Психические нарушения при эндокринных заболеваниях 7 страница

Эмоциональные расстройства преимущественно выра­жаются в крайней изменчивости настроения с быстрыми маломотивированными переходами от тревоги и уныния или раздражительности к неумеренной веселости и экзаль­тации. Нередко возникает неглубокая, но субъективная тя гостная депрессия.

Сенестопатически-ипохондрические нарушения часто входят в структуру климактерических неврозоподобных со стояний. Многообразные мучительные ощущения с неопре­деленной, меняющейся локализацией сопровождаются чрез­мерными опасениями за здоровье, которые иногда приоб­ретают навязчивый характер.

Истероподобные расстройства проявляются жалобами на спазмы в горле, внутреннее дрожание, ощущение сла-

бости, “ватности” в руках или ногах, затруднения в речи при волнении. Эти жалобы сочетаются с повышенной обид­чивостью, капризностью, эгоцентризмом, театральностью поведения, приступами рыданий.

Если один из перечисленных симптомокомплексов до­минирует, выделяют астенический, депрессивный, ипохон­дрический или истерический варианты климактерических неврозоподобных расстройств.

Существенная клиническая особенность этих рас­стройств — приступообразный характер симптомов, значи­тельные колебания их выраженности.

Часто картину неврозоподобных нарушений дополняют тревожно-пессимистические переживания, которые отража­ют психологические проблемы климакса (начавшееся увя­дание, неблагоприятные изменения внешности, снижение сексуальной привлекательности).

Течение и прогноз климактерических неврозоподобных состояний относительно благоприятны. У основной массы больных климактерические неврозоподобные нарушения продолжаются от нескольких месяцев до нескольких лет и завершаются выздоровлением. У некоторых больных невро­зоподобные расстройства климактерического генеза отлича­ются особой длительностью. Они закрепляются, привносят патологические изменения в характер и, таким образом, приводят к патологическому развитию личности. Возможен переход климактерических неврозоподобных нарушений в инволюционный психоз (В. Н. Ильина). Наибольшие стой­кость и выраженность присущи неврозоподобным расстрой­ствам, обусловленным искусственным климаксом.

Диагноз. Распознавание климактерических неврозопо­добных состояний основано на возникновении в возрасте 40—55 лет нервно-психических нарушений невротического уровня, в картине которых существенное место принадлежит своеобразным вазовегетативным приступам — “приливам”. Учитываются параллельное нарушение периодичности мен­струального цикла и другие соматические признаки кли­макса.

Распространенность. Климактерические неврозоподоб­ные расстройства возникают у 20—30% женщин. Мужской климакс редко сопровождается клинически оформленными неврозоподобными нарушениями.

Этиология и патогенез. Неврозоподобные расстройст­ва — одно из ведущих и типичных проявлений патологи­ческого климакса. Они являются следствием наступающих

в ходе климакса нейроэндокринных сдвигов, в первую оче­редь нарушения, а в дальнейшем и прекращения гормо­нальной функции яичников. Определенное патогенетиче­ское значение придается нарушениям деятельности диэн-цефалона, гиперфункции щитовидной железы и общим процессам старения.

Лечение и профилактика. Терапия климактерических неврозоподобных состояний преимущественно проводится в амбулаторных условиях. Основной способ лечения — пси­хофармакотерапия. Назначают транкливизаторы (релани-ум, феназепам, элениум, нозепам, триоксазин) в сочетании с малыми дозами антидепрессантов седативного или сба­лансированного действия (амитриптилин, азафен, пирази-дол). Применяются седативные микстуры, беллоид или бел-ласпон, витамины, мягкие препараты общеукрепляющего и психостимулирующего действия (левзея, лимонник), физио­терапевтические процедуры, лечебная физкультура. Иногда используют гормональные средства: эстрогены (фолликулин, синэстрол, климактерии), а при наличии противопоказаний к ним — андрогены (тестостерона пропионат, метилтесто-стерон). Однако оценки эффективности гормональных пре­паратов противоречивы.

Полезны психотерапевтические беседы разъясняющего, успокаивающего и ободряющего характера в сочетании с суггестией или аутогенной тренировкой.

