Проверка фактического материала

Традиционное суждение по поводу обязанностей редактора состоит в том, что он должен устранить фактические ошибки, однако эта очевидная и элементарная, на первый взгляд, задача часто вынуждает его провести самостоятельное исследование, которое заставляет мысленно повторить весь путь автора в его работе над фактом. Ответственность редактора за точность и достоверность публикуемого фактического материала не вызывает сомнений. Редакционная практика даёт нам много примеров того, как остро реагирует читатель на любую фактическую неточность.

Известно, например, как ревниво относятся люди к рассказу о своей профессии, и если журналист проявит здесь малейшую неосведомлённость, это воспринимается как неуважение к ней.

Когда автор очерка о геологах написал: «У меня дома лежит маленький тяжёлый кусок породы – касситерит», он никак не предполагал, какой отклик вызовет эта фраза. Оказалось, что касситерит не порода, а минерал, само название его пишется не так, и геологи уверены, что это известно (или должно быть известно) даже школьникам. Небрежностей и неточностей в очерке много. Очеркист предлагает «отбирать шурфы», «шлифовать участки», хотя шурфы – это горные выработки, а что значит шлифовать участки – не знает никто. И вот результат. «Я со всей решительностью протестую против вопиющей неграмотности, больно режущей глаза, всех тех мест, где автор касается наших профессиональных геологических вопросов», – писал в газету её читатель-геолог.

Для редактора не существует неточностей больших и малых, ошибок значительных и незначительных. Все неточности и ошибки надо вовремя заметить и устранить. И пусть иногда ошибка кажется совсем безобидной, не угрожает смыслу, но читатель всегда проверит нас. Малейшая небрежность в передаче факта создаст психологическую предпосылку для сомнения в истинности суждений автора. Даже опытный и творчески работающий редактор не может сравняться по эрудиции с автором – специалистом в своей области. Тем большее значение для редактора приобретает методика профессиональной работы с фактическим материалом: умение быстро и точно найти нужную справку, проверить правильность данных, знание широкого круга справочных пособий, навык ориентироваться в них, владение приёмами анализа текста.

Пособия по методике редактирования рекомендуют три вида проверки фактического материала: внутреннюю проверку, сличение с авторитетным источником, официальное подтверждение.

Методика внутренней проверки основывается на соотнесении фактического материала в пределах редактируемого текста и его конкретизации. Для выбора авторитетного источника существуют специальные правила. Так, при работе с опубликованными данными фактический материал проверяют только по изданиям, из которых он заимствован. Источников косвенных следует избегать. При необходимости обратиться к справочным пособиям предпочитают издание, последнее по времени. Энциклопедии представляют систематизированную информацию по всем отраслям знания. Отраслевые пособия – отраслевые энциклопедии, справочники по специальностям, справочно-информационные издания, официальные материалы – содержат сведения по одной отрасли знания и практической деятельности.

В том случае, когда ни сличение с авторитетным источником, ни внутренняя проверка не дают возможности убедиться в достоверности и точности фактического материала, прибегают к консультации авторитетных специальных учреждений. Их официальное подтверждение – достаточное основание для публикации оригинального фактического материала.

Мнение квалифицированного специалиста всегда ценно для редактора, им следует заручиться своевременно. Этой рекомендацией явно пренебрегла газета, рассказывая своим читателям об исследованиях, которые велись в научно-исследовательском институте гидротехники:

...Поперёк искусственной реки стояла ... двухметровая плотина. Серая, ничем особенным не примечательная, разве что не прямая, как обычно, а полукруглая. Словно перегородили Енисей половинкой бетонного кольца.

Сделали её сначала обыкновенной, прямой. Низкую воду она выдержала, устояла и в половодье, а в большое наводнение чуть было не рухнула.

...И тут у кого-то родилась мысль: а что если площадь плотины увеличить? Когда равная масса воды давит на разные по величине площади, то давление будет меньше там, где больше площадь. Значит, плотина сразу станет мощнее. Поток воды, ударившись в её широкую грудь, рассеется и как бы ослабнет.

Да, но как же увеличить площадь? Расширить реку?

Совсем нет. Всем известно, что кривая линия больше прямой. Поэтому и плотину нужно делать по кривой, полукруглую.

