История болезни Джона Браунинга

История Джона Браунинга может служить замечательным примером участия че­ловека в возникновении заболевания и в выздоровлении. Случай, о котором пой­дет речь, особенно показателен, поскольку в нем с особой ясностью видна связь между эмоциональным стрессом и раком.

Джон, — блестящий ученый и работает во всемирно известной научно-иссле­довательской фирме. Когда у него обнаружили рак поджелудочной железы, ему было пятьдесят лет. Джону сообщили, что ему осталось жить всего шесть — девять месяцев. Ему всегда сопутствовал профессиональный успех, но по мере приближения к пятидесяти годам Джону пришлось признать, что многое из того, о чем он мечтал в детстве, так и останется невыполненным. Он был хорошо известен в профессиональной среде, но все же это было не совсем то, на что он рассчитывал. Иными словами, он переживал кризис середины жизни.

Помимо всего прочего, за несколько месяцев до обнаружения рака сын Джо­на поступил в колледж. На протяжении многих лет каждые выходные они с сыном ходили на какие-нибудь спортивные соревнования — Джону было очень приятно, что мальчик интересовался спортом. Но когда тот уехал, Джон больше никуда не выбирался — было ясно, что завершился определенный период его жизни.

Окончание этого периода вызвало напряжение в отношениях между Джо­ном и его женой. Последние годы она совсем не интересовалась спортом и не разделяла многочисленных спортивных увлечений мужа и сына, отдавая много времени и энергии церкви, работе в разнообразных обществах и т. д. Поскольку Джон больше не проводил выходные дни с сыном, то впервые за многие годы они с женой оказались наедине друг с другом, и им пришлось искать новые способы общения и формировать общие интересы.

Кроме этого Джона иногда одолевали сомнения, правильно ли он поступил, перейдя несколько лет назад из университета в ту фирму, где теперь работал. Тогда он пошел на этот шаг, чтобы подзаработать на продолжение образования сына, и хотя зарплата на новом месте была действительно значительно выше, чем в университете, ему не доставало возможности преподавать, иметь своих учени­ков.

Одной из главных радостей на новой работе было то, что Джону удалось создать из своих последователей и сотрудников сильную творческую группу, вме­сте с которыми он смог сделать несколько серьезных открытий. Начальство Джо­на осталось им чрезвычайно довольно и в награду поставило его во главе нового коллектива, занимавшегося более значительной проблемой. Сам Джон воспринял это продвижение по службе скорее как наказание, чем поощрение, поскольку ему очень не хотелось оставлять прежнюю рабочую группу. Но, как и многим другим из наших пациентов, ему было очень трудно выразить свои чувства, и он ни слова не сказал начальству о том, каким неприятным для него оказалось новое назначе­ние.

Его неспособность защитить свои интересы стала совершенно очевидна, ког­да мы начали заниматься с Джоном психотерапией. Он сообщил, что регулярно молится, но через какое-то время оказалось, что в молитвах никогда не просит о своем здоровье. Джон считал, что нехорошо просить Бога о чем-нибудь для себя. Эти представления восходили к детству Джона. По его словам, мать у него отли­чалась «самоотверженностью и добродетельностью». Отец же, наоборот, был «большим эгоистом»: все заработанные деньги он забирал себе и тратил их только на собственные нужды. Джон перенял самоотверженность матери, но всегда считал, что в нем живут эгоистические наклонности отца.

Порицая очевидно эгоцентричное и незрелое поведение отца, из страха стать таким же Джон впал в противоположную крайность. Это проявлялось в том, что он был не способен дать знать окружающим ни о своих потребностях, ни о своих чувствах. Смысл жизни он видел в ответственности за других и даже переставал делать что-то, приносившее ему радость, когда не мог разделить эту радость с сыном. Одним словом, Джон чувствовал, что обязан ставить интересы других выше своих. Поэтому, когда его сын уехал учиться, когда Джона лишили старого коллектива и когда оказалось, что его профессиональным мечтам не суждено сбыться, выработанные в ходе всей его жизни внутренние правила помешали ему увидеть, как можно удовлетворить свои потребности. Это вызвало у него глубо­кую депрессию.

Изменение представлений

Первым делом Джон, как и любой другой стремящийся поправиться человек, должен был определить те установки и представления, которые не давали ему возможности вырваться из положения беспомощной жертвы обстоятельств. Пси­хологически было совершенно ясно, что, если он будет продолжать придержи­ваться старых представлений и считать, что должен жертвовать своими интереса­ми ради других, он, действительно, окажется, бессилен удовлетворить свои эмоци­ональные потребности. Такие представления надо было изменить.

