежном финале толтеков и о конце пути всякой магии – безвременное существование в этих «чёрных мирах» и губчато-слизистых «коридорах»… Кошмар, ужас!!!
Какими же жалкими выглядят все временные чудесные способности магов, всё их магическое волшебство: «астральные» полёты, «видение энергии», трансмутация физического тела («огонь изнутри»)… – которыми по-детски так восхищаются наши искатели!
Да, следовать пути чёрной магии – это абсурд, беспредельная глупость, нонсенс.
А в заключение приведём и совсем «невинное» замечание дона Хуана о том, куда «ушла» Кэрол Тиггс, женщина-нагваль и сподвижница мага К. Кастанеды:
«Как ты думаешь. Что случилось с Кэрол Тиггс? – спросил я.
- Кэрол Тиггс ушла, - ответил он (дон Хуан)… Она ушла из мира…
- Но куда же она ушла, как ты думаешь, дон Хуан?
- Туда же, куда ушли древние маги (т. е. в мир хищных люцифагов!)» (из кн. 9, гл. 13, с. 318-319).
Имеются определённые сведения и о самом доне Хуане: «Кэрол Тиггс и Флоринда Доннер Грау уверяют, что знают о происходящем с доном Хуаном (после его окончательного ухода)… Они утверждают, что дон Хуан не смог вырваться из мира – мира неорганических существ» (из кн. «Тенсегрити», интервью Кастанеды журналу «Мас алла де ла сиенсиа, с. 229).
Вся структура учения дона Хуана в изложении К. Кастанеды, как магии чёрной, описана предельно открыто и откровенно! Однако, благодаря всяческим параллельным маскировочным оправданиям, «новой» терминологии, «мудрым» тезисам, оригинальным идеалам и поэтике изложения вся откровенность читателем не просматривается! И есть в этой циничной открытости, «искренности» какая-то особая дерзкая, агрессивная наглость – «Мы вам откроем и опишем все тайны планетарной Тьмы, Ада, и вы это примите и ничего не заподозрите…» Именно в такой открытости и заключается неуязвимость Тёмных Сил. Описанию доверяют. Книги Карлоса Кастанеды многими наивными искателями искренне принимаются, а фальшивые идеалы возбуждают и вдохновляют! Да, именно в соблазнении волшебством и чудом и скрывается коварная духовная западня и психологический эффект полной дезориентации восприятия.
Такова в целом «мудрость» толтеков.
II. Вся мистика и волшебная сила искусства писателя М. А. Булгакова!(по роману «Мастер и Маргарита»; статья продолжает тему демонологии и «астральных полётов».)
Роман известного русского писателя Михаила Афанасьевича Булгакова (1891-1940) «Мастер и Маргарита» особняком стоит от всех его прочих работ. Это не просто блистательно написанный роман, но в самой полной мере одновременно является литературной и духовной сенсацией!
И как любое гениально написанное произведение, оно вызывает острую полемику. Отсюда до сих пор непрекращающиеся споры, зачастую заканчивающиеся крайними суждениями – о нём отзываются и как о «высоко духовном труде», истории о чистой и верной любви, и как о «Библии от Сатаны».
Да, творчество писателя такого масштаба – это всегда загадка, глубокое проникновение в тайны жизни. А сентенция о «волшебной силе искусства» (по степени воздействия на человека) – как раз полностью применимо к этому роману.
Однако мы рассмотрим отнюдь не литературные достоинства «Мастера и Маргариты» - они очевидны, и даже не столько философию и «художественную правду» романа, сколько в большей степени сосредоточимся на романе как духовном явлении.
В самом деле, исключительно с духовной точки зрения, а также с позиции читателя-эзотерика, роман требует правильного прочтения и определённой психологической подготовки. И, «с места в карьер», мы сразу укажем на духовную глубину булгаковского откровения: оно в разной степени убеждает читателя в существовании Божественного и демонического, Бога и дьявола (как соответственно автономно воздействующего на людей сознания). Во всяком случае, материалиста убеждает в «возможности» этого существования, а равно посмертной жизни души. Да, убеждает своим художественным мастерством, булгаковский роман – не богословский труд и не совсем, как сейчас назвали бы, - «популярная эзотерика»… Но чем же хуже (а в некоторых случаях всё же лучше!) литературно-изобразительный метод по сравнению с логическим или философским? Да и само написание «Мастера и Маргариты» в жуткую, сталинскую эпоху репрессий – активно верующих сажали в тюрьмы, ссылали в лагеря, расстреливали - времени оголтелого «воинствующего» материализма, категорически отрицавшего само понятие «Бог» («богочеловек»), стало определённой смелостью, а возможно, даже и подвигом – отстаиванием, несмотря ни на что, вечных религиозных принципов. Но, как позже выяснится, – весьма странным «подвигом»…
Сразу оговоримся, что Булгаков вполне однозначен в своём отношении к насаждаемому в стране атеизму. Вот как об этом говорится в романе в знаменитой дискуссии между Воландом и литераторами на Чистых Прудах:
«- Нет ни одной восточной религии, - говорил Берлиоз, - в которой, как правило, непорочная дева не произвела бы на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. Вот на это-то и нужно сделать главный упор...
- Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? - спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зелёный глаз.
- Нет, вы не ослышались, - учтиво ответил Берлиоз, - именно это я и говорил…
- Изумительно! - воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: - Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, ещё и не верите в бога? - он сделал испуганные глаза и прибавил: - Клянусь, я никому не скажу.
- Да, мы не верим в бога, - чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. - Но об этом можно говорить совершенно свободно.
Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от любопытства:
- Вы - атеисты?!
- Да, мы - атеисты, - улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал, рассердившись: “Вот прицепился, заграничный гусь!”…
И опять крайне удивились и редактор и поэт, а профессор поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал:
- Имейте в виду, что Иисус существовал.
- Видите ли, профессор, - принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, - мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.
- А не надо никаких точек зрения! - ответил странный профессор, - просто он существовал, и больше ничего (!!!)».
И ещё парафраз из удивительного описания автора (история с головой Берлиоза) - тот, кто не верит в потустороннее, обречён на беспамятство и небытиё – Воланд низвергает личность литератора-материалиста Берлиоза в свой мрачный безвременный «низ» - такова печальная участь неверующих в Бога…
Несомненно, что Михаил Афанасьевич при написании «Мастера…» был хорошо подготовлен к теме – очевидно, что он был знаком с различными эзотерическими книгами (того времени) и трудами по христианской демонологии. Более того, известно, что он обладал и некоторым собственным мистическим опытом, - в его жизни в молодости имел место период употребления наркотического порошка «кокаин» и морфия, которые дали писателю целый ряд духовных прозрений (видений, переживаний отделения сознания от тела и пр.). Всё это в сочетании с мастерством писателя и придаёт роману известную долю реалистичности, объясняемую неискушёнными в духовных вопросах читателями и литературными критиками «чистым вымыслом» и творческой фантазией автора.
Книга при соответствующем настрое и открытости здорово увлекает, восхищает, впечатляет, мистифицирует… И вполне оправданно – во многих местах текста содержится сокровенное духовное знание. Тайное знание? Но какое?
Да, очень похоже на то, что роман открывает нам некую закулисную действительность, невидимую игру разумных энергий, перед которыми, зачастую, человек, как кукла-марионетка, бессилен. Не исключено, что отдельные читатели, пленённые волшебной силой булгаковского слова, могли воскликнуть: «А вдруг так оно всё и было? – верю!», или - «А что, если все эти незримо действующие и влиятельные Силы и в самом деле существуют!?» – такова магическая сила искусства! Но мы, вопреки материалистическим установкам, готовы пойти ещё дальше и заявить более определённо – эти силы, конечно же, существуют и примерно так они и воздействуют на человека. Собственно, подобное описывается и в христианской мистике, и в современной эзотерической литературе. Обо всём этом: о духовных законах сознания и «параллельных», иновременных измерениях, пересекающих и непрестанно вторгающихся в наш физический мир, - было известно задолго до Булгакова.
Итак, кратко рассмотрев отношение Булгакова к атеизму, перейдём теперь к анализу романа с духовной точки зрения.
Но сначала коротко скажем о его замысле и структуре. В романе отчётливо прослеживаются три основные параллельные сюжетные линии, которые, впрочем, тесно переплетаются. К первой линии отнесём известную евангельскую историю об Иисусе Христе, на древнееврейском «Иешуа», или «Га-Ноцри», отдельные эпизоды которой и используются Булгаковым – определим эту линию как «историческую», и условно назовём её - «Бог», «Богочеловек».
Вторая – «современная» – на ней выстраивается и постепенно разворачивается вся тёмная деятельность «профессора Воланда» - Сатаны, прибывшего в Москву со своей немногочисленной свитой в качестве некой инспекторской проверки духовного состояния москвичей – в ходе всего романа выясняется, что люди (видимо, за годы советской власти) совсем не изменились в лучшую сторону, или «почти» не изменились… Назовём эту линию «Тёмные Силы», или «Нечисть».
