Режиссерский дневник 1905 г.

("ПРИВИДЕНИЯ")

Режиссерский дневник К. С. Станиславского фиксирует начало его работы над "Привидениями" Г. Ибсена (премьера в МХТ 31 марта 1905 г.).

Спектакль был поставлен Станиславским совместно с Вл. И. Немировичем-Данченко.

С 30 января по 12 февраля 1905 г. записи велись Станиславским систематически, в форме дневника репетиций. В литературном архиве Станиславского сохранилось еще несколько рукописных листков, относящихся к последующему периоду работы над "Привидениями" (два из них имеют даты -- 23 февраля и 4 марта 1905 г.), которые также включены в публикацию. Записи озаглавлены Станиславским: "Призраки" (первоначальный перевод заглавия пьесы); "На репетиции "Призраки"; "Привидения". При публикации данные заголовки опускаются.

Режиссерский дневник Станиславского публикуется впервые, по рукописи (No 1340/1--8), представляющей собою записи на отдельных листах, снабженных заголовками и датами (две последние записи, помещенные в конце публикации, не имеют датировок).

¹ Колупаев Николай Антонович -- художник, помощник декоратора, в МХТ с 1899 по 1907 г. Вместе с В. А. Симовым оформлял спектакли "Иван Мироныч", чеховские миниатюры и "Горе от ума". При возобновлении "Чайки" в 1905 г. Колупаев вместе с В. В. Суреньянцем делал новые декорации; в "Привидениях" был помощником Симова в работе над макетом.

² Шехтель Франц (Федор) Осипович -- архитектор, по проекту которого выполнены фойе и зрительный зал МХАТ. По-видимому, Станиславский обращался к Шехтелю за материалами по норвежской архитектуре.

³ Савицкая (Бурджалова) Маргарита Георгиевна (1868--1911) -- окончив Филармоническое училище по классу Вл. И. Немировича-Данченко, была принята в МХТ с момента основания театра. Образы, созданные Савицкой, отличались большой психологической глубиной, одухотворенностью и внутренним драматизмом.

Станиславский высоко ценил М. Г. Савицкую не только за артистический талант, но и за чистоту отношения к делу.

В "Привидениях" Савицкая играла роль фру Альвинг.

⁴ Андреев Павел Николаевич -- электротехник, позднее -- заведующий электрическим освещением. Работал в МХТ с 1901 по 1928 г.

⁵ В "Привидениях" В. И. Качалов играл роль пастора Мандерса.

⁶ Сулер -- Сулержицкий Леопольд Антонович, режиссер МХТ (см. прим. на стр. 664--665).

⁷ Станиславский имеет в виду макет В. А. Симова к первой картине пятого действия "Смерти Иоанна Грозного" А. К. Толстого. Эта картина ("Дом Годунова"), подготавливавшаяся театром, была сокращена в спектакле.

⁸ Столяр Энгстранд, один из персонажей пьесы "Привидения".

⁹ H. H. Литовцева играла в "Вишневом саде" роль Вари.

¹⁰ В 1904--1905 гг. Станиславский стремился реализовать идею создания сети общедоступных театров, которые осуществляли бы творческие принципы МХТ.

¹¹ Премьера "Привидений" состоялась 31 марта. На подготовку спектакля было затрачено два месяца. Благодаря интенсивной работе Станиславского и Симова макет был разработан ими в течение недели.

¹² Речь идет о макете декорации третьего акта "Вишневого сада", разработанном Станиславским вместе с В. А. Симовым.

¹³ Фонарь (der Erker) -- выступ в стене здания, сплошь застекленный.

¹⁴ Станиславский внес в текст пьесы несколько изменений, чтоб оправдать присутствие столяра Энгстранда в доме фру Альвинг. Была сделана перестановка текста, и пьеса начиналась с реплики Регины: "Да не стучи ты так! Молодой барин спит наверху". При этом Станиславский зачеркнул в тексте пьесы слово "топочи", заменив его словом "стучи". Далее Станиславский зачеркивает слова Регины "...ступай, ступай своей дорогой" и заменяет их словами "кончай скорее".

В режиссерском экземпляре Станиславским дается следующая разработка начала первого акта, вводящая в эмоциональную атмосферу спектакля и намечающая действенную партитуру персонажей пьесы: "Дождь. Моросит. Туман. Едва видны контуры отдаленных гор. Энгстранд на террасе поправляет дверь, под дождем, слышно, как он подстрагивает пол и ковыряет стамеской замочную скважину в осевшей двери. В столовой горничная (не Регина) лениво переставляет и гремит посудой. Вдали у пристани вдруг забил, точно в набат, тонкий колокольчик. Это подходит пароход. Сначала слышен его гудок, потом он сам подползает к пристани. Слышен шум воды от вращающихся колес. Энгстранд на минуту оторвался от работы, потом прижал лицо к стеклу, точно подсматривая и ожидая чего-то, далее запел песню и полез в кожаный мешок за инструментом. Достал молоток и начал сильно им стучать. На этот шум выбегает Регина и шикает".

¹⁵ В режиссерском экземпляре Станиславский тщательно разрабатывает атмосферу гнетущего холодного дождливого дня, чтоб усилить психологическую драму Освальда, его тоску о солнце. Характеризуя настроение второго акта, Станиславский пишет: "Все ливень. Стало чуть темнее. Сквозь туман не видно никакого ландшафта. Внизу туман молочного цвета, но наверху он начинает приобретать красноватый оттенок, как это бывает при начинающемся закате в такие сырые дни. Кажется, в такие минуты бывает едва видна радуга. У нас она ни разу не показывалась. Монотонный шум дождя -- убийствен".

¹⁶ Пьеса Г. Ибсена "Столпы общества" была поставлена в МХТ в 1903 г

¹⁷ Великий князь Сергей Александрович -- московский генерал-губернатор -- был убит 4 февраля 1905 г. эсером И. П. Каляевым.

¹⁸ Плющик-Плющевский Яков Алексеевич -- директор-распорядитель Суворинского театра. С Плющик-Плющевским велись переговоры онайме помещения Малого (Суворинского) театра на время весенних гастролей МХТ в Петербурге.

¹⁹ Красовская -- М. Н. Германова.

²⁰ О Н. Г. Александрове см. прим. 49 на стр. 593 настоящего тома. В архиве Станиславского, среди материалов, примыкающих к очеркам "Начало сезона", имеется набросок, озаглавленный "План новой главы (весенние брожения или нервная реакция)". В этом наброске Станиславский описывает свой разговор с Н. Г. Александровым в ресторане "Эрмитаж". В ответ на замечания Александрова, что он неудовлетворен своей работой в МХТ, так как считает, что больше "не нужен театру", Станиславский ответил ему: "У нашего театра есть особенность: кто хочет личной славы, тот не добьется ее. Кто хочет нажиться -- тоже не разбогатеет. Чтоб быть счастливым у нас -- необходимо идейное служение делу, не лицам. Если эта идея покинула человека, его нельзя убеждать остаться. Можно только попытаться вложить, то есть вернуть ему веру в дело. Это я и буду делать...".

