Глава xii алиса дает показания

– Здесь! – крикнула Алиса, забыв в своем волнении, как она выросла за последние несколько минут, и так быстро вскочила со своего места, что задела краем юбки скамью, на которой сидели присяжные, – скамья опрокинулась и все присяжные посыпались вниз, на головы сидящей публики 102. Там они и лежали, напоминая Алисе рыбок, так же беспомощно лежавших на полу с неделю назад, когда она случайно опрокинула аквариум.

– Простите, пожалуйста! – огорченно вскричала Алиса и принялась торопливо подбирать присяжных; случай с аквариумом не шел у нее из ума, и ей почему-то казалось, что, если не подобрать присяжных как можно скорее и не посадить их обратно на скамью, они непременно погибнут.

– Суд продолжит работу только после того, как все присяжные вернутся на места, – сказал Король строго.

– Я повторяю: все! Все до единого! – произнес он с расстановкой, не сводя глаз с Алисы.

Алиса взглянула на присяжных и обнаружила, что второпях она посадила Ящерку Билля на скамью вверх ногами; бедняга грустно махал хвостом, но перевернуться никак не мог. Она быстро взяла его и посадила, как полагается.

Про себя же она подумала:

– Конечно, это совсем неважно. Что вверх головой, что вниз, пользы от него на суде никакой.

Как только присяжные немного пришли в себя и получили обратно потерянные при падении грифели и доски, они принялись усердно писать историю этого происшествия. Один только Билль сидел неподвижно, широко открыв рот и уставившись в небо: видно, никак не мог опомниться.

– Что ты знаешь об этом деле? – спросил Король.

– Ничего, – ответила Алиса.

– Совсем ничего? – настойчиво допытывался Король.

– Совсем ничего, – повторила Алиса.

– Это очень важно, – произнес Король, поворачиваясь к присяжным.

Они кинулись писать, но тут вмешался Белый Кролик.

– Ваше Величество хочет, конечно, сказать: не важно, – произнес он почтительно. Однако при этом он хмурился и подавал Королю знаки.

– Ну да, – поспешно сказал Король. – Я именно это и хотел сказать. Не важно! Конечно, неважно!

И забормотал вполголоса, словно примериваясь, что лучше звучит:

– Важно – неважно… неважно – важно…

Некоторые присяжные записали: «Важно!», а другие – «Неважно!». Алиса стояла так близко, что ей все было отлично видно.

– Это не имеет никакого значения, – подумала она.

В эту минуту Король, который что-то быстро писал у себя в записной книжке, крикнул:

– Тихо!

Посмотрел в книжку и прочитал:

– «Правило 42. Всем, в ком больше мили росту, следует немедленно покинуть зал».

И все уставились на Алису.

– Во мне нет мили, – сказала Алиса.

– Нет, есть, – возразил Король.

– В тебе мили две, не меньше, – прибавила Королева.

– Никуда я не уйду, – сказала Алиса. – И вообще, это не настоящее правило. Вы его только что выдумали.

– Это самое старое правило в книжке! – возразил Король.

– Почему же оно тогда 42-е? – спросила Алиса. – Оно должно быть первым!

Король побледнел и торопливо закрыл книжку.

– Обдумайте свое решение, – сказал он присяжным тихим, дрожащим голосом.

Белый Кролик поспешно вскочил со своего места.

– С позволения Вашего Величества, – сказал он, – тут есть еще улики. Только что был найден один документ.

– А что в нем? – спросила Королева.

– Я его еще не читал, – ответил Белый Кролик, – но, по-моему, это письмо от обвиняемого… кому-то…

– Конечно, кому-то, – сказал Король. – Вряд ли он писал письмо никому. Такое обычно не делается.

– Кому оно адресовано? – спросил кто-то из присяжных.

– Никому, – ответил Белый Кролик. – Во всяком случае, на обороте ничего не написано.

С этими словами он развернул письмо и прибавил:

– Это даже и не письмо, а стихи.

– Почерк обвиняемого? – спросил другой присяжный.

– Нет, – отвечал Белый Кролик. – И это всего подозрительней.

(Присяжные растерялись.)

– Значит, подделал почерк, – заметил Король.

(Присяжные просветлели.)

– С позволения Вашего Величества, – сказал Валет, – я этого письма не писал, и они этого не докажут. Там нет подписи.

– Тем хуже, – сказал Король. – Значит, ты что-то дурное задумал , а не то подписался бы, как все честные люди.

Все зааплодировали: впервые за весь день Король сказал что-то действительно умное.

– Вина доказана , – произнесла Королева. – Рубите ему…

– Ничего подобного! – возразила Алиса. – Вы даже не знаете, о чем стихи.