Профилактика климактерических неврозоподобных рас­стройств совпадает с профилактикой патологического кли­макса. Имеют значение предупреждение и своевременное лечение гинекологических и других соматических заболе­ваний, улучшение условий труда и быта женщин, благо­приятный психологический климат в семье и на производ­стве. Важны в профилактическом отношении упорядочен­ный образ жизни, полноценный отдых, регулярные занятия физкультурой, закаливание, другие мероприятия, способст­вующие укреплению физического здоровья, повышению психологической устойчивости и тренировке вегетативной нервной системы.

27.2.2. Функциональные психозы позднего возраста

Функциональные психозы позднего возраста — впервые развивающиеся в пресениуме или старости психотические состояния, которые предположительно обусловлены комп-

лексом факторов, прямо или косвенно связанных со старе­нием, и которые не приводят к выраженному органическому снижению уровня личности или слабоумию.

Различают инволюционные психозы (возраст начала — 45—60 лет) и функциональные психозы старости (возни­кают после 60—65 лет).

27.2.2.1. Инволюционные (пресенильные) психозы

Инволюционые психозы описаны Э. Крепелином в конце прошлого века. В настоящее время выделяют две клиниче­ские формы этих психозов: инволюционную депрессию и инволюционный параноид.

Клиническая картина и динамика инволюционной де­прессии (пресенильной меланхолии). Начало инволюци­онной депрессии обычно медленное, хотя возможно и ос­трое начало в тех случаях, когда возникновению психоза предшествует внезапная психическая травма или острое соматическое заболевание. Появляются и нарастают угне­тенность, необоснованные или преувеличенные опасения за собственное здоровье, состояние близких, материальное благополучие. Со временем эти проявления усиливаются и перерастают в картину выраженной тревожной де­прессии.

Сочетание депрессии с тревогой — самая существенная клиническая особенность инволюционной меланхолии. Тре­вога носит беспредметный характер, лишена конкретного содержания или насыщена неоправданными мрачными пред­чувствиями, ожиданием всяческих несчастий. Она усили­вается в вечерние и ночные часы. Часто выявляется симптом нарушения психической адаптации в виде резкого нараста­ния тревоги с бессмысленным сопротивлением при любых незначительных изменениях привычной обстановки. Напри­мер, тревога усиливается при переводе больного на другое место в палате, при появлении нового пациента.

Классической картине инволюционной меланхолии свой­ственно сочетание тревожно-депрессивного аффекта с ре­чевым и двигательным беспокойством, доходящим в более тяжелых случаях до возбуждения и даже неистовства (ажи-тированная депрессия). Речь больных непоследовательна или бессвязна, состоит из обрывков фраз или бессмысленного перечня слов, сходных по звучанию и выражающих недо­умение и тревогу (вербигерация). Больные всхлипывают,

причитают, стонут, растерянно озираются, бестолково бро­дят или мечутся по помещению.

Ажитация традиционно рассматривается как существен­ный клинический признак инволюционной депрессии. Вме­сте с тем выраженное речевое и двигательное беспокойство или возбуждение не являются обязательными проявлениями этого психоза. В последние десятилетия ажитированная де­прессия встречается все реже. Во многих случаях тревож­но-тоскливый аффект сочетается не с ажитацией, а с за­медленной, невыразительной речью, вялостью, малоподвиж­ностью.

У части больных депрессия сопровождается бредом. Чаще встречаются бредовые идеи несправедливого обвинения, осуждения больного окружающими. Бывают патологические идеи преследования, отравления, ущерба, ревности, ипо­хондрический бред. Бредовые идеи самообвинения малоха­рактерны для инволюционной депрессии.

Иногда на высоте тяжелой инволюционной меланхолии развивается бред депрессивно-фантастического содержания (бред Котара, или синдром Котара). Этот синдром харак­терен для психозов позднего возраста. В более ранние воз­растные периоды он возникает редко.