...Вот, оказывается, почему плотина Саянской ГЭС похожа на половинку бетонного кольца. Чтобы крепче была.

Приведём мнение специалиста по поводу публикации:

Действительно, любой школьник знает, что гидростатическое давление (т. е. давление воды) прямо пропорционально площади, на которую вода давит, а не наоборот, как это получается у автора статьи... Путаница произошла потому, что он, по-видимому, не понял или точнее, перепутал площади, о которых ему рассказывали в институте. Когда равная масса воды давит на плотину, удельное давление на площадь основания плотины будет меньше в том случае, когда площадь основания будет больше. И если бы автор в свою фразу: «Значит, плотина с увеличенной площадью сразу станет мощнее» перед словом «сразу» добавил слово «основания», то всё стало бы на свои места. Следующая фраза: «...поток воды, ударившись в её широкую грудь, рассеется и как бы ослабнет», свидетельствует о том, что автор «широкую грудь» перепутал с «широкой подошвой». Подобные анекдоты всегда бывают, когда журналист пишет статью на технические темы, а потом перед сдачей в редакцию не показывает её инженеру, с которым беседовал.

Разбор практики

Методика работы редактора над текстом не безразлична к тому, что представляет собой фактический материал: имена и фамилии людей, географические наименования, факты истории, реалии действительности, цитаты, цифры, даты.

Оценка элементов номинации. Причиной ошибок номинации может послужить недостаточная осведомлённость автора, неадекватность действительности его представлений, бедность языка, техническая неточность воспроизведения текста. Требование точности номинации в первую очередь определяет работу редактора над именами собственными, терминами и в широком смысле охватывает оценку точности словоупотребления в целом.

Журналист не властен переделывать или придумывать имена собственные. «...Единственная колония этих редкостных птиц расположена на Алакольских островах...», – сообщает заметка. Каза­лось бы, всё сказано точно. Но профессиональное внимание редактора должно было выделить географическое наименование. Оказалось, что введя в текст название Алакольские острова и написав его с прописной буквы, автор заметки совершил некое «географическое открытие». Озеро Алаколь действительно существует. В этом легко убедиться, посмотрев на карту Казахстана. Есть на озере и острова, но они невелики и названия их не зафиксированы как официальные. Алакольских островов на карте вы не найдёте.

Когда газета предпослала заметке заголовок «Бессмертная музыка над погостом», читатель вправе недоумевать, ведь «погост» – это сельское кладбище, а на фотографии изображены мостки над водой, деревянные дома на берегу и группа женщин. Только подпись к фотографии, завёрстанная после заметки: «На мостках старинного поселения Кижский погост выступает фольклорный ансамбль», позволяет понять смысл заголовка. В нём название поселения передано неверно: вместо Кижский погост написано просто погост. Так возникла фактическая ошибка, исказившая значение слова и нарушившая смысловые связи. Обратим внимание на то, что при оценке фактического материала существенны все представленные в тексте элементы смыслового ряда, включая материал иллюстративный.

Зачастую незначительная, на первый взгляд, неточность во внешнем оформлении фактического материала служит для редактора сигналом серьёзного содержательного неблагополучия публикации. Так, явно нарушено элементарное, казалось бы, требование соблюдать принцип единообразия, называя имена, отчества, фамилии людей, в заметке «Династия горнохимиков»:

Не случайно среди горнохимиков много трудовых династий. Горняцкая профессия увлекла трёх сыновей ветерана труда М. Пашкова – Владимира, Александра и Евгения. Двое последних – бригадиры на вскрышном экскаваторе. А старший сын награждён орденом Трудовой Славы третьей степени. На руднике работают и три дочери М. Пашкова. С коллективом верхнекамских горнохимиков тесно связана судьба другой трудовой семьи – Ашкановых. Биография старшего из них, Юрия Яковлевича, проста, как у многих здешних работников. Его брат Геннадий освоил шагающий экскаватор. Другой брат Николай возглавляет горный участок.

Почему Ашканова-старшего величают по имени и отчеству, а главу другой не менее славной трудовой династии, Пашкова, представляют, указав лишь один инициал? Заметим, что имена сыно­вей Пашкова названы. Вчитываемся в текст, и у нас возникают новые вопросы: кем работает старший сын Пашкова? В чём простота биографии старшего Ашканова? На эти вопросы заметка от­ветов не даёт. Фактический материал представлен небрежно и, видимо, плохо изучен автором.