– Читай их! – сказал Король Кролику.

Кролик надел очки.

– С чего начинать, Ваше Величество? – спросил он.

– Начни с начала, – важно ответил Король, – и продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь – кончай!

Воцарилось мертвое молчание. Вот что прочитал Белый Кролик 103.

Я знаю, с ней ты говорил

И с ним, конечно, тоже.

Она сказала: «Очень мил,

Но плавать он не может».

Там побывали та и тот

(Что знают все на свете),

Но, если б делу дали ход.

Вы были бы в ответе.

Я дал им три, они нам – пять,

Вы шесть им посулили.

Но все вернулись к вам опять,

Хотя моими были.

Ты с нею не был вовлечен

К такое злое дело,

Хотя сказал однажды он,

Что все им надоело.

Она, конечно, горяча

Не спорь со мной напрасно.

Да, видишь ли, рубить сплеча

Не так уж безопасно.

Но он не должен знать о том

(Не выболтай случайно).

Все остальные ни при чем,

И это наша тайна.

– Это очень важная улика, – проговорил Король, потирая руки. – Все, что мы сегодня слышали, по сравнению с ней бледнеет. А теперь пусть присяжные обдумают свое…

Но Алиса не дала ему кончить.

– Если кто-нибудь из них сумеет объяснить мне эти стихи, – сказала Алиса, – я дам ему шесть пенсов. (За последние несколько минут она еще выросла, и теперь ей никто уже не был страшен.) – Я уверена, что в них нет никакого смысла!

Присяжные записали: «Она уверена, что в них нет никакого смысла», – но никто из них не сделал попытки объяснить стихи.

– Если в них нет никакого смысла, – сказал Король, – тем лучше. Можно не пытаться их объяснить. Впрочем…

Тут он положил стихи себе на колени, взглянул на них одним глазом и произнес:

– Впрочем, кое-что я, кажется, объяснить могу, «…но плавать он не может…»

И, повернувшись к Валету, Король спросил:

– Ты ведь не можешь плавать?

Валет грустно покачал головой.

– Куда мне! – сказал он.

(Это было верно – ведь он был бумажный.)

– Так, – сказал Король и снова склонился над стихами. «…Знают все на свете» – это он, конечно, о присяжных. «Я дал им три, они нам – пять…» Так вот что он сделал с кренделями!

– Но там сказано, что «все вернулись к вам опять» , – заметила Алиса.

– Конечно, вернулись, – закричал Король, с торжеством указывая на блюдо с кренделями, стоящее на столе. – Это очевидно. – «Она, конечно, горяча…» – пробормотал он и взглянул на Королеву. – Ты разве горяча , душечка?

– Ну что ты, я необычайно сдержанна, – ответила Королева и швырнула чернильницу в Крошку Билля. (Бедняга было бросил писать по доске пальцем, обнаружив, что не оставляет на доске никакого следа, однако теперь поспешил начать писать снова, обмакнув палец в чернила, стекавшие у него с лица.)

– «Рубить сплеча…» – прочитал Король и снова взглянул на Королеву. – Разве ты когда-нибудь рубишь сплеча , душечка?

– Никогда, – сказала Королева.

И, отвернувшись, закричала, указывая пальцем на бедного Билля:

– Рубите ему голову! Голову с плеч!

– А-а, понимаю, – произнес Король. – Ты у нас рубишь с плеч , я не сплеча!

И он с улыбкой огляделся. Все молчали.

– Это каламбур! – закричал сердито Король.

И все засмеялись.

– Пусть присяжные решают, виновен он или нет, – произнес Король в двадцатый раз за этот день.

– Нет! – сказала Королева. – Пусть выносят приговор! А виновен он или нет – потом разберемся!

– Чепуха! – сказала громко Алиса. – Как только такое в голову может прийти!

– Молчать! – крикнула Королева, багровея.

– И не подумаю, – отвечала Алиса.

– Рубите ей голову! – крикнула Королева во весь голос.

Никто не двинулся с места.

– Кому вы страшны? – сказала Алиса. (Она уже выросла до своего обычного роста.) – Вы ведь всего-навсего колода карт!

Тут все карты поднялись в воздух и полетели Алисе в лицо.

Она вскрикнула – полуиспуганно, полугневно, – принялась от них отбиваться… и обнаружила, что лежит на берегу, головой у сестры на коленях, а та тихо смахивает у нее с лица сухие листья, упавшие с дерева.

– Алиса, милая, проснись! – сказала сестра. – Как ты долго спала!

