Фармакологические эффекты лсд

Так как прием ЛСД является conditio sine qua non, или абсолютно необходимым условием для ЛСД реакции, может показаться логичным предположение, что препарат сам по себе является фактором фундаментальной важности. Тщательный анализ клинических наблюдений из ЛСД психотерапии, тем не менее, говорит о том, что этот вопрос гораздо более сложен. Феномены, которые могут иметь место в течение ЛСД сеансов, покрывают очень широкий спектр; вряд ли найдется хоть одно перцептуальное, эмоциональное или психосоматическое явление, которое не было бы замечено и описано как часть ЛСД диапазона. Если разные субъекты принимают одинаковые дозы препарата в относительно стандартных обстоятельствах, у всех будут очень разные переживания. Поразительно многообразная межиндивидуальная вариативность ЛСД состояния дополняется такой же поразительной внутрииндивидуальной изменчивостью. Если один человек примет ЛСД несколько раз, каждый последующий сеанс обычно кардинально отличается от других своим общим характером, специфическим содержанием и протеканием. Эта вариативность, конечно же, является серьезным контраргументом против мнения, что ЛСД реакция имеет простые биохимические и физиологические детерминанты.

Вопрос о существовании инвариантных, повторяющихся и стандартных эффектов ЛСД чисто фармакологической природы очень интересен и важен и с теоретической, и с практической точки зрения. Такие эффекты должны быть не связаны со структурой личности и не зависеть от внешних обстоятельств; они происходили бы в каждом без исключения субъекте, принявшем достаточную дозу ЛСД. И наоборот, вопросы о степени влияния различных экстрафармакологических факторов на ЛСД переживания, о природе и механизме их влияния, так же интересны и являются теоретически и практически релевантными. Поиск типичных и обязательных фармакологических эффектов ЛСД был важным аспектом моей аналитической работы с данными об ЛСД. Результат этого поиска оказался довольно неожиданным: после анализа почти пяти тысяч записей ЛСД сеансов я не нашел ни одного симптома, который был бы во всех случаях абсолютно постоянным компонентом и поэтому мог бы считаться по-настоящему инвариантным.

Изменения визуального восприятия обычно описываются, как типичные проявления ЛСД состояния, а потому серьезно претендуют на звание фармакологических инвариант. Хотя в моих записях часто встречались сообщения о различных необычных визуальных явлениях, я наблюдал несколько сеансов с высокой дозой, в течение которых не было никаких изменений визуального восприятия. Некоторые из ЛСД реакций, в которых отсутствовали визуальные изменения, имели форму сильных сексуальных переживаний; другие характеризовались сильной соматизацией ощущениями общего недомогания и физического заболевания или ощущениями мучительных болей в различных частях тела. Конкретные примеры сеансов без изменений оптического восприятия наблюдались на продвинутых стадиях психолитического лечения и на некоторых психоделических сеансах. Они включали либо грубый и примитивный набор переживаний, описываемый различными субъектами, как повторное переживание своего рождения, либо трансцендентальные переживания космического единства и Сверхкосмической Пустоты, у которых была парадоксальная черта «бессодержательности, содержащей всё».

Физические проявления ЛСД состояния заслуживают особого упоминания в этом контексте, так как в ранних отчетах они воспринимались, как простые фармакологические эффекты препарата и приписывались прямой химической стимуляции вегетативных центров мозга. Тщательный обзор большого числа сеансов и анализ записей не подтвердили это объяснение. Физические сопровождения ЛСД реакции значительно варьируются от сеанса к сеансу. Спектр так называемых «вегетативных симптомов» очень широк и превосходит присущий всем другим известным веществам, за исключением некоторых других психоделиков. Достаточно странно то, что эти симптомы включают и симпатические, и парасимпатические феномены, и появляются в самых разных сочетаниях. Они встречаются с одинаковой частотой и силой в сеансах с малой и сильной дозой, и нет явного соотношения дозы и эффектов. Во многих ЛСД сеансах с сильной дозой физические проявления

На рисунке: Ощущение тошноты, один из наиболее частых физических симптомов на сеансах ЛСД.