Стремление к точности при передаче фактов в информационных материалах находит своё выражение в «обезличенности» изложения, ограниченной оценочности. Это служит цели – сде­лать для читателя более рельефным сам факт – суть новости, которую публикация несёт. Однако границы факта при этом должны быть чётко очерчены. Додумывание, предположения, варианты понимания должны быть исключены при литературной обработке такого текста. Например, автор пишет: «...70-метровая громада видится во всём своём индустриальном великолепии», не учитывая того, что глагол видеться означает «представляться воображению» и не годится для рассказа о реально существующих предметах. И далее: «Котёл современной электростанции – это 40 километров трубопроводов из сверхпрочной стали, свёрнутых причудливым образом в некий куб с «ребром» в 70 метров... Люди понимали, что тоже как бы помогают ликвидировать последствия чернобыльской аварии». Создаётся впечатление, что автор намеренно подчёркивает приблизительность своих представлений, но попытки рассказать о чём-то «вообще» инфор­мационных задач решить не могут.

Стилю информации не свойственны и перифразы. Заменив перифразом «город, не имеющий выхода к Транссибу» название этого города, автор не сообщил, как это принято, в начале заметки, где происходит событие и читатель только из последней фразы узнаёт, что речь идёт о Николаевске-на-Амуре. В десятистрочной заметке «В музее ситца» говорилось, что «музей воспевает основную для текстильного края профессию». Что это за профессия –читатель должен был решить сам. Не проще ли было прямо профессию назвать? Перифраз лишь описательно представляет предмет, не обозначает его с той строгостью, которая задана особенностями стиля информационной заметки.

Требования точности словоупотребления ставят свои границы и при подборе синонимов. Когда перед нами выстраивается такой синонимический ряд: отбойный молоток – основной инструмент забойщиков – горняцкий штык, подбор синонимов вызывает сомнения. Вряд ли правомерно называть сейчас отбойный молоток основным инструментом забойщиков.

Особенно сложно выявление в тексте ошибок номинации, причина которых – ошибки ассоциативного мышления. Когда литературный критик в статье о романе Ч. Айтматова «Плаха» пишет: «Уже сброшенного с дерева Авдия распинают на дереве терновника», хотя в тексте романа говорится о саксауле – в пустыне, как известно, терновник не растёт, – его трудно заподозрить в заведомой небрежности или неосведомлённости. Можно лишь предположить, что образный ряд, порождённый библейскими образами, и в их числе образом «тернового венца», о которых он рассуждает в статье, оказался ведущим для его сознания. И как результат – досадная ошибка.

Факты истории. Прошлое и настоящее всегда взаимосвязаны, и дело публициста – сделать эту связь зримой для современников. Публикации, сообщающие факты истории, могут послужить примером того, как важна помощь редактора при оценке точности фактического материала, приёмов его разработки и включения в текст. Неумелое его использование разрушает конструкцию текста, препятствует точной передаче последовательности событий, перегружает текст сведениями, не делающими суждения автора более убедительными.

Покажем на примере, как идёт проверка редактором фактического материала. Заметка, предложенная редакции, была озаглавлена «Академики Тёплого Стана». Автору удалось установить, что биографии нескольких русских учёных, четверо из которых были, как он пишет, академиками, связаны с селом, носившим до 1945 г. название Тёплый Стан. Однако, дочитав материал до конца, легко убедиться, что академиков в нём упомянуто пять: А.Н. Крылов, A.M. Ляпунов, Б.М. Ляпунов, В.А. Стеклов, В.П. Филатов. Неверно указаны родственные отношения в семье Ляпуновых: композитор С.М. Ляпунов не был младшим братом академиков Ляпуновых, он – средний из трёх братьев. Даты их жизни, приведённые в тексте, говорят об этом. Все эти неточности выявило соотнесение фактического материала внутри текста.

Как бы ни доверял редактор автору, он должен проверить правильность всех фамилий, имён и отчеств по авторитетному источнику. И в этот раз проверка выявила ошибку: имя знаменитого педиатра Н.Ф. Филатова указана неверно: его звали Нил Фёдорович, а не Николай Фёдорович, как говорится в тексте.

