Тониньо «Будда» надеется основать альтернативное общество, взорвав голову Христа-спасителя

Освеженные восьмимесячным пребыванием в Европе, Пауло и Кристина, вернувшись в Рио-де-Жанейро, вновь поселились в квартире на улице Раймундо Коррейа, где в их отсутствие жили Ойтисика-старшие. Пауло начал выполнять так называемые ордалии — задания (скорее испытания, пройдя которые он получал право вступить в RAM.): Жан передавал их по телефону или в письмах. Первое, называвшееся «ритуал стакана» и требовавшее ежедневного повторения на протяжении полугода, заключалось в следующем: новый, ни разу не бывший в употреблении стакан каждый день в одно и то же время следовало наполнить водой и поставить на стол, испытуемый же, открыв Новый Завет на любой странице, вслух читал произвольно выбранный фрагмент из Евангелий. Псалтыря или Деяний, после чего воду выпивал. Прочитанный стих следовало пометить датой. Если назавтра выбор вновь падал на него, надо было читать следующий за ним. И все это требовалось совершать неукоснительно каждый день, в один и тот же час. Дабы не оказаться в этот час в неподходящей ситуации — в кино, на совещании или за обедом — Пауло счел наиболее пригодным для этого послушания первый час ночи. А поскольку размер стакана никак не оговаривался, он купил совсем маленький — в таких подают водку в барах, — вместе с Новь Заветом легко умещавшийся в кармане. Таким образом в случае необходимости он мог даже среди званого ужина подняться, уйти в туалет и там провести обряд.

К счастью, ни одна из ордалий не мешала ему вести обычную жизнь. Деньги у него по-прежнему не переводились, но песни, сочиненные вместе с Раулем Сейшасом, решительно вышли из моды. Пластинки еще продавались, но поток роялти сильно оскудел. Хотя арендная плата, регулярно получаемая за пять квартир, обеспечивала безбедное существование, однако творческое бездействие неминуемо должно было ввергнуть его в депрессию Так что Пауло счел за благо не тянуть с поисками новой работы.

Примерно за год до путешествия в Европу он уговорил Кристину зарегистрировать некое предприятие — издательство «Шоган Эдитора и Арте», Ltd, первоначальная цель заключалась в том, чтобы через издательство оформлять счета за архитектурные проекты, которые выполняла Кристина, однако со временем супруги оценили возможность обзавестись визитными карточками, конверсии и почтовой бумагой, помеченными респектабельным логотипом юридического лица. Кроме того, Паро рассуждал так: «Когда я начну писать свои книги, отчего бы не печатать их самому?» Вернувшись в Бразилию, он решил взяться за дело всерьез, для чего в качестве первого шага снял помещение — две комнаты на улице Сао Жульо в двух кварталах от собственной квартиры. И хотя издательство со временем стало приносить доход, оно оставалось семейным «предприятием малого бизнеса», супруги-владельцы осуществляли повседневное руководство, а бухгалтерией занимался дон Педро Коэльо, как раз к тому времени вышедший на пенсию. Кроме того, в штате имелся еще один-единственный сотрудник — курьер.

Не прошло и трех месяцев после возвращения в Бразилию, как в октябре 1982 года издательство выпустило в свет своего первенца — «Архивы ада», сборник из шестнадцати текстов, сочиненных владельцем, Пауло Коэльо. Книжка получилась весьма примечательная. На обложке был представлен автор: с видом мыслителя он сидит нога на ногу за пишущей машинкой, в руке сигарета, а за спиной — две барышни топлесс. Одной из них была его жена Кристина, другой — старинная приятельница Стелла Паула, запечатленная на фотографии с распущенными длинными волосами, прикрывавшими обнаженную грудь и спускавшимися до талии. Несмотря на небольшой объем — всего 106 страниц — «Архивы ада» били все рекорды по числу предисловий, аннотаций и отзывов, из коих первое называлось «Предисловие к голландскому изданию» и было подписано основоположником поп-культуры Энди Уорхолом (в глаза не видевшим эту книгу, в чем спустя много лет признался сам Пауло):

…Я познакомился с Пауло Коэльо на моей лондонской вы-ставке и обнаружил, что этот человек — один из очень и очень немногих, кто по-настоящему способен сделать шаг вперед. (…) Дорогой Пауло, ты попросил меня предпослать несколько слов твоей книжке. Но у меня нет ни малейших сомнений, что она сама — предисловие к новой, уже наступающей эре, которая не станет ждать, когда уйдет предыдущая. Того, кто, подобно тебе, идет вперед, никогда не будет подстерегать опасность свалиться в яму, ибо ангелы расстелют над землей свои одежды.