почти отсутствуют или происходят иногда, при тесном соединении со сложным и сильно защищаемым бессознательным материалом. И наоборот, некоторые сеансы с маленькой дозой характеризуются мощными вегетативными симптомами на протяжении всего периода действия препарата. Нередко после введения дополнительной дозы ЛСД субъект, страдавший от суровых физических симптомов, открывается переживанию, прорабатывает стоящую за этим проблему и избавляется от соматического страдания. Другой аспект этих симптомов, имеющий особое отношение к нашему обсуждению, это их необыкновенная чувствительность к различным психологическим факторам; их можно изменить или даже прекратить различными внешними влияниями и психотерапевтическим вмешательством. Факторы, способные значительно повлиять на «вегетативные» или другие физические проявления ЛСД сеансов, колеблются от соответствующих интерпретаций или появления определенной личности до использования физического контакта и различных биоэнергетических упражнений.

Одно из физических проявлений ЛСД реакции, заслуживающее особого упоминания, это расширение зрачков (мидриаз). Оно так часто встречается, что его наличие использовалось многими экспериментаторами и терапевтами, как относительно надежный показатель того, что человек всё ещё находится под влиянием вещества. В моем расследовании мидриаз в течение долгого времени казался серьезным кандидатом на звание инвариантного проявления действия ЛСД. Позже я стал свидетелем нескольких сеансов ЛСД, некоторые из которых были очень драматичными, в которых зрачки субъектов были суженными или колебались между сильным расширением и сжатием.

Похожая ситуация имеется также и с рядом физических проявлений наподобие психомоторного возбуждения или подавления, мышечного тонуса, треморов, подергиваний, активности, похожей на припадочную, и различных скручивающих движений. Ни один из этих симптомов не является достаточно типичным и предсказуемым, чтобы считать его специфическим фармакологическим эффектом ЛСД. Это не значит, что ЛСД сам по себе не имеет никаких специфических физиологических эффектов; это может быть ясно показано на экспериментах над животными с использованием несравненно более сильных доз. Однако мой опыт показывает, что в рамках дозировок, обычно используемых в экспериментах с людьми или в психотерапевтической практике, физические проявления не являются следствием прямой стимуляции нервной системы веществом. Они, похоже, отражают химическую активацию динамических матриц бессознательного и имеют схожую структуру с истерическими конверсиями, органоневротическими явлениями или симптомами психосоматических нарушений.

Столь же непредсказуемой, сколь содержание ЛСД реакции, является её интенсивность, и индивидуальные реакции на одинаковые дозировки значительно рознятся. Степень чувствительности или сопротивления ЛСД, похоже, зависит скорее от сложных психологических факторов, чем от переменных конституционной, биологической или метаболической природы. Субъекты, которые в повседневной жизни проявляют сильное стремление к достижению полного самоконтроля и имеют трудности с расслаблением и «отпусканием», могут иногда противостоять относительно сильным дозам ЛСД (300-500 микрограмм) и не показывают заметных изменений. Иногда индивиды могут противостоять действию значительных доз ЛСД, если поставили перед собой такую задачу. Они могут так делать, чтобы бросить вызов терапевту или посоревноваться с ним или с ней, доказать или продемонстрировать свою психологическую «силу», чтобы выдержать больше, чем их товарищи пациенты, чтобы впечатлить своих друзей или по многим другим причинам. Однако очевидно, что за этими поверхностными рационализациями нужно искать более глубокие и серьезные бессознательные мотивы. Дополнительными причинами для повышенной сопротивляемости препарату может быть недостаточные подготовка, инструктаж и уверенность субъектов, недостаток их полного согласия и сотрудничества или же отсутствие базового доверия в терапевтических взаимоотношениях. В таком случае реакция ЛСД не идет полным ходом, пока мотивы сопротивления не будут проанализированы и поняты. Похожие факторы кажутся ответственными за неспособность многих людей отдаться действию препарата в обстоятельствах бесконтрольного само-экспериментирования в присутствии незнакомцев или в недружелюбной атмосфере. Такие сеансы приводят к неполному разрешению и интеграции, неблагоприятным последствиям и последующим возвратам измененных состояний сознания («флэшбэки»). Мгновенное отрезвление, которое может произойти на любом этапе сеанса при дозе любого уровня, обычно означает внезапную мобилизацию защитных механизмов против близкого проявления неприятного травматического материала.