Для синдрома Котара типичен нигилистический бред, или бред отрицания, — своеобразный чувст­венный бред, близкий к ипохондрическому. Больные утвер­ждают, что у них отсутствуют жизненно важные органы и функции (нет желудка, кишечника, пища попадает непос­редственно в брюшную полость и там накапливается, не перевариваясь, месяцами не бывает физиологических от­правлений) . В структуру синдрома могут входить идеи злого могущества (своим существованием больной причиняет неисчислимые страдания и гибель людям, всему человечеству; люди умирают, задыхаясь в заполнивших всю атмосферу ядовитых испарениях, миазмах, исходящих от больного). Бывают идеи мучительного бессмер­тия (больной считает себя обреченным на вечные стра­дания, подобно грешникам в аду). Распространение бредо­вых переживаний на целую страну, планету или даже вселенную является основанием для обозначения такого бреда мегаломаническим, или бредом громадности.

Возникновение синдрома Котара свидетельствует об осо­бой глубине, исключительной тяжести депрессии.

Обманы восприятия в рамках инволюционной меланхо­лии возникают редко. Возможны вербальные иллюзии и

^

галлюцинации, содержание которых соответствует тревож­но-депрессивному аффекту.

Динамика инволюционной меланхолии чаще всего носит характер затяжного однократного приступа О. Я. Штерн­берг). При более остром начале психоза и своевременной активной терапии через несколько месяцев иногда наступает достаточно глубокая и стойкая ремиссия. Однако у боль­шинства больных тревожно-депрессивная и бредовая симп­томатика сохраняется в течение ряда лет в почти неиз­менном виде. Монотонность, однообразие аффективно-бре­довых расстройств — одна из клинических особенностей инволюционной депрессии.

Постепенно тревожно-депрессивные и бредовые прояв­ления сглаживаются, становятся более скудными. Форми­руется своеобразный психический дефект в виде уныло-пес­симистической окраски эмоций, склонности к беспокойству по пустякам, косности, ригидности всех психических про­цессов. К выраженным органическим изменениям психики, слабоумию инволюционная депрессия не приводит. Отме­чаемое у части больных некоторое ослабление памяти и интеллекта обусловлено естественными процессами старе­ния и присоединением церебрального атеросклероза.

Клинические проявления и динамика инволюционного параноида (инволюционная паранойя). Начало болезни, как правило, медленное. Возникают и постепенно нарастают недоверчивость, подозрительность. В случайных высказы­ваниях и поступках родственников, соседей больной усмат­ривает признаки недоброжелательного отношения к себе, враждебности. Постепенно эти переживания трансформи­руются в интерпретативный бред, содержанию ко­торого свойственны мелкомасштабность, конкретность и не­редко правдоподобие. Бред касается лиц из непосредствен­ного окружения больного и повседневных житейских событий, что дает основания называть его бредом обыденных отношений или малого размаха.

Особенно характерен бред ущерба. Больные убеж­дены, что соседи или родственники притесняют их, тайком проникают в помещение, царапают мебель, пачкают и рвут белье, крадут мелкие деньги или вынимают мясо из каст­рюли с супом. Нередко возникают идеи отравления, для обоснования которых привлекаются очередное недомогание, патологические ощущения в связи с соматической болезнью или возрастным недугом. Встречаются и паранойяльные ипохондрические идеи, идеи ревности. Иллюзии, галлюци-

нации возникают редко и не занимают существенного места в картине психоза.

В одних случаях бред сопровождается тревожной угне­тенностью, в других — настроение больных несколько при­поднятое, оптимистичное.

Больным часто присущи активность, стеничность в борь­бе с мнимыми недоброжелателями. Больные обращаются с жалобами и заявлениями на “обидчиков” в милицию, ад­министративные органы, призывают на помощь обществен­ность.

Течение инволюционных параноидов обычно хрониче­ское. У большинства больных бред сохраняется многие годы, а иногда и всю последующую жизнь, не обнаруживая склон­ности ни к прогрессированию, ни к обратному развитию. Выздоровления, как правило, не наступает. Вместе с тем инволюционный период, как и инволюционная депрессия, не приводит к деменции.