Специальной оценки потребовали географические наименования. Уже заголовок материала неточен. Не исключено, что многие читатели свяжут название Тёплый Стан с одним из районов Москвы. Где же находится село, называвшееся Тёплый Стан? Из текста это трудно понять. Сначала в нём говорится о Нижегородской губернии, затем о юго-востоке области (какой – не ука­зано, по-видимому, Нижегородской), а еще ниже – о Курмышском уезде Симбирской губернии. Редактору предстоит уточнить это, обратившись к картам и справочным пособиям, содержащим сведения о границах губерний в дореволюционной России. Интересный по замыслу материал явно перегружен излишними сведениями. Не все они должны быть сообщены читателю, но, чтобы решить, от каких фактов целесообразно отказаться, редактор должен тщательно проанализировать текст.

Фактические неточности этого материала типичны. Обратим внимание, в частности, на то, что изменение географических наименований, новое их написание, возврат городам старых названий, новые границы республик должны быть учтены при литературной обработке текста.

Интерес к публикациям на темы истории в наши дни велик. Читатель же далеко не всегда обладает достаточными знаниями, чтобы критически их воспринять, и принимает всё сказанное на веру. Факты истории требуют к себе серьёзного отношения.

Когда газета дала материалу «Царицынские курганы» подзаголовок «Репортаж из 1879 года», это говорило о том, что автор нашёл интересный приём для рассказа о событиях. Он переносит читателя в Москву 1879 г., где Обществом любителей естествознания, антропологии и этнографии была организована антропологическая выставка. На выставку были приглашены учёные из других стран. О поездке в Царицыно, о том, как учёные участвовали в раскопках курганов, и рассказывает репортаж. Автор основывается на фактах, сообщённых в двадцатистрочной заметке газеты «Московские ведомости» от 6 августа 1879 г. и отчёте, опубликованном в «Известиях общества любителей естествознания» (т. 35, ч. 1, вып. 3), но простая перепечатка со страниц изданий более чем столетней давности невозможна сегодня в газете. От автора потребовалось по-новому осмыслить событие, оценить реалии, включённые в текст. Журналист, наш современник, имеет преимущества перед людьми, о которых в данном случае пишет: он обладает знанием того, что принёс человечеству значительный период истории, должен быть более образован и эрудирован. Этого, к сожалению, читатель не ощущает.

Путь от Москвы до Царицына репортёр описывает во всех подробностях. В отчёте «Известий общества любителей естествознания» об этом было сказано так: «Путь совершился чрезвычайно приятно и без затруднений, чего нельзя было вполне ожидать от шоссейной дороги». А вот что «видел» и как рассказал об этом пути современный автор:

Поскольку учёный кортеж попал в полное бездорожье (по случаю строительства новой дороги), то пришлось прибегнуть к помощи местных жителей. После долгих обсуждений, «через што и как ехати», коляска несколько раз меняла направление, пока не вернулась на то самое место, откуда начали свой тяжкий путь. Вторая попытка оказалась более удачной. И вскоре «потрясённые и утрясённые» путники очутились перед высокой горкой. «Вона там, – ткнул за гору кнутовищем кучер, – и будет енто самое Царицыно. Но лошадь туды не пойдёть». Передохнув и перекусив наскоро, пятьдесят знаменитых европейских учёных ринулись на штурм горы...

Домыслена и расшифрована, казалось бы, даже малозначащая фраза отчёта: «Хозяйка дома со своими сестрами в русских костюмах пригласила к завтраку, обильно и изящно сервированному на той же веранде»: «Дочери ... [хозяина. – К. Н.] водили вокруг иноземных гостей русский хоровод, разученный с помощью немца-балетмейстера, и очаровывали иностранцев исконно русскими костюмами, сшитыми по этому поводу у лучшего парижского портного», а на террасе «шипел самый настоящий тульский самовар и была лёгкая закуска с наилучшей паюсной икрой».