Среди психиатрических пациентов тяжелые обсессивно-компульсивные невротики особенно сопротивляются эффекту ЛСД. В моих исследованиях было частым наблюдением, что такие пациенты часто могут противостоять дозам более 500 микрограмм ЛСД и выказывают только легкие признаки физического или психологического недомогания. В особых случаях может потребоваться несколько сеансов ЛСД с высокой дозой прежде, чем психологическое сопротивление этих индивидов будет понижено до уровня, когда они начнут переживать эпизоды регрессии в детство и осознавать бессознательный материал, который следует проработать. После рассмотрения нескольких ситуаций, в которых даже решительное повышение дозы—в одном случае до 15000 микрограмм, введенных внутримышечно—не привело к полной развертке ЛСД переживаний, стало очевидно, что сильное психологическое сопротивление не может быть преодолено только повышением дозы; оно должно быть постепенно понижено на протяжении серий сеансов. Похоже, для ЛСД есть точка насыщения где-то между 400 и 500 микрограммами; если субъект адекватно не отвечает на эту дозировку, добавка ЛСД не изменит ситуацию.

Есть данные скорее анекдотичной, чем экспериментальной природы о том, что пониженной восприимчивостью к ЛСД могут обладать духовно высокоразвитые индивиды, имеющие обширный опыт необычных состояний сознания или пребывающие в этом состоянии большую часть времени. Наиболее известный такой пример это сообщение Рам Дасса, согласно которому его индийский наставник дважды не реагировал на очень высокие дозы ЛСД (900 и 1200 микрограмм последовательно). Это могло бы указывать на то, что отсутствие реакции на препарат может быть парадоксально связано с двумя противоположными состояниями, а именно, крайней ригидностью и сильными механизмами психологической защиты или с отсутствием барьеров сопротивления.

Рассмотрев различные виды сообщений, предполагающих отсутствие любых четких, специфических и инвариантных фармакологических эффектов ЛСД на уровне дозировки, обычно используемом для экспериментов и клинической работы с человеческими субъектами, мы можем попытаться определить, какими же в действительности являются эффекты ЛСД. Согласно моему опыту, они очень неспецифичны и могут быть описаны только в наиболее общих понятиях. В подавляющем большинстве сеансов есть общая тенденция к перцептуальным изменениям в различных модальностях чувств. Сознание обычно качественно изменено и имеет сноподобный характер. Доступ к бессознательному материалу обычно облегчен, и психологическая защита снижена. Эмоциональное реагирование почти всегда значительно усилено, и внешние воздействия играют важную роль в определении ЛСД реакции. Довольно поразительный аспект эффекта ЛСД это заметное усиление ментальных процессов и нейронных процессов в целом; сюда входят явления различной природы и происхождения.

Существующие на данный момент и недавние психогенные симптомы, как и испытанные индивидом в детстве или некоторых более поздних периодах жизни, могут быть усилены и экстериоризированы. Испытывая их в преувеличенной форме, индивид часто получает инсайты о сети бессознательных процессов, лежащих в их основе, обнаруживая специфические психодинамические, перинатальные и трансперсональные корни этих симптомов. Травматические или позитивные воспоминания, связанные с сильным эмоциональным зарядом, активируются, выносятся из бессознательного, повторно переживаются, и содержание различных динамических матриц разных уровней индивидуального и коллективного бессознательного может проявляться в сознании и переживаться сложным образом. Изредка на сеансах могут усиливаться и проявляться явления неврологической природы; это верно для болей, связанных с артритом, смещением позвоночных дисков, воспалительными процессами или послеоперационными или посттравматическими изменениями. Довольно часто встречается повторное переживание ощущений, связанных с прошлыми физическими травмами и операциями. С теоретической точки зрения интересно, что ЛСД субъекты, похоже, могут повторно переживать боли и другие ощущения, связанные с прошлыми операциями, проведенными под глубоким общим наркозом. Склонность ЛСД и других психоделиков активировать и усиливать различные неврологические процессы так поразительна, что она была использована некоторыми чешскими неврологами как диагностическое средство для экстериоризации латентных параличей и других неуловимых поражений центральной нервной системы. Отрицательная сторона этого интересного свойства ЛСД состоит в том факте, что он может вызвать припадок у пациентов, страдающих проявленной эпилепсией, или у тех, у кого это заболевание имеет скрытый характер. Быстрая череда эпилептических припадков, которые может быть сложно контролировать, так называемый, status epilepticus, представляет одну из немногих серьезных опасностей ЛСД терапии.

