А.Н.Радищев. Философские и эстетические взгляды. «Путешествие из Петербурга в Москву» - энциклопедия русской жизни.

Наиболее крупным среди русских философов конца XVII в. был Александр Николаевич Радищев (1749 — 1802). Он вошел в историю русской просветительской философской мысли, как смелый и решительный противник самодержавия и крепостничества Эстетический идеал Радищева — естественная красота, не испорченная модой, ибо “все украшения уродуют тело вместо усугубления его красоты”. Прекрасное в человеке он рассматривал как единство нравственного и эстетического. Идеалы просвещенной монархии не были для Радищева реальным средством изменения положения крепостных. И все же, будучи ограниченным господствующими представлениями и условиями, осознавая, что в России в тот период не было революционных сил, способных изменить общество, отменить крепостное право, ему оставалось лишь уповать на постепенное освобождение крестьян с помощью реформ сверху.

Революционные идеи Радищева наиболее полно выражены в «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790). Образно характеризуя русское самодержавие, Радищев поставил эпиграфом к своему произведению стих из поэмы В.К. Тредиаковского «Телемахида»: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Эпитеты к слову чудище означают: обло – круглое, жирное; озорно – творящее безобразие, беззакония; стозевно – имеющие сто глоток, жадное, ненасытное; лаяй – лающее, ругающееся. В предисловии автор указывает причину, побудившую его писать: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвлена стала».

Книга Радищева написана в форме путевых заметок, а главы ее поименованы названия тех почтовых станций, на которых останавливался герой-путешественник. Это дало автору возможность широко охватить русскую действительность конца XVIIIвека. Перед читателем предстают люди всех слоев общества: поместные и служилые дворяне, чиновники-разночинцы, дворовые слуги, крепостные крестьяне. Форма путевого дневника позволяла Радищеву глубоко раскрыть мысли, чувства, переживания путешественника, передать его впечатления от увиденного.

Екатерина II утверждала, что «лучшей судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет во вселенной». Эту насквозь лживую мысль развенчал в своей книге Радищев. Крестьяне, справедливо утверждает он, отданы в кабалу помещикам.

В главе «Любани» рассказано о встрече путешественника с крепостным крестьянином, который вынужден все шесть дней недели работать на барщине. Чтобы обеспечить пропитание своей семье, он трудится и в праздники, и в лунные ночи. Крестьянин мечтает о том, чтобы с него брали оброк: «Правда, что иногда и добрые господа берут более трех рублей с души, но все лучше барщины». Варварская эксплуатация крестьян производит на путешественника такое гнетущее впечатление, что, оставшись наедине с собой, он мысленно восклицает: «Страшись, помещик жестокосердный, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение».

В главе «Пешки» открывается поразительное зрелище крестьянской нищеты. Вместе с радищевским героем-путешественником читатель видит тесную, задымленную избу, жалкую крестьянскую одежду («посконная рубаха, обувь, данная природою, онучки с лаптями для выхода»). Пища крестьян – хлеб «из трех четвертей мякины и одной части несеяной муки»; сахар для них – «боярское кушанье».

Сила книги Радищева не только в обличении крепостного права. Важно и другое: писатель показывает, что русский крестьянин не стал рабом по натуре. Крестьяне умны, предприимчивы, они не утратили человеческого достоинства, способны к протесту против насилия и угнетения. В главе «Едрово» герой-путешественник взволнованно восклицает: «Нет, нет, но (крестьянин) ив, он жив будет, если того восхочет!» Эта мысль очень существенна. В ней утверждается нравственная стойкость русского народа и его святое право на восстание против угнетателей.

Радищеву были хорошо известны грозные события Крестьянской войны 1773-1775 годов. Об этих событиях он с беспощадной прямотой напоминает дворянству, угрожая ему новым Пугачевым: угнетенные «ждут случая и часа. Колокол ударяет… Мы узрим окрест нас меч и отраву. Смерть и пожигание нам будут посул за нашу суровость и бесчеловечие» (глава «Хотилов»).

Особое место в «Путешествии…» занимает глава «Спасская полесть», посвященная обличению «чудища стозевна» - самодержавной власти. Основная часть «Спасской полести» построена как развернутая аллегория (иносказание). Путешественнику приснилось, что он царь, окруженный раболепными придворными. Царедворцы подобострастно ловят каждое его слово, каждый взгляд. Все безудержно восхваляют монарха за то, что он «усмирил внешних и внутренних врагов, расширил пределы отечества», восхищаются милосердием самодержца, его справедливостью. Но вот появляется скромно одетая женщина, Прямовзора, которая называет себя Истиной, и снимает пелену с глаз царя. Что же видит он? Оказывается, одеяния его, «столь блестящие… замараны кровию и омочены слезами»; на перстах у него «остатки мозга человеческого», ноги стоят в тине. Во взорах окружающих – «хищность, зависть, коварство и ненависть». Военачальники и министры утопают «в роскоши и веселии», вместо того чтобы исполнять свой долг. Речь в этой аллегории идет о неправой власти тирана, в частности екатерининском царствовании, внешне блистательном, а по сути своей несущем народу неисчислимые бедствия.

В «Путешествии…» Радищев показывает, что самодержавие и власть помещиков над крестьянами могут быть уничтожены только насильственным путем. В главу «Тверь» писатель включил свою оду «Вольность». В ней дана впечатляющая картина народного восстания.

Восставшие, захватив власть, вершат строгий суд над царем-преступником, забывшим о своем долге перед народом. Суровый приговор грозных мстителей гласит: «Умри! Умри же ты сто крат!»

Оду «Вольность» Екатерина II признала «совершенно явно и ясно бунтовской, где царям грозится плахою…»

Радищев поставил свое дарование на службу народу. Писатель сделал именно народ центральным героем «Путешествия из Петербурга в Москву» - самой яркой своей книги.

Народ в изображении Радищева – не безликая масса. Каждое действующее лицо «Путешествия…» наделено своими отличительными чертами. Вдумчивый читатель запомнит и неутомимого крестьянина-пахаря («Любани»), и скромную, но гордую девушку Анюту («Едровово»), и крепостного интеллигента, предпочитающего двадцатипятилетнюю солдатскую службу унизительному существованию дворового слуги («Городня»), и многих других героев-крестьян.

Писатель-революционер в созданных им художественных образах раскрыл зависимость взглядов и поступков человека от социальных условий. На страницах «Путешествия…» мы встречаем не только сильных духом крестьян-тружеников, но и крестьян-холопов, развращенных крепостным правом. И дворянская среда, по мысли писателя, порождает не одних лишь «пиявиц ненасытных», но и критически мыслящих, гуманных людей, способных подняться над интересами своего класса и идейно порвать с ним.

Осуждение развращенных нравов самодержавно-крепостнической России неразрывно связано у Радищева с поисками правды и красоты. Высокую красоту писатель находил в трудовой деятельности народа, в нравственном облике труженика, создателя материальных и культурных ценностей.

В «Путешествии» уделяется значительное внимание «волнениям сердца». Эта особенность нашла отражение и в языке книги, во внутренних монологах путешественника, в риторических вопросах, обращениях и восклицаниях.

В книге Радищева еще немало славянизмов: окрест (вокруг), мраз (мороз), вещаю (говорю), ведаешь (знаешь) и т.п. Пользуясь примерами ораторского красноречия, характерными для его времени, Радищев вводил в текст славянизмы именно там, где хотел достигнуть возвышенного, торжественного звучания художественного слова. И все же в «Путешествии» преобладает живой русский язык, на котором говорило большинство современников писателя.