Мы старались помочь Джону увидеть в себе то, на что он раньше не обра­щал внимания, и одновременно изменить его восприятие других сторон жизни. В результате наших общих усилий он по-новому стал оценивать ситуацию на работе и в конце концов пришел к выводу, что начальство, поставив его во главе новой группы, на самом деле пыталось его как-то поощрить. Им неоткуда было знать, что Джона это назначение расстроило. Мы старались, чтобы он (как и все осталь­ные наши пациенты) понял, что человек должен более серьезно относиться к своим эмоциональным реакциям на возникающие жизненные ситуации.

Мы работали и с его чувством несостоятельности, связанным с невозможно­стью воплотить юношеские мечты. Как и многие другие честолюбивые люди, Джон направлял большую часть своей энергии на развитие тех сторон личности, кото­рые имели отношение к его работе. Теперь же, когда стало ясно, что мечты недо­стижимы, мы убедили его разрешить себе исследовать какие-то иные возможнос­ти, увидеть новые стороны своей личности, которым он до сих пор не давал проявляться. И наконец, мы работали с переживаниями Джона по поводу отъезда сына. Мы стремились показать, до какой степени он ставил собственное счастье в зависимость от другого человека, и помогли ему увидеть, что он еще может нала­дить новые отношения с женой.

Не следует воспринимать все это как критику Джона. Многие из нас пере­живали подобные ситуации и реагировали на них точно так же. В данном случае сложность заключалась в том, что система представлений, которую Джон усвоил еще в детстве под влиянием конфликта между родителями, не позволяла ему найти новые способы реагирования на трудные жизненные ситуации. Ведь выход всегда можно найти. Когда люди чувствуют, что оказались в ловушке, загнаны в угол, это происходит потому, что они ограничены рамками собственных, привыч­ных для них способов реагирования.

История болезни Боба Гилли

Иногда жизненные изменения, предшествующие болезни, относятся к тому разряду перемен, которые принято считать положительными. Пример заболевшего раком в тридцать девять лет Боба Гилли, показывает, насколько индивидуальны реакции людей на стресс. В самом начале работы с Бобом Стефани, пытаясь установить степень его эмоционального участия в возникновении болезни и вернувшись с их первой встречи, подумала было, что наша теория к нему неприменима.

На первый взгляд Боб казался образцом деятельного и успешного предпри­нимателя. Он стоял во главе собственной корпорации, был хорошо известен сре­ди специалистов и даже получил премию за то, что в течение десяти лет выпуска­емая его фирмой продукция занимала первое место по качеству в своей отрасли. И хотя в прошлом Бобу пришлось пережить немало трудностей с партнерами, несколько лет назад ему удалось подобрать таких, с которыми у него сложились идеальные отношения.

Рассказывая о своей семье, Боб говорил, что в начале брака у них с женой не все ладилось, особенно в тот период, когда у него были трудности по работе, но по мере того, как его дело развивалось и ему стал сопутствовать успех, каза­лось, что и отношения с женой стали выправляться. Кроме всего прочего, не­сколько лет назад Боб с женой решили взять на воспитание детей, и буквально перед самой болезнью они усыновили второго ребенка. Внешне казалось, что Боб находится на самом взлете своей профессиональной и семейной жизни и должен был бы наслаждаться радостями, доставшимися ему немалой ценой.

Одним из намеков на то, что на самом деле все обстоит не так замечательно, как кажется на первый взгляд, стало замечание, которое Боб обронил во время первой встречи. Он сказал, что одно из немногих предшествующих болезни пере­живаний, которые он помнит, можно обобщить строчкой из песни Пегги Ли:

«Неужели это все, к чему я так стремился?» Человек, привыкший, что доказа­тельством его профессиональной и семейной состоятельности является успешное преодоление трудностей и достигнувший большинства поставленных целей к трид­цати девяти годам, почувствовал себя в полной растерянности. Если ты не на­учился за всю свою жизнь радоваться покою, отсутствие борьбы и страстей может восприниматься как большая потеря.

Через год у Боба был обнаружен запущенный рак, ему снова словно броси­ли вызов — на смертельный поединок. За этим последовали месяцы и годы само­анализа, посвященные в основном тому, чтобы научиться радоваться достигнуто­му и принимать себя таким, каков ты есть, а не стремиться постоянно доказывать свои достоинства, преодолевая бесконечные препятствия и ища трудности.