Чтоб дать выход творческой энергии Александрова, Станиславский советовал ему больше заниматься театральной педагогикой. Александров разумно воспользовался его советами и в последующие годы, помимо режиссерско-педагогической работы с молодежью МХТ, преподавал на курсах драмы А. И. Адашева, а с 1913 по 1916 г. -- в организованной им, Н. О. Массалитиновым и Н. А. Подгорным школе драматического искусства, получившей в театральной среде наименование "школы трех Николаев".

Позднее учащиеся этой школы составили ядро Второй студии МХТ.

²¹ Андреев Александр Иванович -- артист МХТ с 1898 по 1906 г. По-видимому, намечался на роль Энгстранда, которую в спектакле играл А. Л. Вишневский.

²² Имеется в виду костюм М. Г. Савицкой в роли Ирены в пьесе Г. Ибсена "Когда мы, мертвые, пробуждаемся", поставленной в МХТ в 1900 г.

²³ Ламанова Надежда Петровна (1858--1941) -- известная московская портниха-художница. Станиславский высоко ценил Н. П. Ламанову как мастера театрального костюма, тонко чувствующего стиль и особенности эпохи и ищущего для каждого костюма не шаблонных, а индивидуальных приемов шитья. "Это второй Шаляпин в своем деле! Талант! Самородок!" -- говорил о ней Станиславский (см. "О Станиславском", стр. 535).

²⁴ Судьбинин Серафим Николаевич -- артист МХТ с 1898 по 1904 г., скульптор.

²⁵ В режиссерском экземпляре Станиславский так характеризует Освальда: "Его лицо озаряется прекрасной, чистой улыбкой. Он весь нежен, хрустален, лиричен. Как нужна здесь эта молодая, обаятельная улыбка". "Освальд в костюме французского художника, -- замечает Станиславский, -- в полосатых бархатных широких штанах и такой же куртке. В темном бархатном берете и с сложенной газетой и маленьким альбомчиком для набросков художника в руках. Он появляется тихо, точно привидение, и задумчиво останавливается перед портретом отца, пытливо смотрит на него и, уйдя в свои думы, не замечает сидящих" (т. е. фру Альвинг и пастора Мандерса).

²⁶ "...хотелось бы, чтоб висящий портрет отца был очень похож на исполнителя Освальда и тоже с той же трубкой в зубах", -- отмечает Станиславский в режиссерском экземпляре. "Поскорее снять Москвина в костюме камергера из "Дикой утки" -- отцом Освальда", -- записывает он далее.

В "Привидениях" Станиславский использовал фотографические, увеличенные до больших размеров, портреты камергера Альвинга и его жены, вводящие в предисторию пьесы. Портреты снимались с Москвина и Савицкой, соответственно одетых и загримированных.

²⁷ В своей статье "Из прошлого Художественного театра" H. H. Литовцева вспоминает, что "...перед постановкой "Привидений" Ибсена, когда режиссуре казалась необходимой для роли Освальда консультация специалистов-психиатров, и профессор Баженов читал целый ряд лекций у нас в театре, актеры, не занятые в пьесе, посещали их аккуратнейшим образом и прослушали весь курс" ("Ежегодник МХТ" за 1943 г., стр. 392).

Сохраняя убедительность в изображении болезни Освальда, Станиславский предостерегал актера от воспроизведения патологических подробностей. Напротив, он всячески старался оттенить бодрость и жизнерадостность Освальда, чтобы тем самым углубить трагедию и увести исполнителя от клинического, натуралистически точного изображения болезни.

Иным путем подходили к воплощению роли Освальда актеры, усиленно подчеркивающие болезненную неврастеничность и патологичность образа. Так, например, выдающийся исполнитель Освальда П. Н. Орленев свидетельствует в своих воспоминаниях, что он, готовясь к этой роли, "весь ушел в наблюдение над больными паралитиками" и старался воссоздать "мученический образ" запомнившегося ему больного "с неповорачивающейся головой" и "конвульсивным подергиванием лица" ("Жизнь и творчество русского актера Павла Орленева, описанные им самим", М. -- Л., 1931, стр. 204).

²⁸ Имеется в виду декорация спектакля "Столпы общества" Г. Ибсена, где в правой от зрителя части сцены находилась высокая лестница.

²⁹ На режиссерском экземпляре первого акта "Привидений" имеется следующая надпись: "Планировка К. С. Алексеева (Станиславского). 1905, 5-- 8 февраля, Москва". На последующих актах также обозначены даты написания режиссерских комментариев: второй акт-- 15--19 февраля, третий акт -- 11 марта, т. е. за двадцать дней до премьеры спектакля.

³⁰ За Бутырской заставой С. И. Мамонтов имел художественно-гончарную мастерскую, где лепили и обжигали керамические изделия (вазы, изразцы для каминов и облицовки домов и пр.). При мастерской находилась студия Мамонтова.

³¹ Сережа -- Мамонтов Сергей Саввич (1867--1915), сын С. И. Мамонтова, драматург и критик, писал под псевдонимом Матов.

Шорникова Т. Г. -- оперная певица, выступавшая в Московской частной русской опере. Как вспоминает В. П. Шкафер, в студии С. И. Мамонтова на Бутырках среди художественно одаренной молодежи (певцы, живописцы, скульпторы, актеры) он видел "совсем юную девушку, талантливую артистку Шорникову, очаровавшую всех в опере "Каморра" (см. "Сорок лет на сцене русской оперы", стр. 163). "Жаль, что ты не видал Шорниковой в Грете [т. е. в опере Э. Гумпердинка "Гензель и Грета". -- Ред.] -- ярко способная девочка", -- писал С. И. Мамонтов Станиславскому (1903, 17 мая). По-видимому, в связи с возобновлением "Чайки" в МХТ в 1905 г. С. И. Мамонтов предложил Станиславскому прослушать Шорникову в роли Нины Заречной.

³² "Записками" Станиславский первоначально называл свои заметки по вопросам режиссерского и актерского искусства, которые позднее послужили материалом для его "системы". В данном случае Станиславский, по-видимому, имеет в виду рукопись "Начало сезона", над которой он работал в этот период. Очерки "Начало сезона" были частично опубликованы С. С. Мамонтовым (Матовым) в журнале "Русский артист" за 1907--1908 гг., как "Записки-воспоминания К. С. Станиславского".