– Какой мне странный сон приснился! – сказала Алиса и рассказала сестре все, что запомнила о своих удивительных приключениях, про которые ты только что читал.

А когда она кончила, сестра поцеловала ее и сказала:

– Правда, сон был очень странный! А теперь беги домой, не то опоздаешь к чаю.

Алиса вскочила на ноги и побежала. А пока бежала, все время думала, что за чудесный сон ей приснился.

А сестра ее осталась сидеть на берегу. Подпершись рукой, смотрела она на заходящее солнце и думала о маленькой Алисе и ее чудесных Приключениях, пока не погрузилась в полудрему. И вот что ей привиделось.

Сначала она увидела Алису – снова маленькие руки обвились вокруг ее колен, снова на нее снизу вверх смотрели большие блестящие глаза. Она слышала ее голос и видела, как Алиса встряхивает головой, чтобы откинуть со лба волосы, которые вечно лезут ей в глаза. Она прислушалась: все вокруг ожило, и странные существа, которые снились Алисе, казалось, окружили ее 104.

Длинная трава у ее ног зашуршала – это пробежал мимо Белый Кролик; в пруду неподалеку с плеском проплыла испуганная Мышь; послышался звон посуды – это Мартовский Заяц поил своих друзей бесконечным чаем; Королева пронзительно кричала: «Рубите ему голову!» Снова на коленях у Герцогини расчихался младенец, а вокруг так и свистели тарелки и блюдца; снова в воздухе послышался крик Грифона, скрип грифеля по доске, визг подавленной свинки и далекое рыданье несчастного Квази.

Так она и сидела, закрыв глаза, воображая, что и она попала в Страну Чудес, хотя знала, что стоит ей открыть их, как все вокруг снова станет привычным и обыденным; это только ветер зашуршит травой, погонит по пруду рябь и зашатает камыши; звон посуды превратится в треньканье колокольчика на шее у овцы, пронзительный голос Королевы – в окрик пастуха, плач младенца и крик Грифона – в шум скотного двора, а стенанья Черепахи Квази (она это знала) сольются с отдаленным мычанием коров.

И, наконец, она представила себе, как ее маленькая сестра вырастет и, сохранив в свои зрелые годы простое и любящее детское сердце, станет собирать вокруг себя других детей, и как их глаза заблестят от дивных сказок. Быть может, она поведает им и о Стране Чудес и, разделив с ними их нехитрые горести и нехитрые радости, вспомнит свое детство и счастливые летние дни.

ПРИМЕЧАНИЯ

ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА

Первое издание «Алисы в Стране чудес» было напечатано издательством Макмиллана в типографии «Оксфорд Юниверсити Пресс» (Oxford University Press) в 1865 г. Иллюстратор Дж. Тенниел был недоволен качеством иллюстраций в этом издании, в результате чего Кэрролл отказался от заказа (судя по всему, тираж еще не поступал в продажу). Примерно 48 экземпляров этого издания были переплетены и разосланы Кэрроллом в подарок друзьям. Однако, отказавшись от заказа, Кэрролл попросил вернуть эти экземпляры и отослал их в детские больницы. Из этого первого издания сохранилось 20 экземпляров (два из них сейчас потеряны), а также экземпляр верстки, переплетенный наборщиком.

Кэрролл передал заказ фирме «Ричард Клей энд Санз» (Richard Clay and Sons), не сделав сколько-нибудь значительных изменений в тексте; в декабре 1865 г. книга вышла в свет (датирована 1866 г.) (Lewis Carroll. Alice's Adventures in Wonderland. L., Macmillan, December 1865 (1866). В это издание Кэрролл внес несколько мелких изменений, большая часть которых вошла в переиздание 1867 г.

При жизни автора «Алиса в Стране чудес» неоднократно переиздавалась, однако никаких сколько-нибудь существенных изменений в тексте не было произведено. К изданию 1886 г. Кэрролл написал короткое предисловие и увеличил одно стихотворение с шести до шестнадцати строк (см. 97). Издание 1897 г., вышедшее за год до смерти Кэрролла, было им собственноручно исправлено и снабжено предисловием.

«Сквозь Зеркало и Что там увидела Алиса» вышло в свет в декабре 1871 г. (датировано 1872 г.) (Lewis Carroll. Through the Looking-Glass and What Alice Found There. L., Macmillan, December 1871 (1872)). В последующих переизданиях Кэрролл лишь исправил несколько опечаток в тексте, а также написал послесловия к изданиям 1871 и 1876 гг. К изданию 1897 г. Кэрролл написал короткое предисловие.