По большому счету, мне не удалось обнаружить во время анализа данных каких-либо отчетливых фармакологических эффектов , являющихся постоянными и инвариантными, и потому способными считаться специфическими для препарата. На данный момент я вижу ЛСД, как мощный неспецифический усилитель или катализатор биохимических и нейропсихологических процессов мозга. Похоже, он создает ситуацию общей недифференцированной активации, которая способствует проявлению бессознательного материала с различных уровней личности. Богатство, а также необыкновенную меж- и внутрииндивидуальную вариативность, можно объяснить участием и определяющим влиянием экстрафармакологических факторов.

В следующих разделах мы детально обсудим все основные нелекарственные переменные, которые, похоже, оказывают определяющее влияние на процесс ЛСД психотерапии. Они включают структуру личности и нынешнюю жизненную ситуацию субъекта, личность руководителя, природу их взаимоотношений, и установку и обстановку сеансов.

ЛИЧНОСТЬ СУБЪЕКТА

Обсуждая важность личности субъекта для природы, содержания и протекания ЛСД переживаний, необходимо разделять роль личностных факторов в отдельных сеансах с малыми и средними дозами, с одной стороны, и в последовательных сеансах терапевтических серий или психоделических сеансов с высокой дозой, с другой. Сначала мы раскроем более поверхностные личностные переменные, а затем перейдем к более глубоким структурам, выступающим детерминантами ЛСД переживаний.

Некоторые интересные личностные переменные можно наблюдать уже на долекарственной стадии ЛСД лечения—во время начального интервью и подготовительного периода. Есть очень типичная группа индивидов, которые подходят к ЛСД сеансам со многими опасениями и сильным беспокойством. Они поднимают множество вопросов и сомнений насчет действия вещества и ценности терапевтической процедуры, ссылаются на страшные истории, прочитанные в газетах или услышанные по радио или ТВ, и выказывают тенденцию оттягивать и откладывать сам сеанс так долго, как это возможно. Нередко эти субъекты имеют серьезные нарушения сна или ужасные кошмарны в результате приближения к приему препарата. Такие личности обычно требуют много заверений и перестраховок общего и частного плана прежде, чем согласятся провести лекарственный сеанс.

Похоже, многие из этих индивидов разделяют типичный набор конфликтов и проблем. В повседневной жизни они постоянно стремятся к удерживанию совершенного контроля над своими чувствами и поведением. Они боятся временного или постоянного выплескивания инстинктивной энергии, особенно сексуальной и агрессивной природы, и невольных вспышек эмоций. Есть частая озабоченность темой потери контроля и страх, что последующее поведение приведет к социальному унижению, совершению ошибки и публичному скандалу. Борьба с силами, стремящимися вырваться из бессознательного, может отнимать много времени и энергии в жизни этих людей и часто связано с чувством неполноценности и вины и самобичеванием за инстинктивные порывы. В максимальном проявлении вышеприведенные беспокойства могут принимать форму страха безумия или смерти. Такие личности обычно не любят или боятся ситуаций вроде усталости, болезни с лихорадкой, депривации сна и гипнагогического периода, так как всё это снижает уровень сознательного контроля над бессознательными импульсами. В некоторых случаях страх перехода от бодрствующего сознания к спящему так силен, что пациенты предпринимают долгие, утомительные прогулки перед сном или остаются занятыми до поздних часов, чтоб сократить гипнагогический период и ускорить процесс засыпания.