³³ "В сельце Отрадном", хроника трех поколений в трех действиях С. С. Мамонтова, была поставлена в Новом театре 31 января 1905 г. (режиссер -- А. М. Кондратьев, художник -- К. А. Коровин). Станиславский видел спектакль 11 февраля.

³⁴ Еще до выхода на сцену "слышится ее голос, бодрый, энергичный, радостный, любящий", -- пишет Станиславский о фру Альвинг в режиссерском экземпляре. При встрече с пастором "она радостная, почти бежит, дает руку пастору и, долго задерживая его руку в своей, любовно и пытливо смотрит в его глаза".

Отталкиваясь от ремарки Ибсена, Станиславский показывает фру Альвинг при встрече с Освальдом "сияющей радостью".

³⁵ Шостаковский Петр Адамович -- с 1878 по 1897 г. директор Музыкально-драматического училища при Московском филармоническом обществе.

³⁶ Стахович Алексей Александрович (1856--1919) -- адъютант московского генерал-губернатора, пайщик Художественного театра, член Правления МХТ с 1907 г., актер с 1911 г. Друг К. С. Станиславского.

³⁷ Ольга Леонардовна -- Книппер-Чехова. В "Привидениях" играла роль Регины.

³⁸ Лейн Яков Львович -- суфлер, работал в МХТ с 1903 по 1905 г. и с 1907 по 1910 г.

³⁹ В пьесе А. П. Чехова "Иванов" Станиславский играл роль Шабельского.

⁴⁰ Станиславский имеет в виду учеников школы Художественного театра, организованной в 1901 г. Ученики принимали участие в спектаклях МХТ, выступая в маленьких ролях и массовых сценах. Им разрешалось также присутствовать на репетициях, которые были для них наглядными уроками актерского и режиссерского мастерства.

О ЦЕНЗУРЕ

Доклад в Московском литературно-художественном кружке

Доклад был прочитан Станиславским 2 апреля 1905 г. на заседании Литературно-художественного кружка, основанного в 1897 г. по инициативе А. И. Южина и других деятелей искусства и литературы, в том числе Станиславского и Немировича-Данченко. (Устав кружка был принят 25 февраля 1897 г., за несколько дней до начала работы Первого всероссийского съезда сценических деятелей. Официальное открытие кружка состоялось в декабре 1899 г.) На заседаниях Литературно-художественного кружка обсуждались различные художественные, общественные и организационные вопросы, связанные с жизнью искусства. Среди них особенное значение в 1905 г. приобретают вопросы общественной, воспитательной роли искусства, освобождения его от цензурного гнета и административного произвола.

На общем собрании кружка 6 января 1905 г. было принято решение образовать комиссию и поручить ей составить докладную записку "относительно тех требований, которые желательны в нашем законодательстве, определяющем юридическое положение русской литературы и искусства, причем преобразования эти желательны в смысле предоставления им наибольшей свободы как первой профессиональной нужды этих отраслей деятельности". В комиссию входили В. А. Гольцев (председатель), Вл. И. Немирович-Данченко, К. С. Станиславский, В. И. Качалов, К. А. Тимирязев, В. А. Серов, И. С. Остроухое, Н. И. Тимковский и другие.

На заседании комиссии 17 марта 1905 г. Станиславскому было поручено вместе с Качаловым и представителями провинциальных театров подготовить доклад, в котором были бы выявлены "специфические нужды театра, стеснения, с которыми сопряжена театральная деятельность в столицах и в провинции, и преследования, которые являются нарочитым уделом деятелей театра".

Доклад был написан Станиславским; впервые напечатан в приложении к "Отчету Московского литературно-художественного кружка", изданному в 1905 г. на правах рукописи. Под печатным текстом доклада имеются подписи Станиславского и Качалова, а также дата -- 8 апреля 1905 г. По свидетельству Качалова, в составлении доклада он непосредственного участия не принимал и подписал его как член комиссии.

Рукописный текст доклада хранится в архиве Музея МХАТ (No 1091).

Печатается по тексту первой публикации с незначительными уточнениями, сделанными по рукописи.

¹ Мысли о высокой общественной миссии театра и силе его воздействия, высказанные во вступительной части доклада, взяты Станиславским из его рукописи начала 900-х годов "Художник черпает мотивы для своих творений из жизни и природы", текст которой подвергся незначительной правке. Эти мысли получили дальнейшее развитие в более поздних работах Станиславского ("Театр. Вместо вступления" и др.).

² Эта мысль утверждается и в других документах того времени. "Театр испытывает цензурный гнет в неизмеримо большей степени, чем литература", -- говорится, например, в декларации группы сценических деятелей, напечатанной 12 февраля 1905 г. в газете "Слово".

³ См. об этом в статье М. Л. Куниной "Московский Художественный театр в донесениях царского цензора 1901--1905 гг." ("Ежегодник МХТ" за 1948 г., т. 1).

Как реагировали артисты МХТ на установление особого наблюдения за деятельностью частных театров Москвы, видно из письма О. Л. Книппер к А. П. Чехову от 11 марта 1901 г. "На днях читаем, что назначен Пчельников "надзирателем" над частными театрами, над их репертуаром и должен следить за тем, какое влияние имеют эти театры на публику и молодежь. Нравится тебе эта мерзость?" ("Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер", т. 1, М., 1934, стр. 361).

⁴ "Царь Федор Иоаннович" А. К. Толстого был напечатан в "Вестнике Европы" в феврале 1868 г. и находился в течение тридцати лет под запретом театральной цензуры. "Нахожу трагедию гр. Толстого "Федор Иоаннович" в настоящем ее виде совершенно невозможной для сцены. Личность царя изображена так, что некоторые места пьесы _н_е_м_и_н_у_е_м_о_ _п_о_р_о_д_я_т_ _в_ _п_у_б_л_и_к_е_ _с_а_м_ы_й_ _н_е_п_р_и_л_и_ч_н_ы_й_ _х_о_х_о_т", -- писал министр внутренних дел Тимашев в своей резолюции в 1868 г. Лишь в 1898 г., после длительных хлопот, "Царь Федор" был разрешен к постановке театру Литературно-художественного общества в Петербурге (театр Суворина) и Художественно-общедоступному театру в Москве. Премьера "Царя Федора" состоялась в Петербурге 12 октября 1898 г. с П. Н. Орленевым в заглавной роли, в Москве -- 14 октября 1898 г., с Федором -- И. М. Москвиным.