И, наконец, описание, которое создал автор на основании буквально нескольких слов отчёта. «Около двух часов происходила раскопка курганов, представлявшая самую живописную картину», – так говорилось в отчёте. А вот что мы читаем в газете: «Скинув шляпы, перчатки, сюртуки, не обращая внимания на грязь и сырость, они ринулись в раскопанные траншеи. Стоя на коленях и засучив рукава белоснежных манишек, они скребками отковыривали комки земли и переминали их пальцами». Вскоре «Литературная газета» под рубрикой «Почта буквоеда» напечатала ма­ленькую заметку, где фраза о рукавах белоснежных манишек послужила поводом для реплики: «С таким же успехом гости могли засучить и рукава жилеток...» Реплика – сигнал частного небла­гополучия: буквоед, как известно, на серьёзный анализ не претендует. Разумеется, автор имел право на известную реконструкцию исторических событий, на домысел, на беллетризацию изложения, чтобы заинтересовать читателя. Но, не ограниченные рамками историзма, домысел и беллетризация ведут к вымыслу и прямому искажению фактов истории. И хотя факты, о которых рассказано в газете, могут показаться не столь значительными, верхоглядство автора далеко не безобидно. Вряд ли деятельность одного из старейших русских научных обществ заслуживает столь уничтожающей оценки.

Наивными и вредными выглядят попытки автора достичь эффекта историзма, коверкая язык «под старину», «под народную речь» («Енто, видать, иноземные духтора, што на Тропологическую выставку понаехали, а теперя, вот, обратно отъезжають»).

Фраза из репортажа: «В старое время запрещалось работному люду Невской заставы показываться в центре столицы, дабы не осквернил он видом своим господ и благочестивых дам», может быть, кому-то и покажется выразительной. Сейчас так не говорят. Но говорили ли когда-нибудь? Проверим, правильно ли мы понимаем её, обратившись к словарю: Осквернить – значит «опозорить», «унизительным образом поступить с чем-либо», благочестивый означает «соблюдающий правила религии». Вдумаемся в смысл фразы: «...опозорить ... видом своим ... соблюдающих правила религии дам»? Автор, по всей вероятности, хотел сказать совсем иное.

Характерная для подобных материалов неудача постигла автора и тогда, когда он впал в другую крайность, пытаясь «осовременить» изложение, и взялся переводить на язык современных представлений факты прошлого. Он приставляет к иностранцам «гида»-переводчика, который тут же начинает что-то записывать в блокнот, хотя гостей сопровождали сами члены Антропологиче­ского комитета и необходимости в гиде не было. Автор именует гостей выставки «зарубежными учёными», не обратив внимания на то, что ни разу в тексте отчёта, которым он пользовался, слово «зарубежный» не встретилось (употребление его в то время было ограниченным).

Обращение к истории всегда было важнейшим инструментом воспитания гражданственности и патриотизма. Говорить о прошлом серьёзно, взвешенно, без ложного пафоса, опираясь на глу­бокое знание фактов, не упрощая их и не заигрывая с читателем, учат нас лучшие образцы отечественной публицистики. Напомнить об этом сегодня необходимо, наблюдая, как ведутся политические дискуссии, как безответственны подчас ораторы и публицисты в своих обращениях к фактам истории.

В журнале «Журналист» был приведён фрагмент стенограммы из телевизионного цикла «Момент истины»:

Невзоров. Езжайте в Казахстан. Когда вы поедете из Усть-Каменогорска на машине до, предположим, Семипалатинска, вы на секундочку закройте глаза и представьте себе, что здесь, вот по этим жарам, по этим пескам ... в раскисших кожах, в ржавых бронях шли люди Ермака. И ставили через каждые пять тысяч вёрст российское знамя.

Эксперты – психолог и журналист прокомментировали его так:

...даже слово красивое, слово романтическое должно соотноситься с исторической правдой, с фактами. Никогда Ермак не был и близко от земель, указанных Невзоровым. Никак не могли люди Ермака ставить «через каждые пять тысяч вёрст российское знамя» – для того, чтобы хоть раз водрузить его на Иртыше, надо было выступить не из Чусовских городков, а из Парижа. Не могло быть у Ермака и никакого «российского знамени»: он действовал не от имени Москвы, а как раз вопреки воле государевой, от имени «знатных купцов Строгановых». Строгановы же происходили из золотоордынских татар, а в нанятом ими отряде Ермака, кроме русских, были татары, литовцы, немцы, причём последние, будучи военнопленными, шли в роли «штрафбатовцев» – за участие в походе им обещали свободу. Так что патриотические мотивы строгановской экспансии не стоит преувеличивать. Всё это есть в «Истории» Карамзина и Соловьёва.1

Оценка ситуаций современной действительности. Основа журналистского выступления – это, прежде всего, факты действительности, события современности, разнообразие и характер которых предусмотреть заранее невозможно, а сверить часто не с чем. Да и всё ли надо проверять? Точнее, всё ли может проверить редактор? По всей вероятности, нет. Ведь если допустить, что сведения, не проверенные нами, не могут быть сообщены читателю, огромное количество материалов никогда не попало бы в печать, приток информации значительно бы сократился. И тем большая ответственность ложится на редактора: он должен определить, какую смысловую нагрузку несут факты.

