Газеты(столичные ведомости, «Северная почта

Или Новая Санкт-Петербургская газета» —

Орган Министерства внутренних дел, «Русский инвалид»

как частная газета и как официальное военное издание,

«Рецензент» В. Олина, провинциальные газеты)

В начале XIX в. монопольное положение в газетной прессе занима­ли «Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости».

Они публиковали на своих страницах правительственные указы, известия о придворных празднествах и приемах, зарубежную политиче­скую информацию, заимствованную из французских, немецких и английских периодических издании. Сообщения (сначала отечественные, потом заграничные) помещались на газетной странице с указанием в заглавии деты и места событий. К концу первого десятилетия в ведомо­стях существовали постоянные отделы: «Внутренние происшествия», «Иностранные происшествия», «Смесь» (или «Разные известия»). В неофициальном отделе «Смесь» часто печатались статьи преподавате­лей С.-Петербургского и Московского университетов по истории, эт­нографии, статистике. Оба издания отличались известной консерватив­ностью и не претерпели особых изменений в программе и оформлении на протяжении первой четверти XIX в., оказывая значительное влия­ние на новые газеты, которые предпринимались но их образцу.

К каждому номеру «Санкт-Петербургских ведомостей» прилага­лись «Прибавления» на 1-2 страницах, которые содержали сообще­ния об ученых открытиях или объявления о спектаклях столичных те­атров. Для оперативного освещения важных политических событий издавались экстраординарные номера ведомостей (ведомости выхо­дили в С.-Петербурге дважды в неделю — по вторникам и пятницам, а экстраординарные номера — в неурочные дни). Так, в «Экстраор­динарных Санкт-Петербургских ведомостях» № 19 на 1801 г. расска­зывалось о переменах в английском военном министерстве и сложив­шихся в связи с этим англо-русских отношениях. Санкт-Петербургские и Московские ведомости постоянно извещали читателей о вексель­ном курсе, печатали метеорологические сводки.

Объявления размещались в конце информационной части газет, составляя половину номера и более, а также в особых «Известиях» и «Объявлениях», выходивших в качестве прибавлений. Так, в 1800 г. «Санкт-Петербургские ведомости» сообщали, что «продаются 23 лет парикмахер, недоделанная дорожная коляска на английских рессорах и полуторные, немного держанные сани»; «продается 20 лет девка, разумеющая домашнюю работу и мыть, и гладить белье»; «продаются святые образа в серебряных окладах, перины, подушки, оловянная посуда и другие мелочи». В мае 1801 г. публикация объявлений о продаже людей без земли была запрещена правительством.

В № 9 «Московских ведомостей» на 1812 г. двенадцать страниц за­нимала информационная часть, следом на двух с половиной страни­цах сведения о вновь изданных книгах под заголовком «О Российских книгах», затем шли «Объявления» по 41 разряду, в том числе «От Министерства финансов», «От сочинителя Истории графа Суворова-Рымникского» и г. д., занимавшие без малого девять страниц. К данному номеру прилагались напечатанные на четырех страницах с про­должающейся нумерацией «Известия к № 9 Московских ведомостей на 1812 год». В них имелись рубрики: «Продажа» — но 19 разрядам (домов, лошадей, полотен, масла и т. д.), «Объявления» — но 16 раз­рядам (например: «14. Благородная женщина желает приняться в мамы или в казначеи. Живет в приходе Покрова в Кудрине в доме пономаря»). Кроме того, к номеру приобщалось на четырех страни­цах с особой нумерацией «Объявление к № 9 Московских ведомо­стей»— о новых книгах, продающихся в магазинах Матвея и Ивана Глазуновых (55 названий). И завершало выпуск еще одно «Объявле­ние к № 9 Московских ведомостей» на восьми страницах с особой нумерацией — о поступивших в продажу в магазине Александра Ширяева новых книгах (79 наименований). Таким образом, девятый номер «Московских ведомостей» на 1812 г. со всеми прибавлениями состоял из 40 страниц, из них 28 занимали объявления.

«Прибавления» к ведомостям представляли собой по сути первые рекламные издания, которые своим оформлением ориентировались на сами ведомости. Они издавались одинаковым с ведомостями фор­матом с размещением текста в двух колонках, набирались тем же шрифтом (иногда кегль был меньше). В них, как и в ведомостях, при­сутствовали рубрики, систематизировавшие поток объявлений. Со­держание объявлений было стереотипным; назывался рекламируе­мый товар (изредка присутствовала незначительная детализация, указывались отличительные признаки), адрес и в определенных слу­чаях цена.