У части больных бредовые переживания со временем становятся менее интенсивными, оказывают все меньшее влияние на поведение больных, приобретают отрывочный характер или почти полностью нивелируются. Сохраняются лишь некоторая настороженность, подозрительность, эпи­зодические опасения враждебных действий со стороны от­дельных лиц из ближайшего окружения. Параллельно от­мечаются явления психической слабости, однообразие, инер­тность всех психических процессов.

27.2.2.2. Функциональные психозы старческого возраста

Психозы, предположительно обусловленные биологиче­скими и социально-психологическими последствиями ста­рения и не приводящие к выраженному органическому де­фекту психики или слабоумию, возникают не только в пресениуме, но и в старости (после 60—65 лет).

У части больных проявления таких психозов идентичны или близки картине инволюционной депрессии или инво­люционного параноида. В этих случаях одни психиатры квалифицируют их как поздние варианты пресенильных психозов, другие называют их функциональными психозами старческого возраста.

У престарелых наблюдаются и функциональные психозы иной психопатологической структуры: ворчливые депрессии, оптические, вербальные, тактильные и обонятельные гал-

T

люцинозы, острые состояния спутанности с грубой дезори­ентировкой в окружающем, отрывочными галлюцинаторно-бредовыми переживаниями, двигательным беспокойством и амнезией периода психотических расстройств.

Этиология и патогенез. Отношение к функцио­нальным психозам позднего возраста представителей разных психиатрических школ и направлений неоднозначно. Ряд ис­следователей отрицают нозологическую самостоятельность этих психозов, рассматривая их как видоизмененные старе­нием, атипичные варианты шизофрении, маниакально-де­прессивного психоза, реактивных или соматогенных психо­зов. Однако большинство психиатров признают существова­ние особых функциональных психозов позднего возраста.

Сведения об этиопатогенезе функциональных психозов позднего возраста являются в значительной мере гипотети­ческими.

Давние представления об обусловленности этих психозов наступающими в ходе старения нейроэндокринными и дру­гими биологическими сдвигами пока не получили достовер­ных научных доказательств. Значение процессов старения в генезе функциональных психозов позднего возраста от­части подтверждается клиническими связями части этих психозов с патологическим климаксом.

Наиболее распространена концепция, в соответствии с которой функциональные психозы позднего возраста воз­никают в результате сочетанного действия целой группы факторов, прямо или косвенно связанных с инволюцией. К важнейшим из них относят наряду с биологическим и пси­хологическим старением психические травмы и соматиче­ские вредности (С. Г. Жислин, С.М.Плотников). Опреде­ленная роль в генезе этих психозов отводится неблагопри­ятным социально-психологическим последствиям старения: уход на пенсию, социальная изоляция, жилищно-бытовое и экономическое неблагополучие (Η. Φ. Шахматов). За ру­бежом получила признание гипотеза, в соответствии с ко­торой функциональные психозы позднего возраста (особенно инволюционные параноиды) рассматриваются как неосозна­ваемые защитные реакции личности на ситуацию старения.

Установлена предрасположенность к функциональным психозам позднего возраста лиц определенного психического склада. Многим больным инволюционной депрессией пре-морбидно свойственны черты тревожной мнительности, ги-потимный эмоциональный фон. Большинство больных ин­волюционным параноидом изначально отличаются беском-

промиссностью, прямолинейностью, неуживчивостью, пси­хической инертностью.

Конкретные патогенетические механизмы функциональ­ных психозов позднего возраста неизвестны.

Диагноз. Диагностика функциональных психозов позднего возраста основана на выявлении впервые возник­шего после 40—45 лет психотического состояния с харак­терной клинической картиной и течением: затяжной одно­кратный приступ тревожной или тревожно-бредовой депрес­сии, хронический интерпретативный бред с преимуществен­но ущербной тематикой, затяжной галлюциноз. Диагнозу функционального психоза позднего возраста противоречит выявление таких продуктивных расстройств, как бред воз­действия, псевдогаллюцинации, психические автоматизмы. Обязательное условие диагностики этих психозов — отсут­ствие на отдаленных этапах выраженного органического снижения уровня личности или слабоумия.

Распространенность. Сведения о распростра­ненности функциональных психозов позднего возраста фраг­ментарны и противоречивы. По разным данным, больные функциональными психозами составляют от 11 до 48 % всех больных психозами в позднем возрасте.