Цензура подвергла многочисленным искажениям текст пьесы, опасаясь дискредитации образа царя, и исключила из пьесы весь религиозный элемент. (О цензурных сокращениях в спектакле МХТ см. в книге Б. Ростоцкий, Н. Чушкин, "Царь Федор Иоаннович" на сцене МХТ, М. -- Л., 1940, стр. 215--219.)

⁵ Пьесы М. Горького "Мещане" и "На дне" были значительно урезаны цензурой. О цензурных мытарствах в связи с постановкой "Мещан" см. прим. на стр. 579--580 настоящего тома.

Об отношении царского правительства к Горькому свидетельствует отзыв министра внутренних дел Плеве, записанный Теляковским в своем дневнике 25 января 1903 г.: "Если бы была достаточная причина, я бы ни на минуту не задумался сослать Горького в Сибирь,-- сказал Плеве,-- но, не имея причины видимой и ясной, я этого сделать не могу". (См. С. Данилов, К сценической истории ранних пьес М. Горького. В кн.: "Первая русская революция и театр. Статьи и материалы", М., 1956).

⁶ В этом месте рукописи имеется текст, зачеркнутый Станиславским: "Неоднократно по его [главного цензора] просьбе приходилось смягчать отдельные места... текста, вызывавшие в публике демонстрацию, несмотря на ultra-консервативную мысль произведения".

⁷ Пьеса Е. Н. Чирикова "Иван Мироныч" специально просматривалась Министерством народного просвещения, так как главное действующее лицо ее -- инспектор гимназии.

⁸ Речь идет о неосуществленной постановке пьесы Гауптмана "Ганнеле" в Московском Художественном театре в 1898 г. Постановка МХТ, доведенная до генеральной репетиции, была запрещена духовной цензурой, находившей кощунственными религиозные моменты пьесы.

⁹ О выступлении H. В. Светлова в марте 1897 г. на съезде сценических деятелей по вопросу о цензуре для народных театров см. в книге "Труды Первого всероссийского съезда сценических деятелей", ч. 1, Спб., 1898, стр. 193--194.

¹⁰ Далее в рукописи следует зачеркнутый текст: "Предоставляем судить читателям, что испытывает актер от такого странного отношения к себе властей и от этого необъяснимого для публики маскарада. Конечно, это не способствует ни иллюзии, ни художественному успеху роли".

¹¹ Вместо текста Грибоедова: "В сенат подам, министрам, государю".

¹² Постановка пьесы М. Горького "Дачники" в Драматическом театре В. Ф. Комиссаржевской, вызвавшая широкий общественно-политический резонанс, была запрещена приказом петербургского генерал-губернатора Трепова сразу же после "Кровавого воскресенья" 9 января 1905 г. в связи с тем, что Горький, написавший воззвание с призывом "к немедленной упорной борьбе с самодержавием", был арестован по обвинению в "государственном преступлении" и заключен в Петропавловскую крепость.

Осенью 1905 г., под давлением революционных событий, правительство вынуждено было разрешить возобновление этого спектакля в театре В. Ф. Комиссаржевской.

НАЧАЛО СЕЗОНА

В 1907--1908 гг. К. С. Станиславский опубликовал в журнале "Русский артист" свой первый литературный труд под названием "Художественный театр. Начало сезона. Записки Константина Сергеевича Станиславского". (Эти "Записки" были напечатаны в No 9 от 2 декабря 1907 г., в No 12--13 от 23 декабря 1907 г., в No 1 от 6 января и No 11 от 16 марта 1908 г. В No 11 за 1908 г. есть примечание редакции: "Продолжение следует". В действительности же на этом печатание "Записок" прекратилось.)

Точная дата написания этих "Записок" не установлена. Первые черненые наброски "Начала сезона" встречаются в записных книжках Станиславского 1902 г. (письмо гимназистки) среди его заметок о природе таланта. В записной книжке 1904 г. подробно разработаны встреча с тремя гимназистками и осмотр нового здания театра -- эпизод, не вошедший в печатный текст.

В наброске предисловия, не включенном в текст публикации, Станиславский следующим образом излагает причины возникновения и задачи своего труда:

"За время моей сценической деятельности я собирал материал для книги, которая бы могла служить руководством начинающим артистам, режиссерам и ученикам драматических школ. Теперь мне остается привести в систему собранный мной большой материал. Не имея другого времени для этой работы, как два летних месяца, предназначенных для отдыха, предпринятый мною труд подвигается медленно и не скоро будет доведен до конца.

Бедность литературы по сценическим искусствам, потребность поделиться своим опытом с молодыми артистами и учениками и не всегда правильное толкование принципов, которые дороги мне, побудили меня поторопиться издать свои записки. Вот почему я решил временно приостановить начатую мною раньше работу и приступить немедленно к изданию собранного материала в форме дневника артиста и режиссера.

Надеюсь, что и при этой упрощенной форме книги молодые артисты и ученики найдут в ней кое-какие полезные для себя разъяснения и практические советы, которые до известной степени облегчат им трудности нашего искусства. Быть может, также некоторые из тех, которые ошибочно стремятся на сцену, прочтя этот дневник, поймут, что не всегда на практике деятельность артиста легка, приятна и красива" (No 709).

Помимо печатного текста "Начала сезона", опубликованного в "Русском артисте", в архиве Станиславского хранятся авторизованные машинописные копии более ранней редакции и подготовительные рукописные материалы, а также фрагменты и планы, показывающие, что первоначальный замысел Станиславского был значительно шире и полнее его осуществления.

При сличении печатного текста с машинописью выявляется наличие разночтений стилистического характера, сокращений ряда кусков текста, а также некоторых вставок, доказывающих, что Станиславский дорабатывал текст перед его публикацией. Установлено также, что Станиславский просматривал корректуру "Начала сезона" (в архиве К. С. имеются корректурные листы этой статьи).

Печатается по тексту журнала "Русский артист". Некоторые фрагменты текста, имеющиеся в рукописях, но не включенные Станиславским в публикацию, приведены в комментариях.

¹ Позднее этот же случай был описан Станиславским в "Истории одной постановки" (см. Собр. соч., т. 4, стр. 421--423). Сопоставление текстов позволяет установить, что Станиславский, по-видимому, рассказывает здесь о литературно-музыкальном вечере 4 января 1897 г., организованном в пользу кассы взаимопомощи при Обществе для пособия нуждающимся литераторам и ученым.

На вечере исполнялись произведения А. С. Пушкина и были показаны живые картины "Пушкин в Михайловском" и "Дуэль Пушкина", поставленные К. Ф. Вальцем. Станиславский читал стихотворение М. Ю. Лермонтова "Смерть поэта". С чтением стихотворения Пушкина "Памятник" выступал известный провинциальный актер В. В. Чарский, игравший в те годы в Москве в театре Корша.