Как объем официальных газет, так и периодичность не давали им возможности всесторонне отразить политические и культурные со­бытия многомиллионной страны. Необходимость дальнейшего раз­вития газетной прессы диктовалась всей общественно-экономиче­ской жизнью России. «Россия одна толь велика, как вся Европа, — писал в 1803 г. журнал «Осенние вечера», — и не имеет до сих пор своей национальной газеты, которая бы помещала все важные про­исшествия и давала знать в Екатеринославле, как мы живем в Казани; поныне отделенные, рассеянные жители по великому пространству как чужие между собой, и всякий только о своей родимой стороне слышит и заботится».

Об усилении интереса различных общественных слоев, в том чис­ле и беднейших, к газетам, особенно к отделам внутренних и загра­ничных известий, говорил в 1802 г. Н. М. Карамзин в «Вестнике Евро­пы»: «Правда, что еще многие дворяне, и даже в хорошем состоянии, не берут газет; но зато купцы, мещане любят уже читать их. Самые бедные люди подписываются, и самые безграмотные желают знать, что пишут из чужих земель! Одному моему знакомцу случилось ви­деть несколько пирожников, которые, окружив чтеца, с великим вни­манием слушали описание сражения между австрийцами и францу­зами. Он спросил и узнал, что пятеро из них складываются и берут московские газеты, хотя четверо не знают грамоты, но пятой разби­рает буквы, а другие слушают». Дешевизна ведомостей по сравне­нию с журналами (годовая подписная цена на «Санкт-Петербургские ведомости» в 1807 г. составляла 10 рублей ассигнациями, а на журнал «Вестник Европы» — 25 рублей), наличие в них оперативной полити­ческой информации обеспечивали им популярность среди читателей среднего состояния и даже неимущих.

«Северная почта, или Новая Санкт-Петербургская газета» (1809-1819), издававшаяся при почтовом департаменте Министерства внутренних дел под руководством товарища министра (впоследствии министра) О. Козодавлева, выходила два раза в неделю, годовая подписная цена на нее (с пересылкой) составляла 15 рублей ассигнациями. В ней, как и в ведомостях, существовали три отдела: «Известия внутренние», «Известия иностранные», «Смесь».

Газета активно пропагандировала новые государственные мероприятия, особенно касающиеся промышленности и торговли. После учреждения в Москве Комитета снабжения войск сукнами «Северная почта» призывала «суконных фабрикантов» «сближаться и соображаться с добрыми намерениями правительства, которое, учредив комитет... преподает им посредством его все удобности к собственной их выгоде и обогащению». В статье «Мысли россияни­на о внутреннем хлебном торге» газета предлагала, чтобы на пути хлебной торговли внутри государства не стояли никакие стеснитель­ные барьеры.

«Северная почта» сообщала о новых машинах и механизмах, иног­да с приложением чертежей. В отделе «Смесь» была опубликована статья «О самокатной паровой машине», которая сопровождалась рисунком этой машины. Будучи страстным проповедником развития кунжута в сельском хозяйстве, редактор Козодавлев часто помещал в газете статьи о значении этой культуры, об использовании кунжутного масла. С 1811 г., после присоединения к «Северной почте» в связи с новым разделением министерств «Санкт-Петербургских коммер­ческих ведомостей» (1803-1810) — еженедельного издания государственной коммерц-коллегии, газета стала регулярно публико­вать «Санкт-Петербургский прейскурант» — указатель цен на рус­ские и иностранные товары.

Среди иностранных известий в «Северной почте» преобладали сооб­щения о ходе военных действий против армии Наполеона. В 1813 г., в период отступления французов, газета не без иронии писала: «Фран­цузские маршалы и генералы, один за другим, скачут к Рейну; кажет­ся, у них швейцарская болезнь: они, тоскуя по своей земле, опроме­тью туда кинулись». Обращаясь к французским газетам той поры, в которых появлялись партикулярные письма об успехах войск Наполе­она, «Северная почта» с насмешкой замечала, что все они писаны одним слогом.