На обложке «Архивов ада» Пауло с видом мыслителя сидит за машинкой, а рядом стоят топлесс Кристина и Стелла

Суммарный объем пяти предисловий к «Архивам ада» был почти равен объему всей книги

Второе принадлежало перу Джимми Броуэра, хозяина отеля, где супруги жили в Амстердаме, третье — журналиста Артура да Тавола, вместе с Пауло работавшего в «Филипе», четвертое — психиатра Эдуардо Маскареньяса, в ту пору — телеведущего и депутата Федерального Собрания, пятое — Роберто Менескала, которому вместе с Кристиной была посвящена книжка. В «Архивах ада» все интригует и почти ничто не поддается расшифровке. Согласно выходным данным, издание осуществлено совместно «Шоганом» и голландской фирмой «Броуэр фри пресс», по всей видимости никогда не существовавшей. Пресс-релиз еще больше запутывает дело, ибо сообщает, что «Архивы ада» первоначально были изданы за границей, что также не соответствует действительности.

Снискав себе всего за два месяца небывалый успех у критиков и читающей публики, «Архивы ада» Пауло Коэльо уже через месяц поступили на прилавки всех книжных магазинов Бразилии.

На титуле книги сообщалось, что Пауло — помимо «Манифеста Криг-Ха» и «Театра в просвещении», является автором некоего сочинения «Лон: Дневник мага», якобы выпущенного издательством «Шоган» в 1979 году, когда его еще и в помине не было; книга «Дневник мага» увидела свет лишь в 1987-м. Впоследствии, мельком затронув эту тему, Пауло с полной искренностью дал всему такое объяснение: «Это могло быть только пророчеством». Наконец, на обороте титула мелким шрифтом было напечатано кое-что еще:

300 нумерованных и подписанных автором экземпляров из первого тиража этой книги на португальском и голландском языках продаются по 350 долларов. Выручка поступит в фонд Ордена Золотой Звезды.

Ни в одной главке не было ни слова, которое имело бы отношение к заглавию, то есть к загробному миру. Шестнадцать текстов представляют собой пеструю смесь событий, никак не выстроенных тематически или хронологически: рядом с подобиями «пословиц» английского поэта Уильяма Блейка — обрывки гомеопатических и астрологических трактатов, чередующиеся с сочинениями некоего Перо Ваза и собственными творениями Пауло — вроде такого, например, озаглавленного «Частицы»:

Очень важно понять, что я рассеял части собственного тела по всему миру. В Риме я стриг ногти, в Голландии и Германии — волосы. Я видел, как моя кровь обагряла асфальт нью-йоркских улиц, а моя сперма часто падала на французскую почву в виноградниках возле Тура. Я испражнялся в реки трех континентов, поливал своей мочой деревья в Испании, мои плевки текли по Ла-Маншу и фьордам Осло. Однажды я оцарапал щеку и оставил несколько капель крови на решетке в Будапеште. И все эти крошечные частицы меня — моя плоть, которую я никогда больше не увижу — дают мне приятнейшее ощущение того, что я вездесущ. Во мне кое-что осталось от тех мест, по которым я ходил, от пейзажей, которые видел и которые тронули мою душу. Кроме того, эти частицы сослужат мне и другую службу, пригодятся практически: в следующем своем перевоплощении я не буду страдать от одиночества, ибо что-нибудь знакомое — волос, ноготь или засохший плевок — обязательно окажется рядом. Я оставил свое семя в разных концах земли, потому что не знаю, где мне суждено однажды воскреснуть.

В этой пестроте наибольшего внимания заслуживает вторая глава, названная «Истина об инквизиции». Пауло подчеркивает, что не сочинял этот текст, но был всего лишь медиумом и записывал то, что диктовал ему дух испанского монаха-доминиканца Томаса де Торквемады, который в конце XV века возглавлял инквизицию в Испании и снискал своей жестокостью зловещую славу. Словно желая снять с себя всякую ответственность за содержание этой главы, Пауло настойчиво повторяет: не только орфография и курсив, но даже «синтаксические ошибки» сохранены в неприкосновенности — то есть так; как передал их дух великого инквизитора. На восьми страницах превозносятся мучительства и пытки — необходимые орудия защиты веры.

<…> И потому в высшей степени справедливо карать смертью тех, кто, с упорством и рвением распространяя ересь, добивается того, чтобы Вера — драгоценнейшее достояние человечества — погибла навсегда!

