Субъективно-социологическая критика. Ее особенности.

Такова критика младшего современника и в определенном смысле наследника русских демократов-шестидесятников Ник.Конст.Михайловского (1842-1904). Основной предпосылкой критики М. явилось "народничество". Показательно, что многие из литературно-критических статей М. представляли собой, наряду с политическими тирадами, лирическими воспоминаниями и т.п., своеобразные фрагменты журнально-публицистических обзоров критика. Внутреннее единство литературно-критической позиции М. определено его социологией. М. социолог поскольку связывает идеологическое явление с психологией, интересами и устремлениями той или иной социальной группы, сословия, класса, а также ищет общественные закономерности развития человечества. Верховным мерилом всех общественных ценностей М. считал личность, индивидуальность, при этом личность не конкретно-историческую, а абстрактную. Другими важнейшими социологическими категориями М. были понятия о "типах и степенях развития", чести и совести, "бессовестной силе" и "бесчестной слабости". С их помощью критик оценивает собственно человеческие потенциал и возможности того или иного сословия. Задача литературы, публицистики, критики состояла, по М, прежде всего в пробуждении совести среди привилегированных сословий и разоблачении "бессовестной силы", угнетающей народ, а также в воспитании в массах трудящихся чувства чести и преодоления ими "бесчестной слабости", усугубляющей народное закабаление. Указанное выше понимание задач литературы и критики предопределило восприятие М. современных ему русских писателей. Ближе всех ему оказался Салтыков-Щедрин, дальше всех - фактически не принятый Достоевский. В рамки категорий "бессовестной силы", "бесчестной слабости", "кающегося дворянина", впрочем, не укладывался и Тургенев, о котором пишет в циклах "Из литературных и журнальных заметок 1874 года" и др. Этим обстоятельством, видимо, и продиктован общий взгляд М. на Тургенева как художника по преимуществу "общечеловеческого", идеалы которого не отличались ясностью и конкретностью. В отличие от Тургенева Л.Толстой был воспринят М. как писатель, в ряде мотивов созвучный представлениям критика и о русском обществе и о задачах передового современника, в частности художника. Отношение М. к Достоевскому сконцентрировано в том определении этого художника, которое критик вынес в заглавие своей статьи - "жестокий талант". Отличительной чертой автора "Преступления и наказания" М. считает "страстное возвеличение страдания", к чему писателя "влекли три причины: уважение к существующему общему порядку, жажда личной проповеди и жестокость таланта. Достоевский, как и Л.Толстой, стал решающим испытанием возможностей социологической критики М., априорность которой смыкалась по логике крайностей с вульгаризацией - в особенности когда речь заходила о художниках, идеологически чуждых критику. Хваля Гаршина за "память о человеческом достоинстве", критик одновременно сетует на ту безнадежную перспективу, которая окрашивает рассказы и повести писателя. В Глебе Успенском М. видит идеологически близкого и родственного себе человека. Наиболее близким из современных ему русских художников был для М. Салтыков-Щедрин, о котором критик, надо отметить, высказал и наибольшее число плодотворных суждений. Автору "Господ Головлевых" М. посвятил огромную работу "Щедрин", в которой рассмотрел отношение писателя к литературе и к народу, к господствующим классам и его взгляд на будущее, а также обстоятельно остановился на своеобразии Щедрина-художника. Современник Чехова и молодого М.Горького, М. писал и о них. В 90-е гг. М., сохранивший верность общественным представлениям и идеалам народничества, как критик выступает редко, сосредоточившись на ожесточенной полемике с русскими марксистами.

32. Н.Г. Чернышевский о типе «лишнего человека» в русской литературе («Русский человек на rende-vous»).Наиболее активным и популярным литературным направлением 1860-х годов, задававшим тон всей общественно-литературной жизни эпохи, была «реальная» критика радикально-демократической ориен­тации. Ее главными печатными органами стали журналы «Современ­ник» и «Русское слово». В 1854 г. в «Современнике» дебютирует Николай Гаврилович Чернышевский (1826—1889), который после первых же выступле­ний привлек к себе внимание прямотой и смелостью суждений. Он требует от писателей правдивого и осмысленного изображения реалий окружающей действительности, раскрывающего современные социальные конфликты и демонстрирующего тяготы жизни угнетенных сословий. Стремлением продемонстрироватьизменение общественных по­требностей можно объяснить и суровое отношение Чернышевского к умеренно-либеральной идеологии, зародившейся в 1840-е годи: журналист считал, что трезвого и критического понимания действительности на современном этапе недостаточно, необходимо предпринимать конкретные действия, направленные на улучшение условий общественной жизни. Эти взгляды нашли выражение в знаменитой статье «Русский человек на rendezvous (1858), которая примечательна и с точки зрения критической методологии Чернышевского. Не­большая повесть Тургенева «Ася» стала поводом для масштабных публицистических обобщений критика, которые не имели целью раскрыть авторский замысел. Впервые опубликованная в журнале "Атеней", 1858, No 18. статья написана как отклик на тургеневскую повесть "Ася", которая была напечатана в "Современнике" в том же году. Рассматривая главного персонажа повести точно под сильным микроскопом, критик обнаруживает в нем общность с другими литературными героями русской литературы, с так называемыми "лишними людьми". Россия в канун отмены крепостного права бурлила. Требовались действенные решения. А "лишние люди", унаследовав от своих предшественников 30--40-х годов склонность бесконечно анализировать свои внутренние переживания, оказались неспособными перейти от слов к делу, оставались "все в той же позиции". Этим объясняется резкость тона и язвительность выступления Чернышевского против традиционной идеализации мнимых "героев". И в этом историческое значение его размышлений о "нашем Ромео", герое повести "Ася", который "не привык понимать ничего великого и живого, потому что слишком мелка и бездушна была его жизнь, мелки и бездушны были все отношения и дела, к которым он привык... он робеет, он бессильно отступает от всего, на что нужна широкая решимость и благородный риск...". Между тем ведь этот "недогадливый" человек умен, он много испытал в жизни, богат запасом наблюдений над самим собою и другими. Критик-публицист в статье "Русский человек на rendez-vous" обращается к дворянской либеральной интеллигенции с серьезным предупреждением: кто не посчитается с требованиями крестьянства, не пойдет навстречу революционной демократии, отстаивающей жизненные права трудового народа, тот в конечном счете будет сметен ходом истории.