Издание 1897 г., в которое вошли обе сказки Кэрролла, считается каноническим текстом, оно воспроизводилось в академическом издании «Оксфордской серии английского романа» (Lewis Carroll. Alice's Adventures in Wonderland and Through the Looking Glass and What Alice Found There. Edited with an Introduction by Roger Lancelin Green. Oxford University Press, 1971. Oxford English Novels Series).

В основу нашего издания положено последнее прижизненное издание обеих сказок, выверенное Кэрроллом (текст сличен с академическим изданием «Оксфордской серии английского романа»), и «Аннотированная „Алиса“ Мартина Гарднера (Martin Gardner. The Annotated Alice, NY, 1960).

О ПЕРЕВОДЕ СТИХОВ

Приступая к работе над сказками Кэрролла в начале 60-х годов, мы включили в текст переводы С. Я. Маршака, давно уже ставшие достоянием русской культуры. Для издания 1967 г. остальные стихи перевела Д. Г. Орловская. Три года спустя Дины Григорьевны Орловской не стало. Труд по подготовке стихотворной части настоящего издания взяла на себя Ольга Александровна Седакова. Таким образом, за исключением отдельных, специально оговоренных случаев, переводы стихов в этом издании осуществлены С. Я. Маршаком, Д. Г. Орловской и О. А. Седаковой.

С. Я. Маршаку принадлежат переводы стих. «Папа Вильям», «Морская кадриль», «Шалтай-Болтай» в тексте самих сказок.

Д. Г. Орловской принадлежат переводы стихотворений в тексте обеих сказок Кэролла: «Июльский полдень золотой», «Цап-царап сказал мышке», «Лупите своего сынка», «Дитя с безоблачным челом», «Бармаглот», «Раз Труляля и Траляля», «Морж и плотник», «Зимой, когда белы поля», «Вел за корону смертный бой со Львом Единорог», «Сидящий на стене», «Королева Алиса на праздник зовет», «Загадка Белой Королевы», «Ах, какой был яркий день».

О. Л. Седаковой принадлежат переводы стихов в тексте сказок: «Как дорожит своим хвостом», «Еда вечерняя», «Ты мигаешь, филин мой», «Дама Червей», «Колыбельная», а также стихотворные переводы в комментарии Гарднера и «Приложениях», за исключением специально оговоренных случаев.

Н. М. Демурова

ОТ РЕДАКЦИИ

Две сказки английского писателя Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Сквозь Зеркало и Что там увидела Алиса» (или «Алиса в Зазеркалье») давно уже стали достоянием мировой культуры. Их судьба уникальна: написанные для детей, они не только вошли в классику литературы для взрослых, но и вызывают в наши дни самое кристальное внимание представителей гуманитарных и естественных наук. Интерес этот неслучаен, ибо создатель этих сказок, Чарлз Лютвидж Доджсон, выступавший в литературе под именем Льюиса Кэрролла, был профессиональным математиком, немало размышлявшим над различными аспектами математики и смежных с нею проблем, которые в середине прошлого века еще не оформились в самостоятельные науки. Кэрролл предвосхитил и на интуитивном уровне постиг многое из того, что лишь десятилетия спустя стало достоянием науки; его научные прозрения нашли свое особое выражение в тексте сказок. «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», таким образом, возникли на пересечении двух планов, планов художественного и естественнонаучного мышления, что и объясняет своеобразие этого памятника и широту интереса к нему.

В академическое издание «Алисы в Стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье» включены тексты обеих сказок в сопровождении комментария Мартина Гарднера, раскрывающего, в частности, их научный смысл, а также воссоздающего литературный, полемический и биографический фон обеих сказок. В комментарии Гарднера внесены некоторые сокращения: они касаются объяснений редких английских слов, ныне не понятных даже англичанам, но переданных в переводе, объяснений английских острот и каламбуров, параллельных мест, из документов, цитируемых в статьях Честертона, Де ла Мара и др., деталей, экранизаций и театральных постановок «Алисы в Стране чудес» в Соединенных Штатах и пр.

В раздел «Дополнения» вошли недавно найденный эпизод из «Алисы в Зазеркалье», исключенный Кэрроллом из корректуры, а также работы известных писателей и ученых, комментирующих различные стороны личности и творчества Кэрролла. Это, с одной стороны, такие видные представители английской художественной литературы, как Г. К. Честертон, Вирджиния Вулф, Уолтер Де ла Map, которые воссоздают облик Кэрролла и интерпретируют его творческий метод. С другой стороны, это видные представители научного знания, которые комментируют сказки Кэрролла с позиций современной науки. Сюда относятся работы как зарубежных (математика М. Гарднера), так и отечественных ученых (математика Ю. А. Данилова, физика Я. А. Смородинского, психолога С. Г. Геллерштейна).