<…> Всякий, у кого есть право приказывать, должен быть наделен также и правом карать. И власть, имеющая право предписывать законы, должна иметь также право действовать так, чтобы законы эти соблюдались.

<…> Моральные страдания могут оказаться недостаточны. Большинство людей неспособно их понять. Церковь должна обладать и обладает правом причинять физические муки.

С явным намерением придать своей психографии наукообразный вид, Пауло завершает текст любопытным наблюдением:

После этих слов всякая связь с тем, кто именовал себя «духом Торквемады», была утеряна. Сознавая, как важно для будущих научных исследований фиксировать условия, в которых осуществлялся контакт, отметим температуру на улице (29 °C), атмосферное давление (760 мм), погоду (пасмурно), точное время приема (21:15–22:07).

Впрочем, Пауло уже не впервые выказал интерес к истории Святейшей инквизиции: в сентябре 1971 года он обдумывал пьесу, посвященную этой теме, и в своих штудиях наткнулся на «Истину об инквизиции» — книгу некоего Энрике Элло, выпущенную в свет в 1936-м и переизданную в 1951 году. 90-страничное исследование представляет собой пространную апологию как целей, которые преследовали инквизиторы, так и методов, которыми они этих целей достигали. Кое-что из этой книги использовал в своей пьесе «Святое дознание» (1966) известный бразильский драматург Диас Гомес. В дневнике Пауло отзывается о творчестве Элло с иронией. Однако впоследствии, пережив арест и похищение, он воздерживается от критики и переписывает Элло простодушно и чистосердечно. Если сравнить фрагмент из «Архивов ада» с «Истиной об инквизиции», можно и впрямь утверждать о психографии — только диктовал Пауло дух не Томаса Торквемады, а Энрике Элло, ибо не менее 95 процентов текста просто-напросто позаимствованы у него.

Впрочем, ничто не идет в сравнение с удивительной информацией, представленной автором в самом начале «Истины об инквизиции»: Пауло утверждает, что «психография произошла вечером 28 мая 1974 года». Однако именно 28 мая 1974 года с 21:15 до 22:07 автор в надвинутом на голову мешке лежал на полу полицейского фургона, увозившего его во владения ДОИ-Коди. Трудно поверить, что надзиратели одной из самых жутких тюрем бразильской диктатуры позволили заключенному сочинить текст в 12 тысяч знаков, даже если это было похвальным словом пыткам и мучениям. Да и сам автор, похоже, сообразил, что «Архивы ада» не принадлежат к числу удач, и никогда не заботился о переизданиях. Потом, когда Пауло обретет мировую известность, этой книге будет уделено на его веб-сайте несколько скромных слов: «В 1982 году выпустил свою первую книгу „Архивы ада“, не получившую широкого резонанса».

Но через четверть века после этого полного провала «Архивы…» станут раритетом и предметом вожделения для библиофилов, и на аукционах в интернете пойдут по стартовой цене 220 долларов, словно давняя фантазия Пауло станет явью — пусть и несколько окольными путями.

Неуспех первой книги, выпущенной их с Кристиной издательством, не только не обескуражил его, но послужил прекрасным уроком, наглядно объяснив, что всякое дело требует профессионального подхода. Он решил поставить издательство на деловые рельсы, взял на себя коммерческое руководство и более того, в течение семи месяцев исправно учился на заочных курсах «менеджмента и финансового планирования». Объем знаний, которые необходимо было усвоить из целой стопки учебников, кажется, дал определенные плоды, ибо в 1984-м, спустя всего два года после начала, «Шоган» вышел на 34-е место в опубликованном специальным журналом «Лейа ливрос» («Читайте книги») рейтинге бразильских издательств. Соперничая с такими «китами», как «Сивилизасан Бразилейра», «Ажир», опередив FTD и даже «Рокко» (через несколько лет оно будет выпускать в Бразилии книги Пауло), «Шоган» участвовал во всех крупных ярмарках, выставках и биеннале, а каталог его насчитывал более семидесяти названий.