Правительство предпринимало энергичные меры для распростра­нения «Северной почты» в провинции. Специальный рескрипт Ми­нистерства внутренних дел предписывал губернаторам, предводите­лям дворянства, земским исправникам и городничим привлекать официальных лиц к подписке и к участию в газете и самим сообщать в редакцию о важнейших местных событиях. Ярославский губерна­тор М. Голицын, обеспечивший «Северной почте» 18 подписчиков на 1811 г., получил от О. Козодавлева официальное письмо, в котором министр благодарил его за содействие и просил о новой поддержке. По сообщениям редакции, число подписчиков на «Северную почту» в среднем составляло 2-3 тыс., а в 1813 г. достигло рекордной цифры — 5418.

Пропаганда газетой технических новшеств и обилие торгово-промышленной информации отражали правительственный курс на развитие экономики и имели целью укрепление союза монархии с нарождающийся буржуазией.

В феврале 1813 г. в С.-Петербурге вышла газета «Русский инвалид» — частное издание П. Пезаровиуса. Родом из Лифляндии, Пезаровиус за­кончил курс в Иенском университете со званием доктора философии и ко времени Отечественной войны 1812 г. стал коллежским советником в государственной юстиц-коллегии. По собственному признанию, он приступил к изданию «Русского инвалида» без средств и договорился с книгоиздателем Плюшаром выпускать газету «по мере того, как будут являться подписчики». Однако число подписчиков было невелико— 12, и вряд ли газета смогла бы существовать, если бы в числе них не оказа­лись члены императорской фамилии, которые вместе с подписной пла­той внесли в фонд издания значительную сумму — 1400 рублей. И в дальнейшем императорский дом неоднократно авансировал редакто­ра «Русского инвалида», который на страницах газеты превозносил своих высоких покровителей. Освещая события Отечественной войны, «Русский инвалид» называл царя победителем, который «один мог ниспровергнуть тирана, ибо ему одному преданы сердца всех людей». В обращении «К читателям» 1817 г. Пезаровиус изложил «мнение своео характере нашего века и о духе современных происшествий», осудив идеи французской революции.

По примеру французских изданий «Русский инвалид» первым за­вел у себя отдел фельетона (так называлась нижняя треть газетной полосы, отделенная сверху чертой и набранная мелким шрифтом). Однако это новшество не было принято русской периодикой. После выхода первого номера «Русского инвалида» на 1815г. критик «Сына Отечества» писал в обозрении «Смотр газет и журналов»: «В суббо­ту получаю первый нумер и не верю глазам своим! Точная копия французских газет «Journal de l'Empire», «Journal des Paris», «Gazette de France» и пр. Большой лист, которого две трети сверху испечатаны средним, а остальная часть внизу под чертою (Feuilleton) мелким шрифтом. Не знаю, чем наполнен был сей лист (я его бросил с доса­ды в огонь), а помню только то, что он, как всякая французская газета, начинался театральною афишкою! К чему это рабское подражание? И кому? Французам? Когда? — в 1815 году! Где? — в журнале, посвя­щаемом храбрым русским воинам, изувеченным французами».

Упрекая издателя «Русского инвалида» в непатриотичности, кри­тик возражал против таких новшеств, как «театральные афишки» (ре­пертуар) на том основании, что помещение их во французских газе­тах, выходящих ежедневно, «удобно и пристойно», а в «Русском инвалиде», с его редкой периодичностью (2 раза в неделю), «эта ста­тья будет... и непристойна и неполна». Отдел фельетона перестал поя­вляться в «Русском инвалиде», а «Смесь» и «Разные известия», печатавшиеся в отделе фельетона, стали набираться вслед за полити­ческой информацией по образцу официальных ведомостей.