Так как полный сексуальный оргазм требует временного отключения волевого контроля, подобные проблемы находят наиболее заметное проявление в сексуальной жизни этих людей. Их проблемы в этой области простираются от импотенции, фригидности или неполных поверхностных оргазмов до тенденции избегать сексуальных ситуаций вообще. Беседа об их сексуальном опыте может выявить страх высвобождения агрессивных импульсов в них или в их партнерах и тревожное чувство , что ситуация может «выйти из-под контроля». На более глубоком уровне связанные с этим фантазии могут принимать форму сильных бессознательных страхов пожирания своих партнеров или поглощения ими. Люди с такими проблемами обычно инстинктивно чувствуют или понимают из рассказов других, что ЛСД оказывает раскрепощающее действие, и его прием может привести к потере контроля и сильному подъему бессознательного материала. Поэтому перспектива проведения ЛСД сеанса затрагивает центральные страхи этих индивидов. Описанные здесь проблемы, связанные с половым сношением и оргазмом, также выдают проявление перинатальных энергий в этих людях. (см. детальное обсуждение этих проблем ниже)

Другая проблема, относящаяся к негативному подходу к ЛСД терапии и нежеланию проводить лекарственный сеанс, связана с недостатком доверия к себе, другим людям, человеческому обществу и миру в целом. Если эти чувства находятся в пределах неврозов, необходимо провести с пациентом больше времени, чтобы развить достаточный уровень доверия перед приемом препарата. Откровенно параноидальное отношение к процедуре, особенно когда пациент имеет тенденцию включать терапевтов в список возможных преследователей, должно считаться противопоказанием для ЛСД терапии.

Полный энтузиазма подход к ЛСД лечению, живой интерес к препарату и рвение иметь психоделические сеансы наблюдались у определенных типов интеллектуалов, неудовлетворенных скукой и монотонностью своей повседневной жизни и ищущих необычные, экзотические и стимулирующие переживания. В этой группе возможность исследования скрытых областей разума также часто воспринимается, как уникальная возможность познания и прибавляется к специфической привлекательности опыта. Пациенты с сильным позитивным компонентом отношений переноса иногда видят особую прелесть психоделических сеансов как возможности получения полного и безраздельного внимания со стороны терапевта на целый день. Некоторые пациенты бессознательно или с различными степенями сознательности используют рамки лекарственных сеансов в качестве возможности переживания, выражения и воплощения некоторых своих иначе неприемлемых тенденций.

Иногда потенциально опасное рвение и сильная мотивация иметь психоделический сеанс наблюдается у определенных отчаявшихся пациентов, оставшимися с немногими альтернативами в жизни. Они оказываются в субъективно невыносимой ситуации сильного конфликта, связанного с мощным эмоциональным страданием и напряжением. Типичные черты включают серьезную озадаченность смыслом жизни, игры с суицидальными фантазиями, легкомысленный и рискованный подход к различным жизненным ситуациям в целом. Будучи не в состоянии выносить интенсивность конфликтующих психологических сил и пытаясь пойти на болезненные компромиссы, они жаждут мгновенного прекращения этого мучительного состояния. В их воображении ЛСД становится волшебным средством, которое даст им немедленное облегчение, либо осуществив чудесное исцеление, либо ускоряя саморазрушение. Если психоделические сеансы с этими индивидами не приводят к элементам смерти эго и трансценденции, они могут запустить существующие саморазрушительные стремления. Очень важно заблаговременно обнаружить такие отношения, проанализировать лежащие в их основе мотивы и обсудить ситуацию с субъектом до приема препарата.

Все вышеперечисленные факторы имеют первостепенную важность перед первым ЛСД сеансом. Когда препарат повторно принимается в контексте терапевтической серии, большинство пациентов осознают возможности, которые может предложить психоделический опыт в области глубокого самоисследования, поиска корней эмоциональных симптомов и решении жизненных проблем. Даже те пациенты, которые вначале беспокоились о потере контроля, обычно обнаруживают его терапевтическую ценность. Их прошлое понимание контроля, заключавшееся в том, что потеряв его однажды, его уже невозможно восстановить, сменяется инсайтом о том, что отключение защиты это освобождающий опыт. Они открывают новый способ бытия в мире, в котором можно осуществлять контроль безо всякого напряжения, потому что настойчивые силы, требовавшие постоянного беспокойства и внимания, были высвобождены.