Известных авторов (не считая супругов-совладельцев) было лишь двое, причем известности оба добились не в литературе. Это была рок-певица Неузинья Бризола, дочь тогдашнего губернатора Рио, и «закадычный враг» Пауло — Рауль Сейшас. Впрочем, тиражи, выведшие «Шоган» в первые ряды, были — по крайней мере в ту пору — обеспечены не громкими именами знаменитостей. Напротив, деньги притекали от сотен и тысяч безвестных поэтов со всех концов Бразилии, которые, подобно хозяину издательства, много лет мечтали подержать в руках свои изданные стихи, честь по чести набранные, сверстанные и отпечатанные в типографии. В стране, где полчища молодых поэтов обивали пороги издательств, буквально умоляя издать их творения, «Шоган» осуществил идею, витавшую, что называется, в воздухе, но почему-то никому не приходившую в голову — организовал «Поэтический конкурс Раймундо Коррейи». Это было настоящее «Колумбово яйцо».

Кристина превратила «Шоган» в процветающее издательство. У стенда на книжном биеннале

Печатая краткие анонсы в газетах или раздавая их при входе в театры и кинотеатры, Пауло оповещал неизданных поэтов со всей Бразилии, что они приглашаются к участию в конкурсе, имя которому — как и улице на Копакабане, где проживали Пауло и Кристина — дал поэт-парнасец из штата Маранья, скончавшийся в начале XX века. Правила были элементарны — к конкурсу допускались «поэты, профессионалы и любители, пишущие по-португальски, ранее публиковавшиеся или нет, без каких бы то ни было возрастных ограничений». Каждый мог представить до трех стихотворений общим объемом в две машинописные страницы, напечатанные через два интервала, после чего состоящее из «критиков и специалистов высшего уровня» жюри (состав его никогда не становился достоянием гласности) отберет достойных и рекомендует их к изданию в «Шогане». Отобранные заключали с издательством договор, обязуясь уплатить 380 тысяч крузейро (около 165 долларов 2008 года) за десять экземпляров. Желавшие приобрести двадцать книг должны были уплатить вдвое больше — и т. д. К несказанному изумлению супругов, в глубине души считавших свою затею химерической, в конкурсе изъявили желание участвовать 1150 человек, из коих 115 были включены в сборник «Бразильские поэты». Риск для издательства был нулевым, ибо книга ушла бы в печать лишь после того, как авторы внесли бы деньги. И каждый из лауреатов, помимо авторских экземпляров, получал право на диплом издательства «Шоган», подписанный Кристиной, и следующее письмецо, сочиненное Пауло:

Дорогой Имярек!

Я уже получил и прочел Ваши стихи. Не стану распространяться о достоинствах материала — он высочайшего качества и Вы сами это знаете — но хочу высказать свое одобрение тому, что Вы не позволили своим стихам остаться в ящике. В современном мире в тот своеобразный исторический момент, который мы переживаем, требуется немалая отвага для того, чтобы сделать свои мысли всеобщим достоянием.

Еще раз от души поздравляю.

Диплом, который получили лауреаты

Постепенно затея, которая, на первый взгляд, предназначалась для узкого круга друзей, стала превращать успешный бизнес-проект. Когда чета Коэльо оправила на почту последнюю пачку книг, в кассе издательства оказалась сумма, эквивалентная 4 тысячам долларов 2008 года. Успех идеи, казавшейся та банальной, побудил Пауло и Кристину придать проекту промышленные масштабы, и прибыль возросла впятеро. После «Бразильских поэтов» были анонсированы новые конкурсы, победители которых будут напечатаны в четырех новых антологиях — «Бразильские поэты сегодня», «Новая бразильская поэзия», «Новая бразильская литература» и «Поэтическая антология бразильских город», чтобы поощрить тех, кто не стяжал лавров на первом и заставить их открыть ящики своих столов, Кристина отправила каждому из неудачников любезное письмо, извещая, что число удостоенных права на публикацию повышается со 116 до 250 человек.

Рио-де-Жанейро, 29 августа 1982 года

Дорогой поэт!

Значительная часть работ, представленных на Конкурс Раймундо Коррейи, зарекомендовала себя как произведения высокого уровня. В связи с этим мы, хоть и вынуждены ограничить число премий, решили отыскать выход из положения для тех, кто не был избран жюри или не отвечал требованиям, предъявляемым правилами Конкурса, и чьи стихи, соответственно, не попали на страницы Антологии.

Еще до конца нынешнего года наше издательство планирует осуществить еще один поэтический проект, а именно — выпустить книгу «Бразильские поэты сегодня» — и мы были бы очень рады, если бы одно из Ваших произведений украсили ее страницы. Каждый из авторов заключит с издательством дополнительное соглашение и представит оговоренную сумму, полущив за нее десять экземпляров из первого тиража. Иными словами, Вам придется заплатить за антологию чуть больше того, что Вы платите за еженедельный журнал — а при этом Вы инвестируете в самого себя, увеличиваете область распространения своего творчества и — совершенно не исключено — открываете себе двери блистательной литературной карьеры.