Рецензия о концерте не подтверждает провала В. В. Чарского (см. "Новости дня", 1897, 5 января). Это говорит о том, что в очерках "Начало сезона" реальные факты переплетаются с художественным вымыслом.

² В ранних набросках к "Началу сезона" Станиславский предполагал сейчас же после письма гимназистки поместить свой ответ, в котором он пытался определить природу таланта и трудности его оценки экзаменатором. "Вот что я должен был бы написать по чистой совести,-- замечает он.-- "Милостивая государыня, талант скрыт в нас глубоко вместе с нашими человеческими инстинктами. Он загорается от соприкосновения с искусством, но не всегда высказывается сразу в понятной для нас форме... Кто может сразу определить талант?.. Я не берусь за это... Я не смею советовать вам поступить на сцену, но и не имею права отговаривать вас от этого. Боритесь с вашим стремлением до последней возможности, это единственный способ, чтоб проверить свою страсть к сцене, и поступите, как вам подскажет ваше хорошо испытанное чувство. Моя роль сводится к одному. Я могу, повидав вас, оценить ваши внешние и голосовые данные. Помните одно: чтобы быть артисткой, необходимо хотя бы самое ничтожное дарование. Без таланта нельзя быть артисткой" (No 720).

В течение всей своей творческой деятельности Станиславский получал много писем от молодежи, желающей поступить на сцену. В качестве примера одного из ответов Станиславского укажем на его письмо 1901 г. к гимназисту 5-го класса Рыбинской гимназии А. Д. Бородулину (см. К. С. Станиславский, Статьи, речи, беседы, письма, стр. 117--118). В нем Станиславский не только указывает гимназисту на необходимость образования для артиста, но и раскрывает задачи и цели театра, его общественно-воспитательную миссию. "...Я читал много книжек о театре,-- писал в ответ Бородулин, -- но из вашего письма понял больше, что такое театр и актер... Я _н_и_к_о_г_д_а_ не позабуду вашего письма... Верю и благодарю"

³ В одном из первоначальных рукописных вариантов "Начала сезона" непосредственно после выступления французской эстрадной певицы следовал такой текст: "Но вот выходит новый артист,-- писал Станиславский,-- одетый во французскую военную форму. Это пью-пью (солдат). Ах, как смешно, когда говорят ужасные глупости с совершенно серьезным лицом. Однако не все глупо, что он говорит. В его куплетах и припеве есть очень едкая сатира, а это серьезное лицо только усиляет едкость его слов. Нет, решительно это представление презабавно. Я всегда искренно хохочу над этими солдатами. Однако он скоро кончил, так как публика не слишком-то горячо его вызывала" (No 713).

⁴ Здесь в машинописном экземпляре имеется фрагмент, зачеркнутый К. С. Станиславским и не включенный в печатный текст: "...и беда, если во время создания этой "литературы" подойдет жена с вопросом, очень важным для жизни и хозяйства.

-- Что же сказать меховщику: посылать или не посылать? Там ждут.-- Ответ может получиться самый неожиданный, тем более, что меховщика я даже не видал и видеть его не желал.

-- Послушай, дорогая!..-- произносишь с видом измученного гения, и т. д., точь-в-точь, как в "Одиноких" Гауптмана. Далее происходит семейная сцена и примирение, тоже из "Одиноких", и точно так же, как и там, жена уходит грустной, а я знаю, почему: она одинока... и все-таки запираешь дверь на замок, чтобы она не вздумала вернуться".

⁵ В целом ряде спектаклей МХТ Станиславский совмещал функции актера и режиссера, часто будучи исполнителем центральной роли (например, в спектаклях "Смерть Иоанна Грозного", "Доктор Штокман") или одной из ведущих ролей.

⁶ В одном из первоначальных рукописных вариантов вместо письма инженера имеется набросок письма девицы-декадентки, фигуры, характерной для театральной молодежи тех лет. Приведем выдержки из этого письма: "Милостивый государь г-н Станиславский, на тусклом фоне современной действительности, среди унылых людей, таланты глохнут, как светильники. Хочется пышно раздуть паруса и с вихрем унестись в открытое море, но паруса болтаются, как крылья у подстреленной Чайки. Нет ветра! мало воздуха!!! Шопенгауэр говорит... и т. д. У меня есть талант, я это знаю, но мне необходимо учиться, зарыться в искусство и работать, работать, работать, так сказать, излить в священный сосуд все лучшее, что еще таится в глубоких тайниках души. Жизнь, говорит нам Заратустра... и т. д.". Далее следуют ссылки на Л. Н. Толстого, Дарвина и пр. (No 714).

⁷ В конспекте к "Началу сезона" Станиславский указывает, что после письма инженера и карточки для подписи следует "совет Татариновой".

О Ф. К. Татариновой см. прим. 32 на стр. 620 настоящего тома.

⁸ Приведем отрывок из машинописного экземпляра, отсутствующий а печатном тексте:

"-- Другими словами,-- продолжал я,-- вы хотите быть сотрудницей авторов, притом самых лучших, как-то: Шекспира, Ибсена, Толстого, Чехова. Гауптмана и др.?..

-- Да, я бы страсть как хотела играть их пьесы!

-- Таким образом, вам предстоит как можно ближе сродниться с ними духовно; проследить по их следам путь творческой работы этих авторов, отыскать в себе самой близкие им мысли и образы и вторично создать их теми художественными средствами, которыми располагает наше искусство...

И все это,-- продолжал я,-- вы хотите достигнуть без образования?.."

Эти советы недоучившейся гимназистке перекликаются с письмом к Бородулину 1901 г., в котором Станиславский утверждает, что актер должен быть культурным и образованным человеком, чтоб "понимать, уметь дотягиваться до гениев литературы".

⁹ В машинописном тексте имеется следующий отрывок:

"-- Ну, не волнуйтесь и не приходите в отчаяние. Бывают разные актеры и бывают разные авторы. Все равно как платья... Одним в пору одно, другим -- другое. Выберите же себе платье по мерке, а сами старайтесь расти побольше, чтобы поскорее сменить маленькое платье на большое. Если же вы не будете учиться, то и не вырастете умственно. Тогда придется оставаться в одном и том же платье... оно износится, запачкается... и будете вы ходить замарашкой... правда? Если же вы наденете платье не по росту, то вы будете просто смешны".

¹⁰ Последующий текст до слов "Я, правда, не очень умная...", значительно отличающийся от машинописного текста, написан Станиславским после беседы с актером Александрийского театра, режиссером и педагогом А. П. Петровским в августе 1907 г. Следуя советам Петровского, Станиславский наряду с талантом подчеркивает теперь значение творческой волн как одного из двигателей психической жизни и возбудителя творческого процесса.