Прогноз. Хотя функциональные психозы позднего возраста не приводят к слабоумию, их прогноз, как пра­вило, неблагоприятный вследствие затяжного или хрони­ческого, многолетнего течения. Клиническое выздоровле­ние наблюдается исключительно редко. Особенно небла­гоприятны в прогностическом отношении острые состояния старческой спутанности, которые часто предшествуют ле­тальному исходу.

Лечение и профилактика. Терапия функци­ональных психозов позднего возраста обычно начинается в стационаре и продолжается в амбулаторных условиях в те­чение длительного времени. В связи с обострениями психоза нередко возникает необходимость в повторных госпитализа­циях. Основное лечение — медикаментозное. Дозы психот­ропных средств, назначаемых больным предстарческого воз­раста, составляют /з— /2 средних доз соответствующих препаратов, применяемых у лиц молодого и среднего возра­ста. При лечении престарелых дозы психофармакологиче­ских средств уменьшаются до ' /з, а чаще до /4 по сравнению с дозами, используемыми у больных зрелого возраста.

Больным инволюционной депрессией показано сочетание антидепрессантов седативного или сбалансированного дей-

ствия (амитриптилин, пиразидол) с нейролептиками. При ажитированной депрессии используются нейролептики се-дативного действия (тизерцин, азалептин, сонапакс). На­личие бредового компонента в структуре депрессивного пси­хоза является основанием для назначения нейролептических средств с антипсихотическим действием — трифтазина, эта-перазина, галоперидола в малых дозах. Во многих случаях оправдано назначение эглонила, учитывая его антидепрес­сивные, противотревожные и противобредовые свойства.

У больных инволюционного возраста с глубокой и стой­кой депрессией, бредом Котара при неэффективности пси­хофармакотерапии и отсутствии соматических и невроло­гических противопоказаний используют электросудорожную терапию (6—10 сеансов).

При бредовых психозах и галлюцинозах применяют ней­ролептические средства с антипсихотическим эффектом.

Существенное место в комплексной терапии функцио­нальных психозов позднего возраста принадлежит коррек­ции соматической патологии, возрастных недугов и уходу за физически немощными, неспособными к самообслужи­ванию больными. Психотерапия в форме успокаивающих и ободряющих бесед и житейских рекомендаций играет вспо­могательную роль. Она направлена на восстановление и закрепление социальных связей.

Профилактика функциональных психозов позднего воз­раста заключается прежде всего в предупреждении патоло­гического климакса, преждевременного или быстропрогрес-сирующего старения и возрастных недугов. Профилактиче­ское значение имеют все мероприятия, повышающие устойчивость стареющей личности к биологическим и пси­хологическим стрессам, достаточная активность после пре­кращения трудовой деятельности, замена утраченных ин­тересов новыми, доступными по возрасту увлечениями, со­хранение социальных связей.

Экспертиза. Больные функциональными психоза­ми позднего возраста нетрудоспособны. В случае совершения правонарушения признаются невменяемыми.

27.2.3. Сенильные и пресенильные деменции

К сенильным и пресенильным деменциям относят cocfo-яния прогрессирующего тотального слабоумия с началом в позднем возрасте, которые обусловлены церебрально-атро-фическим процессом.

Наряду с разным возрастом начала сенильные и пресе-нильные деменции имеют ряд клинических и патологоана-томических отличий. Особенно значима в практическом отношении сенильная деменция.

27.2.3.1. Сенильная деменция (старческое слабоумие)

Клинические проявления и динамика. Сенильное сла­боумие обычно развивается в возрасте 65—85 лет, хотя возможно и более раннее и более позднее начало. Начало болезни почти всегда медленное, малозаметное, с характе­рологических изменений. Эти изменения напоминают лич­ностные сдвиги, свойственные естественному старению, но отличаются от последних выраженностью, утрированностью, более быстрым прогрессированием. На инициальном этапе индивидуальные психологические особенности заостряются, а в дальнейшем сглаживаются. Наступают патологические изменения личности, типичные именно для старческого сла­боумия (сенильная психопатизация личности). Больные ста­новятся в характерологическом отношении похожими друг на друга.