В раздел «Приложения», помимо статьи H. M. Демуровой о месте Кэрролла в английской литературе XIX в., включена статья того же автора «О некоторых принципах перевода сказок Кэрролла», в которой анализируются трудности, встающие перед переводчиком Кэрролла, и излагаются некоторые основные принципы перевода.

а В этом вступлении Кэрролл вспоминает «золотой полдень» в 1862 г., когда он и его друг, достопочтенный Робинсон Дакворт (в те дни член совета Тринити-колледжа в Оксфорде; позже каноник Уэстминстерского аббатства), отправились с тремя прелестными дочерьми ректора Лидделла в лодке на прогулку вверх по Темзе. «Первая» – это старшая из сестер Лидделл, Лорина Шарлотта, которой к тому времени уже минуло тринадцать лет. «Вторая» – десятилетняя Алиса Плэзнс, а «Третья» – восьмилетняя Эдит. Кэрроллу в то время было тридцать лет. День этот, пятница 4 июля, по словам У. X. Одэна 2, «так же памятен в истории литературы, как 4 июля в истории Америки» 4.

b В старину пилигримы, отправляясь к святым местам, украшали головы венками из цветов.

1 Одэн , Уинстен Хью (1907-1973) – английский поэт.

2 4 июля в истории Америки. – 4 июля 1776 г. была провозглашена Декларация независимости.

a Алиса Тенниела рисована не с Алисы Лидделл, у которой были темные коротко остриженные волосы и челка на лбу. Кэрролл послал Тенниелу фотографию Мэри Хилтон Бэдкок, другой девочки, с которой он дружил, однако воспользовался ли ею Тенниел, неизвестно. На отрицательный вывод наводят следующие строки из письма, которое Кэрролл написал спустя какое-то время после того, как вышли обе сказки (письмо цитируется миссис Леннон в ее книге о Кэрролле):

«Мистер Тенниел, единственный из иллюстрировавших мои книги художников, наотрез отказался рисовать с натуры, сказав, что она ему так же не нужна, как мне для решения математической задачи – таблица умножения! Я склонен думать, что он ошибался и что из-за этого некоторые рисунки в „Алисе“ непропорциональны – голова слишком велика, а ноги – слишком малы».

Кэрролл так описал свою героиню в статье «Алиса на сцене» («The Theatre», April, 1887):

«Какой же была ты, Алиса, в глазах твоего приемного отца? Как ему описать тебя? Любящей прежде всего; любящей и нежной – любящей, как собака (прости за прозаичное сравнение, но я не знаю иной любви, которая была бы столь же чиста и прекрасна), и нежной, словно лань; а затем учтивой – учтивой по отношению ко всем, высокого ли, низкого ли рода, величественным или смешным, Королю или Гусенице, словно сама она была королевской дочерью, а платье на ней – чистого золота; и еще доверчивой, готовой принять все самое невероятное с той убежденностью, которая знакома лишь мечтателям; и наконец, любознательной – любознательной до крайности, с тем вкусом к Жизни, который доступен только счастливому детству, когда все ново и хорошо, а Грех и Печаль всего лишь слова – пустые слова, которые ничего не значат!»

1 Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом, вдруг круто обрывалась вниз. – В первой главе особенно ясно чувствуется, что сказка возникла как импровизация, «на ходу». Сам Кэрролл так впоследствии вспоминал об этом в статье «Алиса на сцене» (журнал «Тиэтер», апрель 1887 г.): «…я ясно помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, не имея ни малейшего понятия о том, что же случится с нею позже». Импровизационный характер первых эпизодов чувствуется и в особой разговорной интонации, и в прямых намеках на слова, события, хорошо известные девочкам Лидделл.

Название первой главы сказки Кэрролла давно уже приобрело широкую известность; оно цитируется так же часто по самым различным поводам, как и название самой сказки. «Вниз по кроличьей норе» – так назвала свою книгу очерков по детской литературе американская писательница Сельма Лейнз (S. Lanes. Down the Rabbil-Hole. Adventures and Misadventures in the Realm of Children's Literature. NY, 1971).

b Кэрролл, конечно, прекрасно понимал, что при обычном свободном падении Алиса не смогла бы ни уронить банку (она осталась бы перед ней в подвешенном состоянии), ни снова поставить ее на полку (скорость падения была бы слишком большой). Следует отметить, что в главе 8 своего романа «Сильви и Бруно» Кэрролл описывает сложности, связанные с чаепитием в падающем доме, а также в доме, который едет вниз с равномерно возрастающим ускорением, в известном смысле предвосхищая знаменитый «мысленный эксперимент», в котором Эйнштейн использовал воображаемый падающий лифт для того, чтобы объяснить некоторые аспекты теории относительности.