В общем и целом, все пациенты, работавшие с сериями ЛСД сеансов, развивали позитивное отношение к лечению. Хотя после особенно тяжелых сеансов некоторые индивиды могут выказывать страх и нежелание продолжать, даже они не теряют веру в ценность процесса. Большинство исключений из этого правила составляют пациенты с серьезными обсессивно-компульсивными неврозами, которые могут поддерживать, в основном, пессимистическое настроение на протяжение всей процедуры. Их пессимизм часто усиливается и подтверждается бессобытийными сеансами и кажущимся отсутствием терапевтических сдвигов.

Специально упомянуть следует субъектов с выдающимся интеллектом и сильным интеллектуальным интересом к человеческой культуре, психологии, искусству, философии и религии. Такие субъекты обычно очень быстро обнаруживают, что процесс серийных ЛСД сеансов превосходит рамки традиционного глубинно-психологического анализа и предлагает уникальные возможности для серьезного философского и духовного поиска. В результате этого прозрения они с большим интересом и эмоциональной вовлеченностью проводят психоделическое самоисследование. В этом контексте ЛСД сеансы могут восприниматься, как возможность встретиться с тайнами Вселенной и загадками человеческого существования. Таким образом, сеансы несут функцию, сравнимую с духовными практиками античных и восточных культур или ритуалов перехода, храмовых мистерий и различных эзотерических процедур мистических традиций.

Мы также наблюдали интересные связи между клиническим диагнозом или симптоматологией некоторых пациентов и природой их ЛСД сеансов. Они наиболее поразительны в случае личностей, страдающих сильными обсессивно-компульсивными неврозами. Эти пациенты обычно принадлежат к группе боящихся лекарственного сеанса перед тем, как испытают его; они имеют тенденцию озвучивать множество опасений и вопросов и обычно откладывают начало лечения. Их сопротивление эффектам ЛСД очень сильно, и даже сеансы с непомерной дозой часто безрезультатны. Феноменология их ЛСД сеансов обычно ограничивается решительной борьбой с эффектами препарата и неимоверными усилиями сохранить проверку реальности и полный самоконтроль. Практически нет изменений оптического восприятия, и единственными проявлениями действия ЛСД обычно являются сильные соматизации. При переживании любых необычных ощущений эти пациенты предъявляют многочисленные жалобы на неприятные физические симптомы наподобие головной боли, слабости, утомления, общего недомогания, тенденции к коллапсу и обмороку, тошноты, повышенного потоотделения, вспышек холода и жара. Они могут быть встревожены ощущением потери связи с реальностью, обеспокоены усилением их сексуальных и агрессивных порывов и озабочены конфликтами, касающимися самоуважения и этических вопросов. Их сеансы характеризуются сильной внутренней борьбой, и за ними обычно следует ощущение крайней усталости. Пациентам с обсессивно-компульсивными неврозами особой интенсивности может потребоваться значительное число ЛСД сеансов прежде, чем их сопротивления будут понижены, и сеансы станут наполняться более конкретным содержанием.

У индивидов с истерической структурой личности и симптоматологией природа, содержание и протекание ЛСД сеанса обычно кардинально иные; фактически они, похоже, находятся на противоположном обсессивно-компульсивным пациентам конце спектра. Возбуждение и сильный интерес к процедуре довольно типичны для этих пациентов, и их отношение к лекарственному опыту в-основном намного более позитивно. Они чрезвычайно чувствительны к действию ЛСД и часто проявляют очень драматичную реакцию на относительно маленькие дозы. В этой группе различные изменения восприятия необычайно богаты, с определенным преобладанием визуальных элементов и сильных телесных ощущений. В согласии с наблюдениями классического психоанализа, восприятия эротической природы и богатый сексуальный символизм, похоже, доминирует в мире переживаний этих пациентов. Их видения часто имеют мягкий сценический характер; они обычно драматичны, ярки и красочны, с визуализациями чарующих мечтаний и прочих желательных элементов воображаемой жизни. Это мягкое сценическое течение может быть нарушено, когда пациенты приближаются к скоплениям травматических и патогенных воспоминаний. Как и все прочие, истерические пациенты не застрахованы от трудных и болезненных переживаний на психоделических сеансах. Тем не менее, они кажутся довольно терпимыми к страданиям и могут признавать нечеловеческие ужасы и мучения такими же ценными, как и эпизоды экстатического восторга. Во время ЛСД психотерапии, как и во время систематической немедикаментозной терапии, эти пациенты могут создавать особые препятствия и проблемы, связанные с переносом и контрпереносом.