Им свойственны карикатурный эгоцентризм, черствость, скупость, собирательство старых ненужных вещей. Пропа­дают прежние интересы и увлечения. Одновременно рас­тормаживаются элементарные биологические потребности. Неумеренно усиливается аппетит. Появляется своеобразная гиперсексуальность в виде повышенного интереса к молодым лицам противоположного пола, склонности к разговорам на эротические темы, а иногда и попыток развратных действий с малолетними. Преобладает угрюмо-раздражительное на­строение. В целом душевная жизнь становится все более примитивной, однообразной.

Уже на начальном этапе заболевания возникают при­знаки мнестико-интеллектуальной недоста­точности, которая неуклонно нарастает, выступает на первый план и со временем достигает уровня глубокого слабоумия, распада всей психической деятельности.

Прежде всего страдает механическая память. Далее вы­является фиксационная амнезия, приводящая сначала к дезориентировке во времени, а затем и в окружающей обстановке. Значительно позднее расстраивается ориенти­ровка в собственной личности, иногда доходящая до неуз­навания собственного отражения в зеркале. Последующие

расстройства памяти развиваются по закономерностям про­грессирующей амнезии. Запасы памяти утрачиваются в на­правлении от недавно приобретенных, менее прочных зна­ний и навыков, ко все более старым и автоматизированным. Со временем память опустошается настолько, что больные не знают, где они живут, сколько у них детей, не помнят их имен, не могут назвать свой возраст, профессию. Пробелы в памяти часто заполняются ложными воспоминаниями (за­мещающими конфабуляциями).

Нарушения мышления, начинающиеся с трудностей при абстрагировании и обобщении, установлении причинно-следственных связей, также постоянно нарастают и доходят до непонимания простейших вопросов, невозможности ос­мысления окружающей обстановки. Речь сравнительно долго остается упорядоченной, однако со временем и она грубо расстраивается, превращается в бессмысленную болтли­вость.

Восприятие постепенно становится все более нечетким, расплывчатым.

У части больных возникает “сдвиг ситуации в прошлое”. У них полностью утрачивается память о последних годах, десятилетиях, а затем и большей части своей жизни. Од­новременно оживляются воспоминания о далеком прошлом. Больные погружаются в воспоминания о юности, молодости и в этом ракурсе воспринимают и оценивают происходящее вокруг них. Утверждают, что им не 80 лет, а 20, что недавно вышли замуж и имеют малолетних детей. Обста­новку больничной палаты принимают за квартиру, в которой когда-то жили. Узнают в окружающих давно умерших род­ственников, друзей.

Характерно извращение формулы сна: продолжительный дневной сон сочетается с ночной бессонницей, сопровожда­ющейся суетливостью, бесцельными хождениями. Ночью нередко возникают эпизоды спутанного сознания с ложной ориентировкой, сборами в дорогу, попытками ухода..

Настроению на более ранних этапах свойственны угрю­мость, постоянное недовольство, ворчливость, которые поз­днее сменяются тупой беспечностью, эйфорией.

Поведение больных в начале ослабоумливающего цереб-рально-атрофического процесса относительно упорядочен­ное. Постепенно они становятся все более суетливыми*бес-толковыми, беспомощными в житейских делах, неспособ­ными к самообслуживанию и неряшливыми. Нередко больные внезапно уходят из дома и не могут найти дорогу

назад, наполняют жилье газом, затопляют его, совершают поджоги.

Течение сенильной деменции непрерывно- или волно­образно-прогрессирующее. Нередко отмечается разрыв меж­ду глубоким распадом психической деятельности и относи­тельной физической сохранностью.

Часть больных доживают до стадии маразма. На этой стадии они почти неподвижны, безучастны, лежат в эмб­риональной позе, практически недоступны общению, рече­вому контакту. Сохраняются лишь некоторые жизненные биологические потребности.

Смерть чаще наступает в ходе интеркуррентных забо­леваний. От появления начальных признаков старческого слабоумия до летального исхода проходит 2—10 лет.