с В книге «Некоторые варианты пасторали» Уильям Эмпсон (William Empson. Some Versions of Pastoral) указывает, что это первая из шуток на тему о смерти, которых немало в обеих сказках об Алисе.

d Во времена Кэрролла в популярной литературе высказывались различные догадки о том, что случится, если упасть «в туннель, проходящий через центр Земли. Этот вопрос задал еще Плутарх 10, и многие известные мыслители, среди них – Фрэнсис Бэкон и Вольтер, обсуждали его. Галилей (Dialogo dei Massimi Sistemi, Giornata Seconda. Флорентийское издание, 1842 г., т. I, с. 251-252 11) дал правильный ответ: тело будет падать с возрастающей скоростью, но с убывающим ускорением, пока не достигнет центра Земли, где ускорение равно нулю. После этого скорость его станет уменьшаться, а замедление – увеличиваться, до тех пор пока оно не достигнет противоположного конца туннеля. Затем вновь начнется падение к центру Земли. Если пренебречь сопротивлением воздуха и силой Кориолиса, возникающей вследствие вращения Земли (во всех случаях, когда туннель не проходит через оба полюса), то можно считать, что тело будет колебаться вечно. Сопротивление воздуха, разумеется, в конце концов, остановит его в центре Земли. Читателю, которого интересуют эти проблемы, следует обратиться к статье французского астронома К. Фламмариона 12«Туннель сквозь Землю» («Strand Magazine», vol. 38), 1909 р. 348, хотя бы для того, чтобы взглянуть на иллюстрации, не лишенные мрачной выразительности. На интерес Кэрролла к этой проблеме указывает и тот факт, что в его романе «Сильви и Бруно» (гл. 7) немецкий профессор описывает наряду с листом Мебиуса, проективной плоскостью и другими научными и математическими диковинками чудесный метод, с помощью которого можно приводить поезда в движение одной лишь силой тяжести. Рельсы следует проложить в совершенно прямом, прорытом по хорде, туннеле, который соединит два города. Середина туннеля, естественно, находится ближе к центру Земли, чем концы, вследствие чего поезд будет скатываться «под гору» к центру, приобретая при этом достаточный разгон, который вынесет его к другому концу. Любопытно, что поезд пройдет нужное расстояние (если не принимать во внимание сопротивление воздуха и трение колес) за время, в точности равное периоду колебания предмета, падающего в туннеле, прорытом по диаметру Земли, а именно: немногим более 42 минут. Это время не зависит от длины туннеля.

Этот прием – падение сквозь землю – использовали после Кэрролла многие авторы фантастических книг для детей. Назовем в качестве примера повести Л. Фрэнка Баума «Дороти и Мудрец из страны Оз» или Р. П. Томпсон «Королевская книга Оз». Баум 13использовал также туннель сквозь землю как удобный сюжетный прием в книге «Тик-Ток из страны Оз».

e Диной звали кошку девочек Лидделл. Она появится снова – вместе со своими котятами – в первой главе «Зазеркалья».

5 Едят ли мошки кошек? – П. Эликзэндер подозревает здесь Алису в заигрывании с логическим позитивизмом, а именно в том, что она отвергает вопросы, которые считаются бессмысленными, поскольку на них нельзя дать эмпирически обоснованный ответ (P. Alexander. Logic and Humour of Lewis Carroll. – «Proceedings of the Leeds Philosophical and Literary Society», v. I, 1951, pp. 555-556).

При переводе этого отрывка мы сочли нужным заменить «летучих мышей» (Do cats eat bats?.. Do bats eat cats?) оригинала на «мошек» для того, чтобы сохранить рифму.

f Кэрролл, будучи одним из хранителей библиотеки колледжа Крайст Черч, нередко работал в маленькой комнате, окна которой выходили в сад, где играли в крокет дети доктора Лидделла. Как часто, должно быть, он следил за игрой, охваченный желанием вырваться из темных залов Оксфорда к ярким цветам и прохладным фонтанам детского рая.

6 Напиток был очень приятен на вкус – он чем-то напоминал вишневый пирог с кремом, ананас, жареную индейку, сливочную помадку и горячие гренки с маслом. – Яркий пример соединения несоединимого, одного из основных приемов нонсенса. Элизабет Сьюэдл пишет об этом в своей книге о нонсенсе, который она трактует как своеобразную игру, отмечая, что в подобном «конгломерате несовместимостей» упор делается скорее на части, чем на органичности целого (Elizabeth Sewell. The Field of Nonsense. L., 1952).