¹¹ В машинописном экземпляре в этом месте Станиславским дано изложение программы обучения в школе МХТ, опущенное им в печатном тексте и публикуемое нами в добавлениях к "Началу сезона" на стр. 304--307 настоящего тома.

¹² В одном из черновых набросков к "Началу сезона" Станиславский размышляет о дальнейшей судьбе не окончившей курса гимназистки, поступившей в театральную школу. "В серьезном театре с хорошим режиссером она может играть небольшие рольки из современной жизни, где нужна искренность, неглубокое чувство, молодость и внешнее обаяние. Она никогда не разовьется умственно и потому не будет наблюдать жизнь. Все, что ее заставит жизнь перечувствовать, она передаст со сцены очень искренно. Все, что ею не пережито, на сцене выйдет бледно. Тонкость стиля литературного произведения, отвлеченное чувство никогда не воспримутся ни ее хорошеньким, но маленьким талантиком, ни ее узким умом" (No 714).

ДОБАВЛЕНИЯ К "НАЧАЛУ СЕЗОНА"

Записки Станиславского "Начало сезона" остались незавершенными. После прекращения выхода журнала "Русский артист" (последний номер был выпущен в мае 1908 г.) Станиславский не возобновил публикации, но в архиве его сохранился ряд материалов, являющихся прямым продолжением текста, опубликованного в журнале. О том, каков был общий замысел "Начала сезона", дает представление рукописный набросок конспекта-плана, обнаруженный в архиве. Из него видно, что первоначально Станиславский собирался уложить события своего дневника артиста и режиссера в пять глав или разделов, каждый из которых должен был быть обозначен первыми числами августа.

В журнале "Русский артист" напечатан первый раздел и часть второго. Продолжение второго раздела, часть третьего и некоторые фрагменты четвертого и пятого разделов, сохранившиеся в архиве Станиславского, печатаются в добавлениях к "Началу сезона".

Круг вопросов, которые Станиславский собирался включить в "Начало сезона", не исчерпывается конспектом-планом. Хранящиеся в его архиве рукописные наброски свидетельствуют о том, что замыслы его были значительно шире.

Помимо фрагментов текста, соответствующих конспекту-плану, в добавлениях даются наброски Станиславского о балете и опере, по содержанию и по времени написания примыкающие к материалам "Начала сезона".

[О ШКОЛЕ MXT]

В машинописном тексте "Начала сезона" после беседы с гимназисткой, мечтающей о сцене, следовал раздел, в котором Станиславский разъясняет условия поступления в школу МХТ и характер обучения в ней. Этот фрагмент, не вошедший в публикацию в "Русском артисте", печатается впервые, по авторизованной машинописи (No 727).

Уже с первых лет своего существования Художественный театр считал одной из своих важнейших задач воспитание актерской молодежи. Первоначально эта задача осуществлялась через драматическую школу, организованную при театре (Драматический класс при МХТ был открыт осенью 1901 г.), воспитавшую ряд крупных актерских дарований -- Л. М. Кореневу, Н. С. Бутову, А. Г. Коонен и других. В дальнейшем, стремясь к всестороннему раскрытию актерских индивидуальностей, воспитанных на основе его творческой системы, Станиславский перенес свою педагогическую деятельность из школы в студии, являвшиеся одновременно и школой и экспериментально-творческой лабораторией по отысканию новых форм спектакля и новых приемов воспитания актеров.

¹ В течение всей своей педагогической деятельности Станиславский настойчиво требовал, чтобы день в театральной школе начинался с практической тренировочной работы, направленной на совершенствование внутренних и внешних артистических данных. Помимо указанных здесь занятий по голосу, дикции, движению Станиславский вводил впоследствии в этот утренний "туалет" актера весь комплекс элементов, разработанных им в первой и второй частях "Работы актера над собой".

В своей педагогической работе последних лет Станиславский не рекомендовал пользоваться гекзаметром в качестве упражнения для развития голоса. Как показал ему практический опыт, чтение гекзаметра часто толкало учеников на путь условной декламации и пафоса, с которыми Станиславский неизменно вел борьбу.

² В "Моей жизни в искусстве", вспоминая свою артистическую юность, Станиславский указывает, какое положительное значение для него, тогда еще любителя, имело участие в спектаклях с прославленными мастерами Малого театра. Эти выступления явились для него важной практической школой актерского мастерства. В МХТ он смело выдвигал молодежь, учеников школы, давая им ответственные роли в спектаклях. "У Станиславского был иной взгляд на этот вопрос, чем у Немировича-Данченко. Владимира Ивановича увлекала идея молодежных спектаклей, а Константин Сергеевич считал, что начинающему актеру полезнее выступать с опытными и сильными партнерами... Вдохновляющее заражение чужим талантом я испытывала много раз, участвуя в спектаклях Художественного театра, и считаю, что для молодого актера встреча со зрелым партнером иной раз полезнее, чем самая роль",-- пишет А. Г. Коонен в своих воспоминаниях о школе МХТ ("Театр", 1955, No 4, стр. 119--120).

³ Изложенные здесь принципы воспитания актера, сочетающие метод школьной работы с театральной практикой, получили значительное развитие в трудах Станиславского более позднего времени и приобрели известность под условным названием "школа на ходу" (см. Собр. соч., т. 3, стр. 282--303; статья "Путь мастерства", "Известия", 1937, 8 мая).

⁴ Станиславский неоднократно возвращался к вопросу о методике преподавания теоретических и общеобразовательных дисциплин в театральной школе, что получило отражение в материалах третьего тома Собрания сочинений (см. стр. 395--399, 434--437).

[ОСМОТР ТЕАТРА]

Фрагменты, посвященные осмотру нового здания Театра и посещению театра оперетты, публикуются впервые, по авторизованной машинописи (No 727) и являются непосредственным продолжением текста, напечатанного в "Русском артисте". На основании конспекта-плана они относятся к событиям 2 августа, то есть ко второму разделу "Начала сезона". Приведем план этого раздела, почти полностью осуществленный Станиславским: "Вставание, утренний чай (письмо инженера, карточка для подписи. Совет Татариновой). Прием институтки. Встреча. Осмотр театра. Предобеденный сон и еда (совет гигиенический). Оперетка. Размышления на ночь (об усталости и физическом переутомлении). Сон, кошмары и хлопоты в голове".