Число подписчиков на «Русский инвалид» постепенно росло (к концу апреля 1813 г. их было 800), что объяснялось исключитель­ной оперативностью, с какой освещался в нем ход войны. Пезаровиус получал от своего сотрудника, почтамтского цензора Оденталя, иностранные журналы раньше других издателей и публиковал изве­стия о военных событиях прежде остальных газет. Уже в первый год существования «Русского инвалида» в публике распространились слухи, что редакция «получает так скоро известия посредством курь­еров». Видя огромный интерес читателей к военной информации, Пезаровиус стал выпускать в 1813 г. «Чрезвычайные прибавления» к газете, в которых сообщалось о победоносных сражениях русской армии с наполеоновским войском. Издатель впервые применил нео­бычную для России и популярную за рубежом форму распростране­ния газеты — розничную продажу. «Чрезвычайные прибавления» за наличные деньги (по 25 копеек медью за экземпляр) раздавались детям, преимущественно солдатским, которые продавали их на улицах и бульварах и получали обычно вдвое или втрое больше. Тем самым Пезаровиус преследовал благотворительные цели. Он также объявил читателям, что средства, поступившие в редакцию но подписке сверх расходов на издание, составят инвалидный капитал и будут израсхо­дованы на помощь инвалидам войны, солдатским вдовам и сиротам, и это привлекло к «Русскому инвалиду» новых подписчиков, вызвало прилив частных и официальных пожертвований.

Согласно рескрипту Александра I от 21 декабря 1815 г. газета под новым названием «Русский инвалид, или Военные ведомости» пере­шла в ведение Комитета 18 августа (впоследствии Александровского комитета о раненых). С 1816 г. она выходила ежедневно и публикова­ла, главным образом, приказы по армии, зарубежные и внутренние известия. В 1821 г. газета имела около 4000 подписчиков, но с перехо­дом в 1822 г. в руки А. Ф. Воейкова постепенно стала терять свою популярность. По распоряжению Александра I в 1822 г. «Русский инвалид» лишился отдела иностранных политических известий, и это обстоятельство значительно ослабило интерес к нему читателей.

Воейков объявил подписчикам, что газета будет печатать литературные новости, отрывки из исторических произведений, описания путешествий, шарады и пр. Однако вскоре литературные материалы были выде­лены в самостоятельное журнальное приложение к газете, выходив­шее под названием «Новости литературы» (1822-1826), а «Русский инвалид» сделался сухим правительственным изданием.

Большинство столичных газет первой четверти XIX в. допускали на свои страницы словесность лишь эпизодически. Единственная из газет этого периода — «Рецензент» (1821). частное издание В. Олина, была целиком посвящена словесности. В ней имелись отделы: «Словесность», «Стихотворения», «Критика», «Наука», «Смесь», «Известия». Критиче­ский отдел «Рецензента», главным и почт единственным участником которого являлся сам издатель, переводчик и поэт Олин, был чрезвычайно слаб, и в этом заключалась одна из причин незначительной популярности газеты, не оправдавшей в полной мере своего названия (вышло всего двадцать номеров; 1-10,17-26; номера 11—16 не издавались).

Критическая статья «Мои мысли о романической поэме г. Пушкина „Руслан и Людмила"», открывавшая 3-й номер газеты, представляла со­бой неглубокий разбор пушкинского произведения. Автор увидел суще­ственное достоинство поэмы в «прелести слога», а основной недостаток — «в бедности интересов». Критик решительно осудил «приземленность» поэмы. «Прелестная Аманса (в Обероне), — писал он, — терзаемая жаж­дою и гладом на необитаемом острове, извлекает у меня слезы; Людмила, напротив, заключенная в замке волшебника Черномора, часто смешит меня». В своих рецензиях Олин отмечал отдельные слабости произведе­ний: недостаточную живость той или иной сцены или нарушение автором законов грамматики и стиля — либо, напротив, восхищался удачным сти­хом, наделяя его эпитетами «превосходный», «очаровательный» (напри­мер, «Письмо к NN, заключающее в себе небольшие замечания на траге­дию в 5 действиях: Минин и Пожарский, или Спасенная Россия, сочиненную стихами Н. Петровым», «Письмо к NN о стихотворении К. Н. Батюшкова, под названием „Вакханка"»).

Как в критическом, гак и в других отделах газета ориентировалась, главным образом, на читателей из дворян. Она не только не ставила целью привлечь к словесности и наукам читателей из других слоев об­щества, но энергично противилась этой идее. В опубликованной в га­зете повести «Заблуждение и истина» И. Теретовского описывалась судьба бедной крестьянки, получившей образование. Образование принесло ей одни страдания, и на смертном одре она говорит: «Боже! без просвещения я была бы теперь счастливою материю многочис­ленного семейства, доброю хозяйкою! была бы любима родными и уважаема от соседей...» Ту же мысль выразил Олин в апологе «Сон».

«Рецензент» остался одиночной и кратковременной попыткой становления литературного издания в газетной периодике первой четверти XIX в.

В отличие от столичных городов, где в первые два десятилетия XIX в. расширялась в основном сеть официальных газет, в провинции в уни­верситетских и крупных торговых центрах в этот период возникали пре­имущественно частные издания. В 1811 г. вышла газета «Казанские из­вестия», вслед за ней появились частные издания «Харьковский еженедельник» (1812) и «Харьковские известия» (1817—1823), в Астра­хани — «Восточные известия» (1813-1816). Правительство изыскивало различные способы, чтобы подчинить частные газеты официальным учреждениям, учебным заведениям. Предлогом для вмешательства Министерства просвещения в дела частных издателей служили ошиб­ки, в том числе «против слога», допускаемые газетами.

Так обстояло дело, в частности, с «Казанскими известиями». 11ни-циатива издания газеты принадлежала молодежи Казанского учебно­го ведомства. Программу издания составил И. Запольский. Местный писатель помещик Д. Зиновьев взял в аренду типографию губернско­го правления. Министр просвещения, хотя и одобрил идею издания, отстранил от участил инициатора И. Запольского под предлогом его занятости университетскими делами. Во главе «Казанских известий» стал Д. Зиновьев (в ноябре 1810 г. И. Запольский умер).

Вскоре после выхода первых номеров газета получила замечание министра просвещения, указавшего на типографские и стилистиче­ские погрешности. Новое его возмущение вызвал напечатанный в № 9 на 1811 г. анекдот о поэте и критике Малербе. Анекдот представлял собой шутливый ответ поэта на вопрос духовника, который после опи­саний блаженства будущей жизни спросил умирающего Малерба: «Не предчувствуете ли вы чего небесного?». «Все земное, отец мой! все еще земное, небесного я ничего не чувствую: штиль рассказов твоих приближает только конец мой!» Этот анекдот, как и все оригинальные и переводные статьи по истории и словесности, был опубликован с одобрения цензурного комитета Казанского университета, о чем сооб­щалось в редакционном примечании к нему. Тем не менее после заме­чаний министра «Казанские известия» «по силе высочайшего повеле­ния и предписания высшего начальства» с 19-го номера перешли в ведение университета, который сформировал для их издания особый комитет, исключивший из программы но распоряжению министра просвещения отделы правоведения, философии и медицины.

Главное место в газете теперь занимали внутренние известия, официальные материалы о ходе Отечественной войны, которые пе­ремежались со статьями местных авторов. «Казанские известия» публиковали этнографические, исторические, статистические ма­териалы университетских ученых, врачей, учителей, например, «Со­стояние здоровья жителей города Казани в течение февраля месяца 1812 года» доктора Фукса, «Путешествие к Тункинским минераль­ным водам 1815 года» учителя Иркутского уездного училища Н. Щукина и т. п. Иногда газета открывалась рубрикой «Новейшие открытия и замечания», под которой помещались отечественные и зарубежные новости о развитии промышленности, торговли, судо­ходства. Словесность в газете почти не присутствовала. За исключе­ниям рассказа В. Перевощикова «Разговор на бале» и маленькой зарисовки Д. Зиновьева «Весна», газета не опубликовала сколько-нибудь примечательных оригинальных литературных сочинений. Из 124 подписчиков на газету в 1811 г. 89 были казанцы, 35 — иногород­ние. С назначением в 1819 г. попечителем Казанского учебного ок­руга М. Магницкого цензурное давление на газету усилилось, что привело к ухудшению издания и прекращению его в 1820 г.

Много общего с судьбой первой казанской газеты имели «Харь­ковский еженедельник» и «Восточные известия». Подобно «Казан­ским известиям», они возникли как частные издания, но Министер­ство просвещения предприняло меры для передачи их в ведение местных учебных заведений.