7 Эта глупышка очень любила притворяться двумя разными девочками сразу. — В этих строках слышатся отзвуки темы двойника, излюбленной темы романтиков. Трудно сказать, в какой степени Кэрролл был знаком с произведениями отечественных или, скажем, немецких романтиков начала века. Однако он знал произведения Джорджа Макдоналда, со сказочными повестями которого в сказках об Алисе есть немало точек соприкосновения. Сама идея чудесных приключений «под землей», в частности, возможно, является отголоском аналогичного эпизода в сказочном романе Макдоналда «Фантазия» (см. с. 300). В этой мысли утверждает и общая негативная интонация в описании тех «существ», которых встречают Алиса и герой Макдоналда в подземном царстве.

Русский перевод: Галилео Галилей. Диалог о двух главнейших системах мира, птолемеевой и коперниковой. М.—Л., Гослитиздат, 1948.

2 Плутарх (ок. 46 – ок. 127) – греческий философ и писатель.

3 Фламмарион , Камиль (1842-1925) – французский астроном, известный как автор популярных книг по астрономии. Наибольший успех имела «Популярная астрономия» (1880). См. также: Я. И. Перельман. Занимательная физика, кн. 2-я, изд. 18-е. М., 1972, с. 75 и далее.

4 Баум , Фрэнк (1856-1919) – известный американский писатель, автор 14 книг для детей о стране Оз.

1 «…Госпоже Правой Ноге – с приветом от Алисы». – Здесь Кэрролл использует распространенный в английском фольклоре прием «отчуждения», когда какие-либо свойства (или части тела) отделяются от их носителя и обретают самостоятельное существование. В известной песенке о малютке Бо-пип такую самостоятельность приобретали овечьи хвосты: их теряли и находили, вешали сушить на дерево и пр. Песня эта не очень старая, однако уже в самом начале XIX в. она была хорошо известна (записи 1805 и 1810 гг., народные пантомимы, театральные представления). Кэрролл, конечно, знал ее.

Ах, дело не шутка, ведь наша малютка,

Бо-пип, потеряла овечек.

Пускай попасутся – и сами вернутся,

И хвостики с ними, конечно.

Бо-пип задремала и тут услыхала,

Как рядом топочут копытца.

Проснулась – и что же? – ничуть не похоже.

Никто и не думал явиться.

Взяла посошок и пошла на лужок

И твердо решила найти их.

И впрямь углядела – но странное дело! —

Ведь хвостиков нет позади них.

Давно это было, и долго бродила

Бо-пип, и скажите на милость! —

За рощей кленовой на ветке дубовой

Висели хвосты и сушились.

Метод «отчуждения» широко использовали романтики, по-своему переосмыслив его. Шамиссо в «Петере Шлемиле», Макдоналд в «Фантазии» отчуждали тени своих героев, придавая этой потере по-своему драматическое звучание.

a В статье «Алиса на сцене» Кэрролл писал:

«А Белый Кролик? Похож ли он на Алису – или создан скорее для контраста? Конечно, для контраста. Там, где, создавая Алису я имел в виду „юность“, „целенаправленность“, здесь появляются „преклонный возраст“, „боязливость“, – „слабоумие“ и „нервная суетливость“. Представьте себе все это и вы получите какое-то представление о том, что я имел в виду. Мне кажется, что Белый Кролик должен носить очки, и я уверен, что голос у него должен быть неуверенный, колени – дрожать, а весь облик – бесконечно робкий».

В «Приключениях Алисы под землей», первоначальном варианте сказки, Кролик роняет не веер, а букетик цветов. Алиса впоследствии уменьшается, понюхав эти цветы.

2 Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я… кто же я в таком случае? Это так сложно… – М. Хит усматривает здесь первый из ряда кризисов, претерпеваемых личностью Алисы («кризисы идентичности»), которым «мог бы позавидовать любой экзистенциалист».

b Почему Алиса никогда не дойдет до 20, проще всего объяснить следующим образом: английская таблица умножения традиционно кончается на 12, так что если продолжать эту абсурдную прогрессию —

4 X 5 = 12

4 X 6 = 13

4 X 7 = 14 и т. д.,

то придется остановиться на

4 X 12=19.

До 20 не хватит единицы.