«Шоган» в соответствии с дополнительным соглашением осуществит рассылку антологии самым значительным литературным критикам-колумнистам страны, а также направит информационный материал в редакции двухсот крупнейших газет и журналов. Часть тиража будет разослана в федеральные и муниципальные библиотеки, открыв таким образом доступ к Вашему творчеству тысячам читателей на протяжении многих лет.

Лорд Байрон, Лима Баррелю, Эдгар По и многие другие великие писатели были вынуждены сами оплачивать публикацию своих произведений Сейчас, благодаря системе распределения расходов, появилась возможность без особых затрат издать книгу, которую будут читать и обсуждать во всех уголках на-шей страны. Для того чтобы принять участие в антологии «Бразильские поэты сегодня», Вам необходимо лишь заполнить форму дополнительного соглашения, подписать его и направить в наш адрес вместе с оговоренной суммой.

Всегда буду рада ответить на любые Ваши вопросы.

Кристина Ойтисика.

Антологии «Шогана», постепенно обретавшие все большую популярность, стали чем-то вроде волшебной палочки, множившей во всех концах Бразилии ряды поэтов-романтиков, парнасцев и конкретистов. В те вечера, когда вручались почетные дипломы и прочие отличия, их вкупе с родственниками и друзьями оказывалось столько, что приходилось арендовать помещение цирка «Воадор» на Лапе — одну из самых крупных в Рио площадок: иные залы и арены не в силах были вместить толпу лауреатов и их гостей. Помимо этих торжеств, Кристина занималась устройством открытых поэтических вечеров, где поэты декламировали свои стихи при большом стечении публики, состоявшей, в основном, из зевак, которые, впрочем, внимали поэтическому слову с неподдельным интересом. Не все, разумеется, проходило гладко: случались и недоразумения, когда поэты не переводили деньги вовремя или протестовали против этого столь полезного начинания. Вот письмо, с которым его автор обратился в «Жорнал до Бразил»:

Я принимал участие в V Конкурсе поэзии имени Раймундо Коррейи и был удостоен за сочиненное мною стихотворение «Человек» премии в виде права на публикацию. И, чтобы осуществить таковую, мне было предложено внести в четыре приема 380 тысяч крузейро в качестве предоплаты десяти авторских экземпляров. Когда же я получил книги, испытал горчайшее разочарование, отбившее у меня охоту читать их, и осознал, что стал жертвой мошенничества.

Полиграфическое исполнение книг ужасающее — неряшливо набранный шрифт, скверного качества бумага. Их просто неприятно брать в руки. Издательская политика «Шогана» сводится к лозунгу: «Кто не платит, тот не печатается». Я лично знаю людей, которые остались, так сказать, за бортом, потому что не обладали необходимыми средствами, чтобы оплатить расходы. Всего было опубликовано 116 стихотворений. По моим расчетам «Шоган» заработал 44 миллиона крузейро, получая возможность распоряжаться нашими деньгами со дня перевода первой доли.

За свои деньги мы заслуживаем несравненно лучшего качества. Я утверждаю это с полной ответственностью, ибо являюсь по профессии полиграфистом. Такую книгу не то что подарить, но и продать будет стыдно даже злейшему врагу.

Руй Диас де Карвальо

Кристина ведет поэтический вечер на одной из площадей Рио-де-Жанейро

Через неделю газета опубликовала ответ издательства «Шоган» за подписью его директора Кристины Ойтисики, утверждавшей, что издательство печатает книги в тех же типографиях, которые оказывают полиграфические услуги таким гигантам книжного бизнеса, как «Рекорд» и «Нова фронтейра». Что же до обвинения в зарабатывании денег на культуре, то Кристина эти обвинения отмела, сообщив, что деньги идут на финансирование проектов, которыми никогда не заинтересуются крупные издательства — например, «Поэзия в тюрьме» (конкурс среди заключенных исправительных учреждений Рио-де-Жанейро).

Мы не выпрашиваем подачки у правительства на наши культурные инициативы. Мы независимы и гордимся этим, ибо все мы — и издатели, и поэты — доказываем своими каждодневными усилиями: молодые художники могут публиковаться и показывать свое творчество людям.

Жалобы Карвальо не были ни услышаны, ни поддержаны остальными авторами, публиковавшимися в «Шогане». Спустя много лет поэт Марселино Родригес будет с гордостью вспоминать в своем блоге, как впервые увидел свой «Вечный сонет» на страницах одной из антологий.