Похоже, что наблюдения из ЛСД психотерапии подтверждают догадки Фрейда о связи между гомосексуальностью и параноидным поведением. Часто наблюдалось, что пациенты с серьезными латентными или проявленными проблемами с гомосексуальностью имели большую предрасположенность к паническим реакциям, параноидным восприятием, использованием проекции в отношении своих ЛСД переживаний и бредовыми интерпретациями ситуации и сеанса в целом. Эти трудности обычно происходили или были особенно акцентированными, когда озабоченность своими гомосексуальными проблемами была центральной темой их переживаний.

Нам не удалось выявить каких-то стабильных и специфических корреляций между симптомами клинической депрессии и природой психоделических переживаний. Хотя углубление существующей депрессии и интенсификация суицидальных наклонностей часто наблюдается на ЛСД сеансах, клиническое состояние депрессивных субъектов часто оказывается неустойчивым и легко подверженным значительным изменениям и прорывам. При невротической депрессии повышенная эмоциональная неустойчивость иногда выливается в странное состояние, в котором депрессивный аффект и плач происходят одновременно с эйфорией и сильным смехом и быстро чередуются с ними. Вообще, нередко депрессивный пациент проводит большую часть сеанса в глубоко эйфорическом или даже экстатическом состоянии, и это выраженное и иногда устойчивое улучшение может быть заметно и после сеанса. Некоторые случайные наблюдения дали основания предположить, что одиночный сеанс ЛСД может вызвать полную ремиссию серьезной периодической депрессии очень сильного характера, не меняя при этом, конечно, лежащую в основе структуру личности и не исключая возвращение будущих депрессий в обычные временные периоды. Частые наблюдения ЛСД сеансов с депрессивными пациентами показывают, что препарат может быть полезен в постановке дифференциального диагноза между эндогенной и экзогенной депрессией. Пациенты с депрессией преимущественно экзогенного происхождения обычно взаимодействуют в своих сеансах с богатым биографическим материалом, тематически и динамически относящимся к их болезни. У пациентов с эндогенной депрессией содержание сеансов обычно намного более ограниченно и часто состоит из выделения глубоких и первобытных чувств, составляющих депрессию. С такими пациентами есть определенный риск того, что их клинические симптомы могут временно усилиться после нескольких ЛСД сеансов. Это наблюдение согласуется с опытами Арендсен-Шин, датского психиатра и пионера ЛСД психотерапии.

Вообще, можно сделать вывод, что связь между диагностической группой и природой ЛСД переживания недостаточно отчетлива и постоянна, чтобы представлять большую клиническую ценность, за исключением нескольких особых случаев, упомянутых выше. В этом смысле ЛСД, конечно, не может сильно помочь в уточнении диагноза, поставленного психиатрическими опросами и конвенциальными диагностическими техниками. Отношения между исходной диагностической категорией пациента и его или её психоделическими переживаниями становятся ещё более проигрышными и непредсказуемыми в сериях ЛСД сеансов. Как мы позже обсудим, многократное подвергание действию препарата связано с большими динамическими сдвигами в структуре личности и частыми изменениями симптомов.

Ограниченная ценность ЛСД в качестве вспомогательного средства для конвенциональной клинической диагностики резко контрастирует с его потенциалом в динамической диагностике. Это непревзойденный инструмент для исследования сил, составляющих основы личности, и для изучения глубинных динамических структур, лежащих в основе клинических симптомов. В сеансах с маленькими и средними дозами ЛСД и во время завершающих периодов сеансов с высокой дозой часто можно наблюдать заметную интенсификацию существующих личностных характеристик и поведенческих паттернов. Это обычно сопровождается подчеркиванием текущих клинических симптомов или возвращением эмоциональных и психосоматических состояний, которые пациент испытывал в какой-то момент прошлого. Иногда эта реконструкция включает относительно недавнее прошлое, в других же случаях—очень ранние периоды детства или даже младенчества.