И последняя, третья сюжетная нить – основная – как бы вплетается в первые две и персонифицируется в трёх действующих героях романа: «Мастере», написавшем роман об Иешуа, его возлюбленной Маргарите и главном свидетеле происходящего - поэте Иване Бездомном – именуем эту линию «Любовь, Творчество, Человеческое» (возможно говорить ещё и о четвёртой нити, линии авторского «я» или самого рассказчика, но она проступает по большей части не столь явно и угадывается в образе и Мастера, и поэта, и в бытоописании городской жизни, и в мудрых высказываниях Воланда, и в отдельных оценочных реакциях и нотках автора).
Очевидно, что роман построен по принципу сравнения – линия «Бог», как идеальный духовный фон, противопоставлена линии материализовавшихся «Тёмных сил». В определённом смысле линия «Нечисть» представляет собой добротный материал по психологии демонического. А отталкиваясь от персонажей воплотившихся носителей этих двух противоположных типов действующего сознания, светлого и тёмного, автор мог попытаться ответить и на другие сложные вопросы, - духовные и общечеловеческие, включая проблемы поиска смысла жизни и творчества.
Посмотрим, как же их разрешает писатель Булгаков. И здесь, в нашем небольшом исследовании мы не намерены церемониться с гением слова и со всей ответственностью и компетентностью заявляем – в своей первой линии «Богочеловек» автор со своей задачей не справился!
И здесь дело вовсе не в том, что булгаковское описание (по многим известным критериям) совершенно не сходится с христианским каноном – художник имеет право!
Художник – это создатель нового, творец, который имеет право брать за основу тот или иной миф, историю, или расхожий духовный сюжет, и трактовать, излагать его по собственному усмотрению, согласно своему пониманию и видению. Весь вопрос – главное! – сводится к тому (в данном случае), насколько высоко наш автор вознёсся к духовному Небу, насколько он проник в тайну Божественного или хотя бы приблизился к ней? Или насколько глубоко он постиг евангельское откровение, чтобы несколько по-иному, своими изобразительными средствами сообщить о нём людям?[41]
В самом деле, настоящее знание, или лучше сказать, «ви/дение» сферы тёмного, растлевающего, разрушительного предполагает обязательную сопричастность светлому, созидательному, идеальному. Оно обязывает обладать определённым уровнем духовной чистоты и мистическим знанием о духовной Любви. И только при таком условии возможно полное решение всех поставленных творческих и философских задач. А что означает подобное знание для автора, излагающего столь возвышенный и эзотерический предмет?
Как известно, настоящий писатель – это не просто произвольный создатель образов и интеллектуал; это носитель, проводник определённых духовных вибраций. Он только посредник… А вся тайна любого творческого процесса сводится к «подключению» к какому-либо (разумному!) потоку сознания, который-то и транслирует конкретную информацию, наделяет переживанием, возбуждает, приводит к нужному состоянию, выражает себя, ведёт, предписывает, диктует, производит, творит…
В связи с этим писать о Божественном, воссоздавать ни что-либо, а историю самого Богочеловека (!) – задача ответственейшая, но в большой степени независимая от автора, – здесь, что называется, будет дано Свыше или не дано… И конечно же, если писатель удостаивается такой милости, то это может означать только одно – мистическое подключение, сердечное раскрытие, трансляция высоких энергий в определённом ритме, инсайт (а нередко даже экстаз) и выплеск на страницы своих переживаний или отношения – своеобразное чистое духовное дыхание, которое-то и даст в последующем возможность приобщить читателя к трансперсональному, «вознестись»…
И в этом смысле Михаил Булгаков действует гипнабельно и будто эффективно. Он не жалеет сочных красок. Писатель словно нацеливается, наводит и ведёт свой окуляр и целится долго, чтобы в конце концов поразить цель наверняка, но вот беда – читатель этого не замечает! – все его выстрелы оказываются холостыми, необходимого подключения у автора нет, а творческий заряд расходуется напрасно!
Эмоционально-акцентированные повторения отдельных деталей, вроде знаменитого описания одежды Пилата, как-то – «в белой мантии с красным подбоем…», отвлекают и уводят от главного; образы первой линии поэтому оказываются как бы пустотелыми, в них отсутствует добрая, просветлённая и одухотворяющая Сила. Во всяком случае, происходит подмена – высокие духовные энергии заземляются и заменяются на низкочастотные, эмоциональные.