Моя первая литературная авантюра связана с издательством «Шоган», принадлежавшим Пауло Коэльо (ныне одному из знаменитейших наших писателей, пусть иные «академисты» и не признают его заслуг — оттого, быть может, что не понимают содержания его работ) и его жене Кристине Ойтисика, даровитой и весьма привлекательной художнице (я и поныне помню улыбку, которую она подарила мне, когда я был в их офисе).

Впрочем, дело было не только в поощрении юных авторов: проект оказался и в самом деле удачным. «Шоган», выпуская по четыре антологии в год, зарабатывал сумму, равную примерно 520 тысячам долларов (2008). С 1983-го по 1986-й, когда наблюдался настоящий бум антологий и поэтических конкурсов, прибыли, вероятно, оказались даже более высокими, особенно после того, как удвоилось число премированных. Напряженная деятельность заставила увеличить штат издательства, и среди новых сотрудников оказался некий аргентинец Рикардо, которого Пауло и Кристина подозревали в связях со спецслужбами его страны, но спросить об этом так и не отважились.

На пороге сорокалетия Пауло мог считать, что его жизнь наконец вошла в колею. Кристина оказалась идеальной женой, супружеский союз был прочен как никогда и креп с каждым днем, дела шли на всех парусах и при попутном ветре. Для полного счастья не хватало только осуществления давней и неотвязной мечты — сделаться всемирно известным писателем. Он по-прежнему получал «духовный инструктаж» от Жана, но это не отвлекало его от чтения эзотерической литературы, дискуссий на эту же тему или тех, что посвящены были другому его увлечению — вампирологии. Именно в этом своем качестве Пауло и был в 1985 году приглашен принять участие в публичных дебатах, происходивших в так называемом Риосентро, крупнейшем из городских залов.

На первой в Бразилии Эзотерической ярмарке ее инициатор, гуру Каанда Ананда, владелец магазина эзотерических товаров в Тижуке, пригласил Пауло открыть действо лекцией о вампиризме. Явившись туда в субботу, 19 октября, тот увидел, что его уже поджидает репортер Нелсон Лиано Жуниор, присланный воскресным приложением к газете «Жорнал до Бразил» взять у него интервью. Лиано в свои 24 года сотрудничал со всеми основными газетами Рио-де-Жанейро, подобно Пауло был не понаслышке знаком со всеми видами наркотиков, в 13 лет в своем родном городе Марилия (штат Сан-Пауло) получил и опыт мистического откровения. Если между эзотериками бывает любовь с первого взгляда, то именно это и произошло между Пауло и Лиано. Они так увлеклись разговором, что Каанде Ананде трижды пришлось напомнить лектору о том, что переполненный зал с нетерпением ожидает его выступления. Собеседники, обменявшись телефонами, братски обнялись на прощанье, после чего один взошел на кафедру, а другой отправился к стенду издательства «Эдитора Эко», чтобы выпить кофе с его владельцем и своим другом Эрнесто Эмануэлле Мандарино.

Владелец издательства «Эко» Эрнесто Эммануэлле Мандарино

«Эко», маленькое издательство, созданное в начале 1960-х годов, размещалось тогда за недавно открытым Самбодромом, в центре города. В интеллектуальных кругах оно было неизвестно, зато за двадцать лет существования привлекло внимание тех, кто интересовался магией, кандомблэ, умбандой (бразильские разновидности вуду) и прочим. В его пространном каталоге в то время (в конце 1985 года) значилось множество занятных как минимум занятных книг. За кофе Лиано рассказал Мандарино, что только что взял интервью у одного специалиста по вампирам:

— Его зовут Пауло Коэльо. Он получил в Англии диплом вампиролога. И сейчас в переполненном зале читает лекцию по этому предмету. Ты не находишь, что мог бы заказать ему книжку?

Мандарино воззрился на него в недоумении:

— Вампиролог?! Но вампиры хороши для кино! Будет ли продаваться такая книга? Ну, ладно, после лекции приводи его сюда, поговорим.

Но разговорами дело не кончилось. Уже через несколько минут после знакомства Мандарино выпалил:

— Если сочинишь книгу о вампирах, «Эко» ее издаст!

Пауло, глазом не моргнув, будто обо всем было договорено заранее, ответил:

— Возьмусь, если Нелсон Лиано пойдет в соавторы. Смастерим в четыре руки.

— Вы же только что познакомились! — удивился Мандарино.

— Да, но теперь мы друзья на всю жизнь! — расхохотался Пауло.

