Музыка и аккультурация чернокожих американцев
История американской музыки настолько тесно переплетается с социальными аспектами пребывания негритянского населения на американском континенте, что обсуждать чисто музыкальные вопросы, не затрагивая при этом вопросы исторические, невозможно. Цель приведенного ниже краткого описания — создать минимальный исторический контекст, позволяющий найти ответ на центральный вопрос нашей дискуссии: что же такое американская музыка?
С момента прибытия африканцев в Америку в 1619 году фундаментальным социальным вопросом, от которого зависела дальнейшая природа американского национального государства, было воспитание населения Америки как цельной нации, способной стать базисом республиканского гуманистического общества. И важнейшим аспектом этой проблемы являлись взаимоотношения белого и черного населения. В конечном счете проблема рабства была проблемой образования и аккультурации прибывших в Америку чернокожих, не позволявшей им стать полноценной частью американского общества. От решения этой проблемы в конечном счете зависела судьба Америки как государства.
Не то чтобы эта проблема была очень уж сложной. Если бы подход к данному вопросу, выбранный первыми поселенцами, сохранялся в дальнейшем и подкреплялся достаточно интенсивной программой повышения образовательного и культурного уровня всего населения, полная аккультурация африканских иммигрантов в американское общество могла бы быть осуществлена за одно-два поколения.
Хотя Британская и Голландская Ост-Индские компании покупали и продавали африканцев как рабов, ранние колонисты, относились к ним как к нанимаемым по контракту работникам. Уже через несколько лет, когда они отрабатывали ту цену, за которую колонист выкупил их у работорговцев, с них снимались всякие контрактные ограничения.
На ранних этапах колонизации Нового Света разделение общества по вопросу об отношении к рабству стало наиболее наглядным проявлением тех непримиримых противоречий в мировоззрении и целях, что существовали между феодальными олигархами, контролировавшими работорговлю, и политической фракцией гуманистов, которые сознательно стремились к созданию на североамериканском континенте республики, свободной от европейской знати.
Превращая Африку в рабскую колонию, лондонские работорговцы старались навязать воинственным племенам региональный феодальный порядок. Племенной примитивизм и неграмотность, присущие культуре черной Африки, которая и без того на протяжении нескольких веков вырождалась и фактически утратила связь с мировой культурой, искусственно поддерживались работорговцами, поскольку это вполне соответствовало их коммерческим интересам.
Аналогичным образом эти лондонские работорговцы спешили нарастить свое политическое влияние в Новом Свете и изменить первоначальное отношение колонистов к прибывающим африканцам как к людям, которые ничем не хуже других, как к полноправным участникам строительства новой жизни на новой родине. К концу XVII века работорговцы приобрели достаточно политического влияния, чтобы добиться изменения контрактных условий для привозимых рабов. Сначала контракты стали пожизненными, а затем были отменены. К 1700 году рабство закрепилось окончательно и было узаконено во всех тринадцати колониях.
Таким образом Великобритании удалось вырастить на американской почве организованную местную рабовладельческую элиту, безоговорочно преданную Британской империи и ее колониальным целям, элиту, справиться с которой противостоящей ей республиканской элите, чей дух был тем фундаментом, на котором строилось американское государство, не удалось по сей день.
Тема аккультурации в республиканское общество, основанное на идее прогресса, была фундаментальным образом связана с темой музыки. Это относилось как к черному, так и к белому населению Америки, но к черному особенно. Дело в том, что афроамериканцы, не умевшие читать и писать даже на своем родном языке, к относительно более передовой полифонической музыке, к которой их приучали в церковных хорах и на других музыкальных общественных мероприятиях, приобщались гораздо легче и быстрее, чем, скажем, к литературе или науке, требовавшим гораздо более основательной базовой подготовки, — в этом, кстати, состоит одна из причин того, что великая музыка является воистину универсальным языком общения между народами всех национальностей и вероисповеданий.
Нужно сказать (и это не будет капитуляцией перед словоблудием тех лицемеров, которые сегодня твердят о великой ценности «африканских корней» негритянского населения Америки), что благодаря своей очень музыкальной, хоть и недоразвитой культуре афроамериканцы обладали оригинальным знанием базовых аспектов музыкальной ритмики и размера, и это способствовало быстрому усвоению ими элементов европейской полифонической музыкальной традиции.
Поскольку музыка самым непосредственным образом и весьма эффективно пробуждает эмоции, музыкальная среда, в которой воспитывается человек, играет очень большую роль в формировании его чувства идентичности. Поэтому, если индивид растет и воспитывается в традициях полифонической музыки, основанной на концепции совершенства, он обретает свою идентичность, свое истинное «я», в стремлении к совершенствованию человечества на основе универсальных принципов. Такой человек будет тяготеть к тем политическим силам, которые борются за научно-технический и экономический прогресс общества, поддерживать тех политических лидеров, которые твердо стоят на позициях прогресса, и такую систему образования, которая культивирует информированный, научный взгляд на окружающий мир и старается сделать из каждого человека ответственного гражданина. Идеи же искусственного, произвольного разделения людей в зависимости от расы или вероисповедания будут отталкивать его.
Такая личность всегда будет выступать в защиту униженных и угнетенных с позиций универсальных ценностей, подчиняя идеал индивидуальной свободы идее совершенствования человечества в целом, не в ущерб какой-либо его части.
С этой точки зрения важно понимать, что сами Соединенные Штаты как республика были основаны не на принципе «свободы», как многие сегодня считают, а на неоплатонической гуманистической концепции совершенства.