Иногда во время сеанса могут проявиться совершенно новые симптомы, которые пациент на своей памяти никогда не испытывал. Это дает уникальную возможность для исследователя изучить психогенез и физиогенез клинических симптомов в процессе их появления, in statu nascendi. Основная динамическая структура этих новоявленных симптомов выглядит идентичной структуре обычных невротических проявлений; она представляет собой компромиссное образование между сильными бессознательными порывами или тенденциями и защитными механизмами. Феномен этого рода, похоже, отражается в активации и экстериоризации латентных динамических матриц бессознательного, существующих в динамической структуре личности. Причина, по которой они не проявлялись раньше, состоит в том, что они не были активированы биохимическими или физиологическими силами в достаточной степени, чтобы влиять на эго пациента. Так называемые «вегетативные» симптомы часто попадают в эту категорию.

Индивидуальные характеристики, усиливающиеся при небольшой дозе, представляют более поверхностные, но более практически важные аспекты личности. В повседневной жизни некоторые из этих элементов настолько бессимптомны, что не могут быть быстро обнаружены и распознаны, или субъекты всячески противостоят им и скрывают их. ЛСД может усилить эти неуловимые детали до карикатурности. Под увеличительным эффектом вещества они становятся настолько очевидными, что не смогут легко избежать внимания терапевта или субъекта. Широкий спектр феноменов, принадлежащих к этой группе, может быть разделен на две типичные категории.

Первая категория включает проявления эмоциональной реактивности и общего самочувствия. Субъекты могут войти в глубокий контакт со своим нынешним эмоциональным состоянием и исследовать измерения опыта и черты различных эмоциональных состояний, которые оно за собой влечет. Возможно, наиболее ценные прозрения из доступных в данном контексте касаются позитивных и негативных чувств насчет определенных личностей и ситуаций, особенно в форме амбивалентности и конфликтующих реакций. Похожим образом многие пациенты могут полностью переживать и выражать свои беспокойства и различные специфические страхи, подавленность и отчаяние, состояния агрессивного напряжения, раздражительности и импульсивности или эмоциональной нестабильности с чередованием депрессивных и эйфорических настроений. Переживания, характерные для невротических пациентов, это мучительное чувство одиночества и изоляция с чувством бесполезности. Чувство ненужности в этом мире и невозможность увидеть смысл существования часто связаны с необходимостью быть нужным и популярным. Индивиды, испытавшие значительную эмоциональную депривацию и отверженность в детстве, часто показывают в этот момент сильную потребность в любви. Такие потребности обычно имеют сильные признаки младенчества и включают анаклитические элементы. Иногда такие переживания могут привести к ценным прозрениям относительно детской природы различных потребностей зависимости и дают понимание того, как эта путаница создает проблемы в повседневной жизни.

Вторая категория затрагивает проблемы образа себя и самоуважения. Наиболее частое явление данной области это чувства мучительной неполноценности, испытываемые в связи с различными измерениями существования. Так, пациенты очень часто выражают недовольство, несчастье или даже отчаяние по поводу своей внешности. Они жалуются на то, что они некрасивы, уродливы и отвратительны, указывают на выдуманные или незначительные физические дефекты и значительно преувеличивают значимость существующих недостатков. Озабоченность самооценкой также часто относится и к интеллектуальным способностям. Субъекты описывают себя глупыми, скучными, лишенными воображения, неспособными, примитивными и необразованными, что часто прямо противоречит их реальным качествам и социальным достижениям. Для невротической группы типично неблагоприятное сравнение своих способностей со способностями других значительных фигур вроде родителей, братьев и сестер, ровесников и других пациентов. Это часто проецируется на терапевта, который сильно идеализирован и видится превосходящим их во всем. В результате пациенты могут тратить много времени и эмоциональной энергии, будучи захваченными мыслями о том, что не заслуживают уделяемого им внимания, и что было бы лучше потратить время те