Умение оценить, правильно осмыслить явления и события редактору необходимо в не меньшей мере, чем автору, но объектом редакторской оценки является не только сам факт действительности, но и то, как эта действительность автором изображена. Поэтому редакторский анализ фактического материала идёт всегда в двух направлениях. Определяя, насколько точен был автор, строя фактическую основу материала, редактор своим опытом, профессиональными знаниями, своим восприятием первого читателя проверяет автора. Рассматривая роль факта в общей структуре журналистского выступления как литературного произведения, редактор судит о способах разработки и подачи фактического материала, он оценивает приёмы и литературное мастерство автора. Оставляя за автором право сообщить свои наблюдения, редактор разделяет с ним ответственность за те выводы, которые предлагаются читателю. Новизна сообщения, быстрота редакции не снимают ни с автора, ни с редактора ответственность за серьёзность каждого сообщения. Оно должно соответствовать современному уровню знаний о предмете. Оперативность не может служить оправданием при появлении на страницах газеты сенсаций, способных ввести читателя в заблуждение.

Приведём несколько отрывков из газетного материала под заголовком «Лечит электроигла». Отметим сразу, что над этим заголовком как название рубрики стоит ещё один – «На грани фантастики».

Очерк начинается так:

Нетрудно было догадаться, что он алкоголик.

– Подождите немного, – проговорил врач и поднёс к его руке небольшой прибор. – Теперь можно.

Сидящий у стола человек слегка вздрогнул, опустил руку. Странная перемена произошла в нём: исчезли блуждающий взгляд, вялость осанки. Человека будто подменили, на его лице и в поведении пропали какие-либо приметы нетрезвости.

– Что же вы не пьете? – послышался голос врача.

– А зачем? Не хочу, много пить вредно...

Такой диалог может показаться необычным. И это действительно так, потому что необычен новый способ лечения различных заболеваний. Если попытаться подыскать сравнение, он отдалённо похож на акупунктуру (иглоукалывание).

Далее мы узнаём, что это безболезненный способ лечения, что клинические испытания проводились в нескольких медицинских учреждениях, что это аппарат недорогой, небольшой, чуть больше пачки сигарет. Электроиглоукалывание оказывает благотворное воздействие на пациентов с заболеваниями внутренних органов и всевозможными расстройствами, вызванными психическими и инфекционными недугами. А вот ещё один пример чудодейственного воздействия электроиглоукалывания:

Однажды во время испытаний к изобретателям привели человека с острым приступом радикулита. Сеанс длился недолго, проходил прямо в присутствии ходатаев. Вскоре пациент, которого привели в согнутом положении, разогнулся и стал размахивать ногами, закидывая их выше головы. Стало не по себе – уж не перелечили ли, хотя по всем законам не должно быть никаких рецидивов. Но всё оказалось намного проще — пациент был из балетной труппы.

Публикация вызвала много откликов. Читатели просили помочь приобрести аппарат, и через три недели редакция вынуждена была поместить заметку «Ещё раз об электроигле»:

Не исключено, что в самом недалеком будущем грани фантастики станут реальностью и действительно различные наркомании, в том числе, алкоголизм, будут излечиваться такими приёмами, как описывается в научно-фантастической форме в статье «Лечит электроигла».

Оказалось, что второй заголовок «На грани фантастики» следовало понимать буквально. Но ведь факты не придуманы. Изобретение сделано. Исследования ведутся. Медики работают. Можно ли об этом писать? Можно, но весь вопрос в том, как писать. Именно на стадии редакционной подготовки текста уточняются связи между отдельными фактами, проясняется для читателя объек­тивность их характера, отрабатывается тон выступления. Работа редактора над фактическим материалом не сводится к искоренению частных неудач и недочётов, это поиски надёжного и креп­кого фундамента журналистского материала.