Вот почему, изучая развитие американской культуры, рассматривать тему музыки в увязке с процессом интеграции чернокожего населения Америки не только уместно, но и необходимо. Однако это не имеет никакого отношения к так называемой «негритянской музыке».
Музыка в Новом Свете
Если рассматривать историю чернокожего населения через призму музыки, начиная с появления первых черных рабов на американской земле в 1619 году, нетрудно увидеть естественную и сильно выраженную склонность этой категории населения к скорейшей и максимально полной интеграции в индустриальное общество. Это справедливо несмотря на тот факт, что афроамериканцы, как никакая другая популяция в рамках западного общества со времен средневековья, долгое время подвергались форсированной деградации.
С самых ранних времен пребывания в Новом Свете афроамериканцы — как свободные, так законтрактованные — быстро приобщались, когда им это было позволено, к той единственной форме музыкальной культуры, которая была доступна для них на американской земле, — церковному хоровому пению. В целом население Америки (как черное, так и белое) в музыкальном смысле было неграмотным. В первых сборниках псалмов, изданных в 1640-е годы, нот не было; поющие заучивали мелодии наизусть. Разумеется, это делало полифонические формы музыки недостижимыми даже для религиозной музыки Америки, наиболее развитой на то время.
Бостонский судья Сэмюел Сьюэл, который содержал пуританскую церковь в своем городе в конце XVII — начале XVIII века, писал о том, насколько проблематично было в таких условиях поддерживать высокие стандарты пения, и одновременно подчеркивал то, с какой легкостью чернокожие члены конгрегации включались в музыкальную деятельность церкви. В Новой Англии в то время черные и белые пели вместе не только в церквях, но и на многих публичных мероприятиях.
Начиная с 1720-х годов уровень церковного хорового пения в колониях удалось значительно повысить благодаря постепенному внедрению полифонической музыки, особенно в контексте сочинения и исполнения религиозных гимнов. С этой точки зрения определенное значение имело прибытие в Америку большой группы моравских братьев из Германии и создание в 1741 году моравского поселения в Бетлехеме, штат Пенсильвания. Моравские братья привезли с собой знание традиций полифонической музыки, которая в Германии того времени достигла больших высот благодаря сочинениям И. С. Баха.
К 1750-м годам благодаря усилиям моравских братьев в Америку иммигрировал, по меньшей мере, один композитор из окружения Баха, Карл Теодор Пахельбель, сын Иоганна Пахельбеля. Община моравских братьев в Бетлехеме включала одного чернокожего, Андреаса дер Мора, который принимал участие во всех их музыкальных мероприятиях — как религиозных, так и светских. В течение нескольких лет к Андреасу добавилось еще несколько негров, и Бетлехем стал одним из крупных музыкальных центров, куда издалека съезжались желающие послушать изысканную хоровую и инструментальную музыку в полифонической традиции, в том числе — со временем — произведения Гайдна, Генделя и Моцарта. В тот же период времени широкому распространению полифонических религиозных гимнов немало поспособствовали Исаак Уоттс и Джон Уэсли.
К тому времени институт рабства стал в колониях общим явлением. В таких обстоятельствах вопрос о предоставлении афроамериканцам общего образования обострился до предела. На Юге негры по большей части не допускались даже в воскресные школы, да и на Севере школьное обучение чернокожих было далеко от всеобщего.
К 1770 году музыкальная жизнь Америки достигла такого уровня, что английский органист и руководитель хора нью-йоркской церкви Троицы Уильям Таки счел возможным впервые на американской сцене исполнить «Мессию» Генделя силами сводного хора, состоявшего из белых и негров. К концу XVIII века приток опытных музыкантов из Франции, Германии и Италии в уже добившуюся независимости Америку с радостью приветствовался молодыми американцами — как белыми, так и черными, — мечтавшими учиться музыке, будь то в Нью-Йорке или в Новом Орлеане. А тем временем традиции религиозных песнопений, подстегнутые моравскими братьями, сохранялись и развивались в рамках независимых негритянских церковных деноминаций, таких как Африканская методистская епископальная церковь, основанная Ричардом Алленом, и возникшая несколько позже Африканская методистская епископальная церковь Сиона.
Приведенные выше примеры иллюстрируют процесс музыкальной аккультурации негритянского населения Америки, прибывавшего из Африки и Вест-Индии, имевший место в тот самый период, когда в Европе музыкальная наука и искусство достигли наивысшей степени совершенства благодаря трудам Баха, Моцарта и Бетховена. Документы того времени свидетельствуют о том, какое огромное впечатление производила музыка этих композиторов на информированную часть американской и мексиканской публики, а также об активном участии Моцарта и Бетховена в деле создания республик Нового Света.
Следует отметить активное участие в музыкальной жизни Америки того времени чернокожих музыкантов, в частности Джорджа Бриджтауэра, который вошел в историю музыки как первый исполнитель великой «Крейцеровой сонаты» Бетховена.
К сожалению, этой музыкальной традиции, в которую стремительно ассимилировались афроамериканцы, не суждено было стать главенствующей в дальнейшем развитии американской культуры. На протяжении XIX века те самые силы, которые внедрили и поддерживали в Америке институт рабства, одновременно занимались координацией аболиционистского движения и движения за «духовное возрождение»; это было частью плана, нацеленного на подрыв и скорейшее сокрушение американской республики. В рамках этих трех институций (рабства, движения за духовное возрождение и движения аболиционистов) распространялись антиполифонические формы музыки и искусственно формировался извращенный имидж негритянского населения, соответствующий подрывным замыслам Великобритании. В результате все те достижения, о которых говорилось выше, были сведены на нет и самостоятельная полифоническая музыкальная традиция в Новом Свете так и не успела сформироваться и закрепиться.