Прежде всего, в построении линии «Богочеловек» (а равно указания на неё) читатель не замечает первоначальных искажений, которые ненароком или сознательно совершаются Булгаковым. Обратите внимание…
Так, диалог двух литераторов на Патриарших прудах и в дальнейшем последующий разговор с Воландом по поводу существования Богочеловека Иисуса Христа незаметно переходит к личности Понтия Пилата. Именно с него и начинается вся повествовательная линия об Иисусе (Иешуа). Однако…
В дальнейшем неоднократно повторяется, что сам Воланд «на балконе был у Понтия Пилата». И что«уж кто-кто, а вы-то должны знать, что ровно ничего из того, что написано в евангелиях, не происходило на самом деле никогда, и если мы начнём ссылаться на евангелия как на исторический источник...» - и Воланд рассказывает свою историю распятия, он отрицает библейское откровение (что для Сатаны совершенно естественно и закономерно!). А далее выясняется… Поэт Бездомный попадает в психиатрическую клинику опять-таки из-за «Понтия Пилата», Мастер «начал сочинять роман о Понтии Пилате», поэт Иван интересуется, «что было дальше с Иешуа и Пилатом».Маргарита читает рукопись Мастера о «Понтии Пилате», а сам Мастер заявляет, что написал книгу именно о «Понтии Пилате» и т. д. И в результате прокуратор Иудеи незаметно становится центральным персонажем! Но каким образом? Как стал возможным такой поворот, такой перевод стрелок???
Ведь именно Иисус является главным образом всего библейского повествования. Однако у Булгакова Иешуа, ипостась самого Бога, Иисус, без которого неизбежно распадётся вся духовная история, вдруг в первой сюжетной линии присутствует всё меньше и меньше, и постепенно превращается в абстрактную идею, - и всё больше замещается заметной, но не столь значимой, не центральной, проходящей и второстепенной фигурой!
«Бога нет! И тогда меня, дьявола, тоже, естественно, нет», или же: «Бог и дьявол есть суть одно, так стоит ли разделять?» - так любит часто провозглашать Сатана. – Излюбленный демонический приём.
«Что Вы? И Бог и дьявол определённо – существует! Но, но, но… Всё обстоит совершенно не так, как Вы привыкли считать…» - ещё одна мистификация, другой приём?
Чего стоят все эти длинноты пилатовских сомнений, затянувшиеся, пространно-туманные и не несущие никакой духовно-смысловой нагрузки диалоги «Пилат - Га-Ноцри», «Пилат - Левий Матвей», «Пилат - Афраний (начальник тайной охраны), Пилат - Каифа (первосвященник)? Причём все эти «разговоры» почти ничего не добавляют к известному библейскому сюжету. А ведь они даются крупным планом и составляют главное содержание рассматриваемой «линии». Весьма надумана и посмертная судьба прокуратора.
А как же изображён сам Иешуа? Первоначально, до распятия, он выглядит каким-то растерянным, подавленным, тоскливо-обречённым и пугливым… И таким же неживым Он – воскресший! бессмертный! – предстаёт в сонном видении того же Пилата после казни.
Булгаковский Пилат по-своему, с печальным сожалением и ностальгически страдает, а позже он был вынужден вот уже как две тысячи лет сидеть в полнолунную ночь в своём каменном кресле и мучаться бессонницей – «бедный» Пилат!..
«И при луне мне нет покоя, - скрипнув зубами, сам себе сказал прокуратор»,
«Я сплю плохо, - прокуратор усмехнулся, - и все время вижу во сне лунный луч. Так смешно, вообразите. Будто бы я гуляю по этому лучу».
Да и сама его финальная встреча с Иешуа выглядит очень надуманно и тоскливо: «Мы теперь будем всегда вместе, - говорил ему во сне оборванный философ-бродяга, неизвестно каким образом вставший на дороге всадника с золотым копьем. - Раз один - то, значит, тут же и другой! Помянут меня, - сейчас же помянут и тебя! Меня - подкидыша, сына неизвестных родителей, и тебя - сына короля-звездочета и дочери мельника, красавицы Пилы».
Воскресший «подкидыш», «философ-бродяга»… воскресший ли? Ведь по Воланду (собственно, это и булгаковская позиция, основанная на «правдивом» свидетельстве-описании Сатаны) тело Иешуа захоронили вместе с трупами двух остальных казнённых в одной яме. Иисус - как сонное привидение Пилата!? Да, оно существует посмертно, «Он» существует, как, впрочем, существуют в виде своих фантомов (после смерти) и все остальные люди. В любом случае Иисус Христос у Булгакова остаётся лишь только тенью Пилата, безмолвно действующей, а точнее, бездействующей за его широкой и скорбной спиной…