Психозы у больных сенильной демен-цией. У большинства больных старческим слабоумием психотических расстройств не отмечается (простая форма сенильной деменции). Примерно у 10% больных возникают психозы (психотическая форма старческого слабоумия). Психоз обычно развивается на относительно ранних этапах болезни. Чаще встречается мелкомасштабный бред ущерба, преследования, ограбления, отравления. Реже возникают галлюцинации, галлюцинаторно-бредовые состояния, пара-френные состояния с бредом и конфабуляциями фантасти­ческого содержания. По мере прогрессирования слабоумия продуктивная психотическая симптоматика становится все более скудной, фрагментарной и в итоге исчезает.

Этиология, патогенез и патологическая анатомия. Мно­гие геронтопсихиатры относят сенильную деменцию к эн­догенно-органическим психическим заболеваниям и рас­сматривают ее как выражение патологического старения всего организма и мозга.

Определенное значение в развитии сенильной деменции придается наследственным факторам. Доказано, что риск возникновения сенильной деменции у родственников боль­ных старческим слабоумием существенно выше, чем у ос­тального населения.

Известная роль в развитии сенильной деменции отво­дится тяжелым соматическим заболеваниям. Предполагает­ся, что возникновению сенильной деменции способствуют возрастная недостаточность иммунных систем и аутоиммун­ные процессы, приводящие к деструктивным изменениям в центральной нервной системе.

Анатомической основой сенильной деменции являются

диффузная атрофия коры головного мозга и ряд сопутст­вующих ей морфологических изменений. При патологоана-томическом исследовании обнаруживают уменьшение массы головного мозга до 1000 г и менее, истончение извилин и расширение борозд, расширение желудочков мозга вследст­вие внутренней гидроцефалии, вторичное сдавление гипо­физа.

Микроскопические исследования показывают, что ко­личество нервных клеток значительно уменьшено. Опре­деляются сморщивание или набухание клеток паренхимы мозга, дистрофические и некротические изменения в них. Для мозга больных сенильной деменцией особенно харак­терны множественные сенилыше бляшки, которые пред­ставляют собой пораженные амилоидозом участки нервной ткани. Кроме того, в нейронах коры мозга встречаются своеобразные изменения нейрофибрилл (альцгеймеровские нейрофибриллы).

Сходные морфологические сдвиги нередко обнаружива­ют и при макро- и микроскопическом исследовании го­ловного мозга многих лиц, умерших в старческом возрасте, но не страдавших сенильной деменцией. Однако у них отмеченные изменения носят менее регулярный и выра­женный характер.

Диагноз. Основанием для диагностики сенильной демен-ции является возникающее в старости и неуклонно нара­стающее обеднение всей психической деятельности, которое в течение нескольких лет приводит к тотальному слабо­умию, а в дальнейшем и к маразму. Определенное диаг­ностическое значение имеют выявляемые при пневмоэнце-фалографии, компьютерной томографии признаки диффуз­ной атрофии коры головного мозга, внутренней гидроцефалии в виде расширения мозговых желудочков.

Распространенность. Сенильная деменция относится к частым формам психической патологии позднего возраста. Старческим слабоумием страдает 5—10% всех лиц старше 65 лет. В группах позднего возраста с увеличением воз­раста риск возникновения сенильной деменции растет-Среди больных старческим слабоумием женщин в 2 раза больше, чем мужчин.

Прогноз сенильных деменции крайне неблагоприятный в связи с неизбежностью возникновения глубокого слабо­умия, маразма и гибелью больных в пределах 8—10 лет от появления первых клинических признаков деменции. Не­сколько лучше прогноз при особенно позднем начале стар-

ческой деменции (после 80—85 лет). В этих случаях темп нарастания слабоумия более медленный.

Лечение, уход и профилактика. Больные старческим^ слабоумием прежде всего нуждаются в наблюдении и уходе. Необходимо обеспечить больным диетическое питание, сле­дить за регулярностью физиологических отправлений, чи­стотой кожи, добиваться посильной двигательной активности и по возможности привлечения к простейшим формам де­ятельности. Должен быть обеспечен постоянный контроль за поведением больных, поскольку они могут совершать опасные поступки.