| Сам по себе фантастический элемент — лишь эмбрион фантастики, не получивший пока сюжетного развития. Это — заявка на нечто необыкновенное, невероятное, а иногда и несуществующее. Например, упоминание в тексте художественного произведения о талисмане, сне или «нечистой силе» — лишь названная возможность появления фантастического, которая в сюжете произведения может не играть никакой роли и просто далее не упоминаться (мать, отправляя сына на войну, дает ему ладанку-талисман). Однако фантастический элемент может и не заглохнуть, а, напротив, сыграть решающую роль в сюжете (талисман «спас» сына от вражеской пули). В этом случае мы будем иметь дело с фантастическим мотивом, являющимся простейшей составной частью сюжета. Фантастический мотив может сопутствовать как романтическому, так и реалистическому произведению (сон Светланы в балладе Жуковского «Светлана» и сон Татьяны в романе Пушкина «Евгений Онегин»). Однако он редко выступает в произведении в единственном числе. Чаще мы встречаемся с двумя или даже с целым рядом фантастических мотивов, образующих в свою очередь, фантастическую сюжетную линию (в «Ночи перед Рождеством» мотив «черта» связан с мотивом «чудесного полета», которые объединяются в единую сюжетную линию). |
| Пушкинская фантастика чрезвычайно многолика и разнообразна. Поэтому постараемся для начала выделить хотя бы некоторые ее типы, близкие по функции произведениям других авторов эпохи 20-х—40-х годов XIX века, разрабатывавших фантастическую тематику. Прежде всего в творчестве Пушкина обращает на себя внимание фантастика сказочно-фольклорная. В таких произведениях, как «Сказки», «Русалка», «Руслан и Людмила». Особенно большую роль сказочная фантастика играет в поэме «Руслан и Людмила», где мы встречаем целый ряд фантастических мотивов (чудесное похищение, карла-Черномор, волшебные сады, живая голова, сказочный меч, кольцо-талисман и т. п.), причем мотивы эти образуют несколько переплетающихся фантастических сюжетных линий (линия фантастических странствий Руслана и волшебные приключения Людмилы в чертогах Черномора, история злоключений головы и посещение таинственного замка Ратмиром). | Легенда о командоре в Дон-Жуане, давшая столь богатую пищу фантазии писателей и поэтов разных стран 19 , интересует нас опять-таки в связи с ролью фантастики у Пушкина. В маленькой трагедии «Каменный гость» вмешательство в сюжет фантастического мотива ожившей статуи дано крайне скупо. Появление командора важно Пушкину не как вмешательство потусторонних сил (подобная мистическая трактовка сюжета нехарактерна для поэта), но как торжество справедливости, необходимость утвердить правоту морали любыми средствами. | И Дон Жуан, и гробовщик Прохоров совершают один и тот же поступок: зовут к себе на ужин мертвецов. Дерзкий Дон Жуан погибает, а в случае с Прохоровым конфликт разрешается комически, так как на его, сделанное спьяну, приглашение мертвецы приходят лишь во сне, и, проснувшись, герой преспокойно садится пить чай. Фантастический случай похож на анекдот, происшедший с ремесленником. | Настоящий фантастический образ в повести - призрак Акакия Акакиевича. Призрак ведет себя как самый обыкновенный реальный разбойник, который ночью грабит людей, стаскивая с них шинели. Герой Гоголя хоть и после смерти, но мстит своим обидчикам. | Эта зримость, реалистичность в изображении фантастики, несомненно, повлияла позже на творчество Ф. М. Достоевского, особенно ярко выразившись в главе «Черт. Кошмар Ивана Федоровича» в романе «Братья Карамазовы». | Произведение создавалось как роман о дьяволе. Переплетение фантастики и реальности воплощается в образе Воланда. Этот персонаж реален, однако в то же время ему подвластно пространство и время, он воплощает в себе черты духов зла. Воланд карающей силой проносится над Москвой. Его жертвами становятся глумливые и непорядочные люди. |