Ударили, как говорится, по рукам. Соавторы обязались представить издательству «Эко» оригинальное сочинение «Курс практического вампиризма» — книгу из пяти частей: первую и последнюю пишет Пауло, вторую и четвертую — Лиано, а третья будет создана их совместными усилиями. Супруги Коэльо, разумеется, еще помахали немного кулаками после драки, недоумевая, почему бы не выпустить будущую книгу в «Шогане», но Лиано охладил их пыл, убедив, что только книга с логотипом издательства «Эко» на переплете способна занять свою нишу на рынке, поскольку специализация «Шогана» — поэтические антологии. Когда пришло время подписывать издательский договор, Пауло, уверенный, что создает будущий бестселлер, потребовал изменить условия, на которых «Эко» обычно работало со своими авторами. Его тревожила инфляция, и он настоял, чтобы отчисления поступали не ежеквартально, как всем, а ежемесячно. Кроме того, хотя на долю Лиано приходилась половина книги плюс окончательная ее редактура, Пауло продиктовал секретарше Мандарино следующее добавление:

На переплете должно значиться имя одного Пауло Коэльо, а на фронтисписе, ниже заглавия, будет указано: «Подготовка текста Нелсона Лиано Жуниора».

Бела Лугози на обложке «Курса практического вампиризма»

Представая перед читателем в этой странной роли, вышеуказанный обязан был на хорошем португальском языке написать половину книги и всю целиком — отредактировать. И при этом, согласно последнему пункту, предложенному Пауло, иметь право только на 5 процентов роялти (то есть на 0,5 процента продажной цены за экземпляр «Курса…»), оставляя, таким образом, 95 процентов соавтору. Мандарино, словно предчувствуя, что эта курочка будет нести золотые яйца, безропотно принял невиданные прежде условия и, поскольку Лиано тоже не стал возражать, через неделю после первой встречи контракт был подписан. В оговоренный срок, однако, свою часть представил в издательство только Нелсон. Пауло, загруженный работой в «Шогане», не написал ни единой буквы. Время шло, соавтор и издатель торопили и требовали теперь уже ежедневно — но текст не появлялся. И вот, когда все сроки были безбожно пропущены, он наконец сдал свои главы в «Эко». В самую последнюю минуту, почувствовав, надо полагать, угрызения совести оттого, что так нехорошо поступил со своим соавтором, Пауло разрешил поместить его имя на обложку — но более мелким шрифтом, словно это был не равноправный соавтор, а помощник.

Подписывая контракты с Мандарино, Пауло выговаривал себе условия, которых не добивался от своих издателей ни один автор бестселлеров

Презентация и автограф-сессия «Курса практического вампиризма» проходили в фешенебельном отеле «Глория» — того самого, у фасада которого одиннадцать лет назад Пауло был похищен сотрудниками спецслужбы. Официанты разносили белое вино и канапе. Обложка, созданная по эскизу Кристины, демонстрировала готические буквы заглавия под известной фотографией Белы Лугози, американца венгерского происхождения, который в 1931 году сыграл графа Дракулу в знаменитой экранизации Теда Браунинга и вмиг обрел мировую славу. Тексты были сгруппированы тематически: от истоков и причин вампиризма до великих династий «пиявок в образе человеческом» — и распределялись по румынской, британской, германской, французской и испанской ветвям. Чтение становится особенно увлекательным в той главе, где перечисляются приметы, по которым можно узнать вампира: в обществе это возможно при наблюдении за чертами или особенностями поведения собеседника. Например, если судьба сведет с любителем недожаренного мяса, особенно если он к тому же чересчур любопытен и словоохотлив — следует остерегаться: ваш сотрапезник вполне может оказаться законным наследником румынского графа Влада. Во время полового сношения, наставлял «Курс…», читательнице не составит труда определить, не опасный ли кровопийца делит с ней ложе: вампир не двигает тазом при совокуплении, а температура его пениса на пару градусов ниже, чем у простых смертных. Учебное пособие по распознаванию вампиров скрывало, в себе еще больше тайн, чем могло показаться на первый взгляд: не вызывает сомнений, что ни один из приглашенных, фланировавших в холле отеля «Глория» с бокалом вина в руке и свежеподписанной книгой подмышкой, не знал, что хотя имя Пауло Коэльо и доминирует на обложке, ему не принадлежит ни единого слова на этих 144 страницах. И сам он благоразумно не станет распространяться о том, что, оказавшись в жесточайшем цейтноте и не имея решительно никакого желания, а равно и возможности исполнить обещанное — решил на условиях полной секретности нанять «литературного негра».