Поверхностность суждений непростительна для журналиста, и редактору следует особенно внимательно отнестись к выигрышным, на первый взгляд, материалам. Последствия их публикации могут быть очень серьёзны. Напомним о трагедии, разыгравшейся в начале 80-х годов в Баку. Тогда многие стали содержать в домашних условиях животных, которых обычно можно увидеть только в зоопарках. Особенно прославилась семья бакинцев Берберовых, у которых в небольшой двухкомнатной квартире жили лев, пума, собака и две сиамские кошки. Газеты часто писали об этой семье, радио и телевидение рассказывали о них, не задумываясь об опасности, которой подвергали себя эти люди. У Берберовых нашлось много последователей. И только трагедия положила конец умильным публикациям: раздражённый чем-то лев ранил хозяйку и убил мальчика. «Мне хотелось бы заострить внимание на том, какую роль в этой истории и вообще в распространении моды заводить в квартирах самых неожиданных «жильцов» – от крокодилов до львов – сыграли наше телевидение, кино, некоторые писатели и журналисты, – писала знаменитая дрессировщица Ирина Бугримова. – Они шумно, эффектно и безответственно пропагандировали эксперимент Берберовых. В моих глазах бездумные популяризаторы «любви к животным» являют­ся косвенными виновниками происшедшей в Баку трагедии».2

В небрежно отредактированном материале факты нередко предстают перед читателем в искажённом виде, логические связи нарушены, выводы автора необоснованы.

Вправе ли журналист домысливать факты, писать о том, что могло бы произойти, но чего в действительности не было? В какой степени в своём стремлении найти в единичном отражение всеобщего журналист может реконструировать действительность? И если домысел возможен, каковы его границы?

На эти вопросы обычно отвечают так: если журналист говорит о конкретных ситуациях, называет имена и фамилии реальных людей, домысел недопустим, если в публикации представле­ны лишь обобщённые, «безадресные» суждения, – домысел ситуаций и эпизодов не противопоказан. Однако простота этого решения лишь кажущаяся. Образы героев журналистских произведений зачастую далеко не однозначны. И хотя факты бесспорны и точны, люди, картины жизни не просто «списаны с натуры». «Мы вправе привести в материале, скажем, диалог героев, которого, возможно, не было, или применить ещё более смелый приём – воспроизвести мысли действующего лица, которые никто не слышал и не мог «прочитать». Но и то и другое должно быть непременно оговорено автором и «вписываться» в характер изображаемого лица, в суть происходивших событий, т. е. опять-таки соответствовать жизненной правде, иметь психологи­ческое оправдание, и, что не менее важно, должно быть исполнено без натяжек и фальши»,3 – писала очеркистка В. Ткаченко, подчёркивая значение конструктивных решений при работе над фактическим материалом в тексте журналистского произведения.

Цифры в тексте. Цифра – символ иной, чем слово, знаковой системы. Как обозначению числа ей изначально присуща точность, обобщение, концентрированность информации. Этот сложный для редактирования материал требует особого внимания редактора. Начать следует с того, чтобы убедиться, легко ли прочитать текст вслух. Так, заголовок «1 100 000 000-й гражданин» наверняка представит трудности для многих читателей. Конструктивные возможности имён числительных, которыми в языке передаются значения количества, в некоторых случаях оказыва­ются ограниченными, и мы неизбежно сталкиваемся с трудностями словообразования. Многие порядковые числительные, числительные в составе сложных слов, сочетания числительного со словами, употребляющимися только в форме множественного числа, – далеко не полный перечень таких затруднений (22 сутки экспедиция провела в горах.., ...вчера в очередь записался 36 124 человек). Мы встречаем словообразование «71-летний старик», но никто не скажет: «однолетний ребёнок», «однолетний отпуск».