А. Л. Тейлор в своей книге «Белый рыцарь» (A. L. Taylor. The White Knight. L., 1952) выдвигает интересную, но более сложную теорию. Для системы счисления, использующей как основание 18 («восемнадцатиричная»), 4 X 5 действительно равняется 12. В системе счисления с основанием 21 справедливо равенство 4 X 6 = 13. Если продолжить эту прогрессию, каждый раз увеличивая основание на 3, то произведения будут увеличиваться на единицу, пока мы не дойдем до 20. Здесь впервые наш метод откажет: 4 X 13 равняется не 20 (для системы чисел с основанием 42), а «1», за которой будет следовать символ, играющий роль «10».

c Стихи в тексте обеих сказок по большей части пародируют стихотворения и популярные песни, которые были хорошо известны читателям Кэрролла. За немногими исключениями, все они прочно забыты в наши дни; в лучшем случае мы помним лишь названия, и то только потому, что Кэрролл выбрал их для пародии. В этом издании мы цитируем все оригиналы, ибо без них теряется смысл пародии. Стихотворение о крокодиле искусно пародирует самое известное стихотворение английского богослова и поэта Исаака Уоттса (1674-1748), автора известных гимнов. Приведем текст пародируемого стихотворения – «Противу Праздности и Шалостей» из его сборника «Божественные песни для детей» (1715).

Как дорожит любым деньком

Малюточка пчела! —

Гудит и вьется над цветком,

Прилежна и мила.

Как ловко крошка мастерит

Себе опрятный дом!

Как щедро деток угостит

Припрятанным медком!

И я хочу умелым быть,

Прилежным, как она, —

Не то для праздных рук найдет

Занятье Сатана!

Пускай в ученье и в труде

Я буду с ранних лет —

Тогда и дам я на суде

За каждый день ответ!

d Предыдущий эпизод, когда Алиса так сильно увеличилась в размерах, нередко приводится космологами для иллюстрации тех или иных аспектов теорий, рассматривающих расширение вселенной. Счастливое избавление Алисы в этом эпизоде заставляет вспомнить теорию вселенной, выдвинутую в духе кэрролловской шутки выдающимся математиком сэром Эдмундом Уиттекером, описывающую уменьшающуюся вселенную. Общее количество материи во вселенной, возможно, неизменно уменьшается, и в конце концов вселенная превратится в ничто. «Эта теория имеет по крайней мере то преимущество, – заявил Уиттекер, – что чрезвычайно просто объясняет конечную судьбу вселенной» (E. Whittaker. Eddington's Principle in the Philosophy of Science. Cambridge University Press, 1951).

3 Вода была соленая на вкус… – У. Эмпсон толкует этот отрывок как скрытую сатиру на теорию эволюции: море слез – это праокеан, где зарождается жизнь, а бег по кругу (см. гл. III), в котором каждый выигрывает, – теория естественного отбора (со времени опубликования «Происхождения видов» Дарвина прошло всего шесть лет).

e Имеются в виду небольшие кабины на колесах, запряженные лошадьми, которые ввозили их в море на глубину, нужную купающимся. Через специальную дверцу в стенке, обращенной к морю, можно было выйти в воду: огромный зонт, укрепленный сзади, скрывал купающихся от взглядов публики. Это курьезное викторианское приспособление было изобретено около 1750 г. квакером Бенджамином Билом, жившим вблизи Маргейта. Впервые его применили на пляже в Маргейте. Позже Ральф Аллен (послуживший Филдингу прототипом мистера Олверти в «Томе Джонсе») ввел их в употребление в Веймуте. В «Путешествии Хамфри Клинкера» Смоллетта (1771) Мэтью Брамбл описывает в одном из своих писем такую кабину в Скарборо (см.: «Notes and Queries», August 13, 1904, Series 10, vol. 2, pp. 130-131).

Во второй «напасти» поэмы Кэрролла «Охота на Снарка», этом шедевре нонсенса (имеющем подзаголовок «В восьми напастях»), Кэрролл сообщает нам, что пристрастие к кабинкам для купания есть один из «пяти непременных признаков», отличающих настоящего «снарка».

Где моя кошка? (франц.).

f Робин Гусь – это Робинсон Дакворт; австралийский Попугайчик Лори – Лорина, старшая сестра Алисы; Орленок Эд – младшая сестра Эдит, а Птица Додо – сам Кэрролл. Когда Кэрролл заикался, он произносил свое имя так: «До-До-Доджсон». Интересно, что когда биография его была включена в «Британскую энциклопедию», она шла непосредственно перед статьей «Додо». Персонажи этого эпизода – участники другой экскурсии, состоявшейся 17 июня 1862 г., когда Кэрролл взял своих сестер Фэнни и Элизабет, а также тетушку Люси Лютвидж (не они ли и есть «другие удивительные существа»?) на лодочную прогулку вместе с Даквортом и тремя девочками Лидделл. В дневнике Кэрролла находим следующую запись: