Научное знание как продукт культуры

Различие между "живой" деятельностью как процессом и ее объективированными, опредмеченными, овеществленными результатами не только не является специфическим признаком науки, но, напротив, характеризует любую разновидность человеческой деятельности.

Собственно, именно это различие и порождает необходимость в особом - культурологическом - исследовании, а граница между предметными областями культурологии и всех других дисциплин, изучающих жизнедеятельность человека, пролегает как раз по линии разграничения процесса культуротворческой деятельности и ее результатов.

Дело в том, что при всей очевидности неразрывных связей между процессом и результатом деятельности, существование результата обладает самостоятельностью по отношению к процессу породившей его деятельности, а потому любое творение человека может существовать самостоятельно и независимо от своего творца. Благодаря этому продукты человеческой деятельности могут быть изучены как вполне самостоятельная форма бытия, что и происходит, когда, например, археолог изучает материальные остатки некогда существовавшей культуры, этнограф описывает мир вещей и идей ныне существующего этноса, искусствовед анализирует художественные произведения, а методолог науки - содержание и логическую структуру научных теорий.

Однако возникает вопрос: можно ли согласиться с позицией философа М.К.Мамардашвили, утверждавшего, что результаты творчества, как и сам творческий акт, вообще не принадлежат культуре, а располагаются в некоем "докультурном" или "а-культурном зазоре"? Подход М.К.Мамардашвили представляет особый интерес еще и потому, что фактически доводит до логического конца идею "особого статуса" науки в культуре, распространяя этот статус на все результаты человеческого творчества, а потому:

"Сикстинская мадонна" Рафаэля - не культура, это произведение искусства, - писал М.К Мамардашвили. -... Произведение - всегда уникальный предмет, содержащийся в одном экземпляре, он неповторим и неизменен. Он всегда остается самим собой. ...Это то, что случилось однажды и после чего возник "мир мадонны", в котором и мы продолжаем жить, но уже как культурные ("способные") существа. Таким же культурным объектом является, например, и закон Ома, применяемый в электротехнике. Но акт возникновения произведений искусства или продуктов научного творчества и их наличие в качестве культуры - разные вещи. Мы - в культуре того, что сделал художник, а он сам как художник уже не там. Его нельзя определить нами или ... культурой. Наука, как и искусство, содержит в себе элемент в о з м о ж н о г о и впервые, только однажды устанавливающегося. В этом до-культурном (или, вернее, - а-культурном) зазоре размещается творчество - творчество новых форм из исследуемого наукой в о з м о ж н о г о, из потенцированного бытия"( 5 ).

Таким образом, оказывается, что любой продукт творчества противостоит не только конкретному процессу своего создания, но и вообще - всей культуре, поскольку "культура по определению", как считал М.К.Мамардашвили, "есть то, что кодируется, транслируется или воспроизводится" ( 6 ), что исключительно репродуктивно, но не продуктивно ( 7 ), субъективно, но не объективно ( 8).

Итак, можно ли согласиться с изложенной точкой зрения?

Почему, собственно, наука и искусство как творческие процессы исключаются из культуры как "устройства", благодаря которому "мы", т.е. не художники, не ученые, "не творцы", попадаем, согласно М.К.Мамардашвили, в "мир мадонны" или "мир закона Ома"?

Как удалось самому Рафаэлю создать "мир мадонны"?

Кто он, этот Рафаэль? Принадлежит ли он к человеческому роду или является представителем иной разновидности живых существ?

Если он не из нашего, человеческого, рода и если он просто отдал нам (забыл, оставил, бросил, швырнул, подарил, даровал...?) свое произведение и отбыл восвояси, неведомо куда, то нам нет до него дела.

Нас интересует "Сикстинская мадонна". И только потому, что она нас интересует, возникает нами созданный "мир мадонны".

То, что интересует нас, вступающих в контакт с произведением Рафаэля, попадающих в "мир мадонны", не может быть создано не нами. Напротив, все, созданное не нами, становится нашим в качестве объекта нашего интереса.

То же самое "устройство", именуемое "к у л ь т у р о й", которое делает возможным для нас понимание "мира мадонны", видение гелиоцентрической системы мира или универсальных физических законов, делает возможным для них: Рафаэля, Коперника, Галилея или Ома как творцов тех или иных продуктов культуры - сам процесс творчества, создания, открытия. И только в той мере, в какой "устройство культуры" творца сходно с "устройством культуры" воспринимающих его творение субъектов, содержание любого произведения может быть воспринимаемо и понимаемо как результат не нашего творчества. За границами этой меры лежит сфера сотворчества, ибо воспринимающий, наследующий произведение субъект творит содержание воспринимаемого в соответствии с "устройством" своей собственной культуры.