Выбор пал на весьма примечательную личность, Антонио Вальтер Сена Жуниора, уроженца штата Минас-Жерайс, в мире любителей эзотерики известного как Тониньо «Будда», имея, мало подходившее для человека, который весил не более 55 килограммов. Тониньо, получивший образование на инженерном факультете Федерального университета в городе Жуиз-де-Фора, где жил постоянно, познакомился с Пауло в 1981 году на дебатах о вампиризме в колледже Беннетта в Рио. Увлекаясь магией и оккультизмом, он с большим сочувствием следил за творчеством Пауло и Рауля Сейшаса и лелеял мечту о возрождении давешнего Альтернативного общества. Возможность увидеть на обложке свое имя рядом с именем Пауло Коэльо чрезвычайно польстила его самолюбию, и он согласился выполнить задание, взяв за это, как он сам потом будет рассказывать, столько, что «не хватило бы расплатиться за обед в забегаловке на Копакабане». Он и сочинил все пять глав, приходившихся на долю Пауло.

Тониньо Будда (в белой рубашке) сетует, что не нашел в книге своего имени

25 апреля 1986 года, в пятницу, Тониньо Будца, за не-сколько недель до того попавший в аварию, лежал у себя в Жуиз-де-Фора с ногой в гипсе; другая была забинтована. Заметка в «Жорнал до Бразил» о том, что в отеле «Глория» состоится презентация «Курса практического вампиризма» Пауло Коэльо, который будет подписывать книги, как нетрудно догадаться, произвела на Тониньо сильное впечатление. Он счел, что не пригласить его на торжество по случаю выхода их творения — по меньшей мере свинство, но, впрочем, утешался тем, что приглашение просто не было вовремя доставлено. Хотя передвигался он с трудом и еще на костылях, все же решил отправиться на презентацию книги, к которой имел непосредственное отношение. Добрался до автобуса, погрузился — и через два часа, уже в сумерках, въехал в Рио. Пересел на такси, пересек город и, опираясь на костыль, медленно одолел четыре беломраморные ступени у парадного входа в отель. И тут понял, что пришел первым: в холле, кроме сотрудников издательства, раскладывавших стопки книг, никого еще не было.

Тониньо воспользовался случаем приобрести «Курс…» — ему не прислали не только приглашения, но и авторского экземпляра, — а затем уселся в кресло в глубине зала, приготовившись насладиться своим творением. Полюбовался переплетом, скользнул глазами по фронтиспису и шмуцтитулу… Но в книге, половина которой была написана им, нигде своего имени так и не увидел. Не может быть, думал он, наверное я проглядел, пропустил… Тем временем появились первые гости, и к столику, где автор должен был подписывать книги, выстроилась очередь. Тониньо вновь медленно пролистал книгу страница за страницей и убедился, что ошибки быть не может: его имя в ней не значится. Он уже собирался выйти, взять такси и вернуться на автовокзал, когда в зал в сопровождении Кристины, Лиано и Мандарино вошел сияющий Пауло. В этот миг Тониньо решил, как говорят в его родном Минас-Жерайсе, по крайней мере, «оправдать поездку» и, воздев к небу костлявый указательный палец, возопил:

— Пауло, паскуда! Ты не упомянул мое имя в книге!! А я ведь только об этом тебя просил! Только об этом! Тварь ты последняя!

Пауло сделал вид, будто не понимает, о чем речь, взял в руки экземпляр, перелистал и со вздохом сожаления признался:

— Да, Тониньо… Пропустили тебя… Но я обещаю: мы закажем наклеечку с твоим именем и вклеим в первый тираж. Когда будет допечатка — поправим. А сейчас — не сомневайся! — вклеим в каждый экземпляр. Ты уж меня извини.

Тониньо Будда, как ни был обескуражен, посовестился портить торжество другу и счел за благо закруглить разговор:

— Пауло, не надо считать меня идиотом. И чушь нести насчет вклеек! Иди, презентуй, вон сколько людей ждет от тебя автографа. А я пойду отсюда.

Он проглотил обиду во имя великой цели — привлечь Пауло к делу возрождения Альтернативного общества. И стратегию для этого избрал незамысловатую: на всех манифестациях, на всех празднествах и торжественных церемониях провозглашать свои лозунги, привлекать внимание прессы и телевидения, склонять общественное мнение на свою сторону. Несколько месяцев назад он из своего Жуиз-де-Фора прислал Пауло простр