Издательская практика выработала специальные рекомендации для обозначения чисел в тексте.4 Числа от 1 до 9 включительно принято обозначать словом, когда они не имеют при себе единиц измерения и стоят в косвенном падеже. Это необходимо, чтобы избежать остановки при прочтении цифры, которая воспринимается первоначально всегда в форме именительного падежа. (Сравните: с четырьмя книгами – с 4 книгами; у пяти студентов – у 5 студентов). Словом обозначаются числа при стечении нескольких цифровых обозначений (семнадцать 19-летних военнослужащих оказались на больничных койках), но лучшим вариантом в этом случае будет изменение фразы, позволяющее избежать стечения количественных понятий. Словом обозначают количественное числительное, когда им начато предложение. В противном случае границы между предложениями стираются. Цифрой принято обозначать однозначные числа, когда они находятся в одном ряду с многозначными, а также когда они имеют при себе единицы измерения. Цифровая форма предпочтительна для многозначных чисел. Она более отчётлива и лучше воспринимается.

Выбор между цифровой и различными вариантами словесной формы для обозначения количества зачастую приобретает для редактора принципиальное значение. Перед ним может встать вопрос, что предпочесть: «25%», «одна четвёртая часть»; «четверть» или конкретное обозначение количества цифрой, например: «Общая протяжённость топливных артерий достигает в республике более шести тысяч километров. К концу нынешнего года она увеличится на четверть». Был ли прав редактор, когда обозначил количество существительным «четверть»? Очевидно, текст выиграл в выразительности, но проиграл в точности (сравните: «протяжённость ... увеличится на 1500 км»). Выбор между цифрой и словом каждый раз должен быть мотивирован.

Включение цифр в текст – одно из наиболее рациональных средств сообщения информации и действенное средство убеждения. Печатая сводки, экономические обозрения, материалы изучения общественного мнения, предоставляя слово экономистам, статистикам, социологам, политикам, специалистам промышленности и сельского хозяйства, журналист разговаривает с читателем язы­ком цифр.

Цифра всегда останавливает на себе внимание. Строго определённое её значение как знака математического предопределяет первое и главное требование редактора к этому виду фактическо­го материала. Цифра в тексте должна быть точна независимо от того, какую функцию – информации, аргумента или иллюстрации – она выполняет. Редактору важно знать основные критерии выбора необходимых и выразительных цифр, способы аналитической их обработки и специфические приёмы редакторской оценки и обработки статистического материала, полезно выработать навык соотнесения числовых значений, владеть методикой построения системных рядов, знать правила округления величин, уметь проверить вычисления.

Вот данные фотографии рабочего дня десяти комбайнов «СК-3», – пишет газета. – Из 140 часов, что комбайны находились в поле, они затратили на обмолот валков 57,5 часа и на разгрузку зерна – 7 часов. А потеряли более 61 часа или 42,7 процента времени: из них из-за поломок и технических неисправностей – 22,5 часа, из-за ожидания с полным бункером автомашин – 11 часов. Механизаторы, ознакомившись с результатами наблюдений, удивились: «А мы-то думали, что непрерывно трудились от зари до зари».

Проверим, точны ли эти данные, могут ли они называться фотографией. Итак, 140 часов комбайны были в поле. Работали они 57,5 часа и 7 часов, т. е. 64,5 часа, потеряли 61 час. 64,5 и 61 составляют в сумме 125,5. А в поле комбайны были, как сообщено, 140 часов. Что делали и где были комбайны в течение 15,5 часа – остаётся неясным. В тексте много цифр, но «фотография» не получилась.

Другая публикация сообщает:

Замыкает производственную цепочку газопромысла подсобное хозяйство. Капитально, из крепкого кирпича выложена свиноферма. Её построили совсем недавно. Два откормочника по тысяче голов в каждом приняты в эксплуатацию в конце прошлого года и ещё не полностью заселены: животных здесь пока около двух тысяч голов. К концу года поголовье возрастет до трёх тысяч.

В этом случае не требуется сложных подсчётов, чтобы спросить автора, где собираются содержать «лишних» свиней, ведь мест в откормочнике явно не хватит.

Когда газета поместила заметку о том, что группа японских исследователей пожертвовала на сооружение мемориала в районе падения Тунгусского метеорита сто тысяч иен, читатель вос­принял это как событие значительное, хотя в пересчёте на рубли по действовавшему в то время официальному курсу сумма была совсем невелика, немногим более 400 рублей. Проверить реаль­ное значение цифры всегда необходимо, чтобы избежать ложных эффектов.

Существен выбор единиц измерения. Числовые значения должны быть сопоставимы. Когда в одной и той же заметке упомина<