Черновой конспективный набросок осмотра театрального здания имеется в записной книжке Станиславского 1904 г. (No 760). Поводом для его написания послужил реальный факт -- постройка нового здания МХТ в Камергерском переулке в 1902 г. Станиславский и Немирович-Данченко, осуществляя сценическую реформу во всем ее объеме, придавали исключительно важное значение и архитектуре театрального здания, которое, по их мнению, должно было отвечать требованиям современной техники и эстетическим задачам Художественного театра. Они считали, что новое помещение театра должно быть максимально удобным и для актеров и для зрителей.

В материалах к "Началу сезона" Станиславский очень точно описывает новое здание МХТ и раскрывает идейно-художественные принципы, положенные в его основу; в описании отдельных представителей труппы театра он создает не портреты, а вымышленные фигуры, нужные ему для полемических целей.

¹ Имеется в виду рассказ актера Аркадия Счастливцева (во втором действии пьесы А. Н. Островского "Лес") о том, как его везли зимой в Архангельск, закатывая в большой ковер. "Привезут на станцию, раскатают, а в повозку садиться, опять закатают" (А. Н. Островский, Полн. собр. соч., т. VI, М, 1950, стр. 31).

² Бургтеатр -- старейший австрийский театр, основанный в Вене в 1776 г. Новое здание Бургтеатра построено в 1888 г. по проектам архитекторов Семпера и Газенауэра.

³ Эту мысль Станиславский высказывал и позднее. Так, например, в начале 30-х годов он решительно возражал против тенденции строить слишком большие здания для драматических театров. "Нужно ли доказывать, -- писал он, -- что этого рода спектакли... требуют более уютного помещения, в котором можно слышать и видеть актера и тонкости его игры" (No 1211).

⁴ "Дом торжественных представлений" в Байрейте (Бавария) был основан в 1876 г. специально для постановки музыкальных драм Р. Вагнера. Здание театра построено Отто Брюквальдом, отличается превосходной акустикой и рядом характерных особенностей, навеянных формами Олимпийского театра в Виченце (построенного Палладио в 1584 г.). Зрительный Зал в Байрейте разделен на сегменты амфитеатра, окруженного колоннадой. Ложи и галлерея отсутствуют. Оркестр помещен в углублении перед сценой и скрыт от зрителей. Станиславский был летом 1902 г. в Байрейте на традиционных ежегодных представлениях опер Вагнера и подробно знакомился с устройством сцены и театрального здания. Упоминания о байрейтском театре и некоторых его технических усовершенствованиях встречаются в записных книжках Станиславского этих лет и в рукописях более позднего времени (например, в режиссерском плане "Отелло").

[ОПЕРЕТТА]

Печатается впервые, по авторизованной машинописи (No 727).

В одном из более ранних рукописных набросков Станиславского, озаглавленных "Современный театр", имеется следующий текст, характеризующий упадок искусства оперетты: "Точно так же, как бывают, хотя и редко, остроумные водевили, попадаются преталантливые оперетки, пикантные или едкие, презабавно осмеивающие людские пороки. Эти оперетки -- сатира, карикатура нашей жизни. В былое время оффенбаховские оперетки, при исполнении их французами, доставляли мне истинное удовольствие. Это исполнение было настолько талантливо, что слепое подражание, называемое в театральном мире традицией, стало обязательным для всех последующих поколений. И увы!!! Кто видел оригинал, не может уже смотреть копии, а кому пришлось видеть копию, не захочет смотреть перекопию и т. д.

К сожалению, с полным падением этого жанра старой оперетки пришлось заменить изящный, тонкий куплет, старательно газированный автором и исполнителями, бойким канканом современных исполнителей, которые придали юбке другое назначение, то есть прикрывать не нижние, а верхние части тела. С неменьшим сожалением скорблю я и о замене доброго канкана прежнего времени, когда Прекрасная Елена лишь дразнила вас своею едва поднимающейся ножкой, лишь на одну секунду показываемой публике с помощью разреза в юбке" (No 713).

[БАЛЕТ]

Рукопись без названия, не датированная автором.

Помимо этой беловой рукописи в архиве Станиславского хранятся две тетради, в которых имеются первоначальные наброски описания дивертисмента "гала-монстр", театра фарса, оперетты и непосредственно следующего за ними фрагмента о балете. В одном из этих набросков имеется текст, не вошедший в беловой вариант: "Недавно я был в балете со специальной целью проверить, наложило ли время и прогресс свой отпечаток. Все осталось по-прежнему, и вековые традиции охранены. Я вспомнил времена своей юности. Это была самая веселая пора моей жизни, кончившаяся свадьбой и семейным счастьем для многих из моих товарищей. Время невинных шалостей, волнений, томлений, ожиданий, намеков, недосказанных слов... Было весело и молодо за кулисами и очень скучно в публике, конечно, когда _е_е_ не было на сцене" (No 712).

Об увлечении Станиславского балетом рассказано в главе "Междуцарствие" в книге "Моя жизнь в искусстве" и в дневнике 1881 г., публикуемом в настоящем томе.

Публикуется впервые, по рукописи (No 715).

¹ В одном из черновых набросков "Начала сезона" фрагмент о балете заканчивался следующими словами: "Вот почему я стал посещать оперные спектакли и незаметно для себя полюбил их. Я так увлекся ими, что принялся учиться петь -- и все ходил в театр, несмотря на то, что она уже перестала смотреть в четвертый ряд с правой стороны, так как вышла замуж..." (No 713).

ОПЕРА

Рукопись, не датированная автором, по своему содержанию примыкает к "Началу сезона". Впервые опубликована в книге Г. Кристи, Работа Станиславского в оперном театре, М., 1952, стр. 35--38.

Первоначальные черновые варианты описания оперного спектакля "Фауст" встречаются в рукописях Станиславского начала 900-х годов. В наиболее законченной из этих черновых рукописей (No 718) Станиславский предпослал отрывку о "Фаусте" вступление о целях и задачах театра, включенное им в обработанном виде в "Начало сезона". Можно предполагать, что после "Фауста" должны были следовать описания дивертисмента "гала-монстр", театра фарса и водевиля, оперетты и балета, так как тетрадь, в которой помещены эти наброски Станиславского, по существу является продолжением рукописи No 718.

В 20-х и в начале 30-х годов, работая над задуманным трудом о разных видах и направлениях современного театра, Станиславский намеревался включить отрывок об опере, наряду с другими фрагментами из "Начала сезона", в разделы будущей книги.

Публикуется по рукописи (No 719).

¹ В черновой рукописи имеется следующий отрывок, не вошедший в основной текст:

"Артист запел тем шелковым голосом, который создан для того, чтобы произносить: "любовь, amore, io t'amo!" Эти слова вместе со страстными звуками вливаются в молодое сердце женщины и заставляют его биться ускореннее. И я был очарован и слушал... Что пел певец, не знаю, так как слов я не разобрал. Судя по музыке, грустно-изящной и страстной, он произносил: "Не...е...ет! Напрасно я один сижу в этом сарае! Будь проклято одиночество, пока еще я молод" и т. д. (No 718).