«Харьковский еженедельник» издавался в 1812 г. университет­ским книгопродавцем Лангнером, который хотел обратить в нем преимущественное внимание на промышленность и торговлю. «Предметом сих листов, — писал он, — являются общеполезные знания экономии и технологии, основанные на опытах славных му­жей, также важные коммерческие известия — и напоследок к прият­ной беседе служащие предметы, как-то: небольшие стихи, анекдоты и пр.». В соответствии с программой в газете имелись отделы: «Эко­номия», «Технология», «Коммерческие известия», «Смешанные сочинения». Иногда появлялись новые рубрики, например, «Эсте­тика» в № 7, под которой была опубликована статья «О предна­значении лирического стихотворства (Из прозаических сочинений Ф. Шиллера)». В то же время отдел коммерческих известий не при­вился в еженедельнике. Издатель сообщил, что его желание доста­вить «почтенному купечеству» необходимую торговую информа­цию невыполнимо из-за плохой связи с торговыми городами, и заменил этот отдел отчетами Харьковского общества благотворе­ния. Основное место в газете занимали небольшие статьи, обычно без подписи, представлявшие собой практические советы читате­лям по хозяйственным вопросам.

После выхода первых номеров «Харьковского еженедельника» правление университета получило запрос министра просвещения. Указывая, что газета не должна впредь отступать от той программы, которую она имеет, а именно: ученые статьи и частные объявления, ограниченные Слободско-Украинской губернией, — министр отме­тил, что «приличнее было бы таковое сочинение, но примеру дру­гих округов, издавать от университета», и предписал заключить со­ответствующий договор с книгопродавцем Лангнером,а в случае его несогласия «принять на себя все издание». Правление универ­ситета отклонило предложение министра о принятии на себя газе­ты, ссылаясь на ее убыточный характер (она имела 25 подписчиков) и на отсутствие интереса к торгово-промышленному изданию у жителей края. Однако запрос министра, в котором ощущалось скры­тое недовольство существованием частной газеты, не остался без последствий. «Харьковский еженедельник» прекратился на 12-м номере.

Издателем первой частной газеты в Астрахани стал И. А. Вейскгопфен — тиролец, получивший образование в Венском университете и определившийся в качестве учителя немецкого языка в Астраханскую гимназию. Предпринятые им в 1813 г. «Восточные известия» выходи­ли под цензурой директора гимназии Храповицкого и учителей Орлова и Шпаковского и фактически были подчинены учебному заведе­нию. В 1813 г. министр просвещения А. Разумовский потребовал, что­бы «Восточные известия» не делали «подрыва издаваемым от разных казенных мест газетам», и воспретил им заимствовать политические статьи. К предписанию министра, адресованному директору местной гимназии, прилагался примерный план, составленный издательским коми югом Казанского университета, на основании которого гимназия должна была выработать программу «Восточных известий» и сооб­щить ее издателю для непременного исполнения. В «Восточных изве­стиях» появилась заметка «От издателя», в которой Вейскгопфен изве­щал читателей, что получил одобренный министром план, предписывавший обратить внимание «во-первых, на самый город Астрахань; во-вторых, на земли, составляющие губернию Астра­ханскую и Казанскую и отчасти Таврическую, земли Донских и Черно­морских казаков, Грузию, землю Кавказских гор народов, южную часть Саратовской и Оренбургской; в-третьих, на земли, обитаемые калмыка­ми, кара-калпаками и трухменцами; в-четвертых, но сношению с восточными странами России на Хиву, большую и малую Бухарию, Персию, Турцию и, если возможно, Аравию, восточную Индию и Ти­бет». Детально разработанная программа предусматривала публика­цию материалов исторического и этнографического характера.

Как правило, номер газеты открывался местными официальны­ми новостями, имевшими рубрику «Астрахань». В 1813 г., во вре­мя войны с Наполеоном, «Восточные известия» освещали ход кам­пании и выпускали особые прибавления со стихами и статьями, которые представляли Наполеона как «утробы адския исчадье», «тирана», «престолов дерзкого похитителя» и славили русского царя. В газете появлялись статьи религиозно-монархического ха­рактера («Обозрение пользы и святости Закона Божия», «О долж­ном повиновении установленной в каждом обществе власти» и др.), но центральное место занимали географические, экономи­ческие, археологические заметки — «О Каспийском море», «Крат­кие замечания о Хиве, ее народонаселении, управлении и промыш­ленности» и т.п. В июле 1816 г. газета прекратила существование ввиду смерти издателя.

Используя средства административного давления, правительство добилось унификации провинциальных газет, ограничив их содержа­ние преимущественно краеведческими материалами, а также спра­вочными данными, метеорологическими наблюдениями, частными объявлениями. По этому образцу в 1830-х годах была составлена про­грамма губернских ведомостей.

§5. Альманахи («Свиток муз» — издание Вольного общества любителей