² Далее в той же рукописи следует: "Благодарная публика разразилась бурей рукоплесканий, и, в свою очередь, Фауст долго благодарил ее, отвешивая ей низкие поклоны и от избытка чувств прижимая руку к сердцу.

Познакомившись дома с текстом слов этой арии и речитатива, я узнал, что он пел:

"Не...е...ет! ум напрасно мой

Ответа жадно просит

У природы и людей (богов?)".

После этих слов в рукописи имеется текст, позднее зачеркнутый Станиславским: "Я ясно припоминаю его жесты. При слове "нет!" он отрицательно качал головой и изящно отводил от своего туловища руку с отогнутым пятым пальцем. При слове "ум" он жал себе виски; при слове "напрасно" безнадежно пожимал плечами и разводил руками, как бы выражая отчаяние; при слове "мой" указывал на себя, при словах "ответа жадно просит" он хватался за сердце и как бы с усилием и болью вырывал его из своей груди; говоря о природе, он обводил руками вокруг себя, как бы указывая на все, что его окружает; при слове "у богов" он указывал на небо ("у людей" -- он указывал на зрительный зал, переполненный публикой) и т. д.".

³ "Действительно, вскоре из подвала подняли на сцену какого-то человека. Он широко раскрыл рот, который осветился красным светом, и приветствовал нас чудной бархатной нотой и красивым жестом руки" (No 718).

⁴ "Когда я очнулся, капельмейстер сходил вниз, в подземелье, занавес был опущен, а молоденький мальчик Фауст с ужасно черным и красным Мефистофелем прикладывали руки к сердцу и посылали безэ публике и знакомым в ложах дамам. В последующих актах я внимательно слушал и изредка смотрел на сцену" (No 717).

[О ПРИЗВАНИИ АРТИСТА]

Печатаются последовательно два дополняющих друг друга текста, относящиеся к "Началу сезона" и излагающие предусмотренную конспектом-планом Станиславского тему об ответственности экзаменаторов.

Первая рукопись (No 710), не имеющая названия, снабжена заголовком "3 авг.", что указывает на принадлежность ее к третьей главе "Начала сезона". В архиве Станиславского сохранился лист, озаглавленный им: "III глава. "Начало сезона". 3 августа. 1) Ответственность роли экзаменатора. 2) Как представляется деятельность артиста и какова она на самом деле. Артист по призванию и артист-карьерист".

В архиве Станиславского имеются другие варианты этого текста, также кончающиеся выводом о необходимости написать речь или статью, обращенную к молодежи, чтобы "вразумить заблуждающихся" и предостеречь их от ошибок в выборе профессии артиста.

Вторая рукопись (No 723), без названия, не датированная автором, по существу является текстом этой статьи или речи Станиславского (обе рукописи хранились им вместе с материалами "Начала сезона" в одном из скоросшивателей). Первые ее фразы совпадают с началом рукописи, озаглавленной нами "Труд артиста кажется легким...". Черновые, незавершенные наброски публикуемой рукописи имеются в записной книжке 1902 г. (No 750) и в рукописи (No 826).

Высокие этические требования, предъявляемые актеру не только на сцене, но и в частной жизни, чрезвычайно характерны для Станиславского и получили дальнейшее развитие в целом ряде его высказываний, посвященных вопросам артистической этики.

Обе рукописи публикуются впервые.

¹ После этого следует текст второй рукописи.

² Здесь Станиславский сделал карандашную заметку: "Я не проповед[ую] монашество (подчеркнуть). Я не сушу искусство".

Против фразы "Тогда тернистый путь артиста украсится розами" Станиславским на полях рукописи поставлен знак вопроса и написано: "Баналь[но]".

³ На обороте последней страницы рукописи приклеен лист с карандашными набросками текста из "Начала сезона", конец которого написан на отдельном листке. Воспроизводим этот текст полностью.

"Солнце светило, теплый воздух, входивший из открытого окна, освежал усталую голову. Только теперь я проснулся и точно прозрел для действительной, а не фантастической (отвлеченной) жизни [и] сразу понял, что погубил время на писание даром.

Гораздо полезнее было бы спать.

Все это не то, не те слова, которые доступны молодому поколению.

Они становятся понятными только тогда, когда жизнь выучит их понимать. Для молодежи -- это красивые слова, разжигающие ее фантазию и еще больше поджигающие на красивую, чуть не проповедни[ческую] деятельность.

Не то, не то,-- твердил я про себя по пути к театру.

Нужны другие слова, нужны голые некрасивые факты, поражающие своей простотой -- жизненностью.

Только они могут заставить призадуматься молодое воображение и придать настоящую краску той призме, через которую они смотрят на жизнь.

Не то, не то...".

[ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ ЭКЗАМЕН]

Печатается впервые, по рукописи (No 711). Высказывания Станиславского об ответственности экзаменаторов и трудности определения таланта в условиях экзамена перекликаются с соответствующими страницами ранних вариантов его труда "Настольная книга драматического артиста".

В архиве Станиславского сохранилось несколько подготовительных черновых набросков этого раздела "Начала сезона", обозначенных датой "3 августа". (В плане-конспекте раздел о вступительных экзаменах также отнесен к событиям 3 августа.)

¹ В записной книжке Станиславского 1904 г. имеются наброски, сделанные, по-видимому, во время экзаменов в школе Художественного театра и частично перекликающиеся с подготовительным материалом для "Начала сезона". "Антракт, старые, кончившие ученики. Разговор с ними. Новички подсматривают", "боятся возвышения", на которое должны подняться экзаменующиеся,-- записывает Станиславский.-- "Больше всего приходят с запахом подвала, стремясь выбраться из житейской пошлости". "Обморок с юной девицей (подали стакан воды). Некрасивые, староватые читают о любви. Неграциозные -- о кокетстве и флирте, о цветах". Попутно Станиславский дает краткие записи о некоторых из экзаменующихся. Так, например, он пишет: "Голодная -- руки черные, жилы натужены, просит милос[тыню]". "Молоденькая -- читала о няне, лампаде, потом "Ворону и лисицу". Просили сейчас же продолжать, задыхалась. Молода, приятна". "Ужасная, немолодая, ломается, неприятный голос. О любви читала. Букву р грассирует. Читала "Русалку". Трогает неприятно. При темпераменте -- вид пьяной". "Молодой человек в лакейском сюртуке -- выговор и нахальство скверного провинциального актера" (No 759).